Надежда на свободу

Глава 35

Утром я проснулась в комнате Итана совершенно одна. В открытое окно дул уже по осеннему свежий утренний ветер, а небо заволокли серые дождевые тучи. Давно не было дождя.

Прислушиваюсь и понимаю, что Итан на кухне, значит, я успею быстренько убежать в свою комнату, что и делаю, заперев за собой дверь сначала в комнату, а потом и в ванну.

Завтра начинаются занятия и мне надо купить себе какую-нибудь одежду, в идеале паранджу, чтобы не было видно моих многочисленных синяков, ну или как минимум постирать ту, что есть сейчас. Еще надо попросить Итана поставить в моей комнате стол и повесить зеркало.

Составив план на день, я полностью посвящаю себя приведению тела в порядок, насколько это возможно. Тщательно вымыв волосы, я их сушу, завязываю в высокий хвост и заплетаю в высокую косу. Затем одеваюсь в шорты и черную майку.

Разглядев свои руки и ноги, замечаю, что синяки стали намного светлее, возможно завтра мне уже будет не стыдно выходить на улицу, но боль на шее еще осталась, там скорее всего просто армагеддон, а не простой синяк.

Ну что за дикое животное!

Кеды внизу, значит я могу надеть или беговые кроссовки или… В боком кармане нахожу мои любимые красные носки, которые с удовольствием натягиваю почти до колен.

Проверяю наличие ручки и карандаша. Мне еще нужен чистый ежедневник на этот учебный год.

Решаю записать список необходимого на бумажке, чтобы можно было отдать ее Итану. В голове записываю еще один пункт – нужно позвонить маме.

Фух. Пора спускаться вниз. Желудок уже спел мне не меньше десяти своих хитов.

Выглядываю из комнаты и неторопливо спускаюсь вниз. Замечаю около двери кучу каких-то пакетов, вчера я их не заметила, может уже утром что-то принесли.

Хмыкнув, прохожу на кухню, все так же стараясь не встречаться с Итаном взглядом.

– Доброе утро, – бубню себе поднос.

– Привет, – чуть более разборчивее отвечает Итан.

Немного откашлявшись, добавляет:

– Я приготовил завтрак, садись, вместе поедим.

Я киваю и плюхаюсь на ближайший стул. Тут же передо мной ставится тарелка с омлетом и большая кружка кофе с молоком.

Ммм. Все как я люблю. Это утро точно ничего.

– Спасибо, – благодарю я, кладя листок со списком на стол, немного подтолкнув его альфе.

– Посмотри на меня, пожалуйста, я обещаю, что не буду этим пользоваться, – по-настоящему просит он.

Я выпрямляю спину, сильно удивившись слову «пожалуйста». Этого парня точно подменили вчера. Вечером он был таким нежным, а сейчас завтрак и это его «пожалуйста». Матрица в моей голове дает сбой.

– Мне кое-что нужно для занятий и не только, – вместо ответа говорю я, показывая на свой список.

– Твою мать, Кайла! – рявкает он, что я аж подпрыгиваю на стуле. – Мы трахаемся, а ты не можешь просто посмотреть мне в глаза! – быстро переходит на рычание Итан.

Ну вот и доброе утро.

– Я пойду, – говорю, вставая из-за стола, забирая свой листок.

Он хватает меня за запястью.

– Извини, – недовольно бросает он, выхватывая мой лист. – Сядь, давай поедим, – это не рычание, ну уже точно не бархатистый баритон, от которого мурашки бегают.

Я сажусь и начинаю жевать. Блин! Это очень вкусно.

Итан тоже ест молча. И я чувствую, как он злиться.

Доев, мы так же молча приступаем к кофе. Нас окружает такая гнетущая тишина, слышно даже как кофе стекает до желудка. Жуть просто.

– Я кое-что тебе купил, – нарушая тишину, снова удивляет меня Итан.

– Что? Когда? Зачем? – выпаливаю я.

– Вчера. Около двери стоят пакеты, – отвечает Итан, игнорируя третий вопрос.

– Спасибо, – благодарю я, чувствуя, как краснеют мои уши.

– Ты можешь заниматься вместе со мной внизу, – то ли спрашивает, то ли предлагает, то ли ставит перед фактом Итан, сложно понять по тону, он все такой же недовольный.

