Почему я вообще мысленно стал прощаться? Наверное, все разом отошло на второй план, оставив один единственный вопрос: «Кто?». В таком состоянии я точно знаю ответ. Моё чутье никогда меня не подводило, и я рьяно привык доверять своему собственному подсознанию.
Первая мысль, которая закралась у меня на подкорке сознания – Вероника. Она единственная, кто знает обо мне все, даже больше. Я всегда её учил, что алкоголь и секс развязывают любого мужчину. Это лучшее оружие в добывании информации.
– Зачем ты это сделала? – накрываю скользящую руку по груди, своей.
Мой взгляд становится тяжёлым, пристально смотрящим в даль. Помню, как говорила, что Ларин противен ей до мозга костей. Мне вдруг вспомнилась картина наяву. Я смотрел прямо перед собой в панорамное окно, как в зеркало, на себя и Нику и сразу стала видна разница. Эти влюблённые, горящие жарким пламенем глаза, ничем не скрыть. И этот взгляд обращён не ко мне. Я уже знал ответ на свой вопрос.
Ресницы девушки опущены. Я вижу это в отражении окна собственного кабинета. Бледная, испуганная, ей страшно. Я чувствую мелкую дрожь, все ещё держа её руку в своей. Между нами, все кончено. Ника это понимает.
– Я не хотела. Прости меня, – даже не пытаясь оправдаться или найти разумное решение, произносит она.
– Я спросил зачем? – второй раз я задал вопрос жёстко, захватив её руку в капкан.
– Я полюбила. Мотя обещал, что сам бросит жену. Что мы будем вместе. Понимаешь? Я поверила. Я даже знаю, что ты сейчас скажешь. Я такая дура. Я все понимаю. Но любовь делает нас зависимыми. Тебе ли не знать.
– Ты действительно думала, что он бросит Солнцеву ради тебя?
– Да. Да, верила и сейчас верю. Как ты не понимаешь. Я впервые полюбила сильно, по-настоящему, всем сердцем. Не играла, не использовала, не ради денег, без какой-либо цели. Точнее сначала использовала, но потом перестала. Я больше не могу играть по твоим правилам. Прости. А что бы ты сделал ради любви, ради неё?
Слезы градом полились из глаз девушки, но дыхание не изменилось. На лице Ники не дрогнул ни один мускул. Мне совершенно не жаль…
– Ради кого? – в ярости швыряю Нику подальше от себя. Никому нельзя доверять. Ещё один учитель в моей жизни. Хочется придушить, вырвать этот поганый язык. Я доверял Вероники. Всегда в постели были самые откровенные разговоры. Секс развязывает. Для меня она всегда была средство для достижения цели. Да я использовал. Да, она была как очередная игрушка, как и все в моей жизни, которая беспрекословно выполняла все мои указания, в том числе сильно не возражала, когда я сам, собственноручно, отправил её к Ларину. Но это была моя игрушка, я её создал, выдрессировал, научил. Сбоев не было никогда. И вот сейчас, когда я почти у цели, она отвернулась. Любовь? Да она знает о любви? Когда за локоть привёл на пилон её собственный парень, с которым моя игрушка встречалась со школьной скамьи. Ему так нравилось, как она танцует для него, что решил поведать это всему миру, каждому, кто заходил на огонёк. И когда в первую же неделю, когда парню предложили баснословную сумму, по его меркам, он с радостью отдал в первую же койку, став тем самым сутенёром, пока она не сбежала от него, кинув и оставив ни с чем. И вот я подобрал, как кошку дранную. Отмыл, отогрел, одел и привёл в общество, которое раньше казалось недосягаемым. Ника, полностью сознанная мной. А сейчас она рассуждает о любви? Такие как Вероника не умеют любить, по крайней мере знают цену такой чистой и невинной любви.
В один прекрасный вечер, она опробовала свои уроки на мне! Я сам и не понял, как начал болтать лишнего. После той ночи, я более тщательно себя контролирую. Хорошая ученица – не спорю. Но! Но теперь я держу Нику очень близко даже не потому, что вышвырнуть не могу из своей жизни, а больше, потому что, не хочу утечки информации. Но вот если это Вероника, то почему сейчас?
