Read the book: «Марго», page 10

Глава 12

Как это здорово – спать у него на груди!

Марго лежала, прижавшись к Максиму, и думала о том, как резко изменилась ее жизнь за каких-то несколько недель. Внезапно возникшее чувство вихрем закружило ее в водовороте событий, и вот она уже проводит ночи не в родительском доме в Петербурге, а в московской квартире когда-то совсем чужого мужчины.

Максим давно уснул, а ей не спалось. Она лежала и смотрела на него – на его грудь, на его губы – и пыталась осознать, что он теперь ее навсегда. Ее! Он принадлежит только ей. Но не как вещь – как любимый человек. И ей нравилось так же принадлежать ему. Полностью, без остатка! В этом была не покорность, не подчинение, а доверительность и единение: душ, тел, мыслей, целей. В этом была любовь!

Марго еще сильнее прижалась к Максиму и, осторожно поцеловав в щеку, положила руку ему на плечо. Перед глазами сверкнул подарок старого антиквара, и ящерица словно бы ей подмигнула…

Хотя день выдался очень длинным и насыщенным, сон почему-то не приходил. И Марго снова, как всегда в таких случаях, потянулась за дневником…

Дневник

Я лежала в прохладной комнате и вспоминала, как, выбиваясь из последних сил, мы выбрались из ущелья и вдалеке, у самого подножия горы, увидели это селение. Максим Владимирович тотчас же снял вещевой мешок, покопался в нем и зачем-то достал мое зеркальце. При иных обстоятельствах я бы, возможно, улыбнулась, первым делом предположив, будто Максим Владимирович примется сейчас приводить себя в порядок перед встречей с людьми. Но, конечно же, я ошиблась: взяв зеркальце, он вытянул руку прямо перед собой, поймал в него солнечный луч и направил в сторону кишлака. Только теперь мне стало понятно, почему он так обрадовался, когда обнаружил его в моем кисете!

Идти дальше я попросту не могла. Едва впереди показалось жилье, последние остатки сил покинули меня: ноги подкосились, и я села на песок. Максим Владимирович молча подошел ко мне, протянул руку и с трудом поднял…

Очнулась я уже на кровати.

В дверь кто-то вежливо постучал.

– Маргарита Сергеевна! – раздался знакомый голос. – Маргарита Сергеевна!

– Входите, Максим Владимирович, – отозвалась я, поднимаясь с постели.

Он открыл дверь и осторожно вошел. Не сдерживая эмоций, я бросилась к нему на шею и обняла. От растерянности он остановился посредине комнаты и, боясь пошевелиться, стоял как вкопанный. Было видно, что моя реакция стала для него полной неожиданностью, однако же была ему приятна.

– Максим Владимирович, Максим Владимирович! Мы дошли! Теперь все будет хорошо? – радостно спросила я.

– Да, теперь все будет хорошо, – улыбаясь, ответил он. – А у меня важная новость.

– Какая?

– Один из жителей кишлака два дня назад видел всадников, которые искали людей, отставших от их отряда. Можно предположить, что речь шла о нас.

– Как вы об этом узнали? – беря себя в руки и размыкая объятия, спросила я.

– Вы не поверите, Маргарита Сергеевна, но в кишлаке живет купец, который не раз бывал в России по делам и весьма хорошо знает русский язык.

– Неужели такое бывает? – опешила я. – В это действительно невозможно поверить.

– Возможно, Маргарита Сергеевна, еще как возможно. Через этот кишлак проходит караванная тропа, поэтому уважаемый Юсуф-ака ведет торговлю в разных городах и странах и знает пять языков, включая наш с вами.

– Пока я спала, вы столько узнали! Вы, верно, и не прилегли еще?

– Ничего страшного, ночью отдохну. Я, в сущности, пришел вам сказать, что уважаемый Юсуф-ака готовит в нашу честь маленький пир и, как только мы будем готовы, ждет нас на угощение. Осмелюсь предположить, что там соберется немало желающих посмотреть на нас.

