Read the book: «Путешествие»

Черная дыра. Выживший

Я здесь один. На всем корабле в живых остался только я один, уже не раз проверил.

Мне семнадцать было, когда я очнулся в ванне криосна, и поначалу думал, что это ошибка, но оказалось – нет. Звездолет «Якутия» – боевой, поэтому экипаж небольшой. Во время Исхода на него погрузили всех, кого смогли впихнуть, потому что мы уходили с Земли навсегда, но что-то пошло не так. Я помню эти ускоренные сборы, когда в утопленные в грунт корабли сажали всех, усыпляя и замораживая, ведь путь – он не на один год, а замороженных побольше войдет в тот же объем. Ну меня никто не спрашивал, поэтому пробуждение и стало таким сюрпризом.

Сначала я, конечно, паниковал, но затем сумел активировать резервный искусственный интеллект и добраться до протокола. В общем, вышло так, что спустя год после вылета наш корабль почему-то отклонился от остального каравана, а затем попал в черную дыру, в которой находится до сих пор. Что именно произошло, я не понял, но две сотни взрослых и десяток детей просто не проснулись. Поэтому я один, хоть не понимаю – за что со мной это случилось? Почему только я проснулся, и почему вообще был сигнал пробуждения… Нет ответа на эти вопросы, зато есть программы обучения. И вот сегодня у меня выпускной экзамен школы пилотов-навигаторов, после которого, если сдам, назовусь командиром корабля как единственный выживший.

Трюм полон капсул, частично пустых, а частично… Если когда-то выйдем в космос, надо будет их похоронить по традиции, отправив к звезде. О традициях я тоже в книгах прочитал, коих оказалось очень много. В электронном виде, чтобы места не занимали, наверное, но все же они есть. Если бы не книги, я бы с ума сошел, наверное, ведь просто шагнуть в Космос мне не дает ни корабль, ни внутреннее мое ощущение.

– Курсанту проследовать в экзаменационную каюту, – звучит механический голос, заставляя меня вздохнуть.

Я встаю с койки, оправив форменный комбинезон, чтобы двинуться по серому коридору в сторону совершенно не имеющей смысла каюты, ибо экзамен можно проводить в любой, но вот названа она у корабля «экзаменационной», и ничего не сделаешь. Так что иду я почти неосвещенным, серым, как моя жизнь, коридором до венчающей его каюты безо всяких обозначений.

«Якутия» – военный корабль. Это значит, есть у нее пушки, но, какие именно, я пока не в курсе, нет у меня доступа к этой информации еще. Вот сдам экзамен и буду изучать корабль более предметно. Возможно, и найду возможность выйти из непроглядной тьмы космического образования. Как корабль вообще выжил в ней? Должен же был уничтожиться, или я что-то о черных дырах не знаю?

Вот и дверь, приветливо откатившаяся в сторону. Внутри столик, кресло, экран и еще одна дверь, за которой санузел. Все. Нет больше ничего, да и не нужно. Поильник из стены торчит, чтобы горло промочить, а есть мне ближайшие несколько часов совершенно не нужно. Не до еды мне будет, я точно знаю. Усаживаюсь в кресло, перед глазами одна кнопка. Она активирует экран, сенсорное плато и дает начало экзамену. После ее нажатия пути назад не будет. «Ну и не очень-то хотелось», – вздыхаю я, вдавливая кнопку.

– Первый вопрос: последовательность действий при обнаружении чужого корабля, – звучит все тот же механический голос.

Управляет здесь всем искусственный интеллект, очень даже продвинутый, по-моему. Разговор не поддержит, но все остальное очень даже, я бы без него точно сдох бы. Для поддержания разговора есть симуляторы детские. Они собеседника изображают, хотя иногда невпопад отвечают, но все лучше, чем ничего. Голосовое управление часто барахлит, а как его чинить, я понятия не имею. Планы в отношении меня-то совсем другие были, вот и не знаю ничего. Спасибо хоть школу закончил.

Вопросы навигации заканчиваются, начинаются по устройству корабля, а затем будут и этические. Вот там начнутся довольно сложные задачи, потому что этические проблемы в полете самые серьезные. Правда, важно помнить, что дети и женщины имеют приоритет, причем именно в таком порядке. Банк мужских клеток на всякий случай существует, поэтому для выживания вида необходимы вовсе не мужчины. При этом нужно помнить еще и о том, что пилоты корабля тоже важны, иначе ничем хорошим полет не закончится. Но пилоты часто женщины, так что все в порядке.