– У тебя ведь была девушка, я не помню имени. Ну ты ведь сам как-то ляпнул. Даже один раз меня назвал чужим именем. Помнишь? – испугавшись не на шутку щебечет она.
Я чувствую лёгкий тремор в пальцах. Блядь. Бросил же. Зарёкся, что больше не буду. Но рука машинально сама потянулась в ящик стола, в которой я по привычке храню эту долбанную пачку сигарет, как говорится, на всякий случай, на черный день. Вот этот день видать и настал. Машинально распечатываю и достаю сигарету, пытаясь прикурить зажигалкой. Получается не с первого раза. Табак попадает в лёгкие и прожигает все внутренности своим ядом. Я обещал больше не курить, обещал ЕЙ. Но её больше нет. Моя милая Мила. Как я вообще мог ляпнуть про неё кому-либо, даже Нике. Я оставил своё прошлое в прошлом! Оставил как память, как что-то светлое, хорошее в моей жизни. Она была тем самым лучом света, который оберегала меня от всех демонов, даже своих собственных. У неё даже имя было говорящее, по крайнее мере я так всегда думал: «милая». Она единственная, которая всегда была и будет в моем сердце, вытесняя и не подпуская к нему никого.
– Отбросим лирику. Я не хочу об этом сейчас. Любви не существует. Не ты ли это всегда твердила. Цитирую: «Есть все, что угодно, только не любовь. Она для слабаков, для неуверенных в себе людей». Помнишь свои слова? – успокаиваясь, начинаю мыслить трезво. Я знал, что все будет так, чувствовал и все равно злюсь, будто не просчитывал этот ход мыслей.
– Иногда стоит поменять своё мнение о жизни.
– Ты сама то себя слышишь? Ради кого ты там что менять собралась? – чувствую, как снова все закипает внутри. Ника Ларина прям в небожители записала. О любви мне тут щебечет. Помниться о своём парне она говорила так же. Я его очень любила, но все равно сбежала. А Ларин в сто раз хуже того ублюдка, который решил просто подзаработать на красивой мордашке. – Неужели ты веришь, в то, что Матвей бросит жену и откажется от бизнеса ради проститутки? Ключевые слова «бизнес» и «проститутка». Слышишь?
– Но тебе ведь я тоже не нужна, – со слезами на глазах произносит девушка. – И я не проститутка.
– Да ладно. А как назвать твою должность? Ты ложилась под всех, на кого я показывал. Даже на этого Ларина залезла по моей указке, – не сдерживаю себя.
– Ты говоришь любви нет, – вытирая слезы ладошкой, всхлипывает Ника. – А как же Алиса?
– Что с ней? – сбавляю тон на более тихую частоту.
– Ты тогда, в ресторане, бросил все, даже меня. И все это ради Алисы. Ради девушки, которую ты просто используешь в своих целях, – давит на больное, не понимая своих лишних слов, выброшенных на ветер.
– Тебя это не должно волновать, – тушу в пепельнице недокуренную сигарету.
– Отпусти меня, – умоляюще смотрит на меня Вероника. – И не мсти, пожалуйста.
– Ты сама себя наказала, полюбив именно этого человека. Из всех, кто встречался тебе на пути, ты выбрала именно его. Страшнее мести и не придумаешь. Сама себя наказала и уничтожила. Только знай, Матвей никогда сам не разведётся.
– Ты так в этом уверен? Ты же его не знаешь таким, каким его знаю я. Он нежный, чуткий, ласковый, добрый. А ты думаешь, что он чудовище.
– В тебе говорят чувства. Мне сложно это признавать. Но это так. Эти эмоции тебя сами уничтожат. И ты это прекрасно понимаешь. Сколько раз ты говорила, что любишь и это навечно. И каждый раз эта любовь превращаясь в пыль, развеянная под человеческими ногами.
– Ну и пусть. Я пока его не встретила не знала о таком чувстве. До него была влюблённость, – окрылённая сама собой Ника стыдливо смотрит на меня искоса.
Не понимаю, что этот слабый пол находит в Ларине. На то, наверное, они все и слабый пол, чтоб неметь при жестокости, власти и деньгах. Некоторых особ такие качества в мужчине заводит ещё больше. Нику уж точно. Не понимаю, как на эту удочку попалась Алиса, и почему её эта одержимость не отпускает. После всего, что он сотворил, она все равно приползает к его ногам и верит в то, чего не существует.
