– Я понял, господин! Они не повезут Нехези! Они отвлекут от меня соглядатаев врага!
– Я рад, что это дошло до тебя!
Эюб сделал именно так, как ему было приказано, и вывез пленника из Фив тайно в ночное время.
Нехези смотрел по сторонам и думал, как он сможет выполнить свой замысел. Жрецы в его сне подсказали ему верное решение. Но что делать, если у него спутаны руки и он словно кукла привязан к колеснице? Может быть, его должны спасти? Ана и Бата могли сообщить кому нужно и его вырвут из плена.
Эюб поймал взгляд Нехези и приказал вознице поравняться с колесницей, на которой его везли.
– Ты мечтаешь о спасении, предатель? – спросил он пленника.
– С чего это ты, наемник, именуешь меня предателем? Ты присвоил себе право фараона определять степень вины? – гордо спросил Нехези.
– Твоя вина для всех очевидна. Ты враг фараона. И сам Эхнатон придумает для тебя достойную казнь. Наш повелитель большой мастер на эти дела. Особенно в последнее время он не перестает нас всех удивлять своей изобретательностью.
– Если ты думаешь меня напугать, то напрасно стараешься. Я ведь никогда не был рабом как ты.
– Я уже не раб! – вскипел Эюб. Нехези знал, как зацепить черного наемника. Он страшно не любил вспоминать, что начал свою карьеру в качестве купленного на невольничьем рынке раба.
– Да, с тебя срезали ошейник с именем хозяина, но в душе ты как был рабом, так им и остался. Позорное клеймо все еще горит у тебя на лбу! – сказал Нехези и засмеялся.
Эюб зарычал от злости и перетянул чиновника фараона хлыстом. Тот оставил кровавую борозду на плечах Нехези, но пленник даже не вскрикнул.
Неожиданно впереди послышался какой-то шум.
– Господин! Впереди воины! – послышался крик дозорного.
– Воины? – удивился Эюб. – Что это могут быть за воины? Эй ты! Гони назад своих коней и стань позади наших порядков. За пленного отвечаете головами! Вы двое!
И колесничий, и воин повозки, где был привязан Нехези, закивали головами. Они понимали, что отвечают за привязанного к их колеснице пленника перед самим фараоном.
– Я проверю, что там за воины впереди.
– Неужели ты боишься, Эюб? – со смехом спросил Нехези.
– Боюсь? Я? Со мной мои лучшие воины и они смогут противостоять даже сотне врагов. Ты будешь иметь возможность видеть, как мы сражаемся. Если, конечно, сражение понадобится.
Нубиец быстро развернул свои колесницы для боя. Но надежды Нехези оказались напрасны. Это были не те, кто хотел его спасти, а отряд армии фараона, который возвращался в столицу с севера. Они сбились с дороги, и наткнулись прямо на отряд Эюба.
– Кто ваш командир? – громко спросил Эюб, когда все прояснилось.
– Я здесь, – отозвался рослый воин в доспехах и нетрадиционном для Египта ребристом бронзовом шлеме. Он сошел с колесницы и приблизился к Эюбу.
– Кто ты? Назови свое имя! По какому праву едешь в столицу фараона?
– Мое имя тебе хорошо известно, – воин снял свой шлем. – Меня зовут Хоремхеб.
– Хоремхеб? Тебя Его святейшество недавно назначил командовать войсками в Дельте? Это ты?
– Я. И я срочно должен видеть Его святейшество! – ответил Хоремхеб.
– Но по какому праву ты возвращается в столицу? Разве твое место не во главе войск тебе порученных? Я не слышал, чтобы фараон отдавал приказ о твоем возвращении в столицу.
– Со мной 140 колесниц. Я возвращаюсь и везу подарки и утешительные вести для Его святейшества фараона.
– Подарки? – не поля Эюб. – Какие подарки?
– Вожди ливийцев посылают Его святейшеству дани и подарки вместе с изъявлениями глубокой покорности!
– Что? – вскричал Эюб. – Ливия усмирена? Так скоро?
– Военачальники Девяти луков, вторгшихся в Египет ливийских племен, принесли мне как военачальнику фараона свою покорность и преданность. Ливийская граница усмирена! – торжественно заявил Хоремхеб.