– Мне было бы удобнее у себя в комнате, – все же пытаюсь настоять на своем я.

– Как скажешь, – грубо отвечает он, добавив, – зеркало будет, но не сегодня.

Потом встает, хватает тарелки со стола, швыряет их в раковину и выходит из кухни, пнув стул по дороге.

Истеричка. Кто-то явно не знает, что такое нет.

Допиваю кофе и иду к раковине. Одна тарелка все-таки разбилась. Мою грязную посуду и отправляюсь наверх, захватив пакеты с покупками.

Итан купил мне одежду. Я в шоке. Много одежды. Видать мои тряпки глаз ему не особо радуют. И откуда размеры все узнал?

В первом пакете оказалась новая ярко оранжевая спортивная форма с кроссовками в тон. Оранжевая. Это понятно почему.

В другом пакете лежали две пары моих любимых скини с высоченной талией, одни синие, другие темно бордовые.

В третьем – три рубашки. Белая, белая в голубую полоску и светло красная.

В четвертом – темно-синее трикотажное платье до колена, простое и удобное, но после дня рождения все что не сшито между ног для меня под запретом.

В пятом – еще одни белые кеды с красными и синими полосками.

А шестой был набит бельем. Здесь были и бюстгальтеры, и трусы, и носки. Что-то очень простое и удобное на каждый день, а что-то максимально провокационное с кружевом и атласом. Я даже просто держа это в руках сгорала от смущения. Он надеется, что я буду это надевать? Смешно. На самом дне лежали несколько крохотных атласных пижам черного и розового цвета. Мне розовое? Я даже хохотнула.

В седьмом пакете было четыре белые футболки с разным принтом и четыре майки – две красные и две черные.

Ему явно нравится красный свет. Ой! Я вдруг поняла почему. Оранжевый и красный.

Мне было так приятно, что он столько всего мне купил. Никто и никогда не тратил на меня столько денег. Все было подобрано со вкусом. Я бы даже назвала этот жест словом «забота».

Надо поблагодарить его, но как? Я закусила губу, перебирая варианты в голове.

Решение этого уравнения откладываю на потом и набираю номер мамы.

Мама визжит и пищит, переходя то на плач, то на смех, чем меня откровенно пугает. Всегда такая нежная и понимающая, она сейчас явно в истерике. Мне понадобилось не меньше двадцати минут, чтобы хоть немного привести ее в чувства. Я рассказала ей про новые занятия и дом, в котором теперь живу, про ужин и посиделки с папой. Она не спрашивала меня о нем, и я ей за это благодарна. Напоследок она пообещала скоро приехать, а я пообещала звонить ей не реже двух раз в неделю, хотя собираюсь звонить каждый день.

Надеваю новые синие скини, черную майку и рубашку в полоску, завязав свободные края на талии и закатав рука, отправляюсь на поиски своих вчера потерянных вещей и стиральной машины.

Под лестницей с легкостью нахожу стиральную машину, а в ней и свои вещи, вместе с вещами Итана. Они уже постираны. Этот парень не перестает меня удивлять. Перекладываю мокрые вещи в рядом стоящую сушилку и возвращаюсь к себе в комнату.

Убрав свою комнату и собрав сумки с формой и ноутбуком на завтра, я начинаю скучать. С удовольствием бы пошла погулять или увиделась бы с Джейлом. При мысли о нем в груди сразу что-то больно кольнуло. Даже не отказалась бы от компании шумной Мэри. Вот кто бы прогнал всю мою хандру.

Итан давно закрылся в своем кабинете, периодически разговаривая по телефону. Нерешительно подхожу к двери и легонько стучу.

– Заходи, – слышу через дверь и осторожно ее толкаю.

– Извини, – начинаю я, и он фыркает, – я могу куда-нибудь выходить? – задаю вопрос и чувствую, как сердце бьется уже в горле. Мне словно снова лет семь, кажется последний раз я отпрашивалась погулять именно в том возрасте.

Я не вижу Итана. Кабинет в виде буквы «г», и он сидит у меня за спиной, а решиться повернуться к нему не получается. Мое тело бьет мелкой дрожью с той секунды, как мы оказались в одной комнате.

