Два тика

В конце мая объявился Специалист (в который раз). Он передал все документы, и я отправился в военкомат.

   Всё было под контролем. Справки о больничном на день явки по повестке, отмаз про полугодовую командировку, поддельные анализы в больнице. В логово льва я пришёл во всеоружии.

   Непроницаемое лицо, уверенный взгляд. Взволнованные восемнадцатилетние пацаны выглядели по сравнению со мной птенцами.

– У кого повестки! – раздался звонкий голос.

   В дверях двадцать седьмой комнаты появилась низкая полная женщина с кудрявыми рыжими волосами.

   Призывники послушно передавали мятые листки.

   Когда женщина в третий раз спросила, у кого повестки, из поредевшей толпы выступил я. Сказал, что акт на руках, что был в командировке и явился при первой возможности.

   Вместо укоризненных взглядов и упрёков, женщина попросила подождать и исчезла за дверью. Одна важная деталь. С осеннего призыва поменялся весь персонал, начиная с женщины, выдающей дела, заканчивая медсестрой, назначающей день повторной явки. Сей факт меня обрадовал, так как встречаться с терапевтом, для которой было делом чести подловить призывника на неправильно поставленной запятой, не хотелось.

   Нынешний терапевт оказалась женщиной миролюбивой и дружелюбной. Она прочитала акт и прикрепила к делу.

– В центральный военкомат пойдёшь десятого числа, – сказала она, передавая повестку для заполнения медсестре, – здесь мы тебя списываем.

   На улице облегчённо выдохнул. Один из кирпичиков тяжёлого груза проблем был скинут. В тот же день Специалист заверил, что в центральном военкомате подстрахует его человек и всё пройдёт нормально.

   Родителям пока ничего не говорил. Решил, что сообщу, когда будет окончательный результат. А пока на поиск работы…

   Куда бы я ни ходил, всюду говорили, что грядёт сокращение. Возникал резонный вопрос: "Если везде сокращают, то где тогда набирают?" Баланс рабочих мест, так сказать. Единственным местом, куда шёл набор, была вахта. Но ни о вахте, ни об отъезде в другой город или регион без военного билета не могло быть и речи. Вакансии продавца, администратора или грузчика уже не устраивали.

   Закончился обход по всем потенциальным местам работы. Тридцать восемь компаний. Странно, но за это время я даже полюбил свою специальность. Такая редкая, такая невостребованная. Будто космонавтов из нас готовили. Без права полёта в космос.

   Но и нам с Олегом надо отдать должное. Из всего потока мы единственные не устроились. Быть может, дорогу к карьере преградило надгробье биржи, которое мы год тщетно пытались сдвинуть с места. Олег до сих пор, по-моему, пытается. Быть может, судьба толкает нас на другой путь. Только я его в упор не вижу.

   На встрече выпускников завели разговор о том, кто бы как поступил, если бы всё вернулось на шесть лет назад. Девяносто процентов ответили, что поступили бы на другую специальность. Восемь остались верны выбору. А два процента… Собственно говоря, два процента это и есть я. И я не знаю, что ответить. Куда бы я пошёл, оказавшись перед выбором.

   Много свободного времени. Завтра иду в военкомат. Он меня не пугает и всё пройдёт нормально. Возможно, чёрная полоса, длившаяся без малого год, подходит к концу. И не говорите, что я её выдумал. Испытания – соль жизни.

   Центральный военкомат находился в здании сборного пункта. Этакий минибастион. Бетонные стены за колючей проволокой, охрана на выходе и входе. Пускают и выпускают строго по повестке. Призывники маршируют по плацу, в ожидании вердикта. Вот откуда поверье, что боксёрами в Америке становятся после тюрьмы, а в России после армии.

   В приёмной выдали дело из пачки, подготовленной к списанию. Она редела на глазах, в то время как пачка "годных" росла и покрывалась пылью.

   Дали направление к терапевту. Призывники стояли вдоль стен в одних трусах. Ещё не стриженные и не бритые, но взглядом уже согласившиеся с вердиктом. Среди них были худые, как ивовые вички, создания, и накачанные стероидами быки. С косами до пояса, и с голыми, никогда не знавшими волос, черепушками. У большинства же был ёжик и жировой ремешок в области пояса.

   Терапевт смерила меня взглядом, затем поинтересовалась, по какой причине списывают.

– По язве, – ответил я.

– Как