Насколько это было возможно в таких условиях, я привела себя в порядок, снова надела платье и вышла на улицу, где под навесом, прячась от солнца, меня ждал Максим Владимирович. Как же радостно снова оказаться в обжитом месте! Я с наслаждением огляделась по сторонам: кишлак был очень даже большим, с множеством узких улочек и невысоких домов, обнесенных глинобитным забором, с растущими во дворах раскидистыми чинарами и даже с собственной мечетью. Увидев все это, я окончательно поверила, что теперь мы вне опасности.

– Вы прекрасно выглядите, Маргарита Сергеевна, – любезно заметил мой провожатый. – Словно и не попадали в такую переделку!

– Благодарю, Максим Владимирович. Вы слишком добры ко мне, но я действительно рада снова почувствовать себя женщиной.

Должна признаться, мне было приятно слышать его комплименты и видеть, как он при этом смотрит на меня.

– А в какой стороне дом Юсуфа-ака? Куда нам идти?

– Так мы в нем, Маргарита Сергеевна. Именно Юсуф-ака послал людей нам навстречу, заметив мои сигналы. А когда нас привезли, гостеприимно предложил остановиться в своем доме.

– Так пойдемте скорее поблагодарим его!

– Пойдемте, – согласился он, – тем более нас уже давно ждут.

Пройдя дом насквозь по узкому коридорчику, мы вышли во внутренний двор, который оказался гораздо больше, чем я ожидала.

Здесь имелся и колодец, и белая кувшинообразная печь-тандыр, но самым заметным был огромный ветвистый карагач, который дарил хозяйскому двору драгоценную тень. За длинным низким столом, уставленным сладостями и фруктами, скрестив ноги, сидели мужчины и в ожидании гостей беседовали между собой.

– Ас-саляму алейкум! – Максим Владимирович приложил руку к груди и, склонившись, поприветствовал всех сидящих за столом.

– Уа-алейкум ас-салям, – ответили ему.

Я не знала, как правильно вести себя в подобной обстановке, поэтому просто сказала «здравствуйте» и поклонилась.

Навстречу нам бросился мужчина с сияющей улыбкой на устах. Без всяких объяснений было понятно, что это и есть хозяин дома – достопочтенный Юсуф-ака.

– Ас-саляму алейкум! Ас-саляму алейкум! Проходите, гости дорогие. Присаживайтесь за стол, угощайтесь, пожалуйста!

Слова из его уст лились рекой, и он тут же подхватил нас под руки, отвел в центр стола и усадил рядом с собой.

Прежде чем приступить к еде, самый старший из мужчин прочитал молитву, и только после этого Юсуф-ака стал разливать гостям чай. Со сдержанным любопытством нас расспрашивали: откуда мы, зачем сюда приехали и почему оказались в пустыне одни.

Юсуф-ака оказался человеком словоохотливым и любезно согласился быть нашим переводчиком, поэтому беседа текла неторопливо и обстоятельно. После чая принесли теплые лепешки и дымящийся душистый плов. Никогда раньше мне не доводилось пробовать это блюдо, один только вид которого вызвал у меня полнейший восторг. Я стала искать на столе вилку, но Максим Владимирович быстро мне объяснил, что плов по местному обычаю принято есть руками, и показал, как это делается. Хозяин дома на своем языке сказал что-то соседям, и все заулыбались, глядя, как я взяла горсть золотистого плова и, подставляя под нее ладонь, отправила в рот, улыбаясь всем в ответ. Не отказываться же мне, в самом деле, от представившейся возможности попробовать самой что ни на есть настоящей еды, ведь за последние пять дней я не съела ничего, кроме кусочка жареной змеи и горсточки сухофруктов!.. Тем более что плов с хрустящей лепешкой оказался истинным лакомством.

Потом нас долго расспрашивали о строящейся железной дороге и о паровой машине. И все удивлялись, как это чугунный агрегат может так быстро преодолевать огромные расстояния. Они называли паровоз смешным словом – «шайтан-арба», и цокали языками. Мужчины любят поговорить о чем-то серьезном и важном. Отвечая на вопросы сидящих за столом аксакалов, Максим Владимирович и сам не забывал расспрашивать их о местных обычаях и традициях, при этом периодически доставая блокнот и что-то туда записывая. Гостеприимный Юсуф-ака, никуда не торопясь, все подливал и подливал гостям чай.