– Надеюсь ты права, и ошибаюсь я. Может ради тебя он станет другим, станет лучше, – бросаю я надежду на счастливое будущее Ники. Надеюсь, ей хватило ума не разболтать все, о чем я по дурости рассказывал ей.
– Прости ещё раз.
– Лучше одумайся. Когда он будет тонуть, ты пойдёшь ко дну вместе с ним, – все же не могу удерживать свои настоящие чувства. Я не смогу кинуть спасательный круг потом. Сейчас ещё можно вывести из игры. Но после, будет уже поздно.
– А ты жестокий, – тянется к той же пачке сигарет Вероника.
– Я знаю, но я предупреждаю тебя. Ты знала изначально правила. И ты приняла решение.
– Я не брошу его.
– Тогда не проси прощения за свои поступки, потому что ты ни о чем не жалеешь. Ты хочешь, чтоб я тебя оправдал перед самой собой. Нет. Этого не будет. Ты знаешь, что сука по натуре и не жди, что я найду тебе оправдания говоря, что ты правильно все сделала.
– Пока ты проигрываешь в этой игре. Почему бы тебе просто не жить и не радоваться каждому дню?
– Это уже не игра. И твои возможные чувства я тоже обдумывал.
– Ты знал, что я могу предать? С самого начала знал?
– Не знал. Но чувствовал это и зачем-то ждал. Но я до последнего в тебя верил. Тебе удалось меня удивить, – бесстрастно сообщаю я, взяв контроль над собственными чувствами.
– И ничего не предпринял? Даже не попытался выкинуть меня из игры?
– Никто не идеален – это раз. Никто не знает, как правильно – это два. И третье – хочешь быть, будь. Я не могу тебя заставить. Нет, не пытался, если ты хочешь знать ответ на свой вопрос. Я справлюсь и без тебя. Все самое интересное ещё впереди. Этот удар не имеет никакого значения для меня, по крайней мере уже, – так и не сумев набраться смелости посмотреть на свою бывшую подружку, продолжаю разглядывать город, людей, которые бегут по тротуарам, опаздывая и обгоняя друг друга. Напоминает бега на длинные дистанции. – Уже не имеет. Где-то же я должен был оступиться, вернуться на шаг назад. Так пусть это будешь ты. Он также играет тобой, как я Алисой. Вы как две марионетки, ждёте команды от своего личного кукловода. Но да, ты права. Ты выбываешь из игры.
Глава 29
Демид
Пока сам не проконтролируешь, ты тыкнешь носом, как слепого котёнка, все идёт через одно место. Я же проверял, встречался с прорабом. Откуда, блядь, какие заявления взялись.
Сразу, как уладил все текущие вопросы выехал на объект. Да, я скоро жить там буду. Зачем мне команда самых лучших специалистов, если я даже по говну сам хожу!
Ещё эта Ника. Пришла в самый неподходящий момент. Не уверен конечно, что есть подходящий. Лучше сейчас, чем я дальше бы позволял себя обманывать. Ну ничего с ней я ещё разберусь. Обязательно. Как только появится возможность, так сразу. И почему я закрывал глаза, видел же её взгляд, мимику, я все это видел. Я под кожей чувствовал неладное. Все моё внутреннее нутро кричало о скором предательстве. Да я даже начал ждать этого разговора. Представлял себе, что скажу. И в самый последний момент, остолбенел от признания, будто для меня это стало открытием. Сука. Какая же она хорошая актриса, что даже меня сумела одурачить. Это больно – когда лгут. Лгут, смотря в глаза, смотря невинными и непонимающими глазками. Но вдвойне больнее, когда тебе лжёт тот, кому ты хочешь верить и веришь до последнего. Я верил. Я очень сильно хотел в ней ошибиться, думал, что мне чудится и мерещится. Что все это ложь и моё больное воображение.
Сжимаю руль ещё сильнее давя газ в пол. Я не чувствую скорости в 180 километров. Я смотрю только вперёд, погрузившись в свои мысли. Они меня скоро сожрут живьём.
Прикуриваю снова сигарету, машинально снова себя ругая за свою слабость. Блядь, Мила, прости. Ты же видишь, я не могу остановиться.
