Read the book: «Малороссия. Новороссия. Крым. Полная история южного русского края»

© Макаров А.Г., Макарова С.Э., состав, 2014

© ООО «Издательство «Алгоритм», 2014

От составителей

Настоящее издание посвящено истории освоения русским народом южнорусских степей, Причерноморья и Крыма, истории вхождения этих богатейших земель в состав русского государства. Расселение русского племени на плодородных землях Юга, свободный выход к незамерзающим морям, открывший России возможность свободно торговать плодами своего труда, обеспечение безопасности южных границ – все это и стало в последующем основой превращения России в мировую державу.

И еще одну цель преследовали составители: дать сегодняшнему читателю достоверные и разносторонние сведения из истории своей страны – в условиях, когда историческое знание реуглярно захлестывают волны современного «просвещенного» невежества, мифотворчества, а зачастую и преднамеренного разрушительного действия различных политических сил. Тема освоения Юга России, судьбы малороссийского народа и истории его вхождения в общерусский исторический поток развития является особенно острой и актуальной и вот уже более столетия привлекает к себе пристальное внимание самых различных сил, в том числе и из-за рубежа. Почин здесь был сделан еще во второй половине XIX века Австро-Венгрией и Германией, а новый импульс получен в смутные годы революции 1917-го.

Именно поэтому, в силу остроты и щепетильности предлагаемой темы, в основу этого издания нами был положен многолетний энциклопедический труд большого коллектива русских исследователей, посвященный географии, и истории России и составивший на начало XX века одно из лучших и наиболее полных описаний нашей родины. «Россия. Полное географическое описание нашего отечества. под ред. В. П. Семенова-Тян-Шанского». Этот многолетний академический труд можно без преувеличения назвать вершиной русской георгафической и исторической науки предреволюционной поры.

В настоящее издание включены главы из двух томов «Описания России», т. VII (Малороссия. СПб., 1903) и т. XIV (Новороссия и Крым. СПб., 1910), посвященные историческим судьбам Юга России и описанию народов (происхождения, быта, условий жизнедеятельности), там проживавших.

А. Г. Макаров, С. Э. Макарова

Малороссия

Россия. Полное географическое описание нашего отечества под ред. В. П. Семенова-Тян-Шанского.

Малороссия, т. VII. СПб., 1903

Левобережная (по отношению к Днепру) Украина, состоящая из губерний Черниговской, Полтавской и Харьковской, занимает собою пологий юго-западный скат от Среднерусской возвышенности к Днепру, прорезанный параллельным юго-западным течением нескольких значительных притоков последнего, как напр. Десны, Сулы, Псела, Ворсклы и др., и только своим восточным клином захватывает верхнее течение Северского Донца с некоторыми его притоками. Пространство это и по своим физико-географическим условиям, и по своей исторической судьбе имеет большую аналогию со Среднерусской черноземной областью. Как там мы видим три ботанических пояса (лесной, ограниченный бассейном Десны, нижним течением Упы, Осетра, Прони, Пары, Цны, Выши, Бада и Мокши, лесостепной до Валуя, Тихой Сосны и устьев Битюга и Вороны, а к югу от них – степной), так и здесь мы встречаемся с ними же, с тою только разницей, что юго-западное течение здешних рек вообще гораздо определеннее ограничивает их своими долинами при простирании этих поясов с ю.-з. на с.-в. Так, здесь лесной пояс приблизительно ограничивается с юга течением Десны и Сейма, лесостепной – течением Ворсклы (и только от Полтавы идет поперек водораздела к Змиеву на Донец, а отсюда уже вверх по последней реке к Волчанску), а далее следует степной. Поэтому как та, так и другая область самой природой были предназначены для земледелия. Но при всем том Среднерусская черноземная область наделена несколько богаче полезными ископаемыми (железные руды, каменный уголь), а здесь эти богатства находятся уже вне области – в Донецком бассейне. Самая же существенная разница между обеими областями состоит в том, что преобладающее малорусское население левобережной Украины представляет большие бытовые различия с великорусской по преимуществу Центральной черноземной областью, заметно отражающаяся и на приемах народной эксплоатации земледельческих богатств.