Обстановка за столом была вполне доброжелательной, можно даже сказать радушной, хотя несколько раз я чувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, но так и не сумела понять, чей именно. Весьма вероятно, что мне это просто показалось, ведь у восточных мужчин не принято беззастенчиво рассматривать женщин.

Когда день стал подходить к концу, а гости разошлись по домам, гостеприимный хозяин проводил нас в комнаты. После всех выпавших на нашу долю злоключений я с большим наслаждением улеглась на мягкую кровать, устало закрыла глаза и тут же уснула, словно младенец.

Я спала, не пробуждаясь, до самого утра, пока солнечные лучи, бесшумно подкравшись к глазам, не разбудили меня. За окном было слышно, как улица наполнилась скрипом проезжающих телег, топотом животных и шумными возгласами прохожих. Впервые за все дни после песчаной бури я почувствовала себя свежей и полностью отдохнувшей. Я была снова полна жизненных сил. Выйдя на улицу, где вчера под навесом меня ожидал Максим Владимирович, я огляделась по сторонам. Это был другой мир, о котором раньше я ровным счетом ничего не знала. Неизвестный мне другой мир. Но здесь тоже текла жизнь: люди любили, рожали детей, работали и мечтали.

Прислушавшись, я предположила, что где-то недалеко находится базар, откуда доносился оживленный многоголосый шум. Людской поток стал ослабевать, и я решила полюбопытствовать, куда же ведет эта улочка, по которой теперь уходили последние припозднившиеся прохожие.

Я успела сделать не более десяти шагов, как вдруг кто-то зажал мне рот рукой и, схватив за талию, потащил вглубь переулка. Изо всех сил я укусила державшую меня отвратительную руку и ударила похитителя каблуком по ноге.

– Помогите! – закричала я что есть мочи. – Макси-и-им!

На большее у меня не хватило времени: мне снова зажали рот, и на этот раз куда решительнее и бесцеремоннее. Напрасно я пыталась брыкаться и вырываться – мой похититель был гораздо сильнее и, удерживая меня словно в тисках, старался утащить подальше от дома. В пылу борьбы я все же сумела разглядеть любопытные лица, выглядывающие из-за углов, и постепенно то тут, то там стали появляться люди, но никто из них даже и не думал вмешиваться в происходящее.

Наконец раздался топот чьих-то ног, и, расталкивая в стороны уличных зевак, из-за угла выскочил полураздетый Максим Владимирович. С голым мускулистым торсом, с наполовину намыленной щекой и совершенно разъяренными глазами он казался мне самым настоящим древнегреческим Аполлоном. В несколько шагов он нагнал нас и одним неистовым прыжком сбил моего похитителя с ног. Сцепившись, они кубарем покатились по пыльной земле и снова вскочили на ноги. Сильнейшим ударом кулака в челюсть Максим Владимирович отбросил противника к стене дома, но тот не собирался сдаваться. Вытерев кровь с разбитой губы, он прищурил глаза и достал из висевших на поясе ножен кинжал. Водя им перед собой, он стал наступать в нашу сторону. Я уже узнала его – это был один из вчерашних гостей нашего радушного хозяина. Все-таки не зря вчера я почувствовала, что кто-то украдкой за мной наблюдает…

Максим Владимирович медленно отступал, стараясь прикрывать меня собой. Он был полностью сконцентрирован, и его внимательный взор, ставший теперь холодным как сталь, был устремлен в глаза моему похитителю. Отступая, он нарочно споткнулся и сделал вид, будто падает на спину. Противник тотчас же прыгнул вперед, целясь ему кинжалом в грудь, но Максим Владимирович только этого и ждал: заправским приемом он выбил у соперника кинжал и заломил ему руку за спину.

– Маргарита Сергеевна, возьмите его оружие, – сказал он мне и повел этого человека – так, с заломленной за спину рукой, – к дому Юсуфа-ака, который уже бежал нам навстречу.

– Что? Что случилось, уважаемый Максим Владимирович? – встревоженно воскликнул он.

– Вот, Юсуф-ака, этот человек пытался украсть Маргариту Сергеевну, – сухо сообщил мой спаситель.

Обеспокоенный купец внимательно посмотрел на меня и неодобрительно покачал головой. Затем он перевел взгляд на мужчину, которого держал мой древнегреческий Аполлон, и, подняв его лицо кверху, расстроился еще больше.