Я схожу сума, разговариваю уже с собой. Точнее с тенью своего прошлого. Всегда вспоминаю о ней, когда курю. Она меня за это ругала. Ей никогда не нравился запах табака в то время, как я его просто обожаю. Мы слишком разные. Наверное, поэтому жизнь и разделила нас. Мы слишком сильно, две противоположности, тянулись друг к другу.
Несусь по пустой трассе за город по ночи, освещая только дорогу впереди фарами. Опуская стекла, я вдыхаю приятную прохладу и свежий воздух, который так не хватает в этом мегаполисе, в котором быстрее задохнуться от выхлопных газов, чем ощутить эту свободу. Докуривая вторую сигарету подряд, гоняю мысли прочь, выкидываю окурок в окно. Мозг просит ещё, разум сопротивляется. Это от воздержания. Когда я курил последний раз? Нет, не днём при Нике, это не считается. А вообще? После секса с Лариной. Я всегда курю, когда мне хреново, зарекаюсь бросить и снова курю, но тогда я курил от совершенно других чувств. Там я был умиротворён и спокоен. В ту ночь я впервые в жизни не думал о Миле. Я вообще о ней не думаю, как Алиса ворвалась в мою жизнь. Не хочу даже себе в этом признаться, но я думаю только девушке, которая рядом сейчас, в настоящем. Даже не знаю, как я буду отпускать её от себя…
Сворачиваю на гравийную дорогу, медленно проезжая все неровности и кочки. Не застрять бы. Когда уже заасфальтируют? Нужно этот момент уже ускорить, иначе я рискую увязнуть тут брюхом машины в самый неподходящий момент. Эта дорога тоже привязана к объекту, куда я с таким усилием пытаюсь добраться.
Время, только пять вечера, а на стройке бродит три калеки. Рабочий день до шести. Такими темпами, точно объект не сдастся в срок. Моё раздражение растёт даже не по часам, а по минутам. Ну я сейчас устрою всем причастным. Нужно же хоть на ком-то отыграться за все свои личные проблемы, что обрушились так быстро на мою шею.
Врываюсь в прорабную. Хоть что-то хорошее за сегодня. Прораб на месте. Сидит и рассматривает чертежи, делая вид, что понимает и умеет их читать.
– Уже первый этаж должен быть построен? Почему все остановилось на котловане? – без приветствия, сразу разговор о сути дела.
– Люди отказываются работать, – спокойным тоном отвечает тот.
– Почему? Я был тут неделю назад. Все шло гладко, как по маслу, – спрашиваю в лоб, садясь напротив, чтоб видеть собеседника.
– Должны были выплатить первую зарплату, ещё премию обещали, – начал обрушивать тот на меня проблемы. – В общем, люди негодуют. У всех семьи.
– Почему в офис не сообщили? Я только сегодня узнал. Тут проект на несколько миллионов, сроки горят, а вы тут сидите, в своих коморках и набрать номер не в состоянии, – обрушиваю, все, что накипело на него, тыкая в чертежи пальцами.
– Мы звонили. Я лично звонил. Матвей Дмитриевич сказал, что зарплаты задерживают все, и офис тоже ждёт, – начинает оправдываться, хлопая глазами. Я пытаюсь имя хоть его вспомнить. Взял человека по рекомендации, а теперь сижу и гадаю, как зовут. Раньше я всех по имени запоминал своих подчинённых. – Люди не могут работать бесплатно, хоть часть денег нужно было выплатить, это я тоже ему говорил. Ещё этот котлован, с одной стороны, обрушился, еле Пашку спасли.
– Ты Матвею лично что ли звонил? – пытаюсь уловить фразы, произнесённые урывками и соединить в единое целое.
–Да. Он тоже приезжал, говорил если будут сложности зв…
– Тебя, блядь, кто на работу нанимал? Причём тут Матвей Дмитриевич. Я тут основной руководитель проекта. В первый раз слышу про задержки зарплаты. Ещё один такой косяк с твоей стороны, вышвырну на улицу, ни копейки не получишь за такие косяки.