Среднерусская черноземная область была с XII по XVIII в. сначала для Суздальско-Владимирского, а потом для Московского центра «оплечьем» в борьбе со степными кочевниками, а левобережная Украина с самого начала русской истории до XVIII в. была тем же «оплечьем» против кочевников для Киевского центра. По лесному северо-западному краю Среднерусской черноземной области шел торговый и колонизационный путь, связывавший Киев с Суздальско-Владимирским и Московским центрами; юго-западное же начало этого пути проходило в рассматриваемой области по лесистому черниговскому Подесенью. В Среднерусской черноземной области попытка талантливого в. кн. Олега создать из Рязани (расположенной на границе лесного и лесостепного поясов) самостоятельный собирательный русский центр не удалась, между прочим вследствие недостаточно выгодного географического положения Рязани и слабой ее естественной защиты со стороны степи. В левобережной Украине стремления Чернигова (также расположенного на границе лесного и лесостепного поясов) создать независимый от Киева собирательный русский центр также не имели успеха, между прочим вследствие слабой защиты Чернигова со стороны степи и положения его на второстепенной водной артерии, да притом еще на колонизационном пути из Киевской Руси в Суздальско-Владимирскую и Московскую. При московском господстве в одичавшую от постоянной борьбы с кочевниками Среднерусскую черноземную область направилась колонизация недовольных великорусских элементов Московского государства, урегулированная впоследствии царским правительством. При литовско-польском господстве в одичавшую по той же причине левобережную Украину началось движение недовольных малорусских элементов, впоследствии также урегулированное королевским правительством. Столкнувшиеся и слившиеся единоплеменные и единоверные колонизационные волны сделали левобережную Украину достоянием Москвы.

Участие той и другой области в дальнейшей колонизации южнорусских степей может быть выражено следующей схемой. Бывшая Курско-Харьковско-Азовская и Ростово-Владикавказская ж. д. представляют приблизительную границу сфер: восточной – великорусской колонизации из Среднерусской черноземной области и западной – малорусской из левобережной Украины. При этом территория, колонизованная великорусами, прорезывается по направлению от Харькова к Уральску (т. е. с ю.-з. на с.-в.) отдельными пятнами и полосами малорусских («хохлацких») селений, а территория малорусской колонизации прорезывается по направлению от того же Харькова к Одессе (т. е. с с.-в. на ю.-з.) отдельными пятнами и полосами великорусских («кацапских») поселений. Этот способ расселения, подобно поперечным железным скрепам в каменной стене, придал только большую прочность колонизации южнорусских степей. Рост Харькова еще до эксплоатации Донецкого бассейна и до основания университета, быть может, объясняется тем, что Харьков был узлом этого расселения, перешедшим сюда из первоначального, чисто военного узла – Белгорода (XVII в.).

С тех пор на долгое время Среднерусская черноземная область сделалась житницей Москвы, а левобережная Украина – житницей Киева, Минского Полесья и Верхнего Поднепровья, так что к рассматриваемой области можно было с полной справедливостью применить слова гр. А. Толстого:

 
Ты знаешь край, где все обильем дышит,
Где реки льются чище серебра,
Где ветерок степной ковыль колышет,
В вишневых рощах тонут хутора…
 

Такою же рисовал нам левобережную Малороссию и бессмертный Гоголь. Однако со времени освобождения крестьян громадное сгущение земледельческого населения произвело здесь, еще больше чем в Среднерусской черноземной области, малоземелье и потребность в постоянном выселении на окраины государства, способствуя значительному уменьшению былого «обилия». К счастью, развитие в области заводской промышленности, имеющей непосредственную связь с земледелием (свеклосахарное, винокуренное, табачное и др. производства) и появление в XVIII–XIX вв. такого крупного культурного центра, как Харьков, в значительной степени умеряют здесь те черты «оскудения», которые считаются в настоящее время столь характерными для Центральной земледельческой области.

В. Семенов-Тянъ-Шанский, 1903

1. Исторические судьбы Малороссии

Я. Ф. Ставровский «Россия…», т. VII. С. 68–89.