– Эх, Ханджар!

Дальше он обратился к нему на родном языке, и между ними возник разговор, которого мы не понимали. Юсуф-ака о чем-то спрашивал несостоявшегося похитителя и цокал языком, а тот мужчина сначала говорил тихо, но постепенно стал горячиться и отвечать все громче, почти сердито. Когда они закончили перепалку, Юсуф-ака обратился к нам.

– У нас существует такая традиция: мужчина может украсть понравившуюся ему девушку, чтобы взять в жены. Это древний обычай, – объяснял нам купец, – и по нашим правилам он не сделал ничего плохого. Я прошу вас, отпустите его руку, пожалуйста.

– Мы здесь в гостях и живем далеко отсюда, в Санкт-Петербурге. Да и Маргарита Сергеевна вовсе не мусульманка, – произнес в ответ Максим Владимирович, продолжая держать заломленную руку этого Ханджара. – У нас существуют свои традиции и правила: по ним наши женщины принимают предложение руки и сердца лишь по своему согласию. – При этих словах я залилась румянцем, а мой подбородок незаметно, но уверенно стал подниматься вверх. – Скажите ему это, уважаемый Юсуф-ака. – И он отпустил руку Ханджара.

Купец перевел эти слова нахмурившемуся мужчине. Тот выслушал его и буркнул что-то в ответ.

– Он просит отдать ему кинжал.

– По нашей традиции оружие побежденного остается у победителя, – твердо сказал Максим Владимирович и похлопал кинжал по рукоятке.

– Уважаемый Максим Владимирович, этот клинок достался ему в наследство от отца, – медовым голосом произнес Юсуф-ака. – Для него это будет большая утрата.

Максим Владимирович внимательно посмотрел на острое полукруглое лезвие, на узорную, украшенную камнями рукоять и сказал следующее:

– Я возвращаю ему кинжал как память об отце, но пусть и он пообещает оставить Маргариту Сергеевну в покое. Если ее похитят, для меня это тоже будет… большая утрата.

Произнеся эти прекрасные слова, он отдал оружие стоявшему рядом Ханджару, а Юсуф-ака, довольный благополучным разрешением конфликта, перевел все сказанное. Ханджар молча взял в руки кинжал и убрал его в ножны, после чего повернулся к Максиму Владимировичу и, изучающе посмотрев на него из-под бровей, приложил руку к сердцу и что-то тихо проговорил. Затем развернулся и исчез в толпе зевак.

– Он сказал, что уедет из кишлака на то время, пока вы здесь.

– Ну и хорошо, – одобрительно кивнул Максим Владимирович.

– Да, это хорошо, – подтвердил Юсуф-ака. – Он очень своенравный, этот Ханджар. И вы правильно сделали, что не нажили себе такого врага…

Глава 13

Марго еще спала, когда раздался сигнал будильника. Максим повернулся к ней и стал тихонько будить.

– Просыпайся, любимая, – нежно говорил он, осыпая ее поцелуями.

– Ну, милый, сегодня же суббота, – сквозь сон шептала она. – Давай еще немножечко поспим.

– Просыпайся, родная, у нас на сегодня грандиозные планы!

– Угу, – отвечала Марго, не открывая глаз, – пять минут.

Максим понял, что весь его замысел может рухнуть, и решил действовать иначе. Он сварил кофе, наделал бутербродов в дорогу и, собрав пакет с провиантом, отнес все в машину. Туда же положил спиннинг, гитару, палатку и остальной скарб, который обычно брал с собой на рыбалку. Теперь, когда все было полностью готово, оставалось самое трудное – разбудить Марго. Он побросал в сумку вещи, которые могли ей пригодиться, и принялся за дело.

Осознав всю тщетность попыток ее взбодрить, он все-таки сумел убедить ее одеться и спуститься в машину, где она снова моментально уснула. Когда они отъехали от Москвы километров на пятьдесят, Марго приоткрыла глаза и посмотрела на Максима.

– Где я? – сонно спросила она.

Пока он думал, что ей ответить, она уточнила вопрос.