У Эюба на несколько мгновений пропал дар речи. Вот уж чего он никак не ожидал так это такого поворота событий. Всего за месяц Хормхеб сумел превратить абсолютное поражение в победу. И это учитывая, что его отправили в Дельту практически без войска.
– Ты не шутишь, господин? – наконец вымолвил он. – То, что ты сказал, это правда?
– Я офицер армии фараона. А офицеры с такими вещами не шутят. Но, впрочем, откуда тебе знать, как ведут себя офицеры. Не так ли?
– Фараон будет рад твоему сообщению, почтенный господин Хоремхеб. Но почему ты не прислал гонца, а решил совершить такое длительное путешествие сам?
– Гонцы станут заезжать к номархам областей, как это положено, и те, перехватив мое сообщение, припишут всю честь победы себе. А я этого совсем не желаю. Вот поэтому я еду к фараону без отдыха и днем и ночью нигде не задерживаясь.
– Что же, разумно, весьма разумно, господин Хоремхеб.
– Вы направляетесь в Ахетатон? Не так ли? Тогда я поеду вместе с вами.
– Нет, господин. Я здесь по службе фараона и не направляюсь в Ахетатон. А вы всего немного сбились с пути. Я дам вам проводника.
– Отлично. Желаю тебе успешно выполнить твое задание…
***
Если бы Нехези мог слышать разговор, то он попросил бы помощи у Хоремхеба. Но его отвезли в самый хвост отряда колесниц, и он ничего не мог слышать и даже не знал, что это за большой отряд воинов. Разглядеть же лицо своего старого друга он также не мог. Было слишком далеко.
Когда отряд умчался прочь, колесница Эюба снова подкатила к колеснице Нехези.
– Знаешь, кто это был, Нехези? – спросил Эюб.
– Нет. Да и что мне до этого за дело?
– Если бы только мог знать, что это отряд твоего дружка Хоремхеба.
Нехези презрительно ухмыльнулся. Зачем отвечать на злые шутки врага?
– Ты думаешь, что я шучу? – спросил Эюб. – Если честно, то я сам был удивлен. Не ожидал его здесь увидеть. Он столь быстро разделался с ливийцами, что можно подумать сам Атон сражался в рядах его солдат.
Нехези едва не завыл от злости и больно прикусил губу. Спасение было совсем рядом!
– У тебя был шанс, Нехези. Их много больше, чем нас и они бы забрали тебя. Но судьба дает шанс только один раз.
Произнеся это, Эюб захохотал, и приказал двигаться вперед. Их ждал Ахетатон…
***
Воины в масках Анубисов появились прямо из песка. Они были черны, как и бог, которого представляли, и их поначалу никто не заметил. Белые же лошади колесничих и яркие наряды воинов Эюба были наоборот отлично видны в ночи.
Первый воин в маске резко нанес удар своим кривым мечом по горлу коренной лошади, и колесница опрокинулась. Возница вылетел из неё первым и врезался головой в песок, прямо на него рухнул второй воин, и уже на них упала сама повозка. Раздался отвратительный громкий хруст ломаемого дерева и человеческих костей. Заржали лошади.
Из людей Эюба поначалу никто и ничего не мог понять, что же случилось, и почему перевернулась колесница. Только после того как рухнула еще одна, один из колесничих увидел мрачные тени на песке.
– Это демоны! – заорал возница, чем внес еще большую сумятицу.
Десяток Анубисов бросились на врагов и стали рубить их своими серповидными мечами. Работали они быстро и зря ударов не наносили. Каждое их движение было четко рассчитано, словно это были не живые люди, но демоны царства подземных богов.
Солдаты Эюба смелые люди и привыкли к сражениям, но сейчас ночь сыграла с ними злую шутку. Нубийцы были людьми крайне суеверными и подумали, что на них напали сверхъестественные существа, возникшие прямо из песка. Маски на их головах воспринимались в свете луны как настоящие лица демонов.
Только Эюб сохранил присутствие духа, и смело вступил в схватку с врагом. Его возница пал, и нубиец быстро соскочил со своей колесницы на песок. В его руках был бронзовый клинок.