Вскакиваю и иду к графину с водой. Пытаясь унять свой пыл и подумать, что делать дальше. Нужно исправлять этот снежный ком неприятностей. Матвей значит точно постарался. Конечно, кто ещё. Только вот под себя копает же. Это же по идее, его компания строит. Это его доброе имя сейчас страдает. Я-то сегодня есть, завтра меня нет, а яму он себе роет. Не будет у него больше таких крупных заказов, как сейчас, если и дальше продолжит.
– Возвращай всех. Завтра всем будет зарплата и премия. Сегодня рабочий день почти окончен. Если завтра к началу рабочего дня, никого не будет, всех уволю. Найду другую бригаду. У нас сроки, а не детский сад.
– Я всех обзвоню. Сейчас же, – с радостью сообщает прораб.
– Что с котлованом? – сразу перехожу ко второму вопросу.
– Демид Александрович, не знаю, как так вышло. Несколько дней назад часть котлована просто ушла под землю. Вроде все укрепили, вроде все проверили. К счастью, обошлось без жертв. Я сейчас сижу и все сверяю. Не должно быть косяка. Не понимаю, что стряслось.
– Инцидент произошёл после приезда Матвея Александровича? – уже более спокойно спрашиваю я, тяжело при этом вздохнув.
Все предсказуемо. Не просто так он заявился. По сути, мой проект, мой выигранный тендер. Я полностью за него в ответе и Ларин приехал проконтролировать. Конечно, так я и поверил, что он просто приехать посмотреть.
– Да, – услышал ответ, который уже и так понятен.
Повисла пауза. Я даже не знаю, что ещё ответить. Думаю, он тоже сопоставил и понял причину обрушения, оставляя свои чертежи в сторону. Больше не нужно разбирать, копаться и искать виноватых. Действительно, к счастью, что без жертв. Иначе бы всем прилетело. И Матвею тоже. О чем он только думал. Пока отвлекал всех, обещая премию за просто так, за первый месяц, причём всем. Его проверенные и личные пешки устраивали такую глобальную катастрофу. Интересно, он сильно расстроен, что все обошлось малой кровью.
Надеюсь, эта последняя неприятная новость на сегодня.
– Я разберусь.
Выезжаю, обратно в город. Сегодня уже не успею, но завтра я обязательно с тобой встречусь. Думаю, нам есть что обсудить.
Глава 30
Демид
Останавливаюсь в квартире, в центре города. Моё логово, о котором никто не знает. Нора, в которой я скрываюсь, когда не хочу, чтоб меня кто-либо вообще нашёл в этом мире. Не могу возвращаться домой. Мне сейчас там слишком тесно. Я вообще начинаю уже жалеть о споре. Алиса не только, каким-то образом заполонила собой тот дом и спальню, она вытеснила оттуда меня, хозяина этого места. Нам мало воздуха на двоих. Я больше себя там не чувствую защищенным, а самое главное, меня туда тянет и манит, как магнитом. Ведьма! Теперь в моем собственном доме всё напоминает о Ней. Но я сопротивляюсь. Нет, не удастся, девочка. В твою игру, я точно играть не намерен, как бы ты не старалась доказать обратное.
Падаю на диван и засыпаю моментально. Я так устал, что вырубаюсь прямо в одежде. Мой мозг слишком напряжен в последнее время, организм даёт сбой.
Утром, сразу еду в офис. Как же всё достало! Тру переносицу, сбрасывая с себя остатки сна и усталости.
Пора бы нам уже поговорить вдвоём, без посторонних лиц. С Лариным мы пересекаемся только на совещаниях да на светских мероприятиях. Ещё он продолжает ходить в казино. Не понимаю, зачем. Будто других в городе нет. но вот вдвоём мы не сталкиваемся. Оба боимся пустить кровь друг друга. Но, наверное, не того мы должны остерегаться. Если бы того Пашку засыпало, мы бы уже на нарах сидели, а не проверяющих ублажали. Последний здравый смысл Матвей пропил за это время. И чем тот думал, давая команду насчёт прецедента на стройке?
Захожу в кабинет, не предупреждая. Хватит. Иначе снова подготовится. Лучше пусть мой визит застанет его врасплох. Следом, конечно, вбегает его юная и миленькая секретарша с кукольными невинными глазками. Даже у Вероники есть конкурентка, просто они ещё не знакомы друг с другом.