Немного помолчав, Итан спрашивает:

– Куда ты хочешь пойти?

– Ну у меня есть друзья, я бы увиделась с ними, – голос дрожит от волнения.

– Мы можем пойти вместе, – как-то немного нерешительно предлагает Итан.

Ну еще чего не хватало.

– А сама я не могу пойти? – уточняю я.

– Нет, – рявкает он.

Его Величество Король Мудаков вернулся. Хлопнув дверью, я поднялась наверх и закрылась, а у него в кабинете что-то с грохотом упало. Так ему и надо.

Я решаю написать Мэри, чему она безумно обрадовалась. И весь оставшийся день мы переписываемся. Эта безумная и самая веселая девушка на свете просто ведет для меня репортаж, рассказывая о новых перепуганных студентах, которые слоняются по студенческому городку. Мы вспоминаем и делимся своими впечатлениями о нашей первой встрече, и я смеюсь, просто хохочу первый и последний раз за это странное и такое длинное лето, которое изменило мне жизнь до неузнаваемости.

Итан не приходил ко мне в комнату ни вечером, ни днем. Я лишь слышала, как он погремел посудой в кухне и поднялся к себе, громко хлопнув дверью.

Глава 36

Мой будильник прозвенел в половину шестого утра. Я не собираюсь больше спрашивать разрешение, чтобы жить. Синяки на теле действительно почти все прошли без следа, а шея… Да пофигу. Хуже моя жизнь от этого не станет. Пусть смотрят. Натягиваю свою черную спортивную форму, которую купил мне папа, складываю вещи, которые надевала вчера в сумку и спускаюсь вниз.

На холодильнике черным маркером пишу «на тренировке» и выхожу в прохладное утро. Ночью шел дождь, и мои легкие и нос наполняют запахи сырого асфальта, мокрой земли и травы. Птицы все также поют, извещая, что теплые дни еще не закончились.

С улыбкой на лице я отправляюсь на стадион. От дома Итана до стадиона идти довольно далеко, дорога заняла целых двадцать минут, возможно придется вставать раньше на пол часа.

К моему удивление никого еще нет, да и по дороге никого не встретила. Забрасываю сумки в раздевалку, вставляю в уши поп-рок и выбираю дорожку. От удовольствия я бегу практически с закрытыми глазами.

Как же хорошо!

Не проходит и десяти минут, как начинают стягиваться такие же бегуны. Мне кажется или все меня немного стороной обходят. Я теперь из местной «фу» перешла в разряд «страшные монстры». Ой, да ладно. Я за год на себе столько ролей примерила, что одной больше, одной меньше, наплевать.

Закончив бег, я иду к простым брусьям и перекладинам, сегодня мне хватит подтягиваний и отжиманий. Поотмокав в душе, я одеваюсь.

Куда же мне теперь деть сумку с формой? Так неохота ее целый день таскать. Мне все равно возвращаться сюда после занятий, поэтому закрываю ее в шкафчике.

До первой пары еще пятьдесят минут, как раз хватит не спеша позавтракать.

Пишу Мэри, что уже иду перекусить, и к моему удивлению она отвечает, что уже летит ко мне.

С улыбкой на лице я захожу в столовую.

Беру кофе, яичницу и сэндвич, весело улыбаясь тому, как выпучивают в страхе глаза работники столовой и некоторые студенты.

Выбрав пустой стол в самом центре зала, падаю на стул, замечая, как вокруг меня резко становится много свободных мест. Что же тут про меня рассказывают?

Через десять минут и правда врывается Мэри, обозначая свое появление громко и запоминающе для окружающих.

Мы пьем кофе и сверяем пары. Мэри рассказывает о своих летних любовных похождениях, чем заставляет мои уши пылать. Вот уж о чем я не скучала, так это о рассказах о ее громилах.

Я чувствую себя почти как обычно, пока в столовую не входит Итан, в сопровождении своей свиты и Джейла.

Я получаю удар у живот. Не настоящий, но очень ощутимый.

Я смотрю только в хмурые голубые глаза Джейла. При виде меня он не расплывается в улыбке, как я привыкла, не здоровается, я даже простого кивка не дождалась.