– Нет, где я, мне понятно. Где мы? – все еще борясь со сном, несвязно пробормотала Марго. – В общем, я ничего не понимаю. Мы еще спим или уже едем в машине?

– Любимая, ты мне доверяешь?

– Только тебе, милый.

– Тогда спи и ни о чем не беспокойся, а когда проснешься, я тебе все расскажу.

Марго опустила кресло пониже, покрутилась в нем, устраиваясь поудобнее, и снова уснула, а Максим продолжил везти их все дальше и дальше от Москвы…

Наконец он остановил машину и выключил двигатель: они прибыли на место. Марго открыла глаза.

– Красота какая! – восхищенно сказала она, оглядываясь вокруг. – Это Москва-река?

– Это Волга, – ответил Максим.

Их машина стояла на опушке сказочного соснового леса, где широкие раскидистые лапы, извиваясь и переплетаясь между собой, нависали над ними, словно шатер. Песчаные тропинки среди корявых корней были усыпаны пожелтевшими иголками и мелкими опавшими шишками. Река плавно изгибалась, образуя в этом месте залив, и дальше становилась настолько широкой, что посередине русла разместилось несколько островов, поросших деревьями. Уютный, выгоревший добела песчаный пляж находился в укрытом от посторонних глаз месте и был целиком и полностью в их распоряжении.

Марго вышла из машины и рассматривала открывшийся ее взгляду пейзаж. Максим встал рядом и сообщил:

– Это место будет нашим пристанищем на ближайшие два дня.

– Суперски! – обрадовалась Марго. – Надеюсь, ты захватил мой купальник?

– Вообще-то, если ты обратила внимание, купальник здесь не самая необходимая вещь, – решил порассуждать Максим, но сердитый взгляд Марго вынудил его оставить эту затею. – По-моему, я его захватил, посмотри в сумке. Я там взял кое-какие вещи для тебя, и в любом случае нам придется довольствоваться только ими.

Максим открыл багажник и стал выгружать все под дерево, а Марго достала из сумки купальник и переоделась, спрятавшись за дверцу машины.

– Ложись, – Максим постелил ей плед на белом теплом песке, – а я пока обустрою наш лагерь.

– Ну уж нет. В кои-то веки я буду ночевать в палатке и обязательно должна научиться ее ставить! – Она не стала ложиться на разостланный плед и подошла к Максиму: – Давай показывай, что надо делать.

Он поцеловал ее.

– Ничего не надо делать. И давай сразу договоримся: когда мы на рыбалке, делами занимаюсь я, а ты отдыхаешь. Это моя территория, здесь я чувствую себя мужчиной, добытчиком, первобытным человеком!

Он широко расставил ноги, поднял вытянутые руки и издал пронзительный клич, подражая Тарзану.

– Жилище, костер, еда – все это мое. Ты занимаешься, чем тебе угодно: купаешься, загораешь, читаешь, собираешь ягоды. Одним словом, отдыхаешь. Договорились?

– Договорились, – с легкостью согласилась Марго, – мне такие правила нравятся.

Достав из сумки журнал, она улеглась на плед и погрузилась в чтение.

Через час Максим закончил обустраивать лагерь и, отойдя в сторону, придирчиво все оглядел. Марго приподнялась и тоже стала рассматривать их новое жилище.

Сразу было понятно, что Максиму приходилось заниматься этим не в первый раз. В центре лагеря, в тени деревьев, стояла палатка, а рядом с ней был натянут небольшой тент, под которым разместился стол со стульями, – это, похоже, была столовая. В стороне от деревьев из собранных на берегу камней Максим соорудил костровище, а по краям воткнул срубленные рогатины, чтобы подвешивать на них котелок.

– Отлично, – подытожил он результаты своего труда и повернулся к Марго. – Ну что, ты готова провести выходные вдали от цивилизации?

– Ну, не зна-аю, – притворно закапризничала она. – А где будет стоять телевизор?

– Вот твой телевизор! – Максим развел в стороны руки, демонстрируя открывающийся пейзаж. – «Тревэл Пикчерз» представляет.

– По-моему, неплохо.

– Устраивает?

– Устраивает, устраивает! – Она встала, повисла у него на шее и поцеловала. – Это самый экологически совершенный телевизор – три дэ панорамшэн! И канал этот мне тоже нравится, лучше, чем «Дискавери». И вообще мне здесь нравится буквально все!