Он отразил удар одного из врагов и сам пошел в атаку. Его меч устремился к противнику, но удар был умело парирован и снова чернокожему воину пришлось выдержать атаку.
Противник в маске засопел и Эюб понял, что перед ним живой человек, а не демон. Он задыхался под душной и неудобной маской-шлемом.
– Воины! – закричал он. – Смелее в бой! Это обычные люди!
Но его слов никто не слышал, все чернокожие воины фараона пытались бежать и защищались весьма слабо. Их резали, словно животных на бойне. Уйти не смог никто.
Эюб проклинал себя. Зачем он отправился из Фив ночью? Он хотел избежать ловушки, но оказалось, что сам в неё направил весь свой отряд. Мерира напрасно не верил в силу древнего оракула и говорил, что все предсказания старых богов ложь, рассчитанная на дураков. Эюбу предрекли еще три года тому назад смерть ночью в пустыне от мечей черных стражей. Теперь он вспомнил это, но было уже поздно. Клинки врагов пронзили его тело, и жизнь покинула его.
– Оракул… – прошептали его губы, и струйка крови потекла из рта.
Анубисы быстро освободили Нехези от пут, и поставили его на ноги. К нему приблизился воин и произнес:
– Вот мы и снова встретились с тобой, Нехези. Помнишь нашу последнюю встречу у статуи сфинкса?
– Конечно, помню. Ты спас мне жизнь на этот раз.
– Нет. Это воля богов спасла тебя. Тебе нужно дать шанс и ты его получил. Твои враги на время нейтрализованы. Они не знают, что ты на свободе. Используй это.
– А все ли солдаты нубийской гвардии мертвы? Никто не ушел?
– Нет. В этом можешь быть уверен. Мои воины убили всех. Здесь есть целая колесница и кони. Скачи и верши свою судьбу. Сегодня поднимется новая заря, и ты проскачешь по пустыне. Затем наступит ночь. А затем новый день и в этот день ты решишь свою судьбу.
– Если я останусь жив, и сумею победить, то отблагодарю тебя. Слово Нехези, клянусь богами страны Кемет!
Анубис поднял вверх свой меч …
***
Ахетатон
1351 год до новой эры
Двенадцатый год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
Период Шему – месяц Месори
Нехези гнал свою колесницу по широкой долине вверх по течению Нила.
И вот, наконец, перед ним вдали раскинулся великий город. Сейчас чиновник господина Эйе, которого называли тенью фараона, уже не чувствовал себя песчинкой в океане времени и пространства великой страны именуемой Кеметом. Он был вершителем судеб этой страны…
***
Ахетатон удивительный город, единственный в Египте в своём роде. Он был выстроен на совершенно пустом месте, и планировка его была такова, что пространства здесь не жалели. Улицы были широкими и вместительными. Громадные квадраты площадей, раскинувшиеся вдали, вмещали массу домов усадебного типа. А храмы города были видны далеко и производили впечатление грандиозности и величия.
Солнце поднималось над горами, замыкавшими долину, и первые его лучи коснулись величественного храма Атона. Затем лучи коснулись плоских крыш города фараона. По заведенной традиции в этот момент зазвучали гимны в честь божественного Солнца – Атона.
Сам фараон иногда участвовал в этих песнопениях. Он в сопровождении жены Нефертити и своих дочерей входил в храм и простирал руки к небу. В храмах Атона не было крыш – солнце должно было быть в них полным хозяином.
Многоголосый хор голосов начинал славить Солнце:
– Великолепно твое появление на горизонте!
Воплощенный Атон, жизнетворец!
На небосклоне вечном блистая!
Несчетные земли озаряешь ты своей красотой!
Сияешь над всеми краями!
Сияешь величавый и прекрасный!
Лучами своими ты обнимаешь рубежи, сотворенных тобой земель!
Ты отдаешь их во владение любимому сыну!
***
Нехези отлично был знаком с ритуалом, ибо сам много раз принимал в подобных шествиях и песнопениях участие.