– Джейл, – негромко зову я друга, когда они ровняются с нашим столом, и он молча проходит мимо, слегка кивнув Мэри.

Я снова это чувствую. Чувствую, как сердце рассыпается в труху. Я не могу принять, что я его потеряла совсем и навсегда.

Пока я пытаюсь очухаться от потрясения, рядом со мной садиться Итан, уперев в меня свой колючий взгляд. Мне его не нужно видеть, я его чувствую. Надеюсь, что у нас нет совместных пар, ведь у него это выпускной год, а у меня лишь второй.

– Ладно, еще увидимся, – не громко прощается Мэри, встает и уходит.

Я все сижу уставившись вперед, ничего не видя перед собой.

– Кайла, – зовет Итан.

– А, – вздрагиваю и начинаю быстро моргать, хлопая ресницами.

– Привет. Мне пора, – здороваюсь я и убегаю, а он не пытается меня остановить. И за это ему огромное спасибо в виде медали на грудь.

Погрузившись в учебный процесс меня немного отпускает, тем более все вокруг меня новое. Простых парней, с которыми я училась в первый год, я почти не встречаю, да и те, кто попадается, шарахаются от меня, как от чумы. Все очень похоже на мой первый год, только бумажки в спину не плюют.

После пар плетусь опять в столовую пообедать перед тренировкой.

Итан и вся его свора уже тут, включая и Джейла. Это просто уже слишком для меня. Словно в бочку со змеями посадили и потрясли.

Я опять занимаю пустой стол, сажусь к ним спиной и монотонно жую, потому что надо, а не потому что хочется.

Когда я уже пью кофе ко мне подсаживается Люк, широко улыбаясь, ничуть не стесняясь ни своей изуродованной мной улыбки, ни Итана сидящего за моей спиной.

Я просто не могу не улыбнуться ему в ответ. Поболтав о парах и новых предметах, я ухожу на тренировку. Мы не трогали всех этих тяжелых тем, просто не за чем. Что было, то было, ничего уже не исправить.

Снова переодеваюсь в свою потную еще с утра форму и выхожу, получая еще один удар в живот. В моей группе теперь Итан и Джейл. Просто прекрасно! Не выдержав напряжения, я просто подхожу и падаю на газон, распластавшись звездой, закрыв глаза, плавлюсь под жгучими солнечными лучами.

И Итан зарабатывает еще одну медаль на грудь за то, что не подходит ко мне.

Через какое-то время солнце мне закрывает огромная фигура Скилы.

– Ты планируешь так всю тренировку валяться? – недовольно ворчит он, словно гром в летную грозу.

Я открываю глаза, улыбаюсь суровому громиле и протягиваю ему руку, чтобы помог встать.

И он помогает, сдержав улыбку, но блеснув синими глазами.

– С чего начнем тренер? – притворно серьезно спрашиваю я и получаю не сильный подзатыльник, от чего чуть не падаю и начинаю смеяться.

– Твои парни уже круг заканчивают, а значит тебе, лентяйка, штрафной, – подмигивает Скила.

Да уж «мои парни». Кто там теперь мой?

В раздевалку я еле заползла. Эта группа, мягко говоря, намного сильнее предыдущей, даже учитывая мои новые скилы, я еле успевала за ними. Вот же громилы неугомонные.

Хочу прийти домой и упасть на кровать. Душ тоже дома приму.

Дома. Забавно.

Сразу беру сумки и выхожу почти одновременно с Джейлом. Он один.

– Джейл, – я хватаю его за локоть.

Парень поворачивается и раздраженно смотрит на меня, будто я какая-то надоедливая собачонка, которая хватает его за штанину.

– Нам нельзя разговаривать, – отрезает он чужим голосом.

– Это почему? – тут же завожусь я.

Джейл отворачивается, выдыхает и говорит, снова подняв на мня свои небесно-голубые глаза:

– Он не позволяет мне с тобой говорить.

– Это не ему решать! – я тоже свожу брови.

– Нет, Кайла! Как раз таки ему. Все. Теперь уже точно все. Я смирился, ты тоже должна смириться, – он меня отталкивает, сдается.

– Нет, Джейл, ты не должен сдаваться. Только не ты, – в моем голосе чувствуется отчаяние.