– То-то, – снисходительно усмехнулся Максим.

– Извини, роднуська, просто у меня хорошее настроение! – Марго снова осыпала его поцелуями. – Иди уже на свою рыбалку. И если вдруг поймаешь золотую рыбку, попроси у нее кофе, а то у меня с утра маковой росинки во рту не было.

– Допустим, золотая рыбка об этом уже позаботилась, – обнял ее Максим и таинственным голосом поведал: – Если ты сейчас пойдешь к машине, откроешь багажник и тщательно там поищешь, то сможешь найти укрытый от посторонних глаз пакет. А в пакете том ветвистый дуб, а на дубе том сундук…

– А кофе? Кофе там есть?

– И кофе там есть, и вкусные бутерброды. Все есть, – не стал ее больше мучить Максим, за что был еще раз расцелован, и Марго тут же устремилась на поиски завтрака.

Достав из машины пакет с едой, она налила из термоса кофе и взяла бутерброд. Опершись на дверцу, она повернулась к Максиму и стала смотреть, как он собирает спиннинг.

– Милый, ты прям как настоящий рыбак, – поглощая бутерброд и запивая его кофе, вынесла вердикт она.

Он промолчал.

– Весь такой первобытный…

Максим улыбнулся.

– Дикий такой…

Он повернулся. Посмотрел на нее. Провел оценивающим взглядом снизу вверх и положил спиннинг на землю.

– Ой! Максим! – Марго поставила кружку от термоса на стол и стала бочком заходить за машину, пытаясь за ней спрятаться. – Я же пошутила!

Он бросился за ней. Они закружились вокруг машины: она с одной стороны, он с другой. Максим менял тактику и направления, но это не приносило желаемого результата. Он остановился. Марго встала с другой стороны автомобиля и дунула себе на челку, убирая ее с глаз.

– Ты что-то нехорошее задумал, мой дикарь?

– Почему же нехорошее? Наоборот, хорошее, – парировал он.

– А мне кажется, ты на рыбалку сюда приехал, – напомнила Марго.

– Ничего. Ты заслуживаешь наказания и будешь наказана! Рыбалка подождет.

– А-а, понятно. Ты не хочешь рыбачить, так как боишься, что ничего не поймаешь, – предположила она и приготовилась бежать.

Максим опять рванулся и попытался ее догнать. Марго переместилась на другую сторону машины.

– Господи, дай мне терпения, – умоляюще поднял он глаза к небу.

– Это что, молитва рыбака-неудачника? – насмехалась Марго.

– Нет, это молитва глупца-женатика, – уточнил он.

– Так ты вроде не женат.

– Да уж, над этим вопросом надо еще сто раз подумать, – подхватил он.

– Здрасьте! А как же твоя клятва? – Марго уперла руки в бока.

– «Пред семью морями, пред семью островами?»

– «И в горе, и в радости! Отныне – до старости!» Помнишь?

– Не очень как-то. Смутно.

– Не очень? – возмущенно крикнула она и, огибая машину, стремительно бросилась за Максимом.

Не ожидая от Марго такой прыти, он отскочил в сторону и, зацепившись ногой за выпирающий из земли корень, упал на спину. Марго тут же победно уселась сверху, прижав его руки к земле.

– Значит, не очень помнишь?

Она наклонилась и поцеловала Максима:

– А так?

– Так вроде что-то припоминаю…

Марго поцеловала его еще раз.

– А вот так, помнишь?

В этот раз ее поцелуй был гораздо дольше предыдущего, и Максим начал сдаваться.

– Да-да, кажется, помню! – признался он, рассчитывая, что Марго будет продолжать помогать ему восстанавливать память.

– И клятву вспомнил? – грозно спросила она. – Все вспомнил?

– Все вспомнил, даже больше! – И Максим ловко перевернул ее на спину, теперь оказавшись сверху. – Вспомнил, как ты, например, хотела сказать, что будешь послушной любящей женой и никогда не станешь мне перечить. Хотела и не сказала! Помнишь?

– Нет, что-то не припоминаю… – Теперь Марго делала вид, что у нее провалы в памяти.

