Read the book: «Байстрюки»

Font:

Стихи

Мой символизм

Мой символизм не очень-то понятен

И внятен он бывает не всегда.

В нём множество холодных, белых пятен,

В нём скользкий лёд, в нём мутная вода…

В нём прячутся вопросы без ответов,

В нём сотни истин бьются в сети слов,

Холодный пот сошедших в ад поэтов

И перхоть с их отрубленных голов…

Но мне с ним жить, его из чашки чайной,

Не подсластив, прихлёбывать всю ночь…

Скрывать его, как след болезни тайной

И, – даст-то Бог, – однажды превозмочь…

Дважды два

Два сердца, две разлуки, две печали,

Два номера, две трубки телефонных,

Два взгляда, два букета на причале

И маятник часов

не заведённых…


Два человека, две судьбы, две встречи,

Два дня, как вздохи – первый и прощальный.

Две горечи, и две горы на плечи,

И омут суматохи привокзальной…


Два рая, и два яблока познанья,

Две тишины, и два рукопожатья.

Две встречи, два заслуженных изгнанья…

Благословенья… Слёзы и проклятья…


Две тени, две заботы и две думки,

Два берега у бесконечной Леты…

Две сигареты… Может быть – две рюмки…

Два пораженья… Или – две победы?


Два сна – два бесконечных коридора –

Две двери, два замка и два порога…

Две фотографии – два яблока раздора.

Две пары ног… Две клятвы, два зарока…


Две горсти мелочи в тобой забытой сумке,

Два вырванных листа из двух блокнотов…

И вновь – две сигареты и две рюмки…

И две вороны… Словно ждут чего-то…

Христа ради

Однажды рухнет занавес словес

Одежды лжи падут к твоим ногам

И я, пройдя сквозь этот темный лес,

«Прощай» смогу промолвить по слогам.


Сложу в котомку старые тетради,

Уменья, устремленья, сердца зов

И буду жалко клянчить «Христа ради!»

У девушек невечную любовь…


Уж лучше так, чем то, что было раньше,

Уж лучше мельтешение и тлен,

Чем мучиться в огне пустой надежды,

На сердца жар полученной взамен…

Стишок

Ты хотела простой стишок,

отраженье моих страстей -

вот стишок из моих кишок,

вот стишок из моих костей.


Получи его, распишись,

заучи его наизусть,

там есть гордое слово "жизнь"

и сопливое слово "грусть",


там есть чистый лесной ручей,

что твоё освежит лицо.

Есть талант, неизвестно чей,

и моё, увы, дерьмецо…


Есть пустых вереница дней

и бессонных ночей не счесть,

переправы меж двух огней

моя плеть и моя же лесть.


В общем, как-то всё наизлом,

как-то пиково без туза -

всё под гору, и как назло

напрочь сорваны тормоза.


Опрокинул на посошок,

да не выдержал скоростей…

И тебе из кишок стишок

из сукровицы и костей.

Маресьев

Маресьев, блин… Некстати обезножев

Ползу сквозь снег вселенских перемен,

И думаю порою – Святый Боже! –

Маресьев, шут Пьеро и Гуимплен

В одном флаконе, на одной кровати,

В одном стакане и в одной судьбе…

И тлею на последнем киловатте,

Судьбе и Року рожу скорчив – «бе-е-е-е-е-е!»

Ползу, шутю, отстреливаясь словно,

Хотя итог и знаю наперёд…

Лишь сыплется горошинами слово

Через судьбою порванный мне рот…

Пусть…

Пусть много меньше чести

Чем ссадин и тумаков

Меньше красивых женщин

Меньше друзей, чем врагов


Меньше зубов, нестертых

Скрежетом до корней

А шрамов вокруг аорты

Меньше, чем прямо на ней


Меньше в кармане денег

Чем в том же кармане – дыр

Меньше открытых Америк

Меньше огромный мир…


Меньше случайных связей

И связных все меньше слов…

А к шагу из грязи в мрази

По-прежнему не готов…

Карточный домишко

Хоть лебези, хоть свирепей,

Хоть порыдай в платочек

А жизнь вцепилась, как репей

И отпускать не хочет…


Неразличимы вдалеке

Закрытых судеб книжки

А мы все строим на песке

Свой карточный домишко…

До дыр…

Сжаты одиночеством виски

Изменить нельзя не изменить…

На твои колючие соски

Хочется мне сердце насадить


И пускай мне скажут – мазохист!