– Я не сдался. Я смирился с действительностью, – тише говорит он.

– Но я не могу потерять тебя насовсем. Ты – мой лучший друг. Всегда таким был. Я не сдамся! Еще есть шанс! У меня получится! – я хватаюсь за его руку, в попытке найти поддержку.

– Кайла, – Джейл берет меня за плечи и немного встряхивает – обезьянка, нет шансов. Ничего не получится. Позавчера ты чуть всех нас не убила, включая своих родителей, – объясняет мне друг, пристально смотря мне в глаза.

Я чувствую, как катятся слезы по моим щекам. Этого не может быть. У меня почти получилось. Я опять хватаюсь за этот разрыв.

– Кайла, я знаю, что отец тебе ничего не сказал, но мы все это чувствовали, включая твою маму. И ты давно смотрела на себя в зеркало? – заканчивает Джейл странным вопросом, переводя взгляд сначала на мои волосы, а затем в сторону, на кого-то позади меня и уходит.

Мои сумки валяются на полу, а я реву, стоя посередине дорожки. Меня обходят успевшие переодеться после тренировки студенты.

– Пошли, – негромко командует мне Итан. И подхватив мои вещи, приобнимает меня за талию, подталкивая вперед.

Мы идем очень медленно и долго, в полнейшей тишине.

Мне кажется, что он должен злиться из-за того, что я говорила с Джейлом, но я этого не чувствую.

Неужели и правда все? Шанс остался лишь один -умереть. И не просто умереть, а убить еще и всех кого люблю.

Заходя в дом, забираю свои сумки и плетусь на верх. Потом душ.

Слезы уже не текут.

Я все решила.

Осталось только переступить через себя.

Глава 37

Кайла убежала наверх, заперевшись у себя в комнате. Я же пошел в кабинет и закурил сигарету, стоя у открытого окна.

Это был самый сложный день в моей сознательной жизни.

Как она смотрела на него сегодня своими глазами цвета грозовой тучи.

Я сильно провел рукой по лице, будто бы так можно стереть воспоминания.

Я в гребанном любовном треугольнике и выхода из него нет, потому что пока этот кучерявый блондин мой бета, он не притронется к ней.

Никто не притронется. Она только моя.

Я усмехнулся. Как до такого дошло? Я же ненавидел эту строптивую букашку. Никто не смел со мной тягаться, а какая-то обыкновенная девчонка с косичкой и лицом, как у эльфа из сказки, смогла.

Выбрасываю сигарету в окно и смахиваю этих надоедливых жуков с подоконника. Теперь мой дом больше похож на какой-то зооуголок. Повсюду жуки, бабочки и змеи ползают. А ведь Кайла даже не замечает этого, что притягивает к себе всю живность. Я теперь точно знаю, когда она просыпается, потому что птицы со всей округи слетаются и орать начинают, словно у них соревнования, кто громче.

Да ведь и в тот день, когда первый раз ее увидел, в компании, своего преданного, словно пес, друга, около нее дворняга грязная крутилась, именно к ней подошла.

Я сразу ее заметил, как только в самолет зашел, да и не мог никто не заметить. Как такая мелкая тощая девчонка могла оказаться в СОТ? Решил может гений какой-нибудь по математике или химии. И все равно какой идиот такую красивую в загон к гориллам решил закрыть. Ноги длиннющие и задница невероятная, так и хочется шлепнуть, а потом рукой сжать, талия тонкая, как у куклы, особенно для роста ее, для простых она высокая, грудь упругую так майкой обтянула, что только туда и смотреть хотелось, и коса, которая словно специально для того, чтобы на кулак ее намотать. Плюсом к шикарному телу лицо шло, словно нарисованное. Глаза необычного цвета, как туча летняя, носик тоненький и вздернутый, веснушками обсыпан и губы пухлые бантиков ярко-розовым. Не девушка, а сексуальная фантазия. И какого было мое разочарование, когда я не почувствовал ничего. От нее пахло шерстью, солнцем, лесом и рекой, но женщиной от нее не пахло. Это была не женщина, а очень красивая заготовка. Вот же насмешка природы. И блондин ее чуть зубы от злости не сломал, от того что все таращились на нее и фыркали.