«Лучшее время для проникновения в город, – подумал Нехези. – Именно сейчас! И если Эйе поможет, то проберусь во дворец фараона, и он будет в моих руках. Если нет, то моей жизни придет конец. Но вот согласится ли Эйе? Не передумает ли? Может быть, Мерира успел напугать его? Но нет! Под Мерира Эйе не станет. Они враги и Эйе прекрасно понимает, что если Мерира возьмет верх, то уничтожит Эйе».
Он направил колесницу к воротам, но на полпути остановил лошадей. Колесничего проверят стражники, а его знали в лицо. Конечно, прямого приказа о его аресте не было, но выдавать себя не стоило.
Он бросил коней и повозку. Побрел пешком. Затем укрылся среди валунов, поставленных домиком. Отличное место для засады. Здесь его никто не увидит, зато ему видно всех.
Стоит присоединиться к первой же группе паломников. В последнее время массы нищих приходят в Ахетатон и надежде разжиться милостыней и получить бесплатную еду, которую фараон раздавал верным последователям нового культа.
Сам он в своей измятой и грязной юбке с поцарапанными руками и телом вполне мог сойти за нищего. Вот только его крепкое и мускулистое тело могло его выдать…
***
Он увидел на дороге то, что нужно.
Вдали показались паломники. Впереди шли слепой старик и молодой юноша поводырь.
«Вот к кому стоит присоединиться. Прикинусь слепым и стану идти за этими людьми. Кто заподозрит слепого и увечного воина. Мало ли таких бродит нищими по дорогам Египта».
Нищие приблизились. Нехези позвал мальчишку к себе:
– Эй, мальчик!
Тот огляделся и заметил его среди камней.
– Не бойся меня, мальчик. Подойди ко мне.
Мальчишка остановился и что-то шепнул слепому старику.
– Да приблизьтесь ко мне. Я отдам вам свое ожерелье из изумрудов. Вот оно. Мне это уже не нужно, а вам хватит на десяток лет безбедной жизни.
Мальчик пошел. На нем были какие-то бесформенные тряпки, и под которыми трудно разобрать сколько ему лет и какова его фигура.
– Неужели это ты? – спросил мальчишка, подойдя к Нехези. – Вот уж кого не ожидала здесь увидеть, так это тебя!
Нехези опешил. Нищий мальчишка узнал его! Но почему он обратился к нему как к старому знакомому?
– Ты не узнал меня, Нехези? – снова спросил мальчик, и его лицо расплылось в улыбке.
– Мерани? Это ты, Мерани?
– Я! Давно не виделись, мой господин Нехези! Ты стал большим человеком!
– Был им, но недолгое время. Теперь можешь видеть в каком я состоянии. Но как ты оказалась здесь? Неужели идешь ко мне?
– А ты против? – спросила она.
– Я? Нет, но находиться подле меня сейчас стало опасно. Меня вот-вот могут схватить люди Верховного жреца. Ты разве не знаешь об этом?
– Нет. Это новость для меня, Нехези. Но что ты успел натворить?
–В придворной борьбе и не такое бывает. Просто оступился и все. И я на грани смерти. Вот теперь встреча с тобой. Ты идешь в Ахетатон?
– Да. У меня поручение передать кое-что господину Пэнтоэру.
– Пэнтоэру? Он служит у меня. А что ты хотела ему передать?
– Вот это! – Мерани протянула Нехези предмет, завернутый в лист папируса.
Он быстро развернул его и увидел кинжал «зубы змеи». Почти такой как у него отняли. Вот только зубья были длиннее. Он поднял глаза на девушку.
– Что это?
– А ты забыл, как выглядят «зубы змеи»? Это кинжал, в полостях которого смертельный яд. Если нанести им укол, то человек умрет.
– Но кто передал тебе это, Мерани? Это они!
– Да кто они? У меня поручение для Пэнтоэра.
– Поручение от кого? – спросил он.
– От того, о ком ты ничего знать не можешь, Нехези.
– Я заберу это у тебя, Мерани. Я сам передам его кому нужно.
– Ты?
– Я. Жрецы подстроили нашу встречу. Они все сделали так, как им нужно. И у меня теперь нет выбора.
Мерани была искренне удивлена тем, что говорил Нехези.
– Значит те, кто послал меня, знали, что я встречу здесь тебя? – спросила она.
– Знали! Все подстроено заранее. Но я рад тебя видеть, Мерани.