– А так? – Максим склонился и тоже поцеловал ее.

– У-у-у… Так я начинаю что-то вспоминать, только смутно.

Максим поцеловал ее еще раз.

– А вот так? – И этот его поцелуй тоже был гораздо длиннее.

– Да, вспомнила. Все вспомнила! Как обещала быть тебе послушной и выполнять все твои пожелания! – И Марго стала перечислять: – Лежать…

– Так, – согласился Максим.

– Читать…

– Так, – снова подтвердил он.

– Купаться. Загорать. Отдыхать, одним словом. Правильно?

– Другое дело! Так что давай отдыхай, а я на рыбалку.

Он тут же перестал дурачиться, быстро поднялся и, взяв спиннинг, пошел к реке.

– Только не уходи далеко! – крикнула ему вдогонку Марго. – А то мне будет страшно.

– Хорошо! – не поворачиваясь, поднял руку Максим.

***

Он уходил, а она провожала его взглядом.

Что творилось в ее неискушенной душе, не мог знать никто; да она и сама этого полностью не понимала. Единственное, в чем была совершенно уверена Марго, – это в своей любви. Настоящей, открытой, честной и чистой. Максим казался ей идеальным мужчиной, тем, кого она ждала всю свою жизнь и о ком мечтала, даже не зная о его существовании. Он соединил в себе все лучшие качества: красоту, мужественность, благородство и верность, – и после неудачной юношеской влюбленности, закончившейся предательством, Марго ценила это превыше всего. Она хорошо запомнила и сразу приняла как данность мудрые слова старика антиквара: «…Не надейтесь, что вам будет дан второй шанс. Нет!.. Шанс выпадает всего один раз». И упускать его Марго не собиралась.

Вдруг из-за прибрежных кустов, за которыми скрылся Максим, донесся возглас. Марго тревожно напряглась, но, прислушавшись, поняла, что он, по всей видимости, поймал рыбу и громко этому радуется. Приблизительно через полчаса крик повторился. Марго улыбнулась: Максим так искренне и непосредственно выражал свою радость, что это не могло не забавлять.

Вскоре показался и он сам: перемещаясь вдоль берега, Максим по очереди забрасывал блесну то в одно место, то в другое. Когда он поравнялся с лагерем и в очередной раз готовился забросить спиннинг, Марго встала с пледа и подошла к нему.

– А ты можешь научить меня ловить рыбу? – спросила она. – Это мне, надеюсь, не запрещено делать?

У Максима было отличное настроение, и он не стал возражать.

– Смотри: подтягиваешь блесну к кончику спиннинга, придерживаешь пальцем леску, поднимаешь душку и размахиваешься. Когда забрасываешь, то убираешь палец с лески, – терпеливо объяснил он и показал наглядно: – Вот так!

– Как ты далеко забрасываешь блесну, – восхищенно сказала Марго и убежденно добавила: – Сейчас точно какая-нибудь рыбина клюнет.

Услышав похвалу, Максим придал лицу важности, как обычно делал в подобных случаях, и стал подтягивать леску. В этот момент и случился удар.

Максим резко подсек, и спиннинг согнулся в дугу. Там, где только что была тишина, вдруг враз все ожило: в разные стороны полетели брызги, из воды свечкой выпрыгнула щука и, пытаясь освободить пасть от блесны, замотала головой. Это было захватывающе красивое зрелище. Именно из-за таких моментов Максим и любил рыбалку. Предварительно измотав щуку как следует, он подтянул ее к камню, на котором стоял, и, подцепив под жабры, вытащил из воды. Повернувшись к Марго, он удовлетворенно вопросил:

– А-а?!

Так она его и сфотографировала: со спиннингом в одной руке и с поднятым вверх трофеем в другой.

– Максим, это же самая настоящая щука! – Марго радовалась улову не меньше него. – Что мы с ней будем делать?

– Это ты узнаешь чуть позже, когда мы сядем за стол. Сознавайся: ты взаправду знала, что сейчас у меня клюнет? – прищурившись, спросил он. – Ты колдунья?

– А то! – Марго уперла руки в бока. – Так что будь со мной полюбезнее, пожалуйста. На всякий случай.