У меня задачи простые – мне выжить надо. Запасов пищи хватит на пять жизней, воды тоже, а вот все остальное… Найти бы планету с людьми и жить промеж них как ни в чем не бывало. Хотя если это будут «западные партнеры», тогда точно жизни не будет. Они наших детей крали и убивали, нам незадолго до вылета показали, правда, еще кто-то добрый показал, что именно они делали… Представлять даже ничего не надо, а обломки черного корабля видели, по-моему, все. Значит, нас хотели просто сдать на мясо. Правда, на Земле сейчас жить нельзя – мы напоследок им устроили цыганочку с выходом, как папа сказал. Эх, папа… Твое мертвое тело, точнее верхняя его половина, в трюме лежит. И все они так, как огромной косой располовиненные, и не понять мне совсем отчего.

Мы жили на периферии страны, когда начались странные нападения и исчезновения. Ну и в наладоннике началось такое, что даже самый тупой понял: дело к войне. А война может быть в данном случае только окончательной, ибо очень врагам надо было, чтобы нас не было. Они об этом прямо и говорили: всех нужно убить. Ну больше всего соседи наши ближайшие, конечно. Впрочем, я особо не прислушивался – учился больше, ибо «ботаником» был. В школе меня за это не любили, вот я и предпочитал одиночество. Очень мне это сейчас пригодилось, просто очень.

– Две каюты, – сообщает мне экзаменатор. – В одной спящий пилот корабля, в другой беременная женщина. Воздуха только на одну, выберите…

Ну вот, как и думал – этическая проблема. Любой нормальный человек кинется спасать женщину, и это будет неправильно, потому что она все равно погибнет, а так есть шанс. Махонький, но он есть, поэтому я выбираю пилота, ощущая себя сволочью распоследней, но у экзаменатора нет сердца, а только лишь логика. Поэтому надо отвечать логично, а что будет, если такое на деле случится – там посмотрим.

Тяжелый экзамен, именно из-за этических вопросов тяжелый, но ничего не поделаешь – капитан многое знать должен, да и понимать тоже, поэтому и тяжел экзамен, да. Ввожу последний ответ и, помедлив мгновение, нажимаю все ту же кнопку – для проверки. Загорается синий индикатор: экзамен остановлен. Сейчас узнаем…

***

Как будто у меня выбор был.

Осваиваюсь в рубке, куда теперь имею доступ. Все приборы знакомы, оружейная панель активна, тоже можно поизучать, но пока мне интересно, что у нас с двигателями. Субпространство, насколько я помню из книг, открыли совсем недавно, потому-то мне странно увидеть на звездолете двигатель субпространства. Он, конечно, маломощный, не дальше астрономической единицы, то есть исключительно для маневра в бою, но он есть. Интересно, а если в черной дыре прыгнуть? Ускориться максимально и прыгнуть, вдруг получится?

Немного страшно экспериментировать, конечно, но, с другой стороны, меня в жизни ничего больше не держит. Обучение я закончил, книги читать могу откуда угодно, их еще много… делать мне нечего. Не выйдет с двигателем, попробую пострелять – у меня два лазера и плазма, так что есть чем. Ну а если и это не выйдет, то даже и не знаю…

Почему-то мысль попробовать вход в субпространство затягивает меня полностью, да так, что сопротивляться сложно. Поэтому я сдвигаю бегунки двигателей, стоящих на торможении, вперед, до упора. Интеллект корабля молчит, но это и понятно: я здесь главный, потому он считает, что я знаю лучше, вот и не мешает. Интересно, как в этом пространстве скорость измеряется? Судя по всему, никак.

Так и есть. Двигатели показывают, что работают на разгон, тяжесть даже ощущается какая-то, если я себя не обманываю, но при этом на указателе скорости стоят нули. Ну и хорошо, сейчас еще часок подожду и попробую прыжок, только манипуляторы ручного управления выдвину, ибо кажется мне, что так будет правильно. Так что пойду у себя на поводу, почему бы и нет?

Медленно тянутся минуты, мой палец лежит на клавише активации субпространственного двигателя, в какой-то момент даже без участия мозга несколько раз вдавливая ее. И вот тут вдруг многокомпонентное стекло, укрытое силовым полем, вдруг расцвечивается яркими огнями – я будто оказываюсь в плазменном коридоре, при этом звездолет явно заваливается на стену.

– Корабль не управляется, – сообщает мне речевой информатор, заставляя меня судорожно схватиться за манипуляторы.

