Quotes from the book «Андеграунд, или Герой нашего времени»

Мужчина и женщина бывают, скажем, умны, настороженны, а вот отношения меж ними – наивны.

Литература - как внушение. Как великий вирус.

Конечно, если бы не противовес нашего прошлого (которым мы себя себе объясняем), мы бы попросту не удержали в себе ни одного сильного чувства. Мы бы просто распались. Нас бы разорвало.

Но почему бы не уравновесить прошлое будущим?

Почему бы не считать, что часть чувств (закодированные в образе) надвигается на нас как раз из будущего. Человек уже издалека слышит набегающее время, а сами образы будущего — как проносящиеся отдельные осколки, пули первых выстрелов.

И в этом приеме предчувствий будущего наше прошлое, я думаю, ни при чем. Мы свободны от прошлого. Мы чистый лист. Мы ловцы.

В старых и гениальных (и безусловно провидческих для своего времени) словах уже просвечивается грядущее табу.

Проза жизни, надо признать, была сладка. Как и обещала, она мимоходом дарила человеку тянущийся и как бы вечный звук, прибаюкивая мне слух мягкоритмичными колебаниями воздуха. Сказать попроще, то был негромкий храп. Мой.

Так что я был нужен…нужен как раз и именно в качестве

неудачника, в качестве вроде бы писателя

Прошедшая любовь не обязательно как прокисший супец.

Душа пишущего зафрахтована в текст...

Когда я им нужен, чтобы выболтаться, я писатель. Я уже привык. Когда не нужен — я шиз, сторож, неудачник, тунеядец, кто угодно, старый графоман.

Когда на станции метро, ожидая, долго смотришь в туннельный зев, кажется, что дыра дышит. Что силой твоей воли и твоего ожидания темная пасть туннеля вот-вот материализуется в нечто - в шум. Сначала в шум и в рельсы с двойной, с двуплоской змейкой света, а потом и в набегающий метропоезд. Но, увы. Смотришь - а там ничего. Кусок тьмы. Черная дыра. И осторожный (нешизоидный) контакт с космосом.