Область трех малороссийских губерний весьма богата своим прошлым. Кроме обильного литературного материала, свидетелями ее многовековой истории могут служить курганы, городища, валы, наконец, могильные памятники тюркских народов, известные под именем «каменных баб», которыми она усеяна. Изучение всех этих памятников без сомнения обогатит историческую науку ценными вкладами, насколько можно судить по тому сравнительно немногому, что сделано уже в этой области. Раскопанные здесь курганы относятся почти ко всем периодам как исторической, так и доисторической жизни. Из находок, относящихся к доисторическому периоду, всего интереснее оказались сделанные в центральных уездах Полтавской губ. по берегам рек Сулы, Удая, притока последнего Коровки, Лохвицы и Оржицы. Здесь, возле села Гонцов Дубенского у. в 1873 г. Г. С. Кирьяков, К. М. Феофилактов и Ф. И. Каминский нашли в слое лесса кости мамонта вместе со множеством каменных и костяных орудий грубой отделки. Находки остатков мамонта, носорога и северного оленя, сопровождаемых грубыми орудиями, были сделаны также близ села Вязовки (Лубенск. у.), в г. Лубнах, близ селений Рудки (Лубенск. у.), Креслян (Прилуцкого у.), Яблоновки (на правом склоне долины р. Оржицы), в Лесовой Слободке (Лохвицкого у.), и у села Волошского близ впадения р. Олавы в Сулу. В пределах Черниговской губ. кости исчезнувших животных попадались в оврагах возле Новгорода-Северска и в Стародубском у., особенно между селениями Тетюрами и Дохновичами. Не лишена представителей доисторической фауны и Харьковская губ. Так, в Чугуеве найден мамонтовый зуб, в окрестностях Купянска – мамонтовый бивень, в деревне Костевке (Ахтырского у.) – почти цельный остов мамонта, наконец, на границе Харьковской и Полтавской губерний, недалеко от города Недригайлова были находимы кости мамонта. Указанные находки остатков исчезнувших животных, в особенности, сопровождаемые грубыми орудиями – на территории Полтавской губ., без всякого сомнения, относятся к самому древнему периоду каменного века – палеолитическому. В Полтавской губ. можно предположить стоянку большого охотничьего племени, жившего здесь в ледниковый период одновременно с мамонтом. Находки предметов каменного века в Полтавской губ. оказались настолько убедительными, что покончили споры о существовании человека на территории России в ледниковый период. Мало того, на основании их сделано предположение, что каменный век в России относится к более отдаленным временам, чем в Западной Европе.

Из других местонахождений большею частью смешанного типа, со следами разных эпох, интересны группы бугров в уездах Остерском Черниговской губ. и Переяславском, Золотоношском и Кременчугском – Полтавской. Гряда этих могильных курганов идет вдоль Днепра против пещерных жилищ первобытного человека, усеивающих преимущественно противоположный берег реки. Лучшие описания этих бугров мы находим у Н. Беляшевского и бар. де-Бая, подробно их исследовавших. Всего больше исследовано бугров этого типа в Остерском у. Черниговской губ. Здесь они расположены у селений: Никольской слободки, Выгуровщины, Троещина, Воскресенской слободки, Вишенок, Бровар, Гнедина, Жеребятина, на правой стороне р. Десны против г. Остра, у местечка Воронкова между Старосельем и Сваромьем. Продолжение этих курганов в Полтавской губ. составляют бугры близ селений Селища и Скопцов в Переяславском у., против Княжой горы в Золотоношском у. и у г. Кременчуга. Большинство найденных в указанных могилах предметов относится, по-видимому, к концу каменного века. Всего больше здесь попадалось кремневых орудий – наконечников стрел, разных скребков и осколков ножей и т. п. Встречались местами также черепки гончарных изделий, снабженных нередко довольно искусным орнаментом; наконец немало было найдено кухонных остатков в виде измельченных костей рыб, птиц и домашних животных. К более поздним временам здесь относятся осколки погребальных урн, бронзовые и железные предметы, остатки кострищ с обуглившимися костями человека (близ сл. Никольской) и человеческий скелет без следов обрядового погребения (близ с. Вишенок). В Харьковской губ. кремневые орудия (особенно стрелы) были найдены главным образом в Изюмском, Купянском и Богодуховском уездах. Более характерны для этой губернии предметы позднейшей, уже исторической эпохи. Существование бронзового века, который в Западной Европе следовал за каменным, в нашей области установить затруднительно, за отсутствием типичных для бронзовой культуры находок, если не считать нескольких довольно интересных бронзовых изделий, найденных И. Зарецким в Богодуховском и Ахтырском уездах. В большинстве же случаев вместе с бронзовыми предметами находили и железные, а иногда также золотые и серебряные. Очевидно, в эпоху, когда каменный век стал сменяться бронзовым, как это имело место в странах Западной Европы, в нашей области население испытывало на себе уже влияние более цивилизованных народов, снабжавших его своими изделиями.