– Ну вот, теперь придется каждый раз тебя спрашивать, ехать мне на рыбалку или не стоит, – засмеялся он.

– О, поверь, со мной рыбалка всегда будет хорошей, – моментально нашлась Марго и показала пальцами «окей».

– Кто бы сомневался! – Максим потряс рыбой в подтверждение ее слов.

– А она тяжелая?

– Килограмма полтора, нам хватит. Все, на сегодня рыбалка окончена!

Он бросил щуку в ведро с окунями и, прислонив спиннинг к дереву, занялся костром. Настрогав щепок, Максим ловко разжег огонь, повесил над разгорающимся костром котелок и предложил Марго пойти искупаться.

Пока он прыгал на одной ноге, стаскивая с себя шорты, она направилась к воде. Демонстрируя стройную фигуру, с бронзовым от загара телом, Марго мягко ступала по золотистому песку и, подняв руки, собирала волосы в пучок.

Провожая ее взглядом, Максим залюбовался. Заметив это, она остановилась на берегу, грациозно потянулась и, обернувшись, посмотрела на его реакцию. Максим стоял столбом и не отрывал от нее глаз. Она потянулась еще раз, зашла в воду и поплыла медленно, по-женски: плавно вытягивая руки вперед, подняв голову над водой, чтобы не намочить волосы, и сосредоточенно сжав губы. Она знала, что Максим продолжает стоять на берегу и смотреть на нее все такими же влюбленными глазами, будто они вовсе не живут с ним в одной квартире и не спят вместе в постели. И ей это нравилось! Она с удовольствием кокетничала с ним, дразнила, вызывая страсть и восхищение, потому что ей было приятно его мужское внимание. Рядом с ним она чувствовала себя женщиной: красивой, желанной и неповторимой.

Максим разбежался и со всего маха бросился в воду. Всего в несколько мощных гребков он нагнал ее и поплыл рядом. Вода в реке за день прогрелась, и купаться было сплошным удовольствием. Максим нырял, доставал со дна камешки, ракушки, показывал их Марго и швырял обратно в воду. Он не мог плыть спокойно, его распирала энергия – энергия счастья и молодости…

Вволю накупавшись, они вышли на берег и, взявшись за руки, пошли к лагерю.

– Ну что же, переходим к таинству приготовления самого главного и горячо любимого блюда всех истинных любителей рыбной ловли, – торжественно произнес он и уточнил: – Ухи!

Марго взяла полотенце и уселась на плед, слушая Максима и наблюдая за тем, как он занимается костром.

– Что главное в приготовлении ухи? Душа, скажешь ты. И отчасти будешь права. Любое блюдо, приготовленное с душой, становится в два, а то и в три раза вкуснее. Но как приготовить уху, чтобы она была в три-четыре раза вкуснее? Вот это знают немногие, – таинственно сообщил он. – Об этом известно только избранным.

– Избранным? – переспросила Марго. – Что еще за избранные?

– Избранные, – словно зачитывая справку из Википедии, говорил Максим, – это небольшой круг посвященных, состоящий из туристов и рыбаков-отшельников, которым от их предков, много веков назад, из поколения в поколение, был передан тайный рецепт приготовления ухи самого апостола Андрея.

Марго слушала с интересом и даже перестала вытираться полотенцем.

– Помнишь, еще в песне поется: «С причала рыбачил апостол Андрей»? – с многозначительным видом неожиданно ввернул Максим.

– Конечно помню, – послушно кивнула она, подыграв Максиму, которого начало нести.

– Так вот, – продолжил он. – Почему этот рецепт хранят в тайне? Все очень просто: если он будет известен всем, то люди захотят есть только такую уху и ничего, кроме нее! А где взять столько рыбы? Начнутся войны, все будут убивать друг друга из-за ухи, брат пойдет на брата, сын на отца…

– Неужели такое может случиться? – воскликнула Марго и в ужасе покачала головой, прижав ладони к щекам. – Ай-ай-ай!

– Да, – страшным голосом, словно открывая ей ужасную тайну, доверительно сообщил Максим. – Поэтому рецепт передается только самым близким, самым проверенным и надежным. Только избранным. Ты же знаешь пословицу «Рыбак рыбака видит издалека»?