– Выйди, – бросает он ей. Девушка, как очень послушная собачка выполняет приказ, бесшумно закрывая за собой дверь.
– Хорошо дрессируешь подчинённых, – подмечаю свои наблюдения.
– С чем пожаловал? – не общая на мой сарказм, спрашивает Матвей.
– Да всё с тем же. Слышал про последние события на стройке? – пытаюсь считать его эмоции на лице, но Ларин как неприступная скала. Ни одна эмоция не выдала себя.
– Да. Я же сказал, все выплатим. Нужно было срочно скинуть деньги в другой проект. Завершить прошлую стройку. Сегодня же все выплатим рабочим.
– Сегодня и без тебя всё выплатят. Откуда премии? Кто распорядился?
– Я. Это моё правило. Каждый новый объект я начинаю с премии работникам. Надо же их замотивировать, – нагло врёт. Я всегда остро чувствую ложь.
– Ты забыл, что я управляю проектом. И эта инициатива должна исходить от меня, или согласована со мной. Не забывай. Теперь для тебя всё по-другому в этом офисе.
Мой взгляд смотрит сквозь собеседника. Матвей будто растворяется. Я полностью в своей проблеме. Мои мысли об Алисе. Всегда думаю о ней. Это наваждение, я зациклен. Эта девушка всегда стоит передо мной, будто скала, мешая жить дальше. Жить без неё.
– Ой, не нуди. Я же доброе дело сделал. Порадовал бригаду. Извини, за задержку. Но эти неудобства были всего на несколько дней.
– Несколько дней задержки стройки. Если мы не сдадим объект в срок, то ты тоже пострадаешь – материально.
– Но ты ведь не облажаешься, – иронически говорит Матвей, улыбается тот оскаливая зубы. Хочется от него избавиться. Раз и навсегда. Но я и так близко к цели. Скоро, совсем скоро Матвей Ларин. Интересно, что по этому поводу думает ОНА.
– Сделаю всё возможное.
Отвечаю на автомате. Я больше не контролирую разговор. Нужно ехать домой. Срочно. Хочу знать, что она делает, что чувствует. За последние три месяца, что она есть в моей жизни, я впервые разлучился на долго. И в моей груди что-то щёлкнуло.
– Вот и чудненько.
– А что же нам делать с котлованом? Есть предположения? – все же собираю мысли, формулируя вопрос и фокусируюсь на проблеме.
– Ну это же твой объект. Сам сказал. Вот и руководи.
– Какой ожидаемый ответ с твоей стороны. Давай сделаем так. Я буду теперь ещё более внимательно следить за техникой безопасности, за зарплатами, распоряжениями с офиса. За всем короче. А ты, со своего кармана, выплатишь моральную и материальную компенсацию Павлу и его семье. Принесёшь извинения за неудобство и в ближайшем интервью, лично прокомментируешь этот инцидент и заверишь, что такого больше не повториться.
– С какой кстати?
Матвей расслаблен. Чувствует себя королём положения. Он, словно Шрам в мультфильме «король Лев», но Ларин не учёл одного: – «Я больше не маленький наивный мальчик. С моей стороны больше промахов не будет».
– Мы оба знаем, кто за всем этим стоит. И если ты не выполнишь моё условие, я следом дам другое интервью. Тебе оно не понравится. Я тебе это обещаю.
– Да хоть десять, – глумиться Матвей, выпивая стакан воды залпом, стоящий на столе. Он стал нервничать, но старается изо всех сил не подавать вида. – Я ничего никакому Павлу выплачивать не собираюсь и говорить об этом прессе тем более. Сам расхлёбывай свои косяки. Сказать про это на всеобщее обозрение – это принять вину на себя, а я ни в чем не виноват.
– Хорошо, тогда ты будешь расхлёбывать свои.
– Например? Слушай, у меня нет времени, чтоб играть с тобой в твои же игры, – снова пьёт свою воду Ларин, допивая все до последней капли.
– Что ты так занервничал? Вот у меня есть время, и его хватит чтоб осложнить тебе жизнь. А вот у тебя времени в обрез. Твоё интервью через час. Я уже всё знаю про него. Предлагаю в оставшиеся время обдумать речь.