Ты б ещё на кактус, дурень, лег! -

Ты – мой белоснежный, чистый лист.

Ты – мой не потухший уголек.


Это значит – ты меня до дыр…

Или даже – ты меня дотла…

Все старо, как наш неновый мир –

Лист сгорит, развеется зола…


Лишь бы только не порвалась нить

Та, что удержать не привелось

Изменить нельзя не изменить

И что-то в той груди оборвалось…

Муза

Опять просил прощения у Музы.

Она простила, заходила в гости

И бриллиантов солнечные друзы

Бросала мне, как я собаке – кости.


И я ловил, хватал их налету,

И ждал, когда она мне тихо скажет:

«Ты не скучай, я скоро вновь зайду»

И с губ помаду мне на лбу размажет…

Все там будем…

За то, что доказал я сам себе

Никчемность, неуместность, пустоту

Попыток жить наперекор судьбе

Но обходить препоны за версту


Я благодарен Року, Богу, людям

Хорошим книгам, шахматам, журналам

Но не тому, кто скажет «все там будем»

И призовет довольствоваться малым…

До конца

Скрывался, оставаясь на виду,

Скользил по маслом политому льду,

Бил головой о стену тишины

И мира ждал, не начавши войны…


Пытался встать – хотя бы на колени…

Пытался стать не худшим из творений

Непонятого смертными Творца

И, раз шагнув, добраться до конца…

Сердце

Сердце, оно – eй-eй! -

– когда уже запер клеть,

когда уже тигр в ней -

– тогда начинает болеть.

Тогда начинает биться

кричать и метаться в груди,

когда уже все случится,

когда уже все – позади…

Тихо на погосте

Тихо на погосте…

Время греет кости

На унылых плитах

Вечных адресов


Да скрипят устало

Старые ворота –

Клацает железно

Сломанный засов…


В мареве июльском

Голубь стонет где-то,

Памятники строем,

Словно на парад…


А в траве примятой

Остывает ветер

Налету пронзённый

Пиками оград…

Клякса

Ты думаешь, все возвратится?

Ты веришь, что всё обойдётся?

Но, Бог мой, к чему возвращаться,

Когда уже занята паперть?


Когда уже высохли слёзы

И птицы за море умчались,

Воспев филигранным верлибром

Удел без надежды влюблённых…


Осталось, уста запечатав,

Себя понадёжней стреножить

И занять хоть чем-нибудь руки,

Желательно – ценным и хрупким…


Я всё понимаю, но всё же…

Поверь, мне мучительно слышать,

Как скачут троянские кони

Моих затаенных желаний…


Печаль благородней, чем скука…

Печать филигранней, чем клякса…

Но жизнь – очень странная штука

Где кляксы прекрасней печатей…

Мы с тобой говорим о прошлом…

Мы с тобой говорим о прошлом,

Потому что холодный вечер

Запер нас в твоём тёплом доме

Синим воском в замок накапав…

Темнота завалила окна

Рваным льном своих сальных складок

И только ветер, небритый путник,

Тихо трётся щекой о крышу…


Я любил тебя… Странно, правда,

Что теперь, вспомнив смех твой колкий,

Мне не больно сказать об этом

Уколов тебя

неподдельным…


Изумленьем. Вино в бокале

Разгорелось вином бенгальским…

Вдруг увидел – твои ресницы

Аплодируют мне невольно…


И глаза заблестели влажно,

И улыбка на миг погасла…

Ну, зачем ты тогда смеялась?

