В безысходной тоске одиночества изнывают герои рассказов А. Чехова; о мечущихся «одиноких» людях, терзающихся своим одиночеством, повествует М. Альбов; тихая грусть «одинокой души» звучит в элегиях И. Бунина; о смутной тревоге «одинокой души» – говорят лирические произведения К. Бальмонта; скорбью «уязвленного:, больного «одинокого» сердца проникнуты стихотворения К. Фофанова; «таинственную глубину» страданий «одинокой души» старается раскрыть в своих рассказах г-жа Гиппиус…
Одним словом, писатели самых различных направлений и самых противоположных лагерей сошлись на разработке одной и той же темы – темы об «одиночестве»[2]. Но в деле разработки этой темы они поступают далеко не тожественно. В то время, как одни из них ограничиваются изображением тоски, скорби, страданий «одиночества», изображением «трагедий» этого одиночества, другие договариваются до идеализации этого одиночества (г-жа Гиппиус, К. Бальмонт); в то время, как одни из них выбирают своих «одиноких» героев из среды «обыкновенных», «сереньких» людей, другие, с презрением относятся к серенькой «толпе», грезят об одиноких «аристократах духа», рисуют фантастические образы сильных и гордых своим одиночеством «избранников».