В виду смешанного характера находок, может иметь большое значение классификация периодов, предложенная Д. Самоквасовым, ставящая археологию в более близкие соприкосновения с историей. Согласно этой классификации (с поправками к ней) все находки могут быть отнесены к одной из следующих эпох: киммерийской, соответствующей каменному, частью, бронзовому векам; скифской – с VI века до Р. X. до I по Р. X.; сарматской – I–II в. по Р. X.; к этой эпохе следует еще присоединить готскую во II–IV в, славянской – с IV–XI в. и половецко-татарской – с XII–XV в.

Из раскопок курганов, относящихся к скифо-сарматскому периоду, всего более интересны произведенные в сел. Аксютинце и Валковцах Роменского у., по р. Суле около г. Ромен, в селениях Поповке, Ярмолинцах и Чебереках. Здесь находили сосуды, иногда снабженные звериным орнаментом, много украшений из янтаря, разноцветного стекла, рога и всевозможные изделия из бронзы, золота и серебра. Большинство предметов вероятно греческого происхождения и занесены сюда торговлей. Во многих из них видно желание подделаться под вкус варваров. Чем севернее, тем греческое влияние оказывается слабее; здесь попадаются уже оригинальные предметы, а также иногда заметно влияние искусства урало-алтайского типа.

Во второй половине II в. по Р. X. готское господство, сменившее собою сарматское, захватило всю описываемую область. Гуннское переселение, сокрушило, как известно, готское царство и захватило всю степную часть нашей области. Эта волна кочевников оставила за собою след в виде авар или обров. Аварское господство сменилось в нашей области сначала хазарским, а затем славянским.

О последнем мы имеем много любопытных данных у византийских (Константин Багрянородный, Прокопий, Маврикий, Феофилакт, и проч.) и арабских (Ибн-Хордат бег, Ибн-Даста, Ибн-Фодлан Массуди) писателей. С описываемым арабами славянским обрядом трупосожжения вполне согласуются данные, добытые раскопками Д. Самоквасова в Черниговском, Стародубском, Новгород-Северском, Кролевецком и Глуховском уездах Черниговской губ. и в Сумском у. Харьковской губ. Особенно интересными оказались две могилы в Чернигове – Гульбище и Черная могила, а затем курганы возле селений: Сиднева, Лариновки, Мериновки и недалеко от Стародуба. Раскопками этими установлен факт обряда трупосожжения, широко распространенного у некоторых славянских племен и особенно у северян. Эпоха трупосожжения, по мнению Самоквасова, продолжалась с конца IX и до начала XI века, как можно предположить по найденным в могилах диргеммам и византийским монетам с соответственными датами.

В пределах области трех малороссийских губерний наша начальная летопись помещает северян по Десне и Суле (суличи), упоминая об их торговых городах Любеч и Чернигов. Область, занятая северянами, граничила с областями кривичей и полян по Днепру, границей же с областью радимичей служил водораздел между притоком Сожа Ипутью и притоком Десны Сновью. К югу и юго-востоку от Подесенья направлялась успешная северянская колонизация, главным образом по рекам Днепровского и Донского бассейнов. Донец при этом служил их главной артерией для сношения с юго-востоком (Тьмутараканью и Хазарией). Таким образом, северяне занимали всю описываемую нами область и распространялись еще к востоку от нее в соседнюю Среднерусскую черноземную.

В начале IX в. с востока пришли в южную степную часть рассматриваемой области новые толпы тюркских кочевников, известные в нашей летописи под именем печенегов, и заняли южные окраины.