– У тебя что дел нет, поважнее меня? – стучит пальцами по столешнице, обдумывая мои последние угрозы. Матвей напряжен, он ослабевает узел на галстуке. Он в смятении, так как не знает, что я откопал на него.
– Да мне вообще уже нет дела до тебя. но ты постоянно встаёшь у меня на дороге.
– Ты преувеличиваешь, – начал все же злиться. На лбу появились мелкие капельки пота. Незаметные взору обычных людей. Но я замечаю всё, и их в том числе.
– Я очень хочу преувеличивать. Но факты говорят об обратном, – встаю из-за стола и смотрю в панорамное окно.
– Мы работаем вместе. Ты мог представить, что мы будем видеться. Это неизбежность.
– Если ты не расскажешь всем правду и не оплатишь ущерб пострадавшей стороне, то придётся всем узнать, как ты так быстро поднялся по карьерной лестнице. Или ты думаешь, что никто и никогда не копал под тебя? – кидаю козырь в воздух, чувствуя невидимую удавку на шее соперника.
– Я не понимаю тебя.
– Я напомню. Мне не сложно. Я говорю про ваши махинации с Солнцевым. Он тогда тоже строил бизнес–центр. Крупный. Большой кусок попался на крючок и вот досада – стена обрушилась и погибло несколько человек. Тогда об этом в прессе не было ни слова. Солнцев мог сесть на долго, но ему даже условно не присвоили. Ты его отмазал?
– Всё равно ничего не понимаю тебя, – уже более спокойно реагирует Ларин на мои слова.
– Понимаешь. Ты всё понимаешь. Ты тогда, как раз стал крутиться вокруг Солнцева. Стал быстро его правой рукой. Стал вхож в его дом. Даже женился на его дочери. Очень странно, что история повторяется. Не находишь? Неужели тогда вами никто не заинтересовался?
– Никто. И у тебя ничего нет на меня. А Солнцев уже не сможет ответить за свой промах. Я ему говорил, что объект крупный и что нужно более тщательно проверять работу. Не вешай на меня его уголовку.
– О, я первый дотошный человек, который раскопал ребус. Очень приятно это осознавать. У меня правда другая информация. Это ты всем руководил. Солнцева тогда здоровье подвело. А тут здоровый, молодой и энергичный парень, готовый работать за идею. Как всё удачно совпало. Правда же? И у меня есть свидетель. Несколько человек все-таки выжило, хоть ты им и заплатил за молчание. Но деньги не только завязывают, но и развязывают язык. Всему есть своя цена. Тебе ли не знать.
– Хорошо. Я выполню твои условия, – сверля меня взглядом все-таки соглашается Матвей. Понимает, что эта информация не должна выйти наружу.
Нужно было закапывать компромат более тщательно.
– Хорошо, что мы друг друга поняли. Ещё раз встанешь на моём пути, и я поделюсь твоим секретом со всеми.
Поворачиваюсь к нему лицом и сажусь напротив снова. Ларин чувствует опасность ещё более ясно. Если раньше тот и сомневался, то теперь точно знает, насколько я опасен для него.
– А ты хватит уже таскать мою жену везде за собой. Надоело уже читать, как она мне изменяет на моих же глазах. А я ничего не предпринимаю, – фыркает в ответ свои мелкие обиды.
– Неужели ты читаешь сплетни, – меня позабавил этот факт. Не думал, что того интересуют такие мелкие изменения в жизни. Наоборот, считал, что Матвей счастлив, что под ногами не путается Алиса и не мешает изменять ей с Вероникой.
– Издеваешься?
– Есть немного. Ну ты неплохо подыгрываешь Алисе, таская с собой Нику. Пресса в восторге, – срываюсь на смех, но тут же отдёргиваю себя за свои неуместные эмоции.
– И ты тоже?
– Конечно. Такие горячие новости выходят каждую неделю. Журналисты на вашей истории любви скоро сорвут куш. О вас ещё долго будут говорить после. Мировая слава – она такая.
– Я не хочу, чтоб о нас говорили, – жёстко отвечает Ларин, поддавшись моей провокации.
– Не я в этом виноват. Тебе есть кого винить. Ты, кажется, вообще не хотел, чтоб лишний раз ваши совместные фото появлялись в газете. А теперь вы золотая парочка.