С того дня я стал видеть прошлое ее, не потому что хотел, само накатывало. Проснусь утром и вижу, как она в реке купается голая почти или уроки в какой-то крошечной комнатушке делает с серьезным видом. Раньше такие вспышки были только из моего детства и то давно. Я научился видеть именно то, что хочу, а тут такое. И этим бесила меня так, что удавить хотелось. Но сначала трахнуть. Если увижу, как она идет по коридору и губу свою грызет, и все, сносило планку, тут же натравливал на нее самых податливых, чтобы изводили ее и мучили, прохода не давали. Детский сад, одним словом.

Потом решил, что просто поимею ее и выкину из головы, но она не расцвела, а значит ни за что добровольно не согласиться, а силой взять – это уже за гранью, думал я тогда. А девчонка оказалась неподатливая, причем совсем. Как не старался попасть в сознание ее, хоть краешек зацепить, бесполезно, чем взбесила меня еще больше.

А когда она на меня в коридоре кинулась, как маленькая разъяренная букашка, то понял, что и не боится меня даже. Сука с косичкой. Даже вызов мне кинула. Я бы ее прям там в коридоре отделал бы, причем не только кулаками. Ей повезло, что тренер вмешался.

Подхожу к своему столу и падаю в любимое кресло, откидываю голову на спинку и закрываю глаза, решив отдаться воспоминаниям и самобичеванию.

Я чуть не рассмеялся, когда увидел ее в день нашего спарринга перепуганную и прятавшуюся в своей огромной куртке и шапке, растерявшую всю свою смелость. Но Кайла удивила в тот день всех, а особенно меня. Как же это было унизительно. Маленькая беспородная девчонка отлупила меня при всех. Да еще как, своей косичкой по морде дала, а потом маленьким кулаком по яйцам так съездила, что звенело у меня ни один день. Еще и вырубили меня тогда дрянью какой-то, от которой пол дня отходил. Сейчас даже смешно вспоминать. Она так тряслась от страха и выпучивала глаза, что ее даже жалко было, но удар у нее сильнее и четче, чем у некоторых альф. Кто же тогда знал, что никакая она не простая девчонка.

После того дня я уже специально погружался в ее прошлое. Я узнал, что она любит есть, пить, как проводила свободное время. Изучал ее тренировки с отцом, которого я сразу узнал. Папка-то ее оказался бетой отца моего.

Когда решил, что готов раскатать ее на ринге в виде реванша, мне категорически отказали ставить нас вместе в бой. Еще и тренер этот все время пытался меня пугать своим рычанием, чтобы я даже не смел думать о реванше.

Я пыхтел и скрипел зубами от злости. Да настолько, что даже смотреть на нее не мог, боясь сорваться и начать убивать своими руками всех вокруг.

И когда узнал, что тренируется она по утрам прям на улице с кучкой своих воздыхателей, чуть руки не потер в предвкушении.

Зря я туда пошел. Зря. Именно тогда я окончательно потерял здравый смысл и контроль над ситуацией. Сначала лапать ее начал, как подросток с гормональным сбоем, а потом предложил бетой моим стать. Просто рука-лицо. Что бы я делал, если бы она согласилась? Да послал бы ее, наверное, но перед этим точно в трусы бы полез. Но эта гордая букашка отказалась при всех. А тут еще ее новый поклонник оказался податливый, словно девка уличная. Я тогда спалился по полной. Мой секрет стал не только моим, а значит уже вовсе не секрет. Но к моему удивлению она ничего никому не растрепала, а я стал осторожнее.

С того дня букашка с косичкой стала моей навязчивой идеей. Я хотел подчинить ее, поставить перед собой на колени, унизить, иначе она словно какую-то силу надо мной имела, хотя никто не смел напоминать мне про мои проигрыши и ее отказ, но чувствовал, что страх передо мной стал намного слабее. Мне не нравилось, что для всех я стал уязвимым.

День ее рождения был самым черным в моей жизни. Никогда я не делал ничего подобного. Злость, желание мести и чувство безысходности, что не могу взять себе и делать что хочется, застилали мне глаза.