С трудом вывожу судно по центру тоннеля, стенки которого сияют переливами плазмы, как в компьютерной игре, ощущая, как же тяжело держать звездолет вручную. Ничего себе, «попробовал»… Но тем не менее я явно куда-то лечу, а это намного лучше, чем просто висеть в черной дыре. Хоть чем-то хорошим напоследок займусь.

Пот стекает по лицу, кажется, сплошным потоком, но я справляюсь, ибо выхода нет. Вот и держу звездолет просто по центру этого колодца, потому что чувствую, что нужно делать именно так. Вообще-то странно, только после просыпания у меня появились эти странные ощущения, но всегда, в чем я уже убеждался не раз, ведущие к нужному результату. Значит, стоит довериться и сейчас, тем более что выбора все равно нет.

Несмотря на то, что сама суть коридора или колодца не меняется, игра плазмы на стенках завораживает, поэтому нужно прилагать усилие, чтобы не впасть в ступор. Но вот вокруг уже точно не черная дыра, а что именно, я не знаю. Есть надежда, конечно, не погибнуть, но слабенькая… если движение продлится более суток, я просто не выдержу. Что-то подсказывает мне, что эта чехарда скоро завершится. Лишь на это и уповаю, на самом деле.

И вот когда усталость становится такой, что дрожат руки, тоннель как-то мгновенно исчезает, а я оказываюсь в пространстве, среди холодных звезд. Но среди звезд! Не в черноте сплошной! И от этого открытия мне хочется петь и плясать, хоть и нельзя такое делать в рубке.

– Скорость превышает абсолютную, – информирует меня интеллект «Якутии». – Рекомендуется торможение.

Я рефлекторно перевожу двигатели в режим торможения, лишь затем осознавая сказанное мне: звездолет движется со скоростью, превышающей скорость света, чего не может быть даже теоретически, но, видимо, теория практике не мешает. Узнавать, что будет, если не буду тормозить, не хочу, поэтому снижаю скорость, о чем мне сразу же сообщают.

– Скорость ноль девять, – слышу я, переводя затем двигатели в нейтраль – по инерции полетим дальше. – Необходимо задать курс.

«Не понос, так золотуха», как говорил папа. Впрочем, интеллект прав, но, чтобы задать курс, нужно сообразить, где мы находимся. Поэтому я разворачиваюсь вместе с креслом к консоли навигатора, начиная вбивать команды на небольшой клавиатуре. Для начала, конечно, определение рисунка звезд. Тут меня ждет разочарование – нет в базе такого рисунка, что значит: я неведомо где. Но тут снова оживает внутреннее ощущение, заставляя изменить запрос. «Без ограничения времени», – отмечаю я в формуляре запроса. Зачем я это сделал? Не знаю, но, видимо, так надо.

Я уже настраиваюсь на долгое ожидание, когда наконец получаю ответ. Вот только осознать этот ответ для меня «труд огромный», как мама говорила. Ибо результат местоположения как-то пережить можно, все-таки Проксима Центавра; конечно, так себе новость из-за близости к Солнечной системе. Но вот год совпадения звездной картины мне совсем не нравится, потому что древность же глубокая. Люди сейчас дикие, и космос для них на орбите заканчивается. Но раз так, то…

Задумавшись, я понимаю, что поглядеть на Землю мне все-таки хочется, а нападать на меня дело неблагодарное – я сейчас сильнее кого угодно в этой системе. Может быть, даже смогу увидеть, как жили люди в те стародавние времена. Если временной период правильно посчитан, то Земля – единственная людьми обитаемая. Ну вот и посмотрим: если Марс на месте, значит, так оно и есть. А если нет, то буду потом разбираться. Я этим «партнерам» не бессловесная маленькая девочка, я их выжгу с орбиты к такой-то матери. Решено, двигаюсь к Земле.

Задаю курс – так как лечу я по инерции, то его только чуть подкорректировать надо, а там можно и отдыхать года два, если еще что-нибудь не случится. Ну с такой скоростью получается два-ноль-шесть, потому что фактор Лоренца, то-се, а так как спешить некуда… Впрочем, установка сна у меня в каюте в норме. Да и большинство капсул тоже в норме, а произошедшее с остальными вообще непонятно. Не буду я их здесь хоронить, пусть их Солнце примет, папе бы понравилось.