Водворение кочевников в приднепровских степях сильно вредило оживленной торговле славянских племен с Царьградом, до того времени процветавшей под прикрытием хазар. Теперь славянским племенам приходилось стать в непосредственные отношения к враждебным им кочевникам и защищаться самостоятельно. Это и послужило толчком для их объединения. К этому времени относится призвание варяжеских князей, которые взяли на себя объединительную задачу. Характер их княжения в первое время вполне объяснялся их ролью защитников торговли, вожаков военно-торговых экспедиций. Варяжские князья со своими дружинами сначала стали поверх населения, не смешиваясь с ним. Отношение их к управляемым было чисто служебное: они обязаны были защищать их, за что получали вознаграждение в виде разных видов даней – «полюдья», «повоза», «оброка». По городам сидели княжьи мужы из дружинников, представляя собою заместителей князей. Что касается собственно славянского населения, то оно в то время было довольно однородно и распадалось на две группы – свободных и рабов. Свободный класс состоял из людей (земства) и смердов. Группу упоминаемых еще гостей вероятно составляли те же люди в роли торговцев-воинов.

Объединение совершалось вокруг главных торговых городов, тогда как племенные связи постепенно стирались. Такими центральными городами нашей области были: Чернигов, Любеч и Переяславль. Во главе всех областей уже рано стал Киев, что объясняется его выгодным географическим положением, дававшим ему первенство в торговле с Царьградом. Такое значение Киева было оценено уже первыми князьями, основавшимися здесь с Олега. Деятельность варяжских князей преследовала цели: объединение славянских племен, защиту границ и завоевание и расширение рынков. Так, Олег, утвердившись среди полян, в продолжение 15 лет занимался покорением племен, обложил их в свою очередь данью. «Олег, – рассказывает летописец, – иде на северы и возложи на них дань легку и не даст козарам дань даяти, рек: аз им противен, а вам нечему». Для защиты славянских племен от кочевников он начал строить города. Забота его о присоединенных землях выражалась между прочим в «укладах», которые он выговорил после удачного похода в Византию, на главные торговые города, и в том числе на Чернигов, Переяславль и Любеч. Продолжая ту же деятельность, преемник Олега Святослав, совершил ряд удачных походов на болгар и хазар и окончательно сокрушил их могущество. При Владимире Святом делу объединения весьма успешно помогло христианство. В земле северян оно распространилось очень легко, очевидно уже знакомое населению и раньше благодаря его торговым связям. Владимиру приходилось особенно деятельно защищать пределы русской земли от печенегов, передовые кибитки которых находились в то время в 40 верстах от Киева, вероятно больше с низменной луговой стороны Днепра, т. е. в пределах нашей области. «Не добро есть мало городов около Киева», – сказал Владимир, «и нача ставити городы по Десне и по Устри и Трубешеви и по Суле, и по Стугне» (Ипат. лет.). Кроме постройки городов старые торговые города обращались в боевые и укреплялись. В города было велено набирать лучших (храбрых) людей. Владимиру приписывают устройство оборонительного ряда, известного под именем Змиевых валов (Полтавская, Черниговская и особенно Киевская губ. в местностях, пограничных со степью), хотя их можно относить и к более ранней эпохе. Оборона границ и постройка городов успешно продолжалась и при Ярославе Мудром.

В нашей области летопись называет в то время кроме Чернигова и Любеча, основанных вероятно до варяжских князей, еще Листвен на территории Черниговской губ. (Городнянский у.), Лукомль (Лукомье, м. Дубенского у. при р. Суле), Лубно, Прилук, Хороль, Лтаву, в которой предполагают Полтаву, в пределах Полтавской губ. Под прикрытием этих городов северянская колонизация постепенно распрострнилась по Донцу и его притокам. Системой Дона поддерживалась также связь с богатой славянской колонией, обязанной своим существованием тоже, по-видимому, северянской колонизации – Тьмутараканью, находившейся на восточном берегу Керченского пролива. Тьмутаракань долгое время не теряла связи с Северской землей, принимая нередко в ее судьбах большое участие. Так, брат Ярослава Мудрого, Мстислав Тьмутараканский победил его при Листвене и, по соглашению с ним, объединил под своею властью весь левый берег Днепра и Подесенья – области северян, радимичей и даже вятичей. Это разделение русской земли продолжалось до смерти Мстислава, после чего отделившиеся земли вновь перешли к Ярославу. После Ярослава Мудрого начался удельно-вечевой порядок, полный постоянных усобиц; только было начавшаяся объединяться, русская земля распадалась на самостоятельные княжества. Обособление отдельных княжеств вызвано было, прежде всего, экономическим и политическим упадком центра русской земли – Киева, терявшего свое исключительное положение с падением византийской торговли. Благодаря этому уравнивалось значение других областей, которые вместо наместников получили независимых князей, связанных между собой родством, по степеням которого они и занимали столы. Возвышалась в этот период также самостоятельность населения по мере расчленения его на экономически не равные группы: кроме свободных и рабов появился новый класс полусвободных – закупов. Самостоятельность общества выражалась в вечах, которые получили значительное развитие. В нашей области, однако, вече не достигало первенствующего значения как в Новгороде и Пскове, так как здесь необходимость вести постоянную борьбу со степью выдвигала на первый план военнодружинный элемент с его верховным главой – князем.