– И я рада тебе, Нехези.
– Как много хотелось бы у тебя расспросить. Мы так долго не виделись. Но времени сейчас нет. Если я останусь в живых, то найди меня.
– Тебе грозит такая опасность? – встревожилась она. – А твой господин Эйе?
– Об этом после. Мне пора. Вот подошли паломники. Я иду с ними. А тебе лучше убраться от города подалее. Забирай своего слепого спутника, и идите прочь.
Нехези сунул ей в руку изумрудное ожерелье и бросился к толпе паломников…
***
Нехези удалился с паломниками, а Мерани и слепой старик остались стоять и смотрели им вслед.
– Ты думаешь, он догадался? – спросила Мерини своего спутника.
– Нет. Ты сыграла свою роль вполне естественно. Не беспокойся. Сейчас наступает такой момент, который изменит судьбы нашей страны на долгие годы вперед.
– Ты думаешь у него получится? Убить фараона не так просто.
– Это будущее сокрыто от меня, Мерани. Наша с тобой задача выполнена. Мы должны были передать ему кинжал, и мы это сделали. Теперь нам нужно ждать смерти фараона, чтобы выполнить вторую часть нашей миссии.
–А есть и вторая часть? – искренне удивилась Мерани. – Но я ничего не знаю о ней.
– И неудивительно. Пока о ней известно только мне. Нам с тобой предстоит снова погрузиться в толщу каменной гробницы и на этот раз слуги Анубиса не станут нам мешать.
– Вот как? Неужели мир перевернется?
– Мир? – старик покачал головой. – Мир стоял, стоит и будет стоять после нас с тобой, Мерани. Человеческая жизнь коротка. Что она в сравнении с отрезком вечности?
Старик посмотрел на небо, резко повернулся и зашагал прочь от города. Женщина последовала за ним. Они более не изображали слепого и поводыря…
Глава 5
Смерть фараона Эхнатона.
Ахетатон
1351 год до новой эры
Двенадцатый год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
Период Шему – месяц Месори
Во дворце среди толп разодетых придворных сновали слуги фараона, надевая на пришедших пышные гирлянды цветов. Придворные стремились в большой приемный покой Эхнатона, где сегодня в честь праздника Солнца собралась вся знать, все принцы, и где фараон снова обрушит поток своих милостей на верных.
В большом зале до выхода фараона придворные музыканты услаждали слух гостей игрой на арфах, лирах и двойных свирелях.
Героем дня был, конечно, Хоремхеб, победитель варваров. Полководец, одетый по случаю праздника с редкой для него торжественностью, выглядел чрезвычайно помпезно.
На нем традиционная для военных юбка с золотыми накладками и высокий пояс, богато украшенный драгоценностями. Торс военачальника был голым, но шею прикрывало пышное ожерелье из восьми рядов драгоценных камней. На его запястьях красовались золотые браслеты. На ногах – сандалии из золоченой кожи, также украшенные драгоценными камнями. Голову Хоремхеба венчал традиционный калаф с золотыми обручами и знаком высшего военачальника страны. Этот знак прислал ему вчера фараон и повелел носить.
Полководца окружали офицеры, которые прибыли с ним из Азии.
– Роскошь дворца фараона просто потрясает воображение, – прошептал молодой египтянин Рамсес. – Разве это можно сравнить с дворцами номархов в провинциях?
– Ты впервые здесь, юноша? – снисходительно посмотрел на него один из придворных гвардейцев.
– Да. Я с детства в армии и дворцов видал в своей жизни мало.
Рамсес в 14-летнем возрасте стал колесничим Хоремхеба и прошел с ним немало кампаний в Азии. Тело его покрывали шрамы, как тело старого воина ветерана.
– Так несправедливо делит судьба свои дары, – усмехнулся придворный гвардеец. – Я вот сразу же попал во дворец и уже 10 лет служу в придворной гвардии в личной охране Его святейшества.
– Он еще молод и у него все впереди, – вступился за своего молодого спутника Хоремхеб. – Может, будут и в его жизни дворцы и почести.