Передав управление интеллекту корабля, отправляюсь в свою каюту. Снимаю комбинезон и укладываюсь в ванну специального сна. Теперь весь путь для меня пролетит мгновенно, или же я совсем не проснусь, что тоже неплохо. Набираю пальцем программу – два года бортового времени, затем откидываюсь вглубь и моментально засыпаю, успев заметить начавшую закрываться крышку.

Солнечная система. Враг

Корабль висит, можно сказать, над Солнечной системой. Именно такой, какой она в учебниках истории показана: множество планет, всего один пояс астероидов и очень узкий. Значит, не было еще Марсианского Восстания – Марс совершенно необитаемый в первозданном виде висит в системе, демонстрируя мне в телескоп, почему планета называлась «красной». Жизнь обнаруживается только на орбите третьей планеты, а все остальное сводится лишь к едва заметным автоматическим зондам. То есть, можно сказать, картина соответствует веку двадцатому-двадцать первому по старому исчислению.

Я сажусь за капитанскую консоль в желании послушать передачи, что идут с планеты. Если наблюдаемая картина фактической соответствует, то имеем мы излучение в радиодиапазоне. Вот в нем я поиск и задаю, чтобы для начала выяснить дату, а потом уже и расклад сил на планете, ибо история – это хорошо, но реальность может отличаться. Итак…

Спустя несколько мгновений я замираю, ошарашенно глядя на небольшой капитанский экран. Многокомпонентное стекло рубки управления демонстрирует мне систему, а на маленьком экране сияет дата. До рождения моих родителей не один десяток лет, а меня и в планах нет. Можно сказать, что о теперешнем времени почти ничего и не известно, так что нужна разведка. С другой стороны, можно особо не осторожничать, но маскировку все-таки натянуть.

Маскировка на «Якутии» довольно современная, суть ее состоит в том, что одна часть пространства проецируется на противоположную часть обшивки корабля. В таком случае звездолет исчезает для стороннего наблюдателя. Я полагаю, имеющейся маскировки хватит для довольно примитивных систем наблюдения нынешних людей.

Активирую маскировку и легко трогаю пальцем маневровые двигатели. Ввести программу движения, конечно, проще, но отчего-то не хочется мне этого, поэтому двигаюсь на ручном. Солнечная система в таком виде осталась только в учебниках истории, и вот я вижу ее перед собой. И вроде отзывается что-то в душе, а, вроде, и нет. С одной стороны, у меня есть знания о будущем людей, но я помню написанное в учебнике: люди в это время не задумывались о выживании – лишь о деньгах, все меряя на желтые кругляшки золота и серебра. Эти металлы считались драгоценными, хотя ценность существования совсем в другом… Впрочем, надо понаблюдать, ведь мне, наверное, жить среди них, если… Если смогу.

Огибаю пояс астероидов, прохожу мимо красной планеты, выглядящей совершенно нетронуто. Значит, колонизация еще не началась, не было объявления независимости, не было ничего еще… Доисторические совсем времена, двигатели, полагаю, вообще ракетные, была такая технология на заре изучения Космоса. А вокруг третьей планеты туча буквально небольших объектов, и висит удлиненная сигара непонятного предназначения, растопырив плоские крылья. Скорее всего, это предок космической станции, древние же времена.

– Обнаружен «чужой», – как гром с ясного неба звучит механический голос искусственного интеллекта. – Боевая тревога.

На капитанском экране виден черный корабль в виде «летающей тарелки», очень хорошо мне известный – это враг человечества, тот самый враг, для которого мы только мясо. «Западные партнеры», по слухам, с ним сотрудничали, не понимая тупиковости такого служения, а мы смогли уйти, только когда большой корабль был уничтожен. Носителя, кстати, я не наблюдаю, и интеллект «Якутии» тоже не наблюдает, значит, малый корабль здесь один, чего не может быть, насколько мне известно. И куда же он направляется?

Внимательно слежу за движением врага, чтобы понять, где у него база, а черный корабль летит по прямой, явно никого не опасаясь. И пунктир его курса указывает на спутник планеты – легендарную Луну. Неужели база черных кораблей именно там? Но появились же они намного позже! Лет сто, а то и двести до их появления еще, откуда тогда он здесь? Нет ответа на этот вопрос, но я постараюсь выяснить и уж точно уничтожить хоть кого-нибудь. Всё нашим полегче потом будет.

«Чужой» ныряет за спутник, и я трогаю манипуляторы, чтобы заметить, куда именно он денется. Корабль приведен в состояние боевое, потому орудия готовы, а я не чувствую ничего; впрочем, это не так. Мне кажется, я поступаю правильно, потому нет даже волнения. Меня всему этому учили, виртуально, но учили же, поэтому сейчас «Якутия» медленно обходит Луну, закрываясь ею от планеты.