Из отдельных княжеств, на которые распалась область по левой стороне Днепра, прежде всего образовались Черниговско-Северское и Переяславское. Черниговско-Северское княжество было расположено по Десне и отчасти по верховьям Оки, заключая в себе земли северян, радимичей (по Сожу и Днепру) и вятичей (по Оке). Очерченный район занимает в настоящее время губернии: Черниговскую, Курскую, Орловскую, части Могилевской и Смоленской, Калужскую, Тульскую, Рязанскую, части Московской и Владимирской, Тамбовской и Воронежской. К Черниговско-Северскому же княжеству тянула отдаленная Тьмутаракань.

После Любецкого съезда князей в 1096 г., от Чернигово-Северского княжества отделилось княжество Новгород-Северское, расположенное главной массой между Десной и Сеймом; западная его граница заходила через Десну и шла по его притокам Снови и Судости. Территория княжества соответствовала восточной части Черниговской губ. и юго-западной – Орловской, Курской и отчасти Тульской.

В XII в. от Чернигово-Северского княжества обособилось еще Муромо-Рязанское (части Тульской, Московской, Рязанской, Владимирской, Тамбовской и Воронежской губерний). Переяславское княжество занимало притоки Днепра – Трубеж, Супой, Сулу, Псел и простиралось до Ворсклы. Северная граница его шла по Сейму и Остру, южная же, в виду переменных успехов в борьбе с кочевниками, очень часто менялась, не заходя впрочем, севернее Сулы. К Переяславскому княжеству до половины XII в. тянула еще отчасти чересполосная земля между Окой и Волгой, и даже часть Поволжья; с указанного же времени часть эта составила самостоятельное Суздальское княжество. Географическое расположение княжеств дает ключ к пониманию их истории. Переяславское княжество имеет особенно важное значение в обороне русской земли от соседней, беспокойной степи. Это – «оплечье Киева», с историей которого тесно связана его судьба. Так, нередко переяславский стол занимали сыновья киевского князя, или княжеством даже непосредственно управлял последний. Важная боевая роль княжества делала его переходной ступенью к Киевскому. Черниговское княжество, как более безопасное и богатое, добилось сравнительно большей самостоятельности и служило приманкой князьям при их передвижениях. Уже во втором поколении Ярославова дома происходили жестокие смуты из-за Чернигово-Северских земель, вызванные притязаниями Святославичей добыть свою вотчину, что, после долгих стараний, им и удалось. Не менее упорная борьба разыгралась позднее между черниговскими князьями Ольговичами и Мономаховичами из-за Киевского стола.

Вековая борьба с кочевниками в связи с княжескими усобицами обессилила русскую землю. Когда-то хорошо населенный край быстро опустел; население сжалось, уходя на северо-запад за пределы искусственных и естественных укреплений, тогда как половцы распространили свои кочевья до р. Удая. Только отдельные поселения, оазисами попадавшиеся по рекам Донецкого бассейна, напоминали о северянской колонизации, успешно распространявшейся здесь в былое время. Так, в «Слове о полку Игореве» упоминается г. Донец (Донецкое городище), в котором нашел себе приют бежавший из половецкого плена Игорь Святославович. Остатки этого города предполагают найти в городище того же имени на правом берегу р. Уды, в нескольких верстах от г. Харькова. Наконец следами распространения этой колонизации могут служить упоминаемые в летописи «половецкие» города, как-то Шарукан (вероятно на месте Чугуева), Балин, Чешлюев, – первоначально аланские поселения, сильно обрусевшие впоследствии. Подтверждением этому может служить то обстоятельство, что жители г. Шаруканя оказались христианами и во время похода русских в 1110 г. вышли к ним с пением молитв и хоругвями.