Офицеры засмеялись, и стали хлопать юношу по плечам, желая ему достичь наивысших ступеней. Если бы они могли заглянуть в грядущее, то удивились бы. В свое время, уже в преклонном возрасте, он взойдет на трон Египта под именем Рамсеса I, и станет основателем новой 19-й династии. И будущий фараон Рамсес II Великий – его внук. При нем слава и честь Египта поднимутся до небывалых высот. Снова египетские колесницы появятся под стенами сирийских городов. Но сейчас никто не мог этого знать и поэтому все смеялись, видя смущение юноши.
К Хоремхебу приблизилась блестящая процессия жрецов во главе с самим Мерира, верховным жрецом Атона и самым влиятельным вельможей в Египте.
– Рад приветствовать тебя, господин Хоремхеб, при дворе Его святейшества, фараона Верхнего и Нижнего Египта, живущего в правде, Эхнатона. Ты спас страну от нашествия ливийцев и вернул спокойствие нашим северным границам.
– Это был мой долг, почтенный Мерира. Я обещал фараону отстоять наши границы.
– Похвально. Верность владыке будет награждена Атоном. И Солнечный вседержитель распространит свои милости на тебя и твое семейство.
– Я слуга фараона. И готов, как и прежде, разить врагов Египта и моего владыки, живущего в правде, фараона Эхнатона.
В одно мгновение музыка и разговоры стихли. В зале в сопровождении десяти слуг появился главный церемониймейстер фараона господин Меритенса. В руках у него был золоченный посох – знак его должности.
Он четко и громко произнес все титулы Эхнатона и провозгласил его выход к подданным.
Вслед за этим загремели литавры, и показался фараон в сопровождении целого отряда слуг и офицеров гвардии. Все рухнули ниц перед лицом земного величия. Громко прозвучала традиционная формула приветствия царя:
– Жизнь! Кровь! Сила! Фараон! Фараон! Фараон!
Эхнатон сел на трон и позволил придворным подняться с колен.
– В честь Атона! В честь великого животворящего Солнца мы собрались и возносим ему вечную хвалу! – прогремел глосс верховного жреца Мерира, и все запели гимн богу Солнца.
Затем, когда все смолкло, Эхнатон поднял символы царской власти и торжественно произнес:
– Хоремхеб!
Военачальник ждал этого и вышел на зов фараон, Он простерся ниц перед троном.
– Встань, Хоремхеб! Ты сумел за короткое время отразить нашествие ливийцев, которые вторглись в наши границы и привести к покорности вождей Девяти луков! За этот подвиг я дарую тебе право впредь и до конца твоих дней именоваться титулом «Величайший из великих, могущественный из могущественнейших, великий владыка народа, царский глашатай во главе армии Юга и Севера, избранник фараона, военачальник над военачальниками Владыки Обеих Стран»!
Все ахнули. Такого титула не носил никогда ни один из офицеров фараона. Полномочия Хоремхеб получал воистину царские, и это давало ему право самому набирать войска, налагать контрибуции на все города, подчиненные Египту, отдавать приказы командирам гарнизонов всех крепостей, вести переговоры от имени фараона самостоятельно!
Хоремхеб такого никак не ожидал и снова рухнул ниц перед троном.
– Тебе на суд отдаю нерадивого нашего слугу, военачальника Маи. Ты волен миловать или казнить его! – добавил фараон. – Это он уверял меня в том, что северная граница крепка, и что я увидел? Ливийцы прошли по городам моего царства как по своим собственным, и никто не оказал им сопротивления! Суди его, Хоремхеб.
Новый главнокомандующий армиями Египта поднялся и снова поблагодарил владыку за милости. Фараон разрешил ему занять место среди придворных.
– Где Эйе? – фараон окинул взглядом зал.
Вперед выступил чати фараона и пал ниц перед владыкой.
– Ты говорил мне правду, мой верный Эйе! – громко произнес Эхнатон. – А я не склонил своего слуха к твоим словам. И это моя вина! Поднимись!
– Кто может винить фараона? – произнес Эйе, вставая на ноги.
– Солнце может винить каждого! Мерира!
– Я здесь, о, великий, – ответил фараону Мерира.
– Ты верный слуга, но твоя вражда с Эйе мне не нравится. Вы оба вершите дела по моей воле, так почему же вы не миритесь между собой? Что вам мешает и что стоит между вами? Разве мало я дал каждому из вас?