И вот тут мне улыбается удача, ибо шансы поймать любой корабль во время входа в док крайне малы. Я вижу, как черный корабль входит во что-то, напоминающее именно док, расположенный в большом кратере. Видимо, тут их база. Понимая, что другого шанса у меня не будет, я быстро навожу маркер, задавая глубину удара в полкилометра, и разряжаю все оружие единым импульсом. Плазменная пушка выдает все, что может, а лучи лазеров сливаются в один иссиня-белый столб. Наружу выплескивается что-то серое, но я не спешу подходить ближе – мне выждать нужно.

В руководстве написано, что торопыжки долго не живут, поэтому я вишу без движения, только сместившись из точки открытия огня, чтобы посмотреть на реакцию «чужих», которой пока не наблюдается. Конечно, так называемый «золотой» выстрел возможен. То есть факт уничтожения всего на свете одним залпом… И хотя я внутренне чувствую, что так оно и есть, но верится мне слабо.

Если никакой реакции не будет, надо спускаться и смотреть, чем враги рода человеческого здесь занимались. Очень мне, на самом деле, надо. Потому что возможно именно это подарит людям на планете передышку. Так что это, пожалуй, шанс. Ну и руководство велит всегда проверять остатки врага, чтобы мерзость какая не вылезла наружу.

Ну вот пока жду, поставлю на запись, ведь если что, интеллект корабля меня дернет, а сам я схожу перекушу.

В эти древние времена гравитатора люди еще не знали, потому поесть да в туалет сходить было не так просто, даже интересно мне, как это у них в невесомости получалось. На «Якутии» гравитатор хороший, хоть и меньшую, чем на Земле, силу тяжести дает, но и не невесомость какая. Так что, можно сказать, повезло мне по сравнению с нынешними людьми.

Кстати, в книге по истории писано, что точно определить «своих» в эти времена невозможно было, ибо понимание своего выживания на деньги завязано. Понимание к ним потом придет, когда их жрать начнут… Нужно осторожным быть, вот что это значит.

***

Никакого шевеления нет, поэтому надо спускаться. «Якутия», как и всякий боевой корабль, обладает и планетарными катерами, и пустотными скафандрами. Прежде всего я проверяю состояние катеров, дав соответствующий запрос, а затем и скафандров. Так как при этом я двигаюсь по рубке, то ответ устанавливаю речью, ничего сложного в этом нет.

– Исправен аварийно-спасательный, бот сопровождения не отвечает, – сообщает мне, не сказать, что очень радостные, вести интеллект корабля, потому что спасатель безоружен и случись что… – Скафандры правого борта исправны.

Но это логично, учитывая, как пронеслась волна повреждений, уничтожившая экипаж. Значит, надо еще в трюм сходить, поискать там ручное оружие, ибо совсем голым идти – мысль плохая. Планы, можно сказать, озвучены, поэтому я спокойно иду вдоль коридора к лестнице, по которой опущусь на нижний самый уровень, в трюм. Мне не сам трюм нужен, а склад, это вторая от него дверь направо.

Серые, плохо освещенные коридоры внушают определенные эмоции, но я уже привык. Экономия ресурсов необходима просто, потому что кто знает, сколько нам еще летать. Ступеньки обычные – железо с перфорацией, насколько помню, это стандарт для экономии веса. Не пассажирский лайнер, чай, вот все на экономии да на функциональности…

Спускаюсь в самый низ, поворачиваю и иду в темноте до конца. Темноты я не боюсь, потому что не ребенок уже, а нападать тут некому – на звездолете из живых только я. Слева от искомой двери вспыхивает желтым кнопка, которую надо только нажать, а затем повернуть рукоятку регулировки освещенности. Здесь мне много чего надо, даже помимо оружия.

Пройдя мимо одинаковых рядов, уставленных зелеными оружейными ящиками, выбираю себе старый добрый «Калашников» с индексом «ЛП» – это значит «лазер» и «плазма». Не самый мощный из существующих, но проверенный временем и идеальный в условиях невесомости. Батарея у него полная, что может обеспечить с час боя, а плазмы зарядов на полсотни, что тоже хорошо, потому что никто не знает, что меня там ждет. После того как «западные партнеры» ударились в пиратство, оружие для космических боев стало необходимостью.