Я любил тебя… Было больно…

Утки

Недели летят, словно серые утки

Куда и зачем? Кто бы мне объяснил…

А нам остаются лишь перья-минутки

Упавшие вниз с их натруженных крыл…

Скелеты в шкафу

В моем шкафу скелеты не пылятся -

В моем шкафу пылится пустота

И при нужде костяшками побряцать –

Моя недостижимая мечта…

Змей

Я змей, застрявший меж камней.

Сдавило каменное ложе!

Моя надорванная кожа

слезает

лоскутами

дней…


Могила неизвестного поэта

По ком-то там страна слезу уронит,

Меня ж, похоже, на исходе лета,

Тихонечко, без помпы, похоронят,

В могиле Неизвестного Поэта…

А знаешь…

А знаешь, был не так уж страшен вечер,

Когда ты, попрощавшись и простив,

Ушла, как сон, своей судьбе навстречу,

Опалом глаз меня перекрестив…


А я остался – ни любви, ни счастья,

Глаза в глаза смотрел на твой портрет,

И грозовое, хмурое ненастье

Метлою ливня твой смывало след…


Всё, как сейчас – не самый страшный вечер…

Всего лишь – тишина и миражи…

И две стены – до хруста! – сжали плечи…

И эхо мои стоны сторожит…

Омут

Как упоителен твой взгляд!

Глаза в глаза – глазей, глазей!

Зелёно-синий, сладкий яд

Убьёт мечты, убьёт друзей…


И мы их вместе отпоём…

Руками шеи обовьём,

И в этот омут, водоём,

До дна!

Вдвоём…

Вдвоём…

Вдвоём…

Язык

Варяги, вороги, вериги –

Какой мистический язык!

В какие вящие интриги

Он так играючи проник!


Ну как, скажите мне на милость,

Всего в три слова уложить

Все то, что с Русью приключилось

И с чем приходится нам жить?


Ну как иначе? Целой книги

Три слова стоят… Как велик

– Варяги – Вороги – Вериги!

Наш, Богом избранный, язык…

Штормит

Душа, как море – иногда штормит

Волнение порождено словами

И волны больно бьются о гранит

Лохматыми, седыми головами


Не уставая. Все им нипочем

Без устали друг друга погоняя

То головой, то грудью, то плечом

На скользкий берег брызги строк роняя….

Обмылок

На сердце – ни легко, ни тяжело

Не ноет перебитое крыло,

Не плачет скрипка на чужом балконе

Не плачут лики на седой иконе


«Костлявая» не дышит мне в затылок

Не лезет под ногу задиристый обмылок

Глаза не режет от густого дыма

Лишь струйкой дыма жизнь проходит мимо…


На сердце – ни легко, ни тяжело

На крыше снова шифер сорвало

Но что мне этот слякотный пустяк

Когда на сердце – серый полумрак…

Орбиты

Ну что поделать, если лбы

О стены в кровь разбиты?

Бейсбольной битою судьбы

Разведены орбиты

И без тебя проходит жизнь,

До станции конечной

И нам, похоже, не сойтись

Ну, разве что на встречной…

The free excerpt has ended.

Age restriction:
16+
Release date on Litres:
20 March 2020
Writing date:
2020
Volume:
56 p. 11 illustrations
ISBN:
978-5-532-03387-0
Copyright holder:
Автор
Download format:
Audio
Average rating 5 based on 2 ratings
Audio
Average rating 4,9 based on 579 ratings
Audio
Average rating 4,5 based on 81 ratings
Audio
Average rating 4,6 based on 202 ratings
Audio
Average rating 4,4 based on 33 ratings
Internet Communications Using SIP
Henry Sinnreich и др.
Text PDF
Average rating 0 based on 0 ratings
Audio
Average rating 4 based on 43 ratings
Audio
Average rating 4,6 based on 168 ratings