– Владыка чрезмерно щедр к своим слугам, – в один голос произнесли и Эйе и Мерира.
– Тогда тем более все это странно. Эйе всегда выполнял волю фараона! И Мерира также. Где чиновник Нехези? Ты доставил его в столицу?
Фараон грозно посмотрел на великого жреца Атона.
Тот втянул голову в плечи и ответил:
– К сожалению нет, владыка. На моих людей напали и всех их перебили. Нехези сбежал.
– Что? – не поверил фараон. – Как это сбежал? Разве его кто-нибудь посмел объявить врагом фараона?
– Нет, великий, – ответил Эйе, – но наш почтенный Мерира послал своих слуг и так напугал бедного Нехези, что тот, наверное, решил, что на него обрушился твой гнев.
– И ты посмел это сделать? – фараон посмотрел к Мерира.
– Нет, о великий. Я ничего такого не приказывал. Но мой слуга Эюб нарушил мою волю и сделал то, чего делать не имел права. Они с Нехези давно не любили друг друга.
– Где Эюб? – прохрипел фараон.
– Убит. Но кто это сделал, пока выяснить не удалось.
– Я, фараон Верхнего и Нижнего Египта, – произнес Эхнатон, –хотел снять с Нехези все несправедливые обвинения, которые ты повесил на него, Мерира. Кстати, а где тот толстый жрец, который обвинил Нехези? Как там его зовут?
– Небра, великий, но только он совсем не жрец.
– Он здесь?
– Нет, великий, он пребывает в Фивах.
– Жаль! Я бы выдал его с головой Нехези. Пусть лично сдерет шкуру с этого предателя. Оклеветать такого верного слугу, который построил столько храмов и столько сделал для культа Атона. А ты поверил? Ты мой верховный жрец Мерира?
– Я был обманут подлым клеветником, государь!
– Ты великий ясновидец божественного Солнца! И если так просто обмануть тебя, то что говорить про остальных? Всех, кто посмел клеветать на верного моего слугу, предать смерти! В моем царстве не останется несправедливости! Именем божественного Солнца! Именем Атона!
Если бы Нехези мог сейчас слышать эти слова владыки! Как многое могло бы измениться! Но Друга фараона сейчас не было в зале для приемов.
Фараон продолжал:
– Сам бог Атон спас верного мне! И все вы могли убедиться в силе великого и справедливого бога! Кто после этого посмеет сомневаться в силе божества и правильности избранного мною пути?!
– Солнечный бог просветил и меня, владыка! – вскричал Мерира. – И вижу я глубину помыслов и чистоту Света!
– Так и должно быть! – сказал Эхнатон.
Мерира воскликнул и его поддержали все остальные:
– Слово и воля фараона!
– Внимание и повиновение!
Фараон успокоился и, выслушав славословие божественному Атону, продолжил:
– Принесли мне роспись для строительства нового храма Атону в Саисе? Я хотел бы поручить это Нехези. Пусть его найдут! Ты меня понял?
– Да, о великий! Мои люди станут искать господина Нехези.
Вперед выступил главный царский архитектор Бек. Он чинно развернул папирус, который держал в руках и прочитал:
– Для удовлетворения нужд работников строителей храма в славном городе Саис повелел Его святейшество, фараон Верхнего и Нижнего Египта, живущий в правде, Эхнатон выделить:
Довольствие мясом – десть туш каждые 10 дней на каждые 25 человек,
Медовых пирожков – каждому работнику по 10 штук каждый день,
Пива – каждому работнику по кувшину каждый день,
Масла – каждым 10 работникам по большому кувшину каждые три дня,
Овощей разных в достатке подвозить каждые три дня…
– Хватит! Об этом ты позаботился! Вижу! – прервал его фараон. – Сколько ты выделил работников для строительства?
Бек передал слуге первый папирус и развернул второй:
– Для строительства нового храма Атону в славном городе Саис выделено повелением владыки фараона Верхнего и Нижнего Египта, живущего в правде, Эхнатона, людей общими числом 8368 человек. Из них 5 начальников, 6 скульпторов, 102 камнесечца, 3 художника и остальных по счету черных рабочих.