Она взбесила меня с самого утра с этим своим букетом. Не знаю, что тогда меня так завело, но я с титаническим трудом сдерживал свою разрушительную энергию, рвущуюся на волю. Поэтому вечером, когда на меня начали еще давить темнота за окном и тишина дома, я решил съездить и тупо потрахаться. Позвонил всегда на все согласной знакомой. Из такси решил выйти за пару кварталов и немного пройтись. Я курил сигарету и шел по ночной улице, хотя не верно, я бежал, торопился пар выпустить и замер, увидев в квартале от меня букашку, которая посреди улицы ночью снимала чулки, в этом невозможно коротком и облегающем платье, еще и ноги задирала. Алая пелена упала мне на глаза. Ей просто было не спастись, я просто должен был ее взять, ее мнение уже не имело никакого значения, ничто не имело.

И тут подвалил этот ее ухажер и слюни начал на нее пускать, а она вся расплылась перед ним, да еще и пошла куда-то. То, что было потом, я не понимаю до сих пор.

С двумя его придурковатыми дружками все было как обычно, даже напрягаться не пришлось. Но ухажер сопротивлялся, что меня еще больше завело. Я переместился в его сознание. Никогда до и никогда после у меня такого не получалось. Я видел его глазами, я чувствовал его руками. А она меня сразу узнала, но мне было уже все равно, я просто сошел сума. Тогда я даже не понял, что у нее изменился запах, окончательно сорвав все мои предохранители.

И пришел в себя, когда она выбила меня из тела того придурка вместе с его зубами.

Сколько же я натворил, а теперь чего-то жду от нее. Смелости не хватает даже прощение попросить. Не умею я, никогда не делал этого. Да плевать мне было всегда на всех, а тем более на чье-то прощение.

Хмм. Прощения мои она мне обратно в глотку затолкает ручкой своей тонкой.

В дверь позвонили. Я со вздохом встал и пошел открывать. Привезли стол, кресло и зеркало, которые попросила Кайла. До сих пор не вериться, что она меня о чем-то попросила.

Стол оставил внизу, а зеркало поднял и упер о стену рядом с ее дверью. Джейл задал ей сегодня правильный вопрос. Ей надо посмотреть на себя, чтобы понять, что с нами происходит от ее сопротивления, на меня она все равно смотреть не станет.

Не знаю, что делать. Может уйти и оставить ее одну?

Нет. Я не буду бегать. Нам надо поговорить рано или поздно.

Надо ужин заказать что ли.

Через час принесли заказ. Кайла так и не вышла. А я схожу с сума. Натурально, руки трясутся уже. Кофе сварил, думал может хоть на его запах выманю. Размечтался.

Я так боюсь потерять ее. Первый раз в жизни, кого-то потерять боюсь. Всю жизнь я один. После гибели отца, мама умерла через пять часов, не выдержав разрыва со своей парой. Мне было два года.

Опекуном стал мой дядя. Он был простым и у него была семья – жена и дети. Побоявшись моей силы, он не взял меня к себе, а просто нанял нянек. Я даже понимаю его, у меня всегда был характер не сахар, из-за этого няньки долго не задерживались. Да и альфа второго поколения, от него можно ждать чего угодно.

Я жил в огромном доме с армией прислуги, но совсем один. Я так привык, и мне не нужна была семья. Никто не нужен. Жил по принципу, что незаменимых нет.

А теперь есть.

Еще два дня назад я бы просто пошел и вынес дверь, а потом трахал ее до тех пор, пока не сдаться. А она всегда сдается. Сначала мне казалось, что это именно то, что мне и нужно. Подчинение моей воле и все. Моя и точка.

Ну ни хрена она не моя. Только слабое тело, которым запахи эти чертовы и гормоны управляют. А мысли и душа другому принадлежат. Трахается со мной, а думает о нем. Хуже наказания мне и придумать было нельзя.

Озарение ко мне пришло когда разрыв между нами почувствовал. И слабость связи нашей вдруг так ясно ощутил. Связь еще далеко не сформирована, а упрямая Кайла и не думает сдаваться.

А я уже не могу без нее. Без запаха, без вкуса, без волос ее волшебных жить не смогу. Я словно только и родился, вдох первый ею сделал. И как теперь дышать без нее?