Другим доказательством обрусения старинных аланских и более восточных хазарских поселений может служить выселение в 1117 г. в Черниговскую губ. жителей из г. Белой Вежи (на Дону близ Волго-Донской переволоки). Переселенцы основали новый г. Белую Вежу в пределах Черниговской губ. Остатками его является городище в Борзенском у. близ немецкой колонии Белемеш. Кроме городов, упоминаемых в летописи, о запустении прежде заселенных порубежных с половецкою степью частей области свидетельствует множество сохранившихся до нашего времени древних городищ, которыми наиболее густо покрыта северо-западная часть Харьковской губ. В бассейне Днепра их насчитывают 23, в бассейне Донца – 18. Так, по Донцу и Удам известны городища: Нижегольское (Белогородского у. Курской губ.), Чугуево (Верхний Шарукан), Кабаново (при впадении р. Уды в Донец), Хорошево, Донецкое (г. Донец), Мухначево, Змиево (на устье р. Можа) и Каменное, по Пслу – Азацкое и Городецкое. Близ этих городищ находились и города, известные летописи: Вьяхан на притоке Сулы, Терн, Попаш на Попадье и г. Зарытый, вероятно недалеко от Попаша.

Пограничная со степью территория в то время была местом сторожевой службы и была покрыта валами и засеками. Кое-где, в более безопасных местах, попадалось здесь и оседлое население частью славянское, частью помесь славян с потомками алан и позднейшими тюркскими кочевниками. Хорошими памятниками от тюркских племен остались так называемые «каменные бабы». Под этим именем известны каменные изваяния, представляющие грубые подобия человеческой фигуры, которые кочевники ставили на своих могилах. В нашей области каменные бабы попадаются в южных уездах Харьковской губ. – Изюмском, Змиевском, Купянском и Старобельском. Следует упомянуть также об интересной общине, организованной вероятно упомянутой полуславянской помесью, известной под именем «бродников». Эта полуоседлая община представляла собой прототип воровского казачества, с которым ее сближали общие условия тревожной жизни искателей приключений в изобиловавших естественными богатствами степях. Бродники считались, по-видимому, христианами, хотя к кочевникам стояли ближе, чем к русским. Иногда они участвовали в княжеских смутах: напр. В 1147 г. они помогали новгород-северскому князю Святославу Ольговичу. Во время нашествия татар бродники немало содействовали, в личных целях, поражению русских князей при Калке и дальнейшим неудачам русских князей в степях. Последним кочевым народом, надолго остановившим естественный рост и культурное развитие нашей области, были татары. Разорив северо-восточные княжества, татары в 1239 40 г. спустились в южную Русь, разграбили и сожгли все ее города. Запустение нашей области завершилось: население бежало отсюда на северо-восток (в Суздальскую, Рязанскую и Московскую Русь), на запад – на Карпаты и в бассейн р. Вислы. Хорошо заселенный край обратился в степь, где кочевали татары. В 1246 г. через Киев к татарам приезжал из Польши папский миссионер Плано Карпини. «Когда мы проезжали по русской земле», говорил он, «то видели бесчисленное множество черепов и костей человеческих в степи. Киев был прежде очень велик и многолюден, а ныне в нем едва ли 200 домов». В северных частях нашей области, под прикрытием лесов и болот, население поредело в меньшей мере, чем в южной.

После того, как св. кн. Черниговский Михаил Всеволодович трагически погиб в орде, его сын Роман перешел на княжение в наиболее возвысившийся в то время Брянск, сделавшийся также резиденцией бывшего черниговского епископа. Роман Михайлович успешно оберегал границы Чернигово-Северской земли от притязаний смоленских князей и Литвы. С возвышением Литвы южно-русские земли очень скоро вошли в ее состав. Мирное и добровольное присоединение русских княжество началось при Гедимине и было завершено Ольгердом, присоединившим Брянское, Северское и Черниговское княжества. Под протекторатом Литвы здешние русские земли освободились от татарского ига, но вместе с тем порвали связь с восточной Русью, которая в то время собиралась вокруг Москвы. Управление присоединенными к Литве княжествами частью перешло к князьям литовским из рода Гедимина, частью осталось в потомстве прежних русских князей. При этом сохранялся прежний удельный порядок и неизбежные при нем усобицы. Однако усиление центрального литовского правительства уже сказывалось в назначении воевод, старост и наместников.