Дальше мне, судя по внутреннему ощущению, нужен изолирующий мешок, рюкзак для всякого разного, фонарь, нож… рука сама тянется к упаковке взрывчатки с временным замедлителем. Строго говоря, это небольшая термоядерная бомба, и я бы ее вообще в руки не брал, но все то же внутреннее ощущение говорит, что надо, а раз надо, сопротивляться не буду.

Я собираю рюкзак, поглядывая на стоящий тут же скафандр. Отчего-то мне хочется надеть именно его, хотя он относится к классу боевых, отчего функций у него больше, я всех и не знаю. Но не в силах противиться своему внутреннему желанию, я делаю шаг к боевому скафандру, предназначенному для абордажа. Надевается он легко, показывая полный заряд питья, кислорода и нормальную работу микрореактора. А еда в боевых скафандрах не предусмотрена. Так что если проголодаюсь, то придется терпеть.

Ходить в нем, кстати, удобнее и проще, чем в обычных пустотных. С рюкзаком на плече и штурмовой винтовкой в руке я спокойно поднимаюсь на один уровень вверх – тут весь уровень палуба занимает, взлетно-посадочная. Ну и стоянка, конечно. Сейчас-то она полна останков кораблей, которые сразу и не определишь, и только узкая игла спасателя стоит нетронутой.

Люк открывается, моя правая рука сразу же нашаривает тумблер, а левая – корабельную магистраль, потому как совершенно незачем заполнять драгоценным воздухом все никем не используемое пространство. Подключив магистраль, я двигаюсь в сторону рубки. Здесь она небольшая, даже несмотря на то, что управление все ручное, нет автопилота на спасателе.

Усевшись в кресло, подаю сигнал на взлет, и сам же его себе разрешаю – руководство никто нарушать не будет. На спасателе, кстати, остекления нет вообще, только экраны, потому что дырявить корпус вообще мысль плохая, ну а «Якутия» построена по старым еще правилам, когда считалось необходимым иметь возможность визуального контроля. Впрочем, сначала дело…

Судя по отсутствию шевеления и попыток радиообмена, попал я очень даже хорошо, значит, внутри, возможно, живых нет. Это вдвойне хорошо, потому как смогу спокойно разобраться, что там делали эти… Из того, что мы знаем, ну по фотографиям в учебнике – они членистоногие, чем-то похожие на пауков, что ли… Вот и посмотрю, зачем-то же они летали к Земле?

В Космос я выхожу легко, посматривая по сторонам, конечно, но из спасателя я вряд ли что увижу, впрочем, если что, меня «Якутия» предупредит. Воронка, получившаяся после удара, хорошо видна, как и какие-то ошметки непонятного назначения. Толкнув бегунок закованными в специальный пластик перчаток пальцами, добиваюсь переворота спасателя, готового войти в то самое место дюзами вперед.

Процесс посадки сам по себе очень непрост, но тут еще и не предназначенное для этого место, так что нужно работать аккуратно. Однако никакого противодействия действительно нет, ни сигнала, ничего. Либо это ловушка, либо я попал хорошо. Пытаюсь обратиться к своему внутреннему ощущению, но оно молчит. Что это значит, я не понимаю, надеясь только на то, что сюрпризов не будет. Катер тем временем медленно снижается, уже видны перекрученные элементы причальных конструкций. Вот что-то похожее на шлюз, туда я и подведу причальный манипулятор. Внутри у меня воздуха нет, как и снаружи, поэтому обойдемся без потерь, а пока…

Мой катер вздрагивает, знаменуя тем самым окончание маневра. Подхватив рюкзак и винтовку, я двигаюсь в сторону выхода. Постаравшись привести шлюз катера в соответствие с уровнем «пола», точнее того, что от него осталось, я, тем не менее, ожидаю сюрпризы. Диафрагмой раскрывается люк, демонстрируя мне картину полной разрухи. Видимо, что-то еще и детонировало, потому как вряд ли суммарный залп вызвал такие повреждения. И точно – корабль врага буквально разорван пополам, значит, в нем что-то весело бумкнуло, позволяя мне сейчас не думать о чужих существах.

Поворачиваюсь к люку переходного, насколько я понимаю, отсека подлунной базы, заметив, впрочем, что воздуха внутри, по-видимому, нет. Люк перекошен, не закрыт, поэтому я помогаю ему ногой, ударив со всей силы. Мысль оказывается правильной – препятствие исчезает. Я достаю мощный фонарь и делаю шаг внутрь, где ждет меня неведомое.