Все бы отдал, чтобы посмотрела на меня, хотя бы просто в глаза взглянула и по имени назвала.

За окном стемнело, я допил уже третью чашку кофе, а ужин остыл и присох к тарелкам.

Кайла так и не вышла.

Так хочу к ней, будто магнитом тянет. Больше суток уже не целовал ее, не владел телом ее совершенным.

Постояв немного около ее двери, так и не решился постучать.

Ночью почти не спал, потому что как в бреду снилось все время, как она смотрит на него с отчаянием, как плачет и хватается за него, как нуждается в нем. Мазохист чертов!

В пять утра птицы запели, а через пятнадцать минут она ушла. И дом в ту же минуту стал пустым, словно душа из него вышла.

Стояк с утра такой, что дрочка в душе не помогла. Я пытаюсь дать Кайле время на подумать, а мой член с этим категорически не согласен. И если на занятиях, я смогу ее избегать, то на тренировке, как собачонка могу начать ногу ее трахать.

Даже час со штангой не прояснил мне голову. Мне надо, мне срочно нужна она. Даже думать ни о чем не могу. Кофе мимо рта на штаны пролил, потому что ярко вспоминал, как на столе этом двигался в ней.

Я же не животное должен взять себя в руки.

Надев самые тугие джинсы и длинную футболку, чтобы не так было заметно мое приподнятое настроение в половине девятого я вышел из дома, ощущая всю тяжесть сегодняшнего дня при каждом долбанном шаге.

На занятиях мы правда ни разу не столкнулись, ну вот пришло время тренировки. Я стоял в ледяном душе до последнего, пытаясь охладить пыл и собраться.

Вышел, когда тренер уже рассказывал план тренировки. Кайлы не было. Я сразу напрягся. Кинул взгляд на Джейла, он стоял на месте. Он тоже выглядел растерянным. Парень бы точно спросил у меня, где она, но он знает, что это не его дело, больше нет. Я больше не капаюсь в его сознание. Мы с ним договорились. Связь создает между нами доверительные отношения. Я до безумия ревную и ненавижу этого блондина, но доверяю ему.

Тренер же вовсе не заметил ее отсутствия, или этот старый козел что-то знает? У них точно более теплые отношения, чем у тренера со студенткой. До хруста сжимаю кулаки.

– Где Кайла? – спрашиваю я у Скилы.

Он поднял на меня недовольный взгляд. Его неприязнь ко мне, тренер даже не пытается скрывать. Я почему-то уверен, что о моих поступках, он знает во всех подробностях.

– Язык чешется сказать, что не твое дело, – громыхнул Скила, подтверждая мою догадку, но я не боюсь его, и он прекрасно это знает.

И когда я уже хочу нарушить с десяток правил СОТ, появляется Кайла. И я, черт возьми, залипаю.

Она надела оранжевый костюм, который я ей купил. Твою мать! Лучше бы я сейчас этого не видел, я реально начинаю терять самообладание. Опускаю голову и хорошенько трясу ей. Отвожу взгляд в сторону и понимаю, что все эти имбецилы в строю слюной себе все воротники закапали.

Я сегодня точно кого-нибудь покалечу.

Утробное рычание само вырывается из груди, и как по команде кучка слюнявых идиотов переводят взгляд на тренера.

Ну вот какого лешего я не купил ей что-нибудь черное и очень, очень свободное. И длинное!

Пока я боролся с желание устроить массовое убийство, я не заметил, что Кайла принесла Скиле какие-то бумажки и огромный тяжелый мешок. Я чего-то не понимаю? Или не знаю? Столько огромных мужиков, а попросили ее принести?

Всю тренировку только и занимаюсь тем, что рычу на похотливых уродов вокруг. За что получаю массу эпитетов от тренера за свою паршивую работу.

Похер. Сегодня точно не мой день.

И я готов ее убить, когда выбежав из раздевалки, я понимаю, что Кайла пошла домой в этой оранжевой, сука, короткой во всех местах форме. Оранжевое мелькающее в толпе пятно вдали просто невозможно не заметить.

Все! Мой фитиль уже догорел, точнее горит так, что цивилизованный человек во мне вышел вон, осталось только похотливое животное, которое еще от ревности сейчас все зубы перетрет себе в крошку.