– Я думал, что после того, как я скажу, что мы переспали в нашем доме, ты её выкинешь и сам разорвёшь сделку.
– Не разорву. Мне нравится этот скандал. Что-то в этом есть.
– Она слишком идеальная для тебя.
– Неужели для тебя как раз. Я настолько хуже тебя? – моя бровь ползёт вверх от такой наглости. Всегда считал себя выше. Никогда не пытался ставить подножки конкурентам. У меня для них другие методы, да тоже суровые и беспощадные, но я всегда играл открыто.
– Если бы она меня любила, то раздвинула бы ноги тогда, – не подумав, выпаливает Матвей. Я сразу догадался, что всё это блеф. Ничего не было. Дешёвый спектакль для одного лишь зрителя. И я повёлся на него. – Черт, я хотел унести эту тайну в могилу, – рассмеялся Матвей, уже не сдерживая своих эмоций. – Красиво сказано.
– Почему сказал? Ты не производишь впечатление человека, который не умеет держать язык за зубами, – смотрю пристальным взглядом.
– Случайно вырвалось. Раз у нас тут разговор откровений, скажи, ты специально сказал этой суке, чтоб она сыграла так идеально свою роль? Браво! Даже я от неё не ожидал.
– Не понимаю, о чем ты говоришь?
– Об Алисе Лариной. О ком же ещё? Это она мне сказала про тендер и о том, как важно тебе его выиграть. Она меня специально подставила?
– Нет! Она сама решила с тобой поделиться, – даю честный ответ.
Глава 31
Алиса
С замиранием сердца я ждала возвращения Демида. Он не ночевал дома недели две. Я не знаю точно, потеряв счёт дням примерное на сутки пятые. Дни менялись в ночи, ночи – в дни. Всё стало однообразно и серо. «Когда-нибудь он явится», – успокаивала я саму себя в мучительном ожидании мужчины.
Набравшись наглости и храбрости, решила даже позвонить, но автоответчик на другом конце провода ответил: «абонент недоступен». Или что случилось, или он просто меня избегает. Третьего не дано. Так надолго Громов ещё не пропадал без вести. Всегда появлялся, поздно ночью приезжал, на рассвете уезжал. Но я всегда чувствовала его присутствие, его тень всегда бродила по коридорам и комнатам. И даже если я не видела самого хозяина дома, то на неосязаемом чувстве Демид всегда присутствовал в моей жизни. А тут, как сквозь землю провалился.
Попытки добыть хоть какую информацию у прислуги с треском провалились. Она у Громова будто немая и слепая: – «Ничего не знаю, никого не вижу, команды такой не было». Да уж. Идеальный персонал. Выдрессировал. Придраться не к чему.
Самое ужасное было во всей этой ситуации пренебрежительное отношение ко мне. Я до сих пор не знаю, почему? В чем моя вина, когда только мы начали ладить, только начали находить общий язык и уживаться рядом, его словно подменили. Я стала его злейшим врагом номер один после одного единственного свободного дня, предоставленного самой себе. В глубине души, я помнила про тот мой опрометчивый поступок, и очень хотела поговорить и узнать, каких дров я все-таки наломала, вспомнив цитату Демида, на свадьбе у друга. Надеюсь, эта информация не сильно ударила по его работе. Зная Ларина, тот точно знает куда бить, и как ударить посильнее. Конечно компанию, тот не собирался мне возвращать, умный ход для такой недалёкой дурочки! Матвей всегда знал мои желания, и умел манипулировать мастерски, я в очередной раз хлопаю в ладоши от такого хода, и ругаю себя за очередную доверчивость с моей стороны.
Я должна с Демидом поговорить и все выяснить, иначе сума сойду в этом доме. Меня разрывает от мыслей в голове. Чувствую себя, как в тюрьме. Всё бесит, и стены, и этот дизайнерский дом, и этот идеальный ландшафтный сад, который подстригают бесконечно каждый день, и эти многочисленные работники, садовники, повар, охрана. Все, кто постоянно подслушивают и наблюдает за тобой, а спроси, что, ничего не знают, все они как мебель в доме, которые сейчас для меня пустое место. Единственный, кто имеет значение исчез так же внезапно, как и появился в моей жизни, не оставив ни одной зацепки для нахождения.