– Хватит ли для строительства? – спросил фараон.
– Даже с избытком, о великий.
– Строительство должно начаться в ближайшее время и люди и обозы должны выдвинуться к месту не позднее, чем завтра.
– Будет исполнено, великий!
– Для меня заботы о строителях всегда стоят на первом месте. И у них всегда все должно быть! Послание для номарха Саиса с моими приказами заготовлено?
Вперед выступил главный писец фараона Абдхиба:
– Да, о великий! Отряд специальных гонцов уже выдвинулся из Ахетатона с твоим письмом к номарху Саиса!
– Это хорошо! Я доволен вами!
Затем фараон наградил еще 12 человек и прервал на этом торжественную встречу. Он велел все отправлять в храм Атона, и возносить славу великому Солнцу…
***
Эхнатон вошел в покои царицы в сопровождении 10 придворных. Это было сигналом, того, что дни царицы Нефертити в качестве первой госпожи Верхнего и Нижнего Египта сочтены. Ранее фараон входил к ней один и слуг всегда оставлял у дверей её покоев.
Царица Нефертити была возмущена желанием мужа взять себе в качестве новой наложницы свою собственную дочь. С этого и начались ссоры и скандалы в царском семействе.
При появлении фараона царица поднялась со своего кресла и жестом приказала служанкам удалиться.
– Государь лишил меня права присутствовать на празднике Солнца, но почтил своим посещением? – с вызовом спросила она.
– Да, Нефертити, но я пришёл не ссориться с тобой, – фараон попытался примириться с царицей. – Почему ты не хочешь меня понять и следовать моим приказам? Разве это достойный путь жены фараона, которая должна подавать другим подданным империи пример послушания и повиновения.
– Государь снова начал тот же разговор. Я уже высказала свое мнение и против того, чтобы наша дочь, которой едва исполнилось 13 лет, стала твоей наложницей! Я мечтала об иной судьбе для неё и о хорошем женихе, что обеспечит её счастье.
– Не наложницей, но женой фараона Египта! Нефертити, что может быть почетнее для девочки, чем положение жены царя!
– Я не желаю делить ложе повелителя с моей собственной дочерью.
– Нефертити! Ты желаешь вывести меня из себя!
– Нет, государь! Я только хочу тебе сказать, что твой поступок некрасив! Твой царственный отец Аменхотеп III до конца дней любил твою мать царицу Ти. Почему ты не такой? Они любили друг друга и подавали благостный пример для всего Египта. Подданные смотрели тогда на своего царя и царицу и радовались! А что делаешь ты?
– Но я не нарушаю обычаев моей страны, Нефертити. Фараоны часто брали в жены своих сестер. Такое ведется с древних времен!
– Но ты сам отменил почитание древних несправедливых обычаев, государь! Ты забыл, что это было при почитании Амона-Ра и других богов. Но ты запретил их! Ты низверг их храмы и статуи! Великое и справедливое деяние на благо страны Кемет! Ты поставил над всеми божественного Атона!
– Не я поставил Атона, Нефертити! Атон сияет на небе и без своего слуги фараона! Я заставил почитать бога истинного! Я запретил богов ложных. Но не говори, что я равен божественному Солнцу. Я лишь слуга его!
– Значит, Атон поощряет такие отношения между отцом и дочерью? Ты говорил, государь, о том, что старые традиции следует позабыть и более не вспоминать! Но теперь ты сам возрождаешь их! Это ли благородный пример для подданных?
– Нефертити! Ты забыла вечное и нерушимое правило Египта! Во главе государства всегда фараон и он один источник права! Единовластие фараона – источник славы и благосостояния страны! И если я решил, что для нашей дочери такое будущее лучше – то так оно и есть!
– Это твое последнее слово, повелитель? – на лице красавицы было презрение к мужу.
– Да. Завтра моя дочь станет одной из моих жен. А может быть и первой госпожой Верхнего и Нижнего Египта.
Эхнатон резко повернулся и вышел из покоев царицы. Он хотел вразумить её и думал, что его официальный приход в сопровождении свиты, образумит Нефертити, но она повела себя еще хуже, чем во время их предыдущего разговора.