– Не вам бы, революционному гусаку, говорить такое!
– Т. е. кто это – я гусак? – вскипел Иван Иванович.
– Именно вы-с.
– После такого афронта, – заявил Иван Иванович, – я не могу пребывать дольше в доме уважаемого Гамзея Гамзеевича.
И ушел, хлопнув дверью.
С тех пор Иван Иванович и Иван Никифорович при встрече не здоровались, а когда им приходилось говорить друг о друге в думе, они ограничивались наименованием: московский депутат или петербургский депутат.
Но когда сначала Иван Иванович, а потом Иван Никифорович побывали в Константинополе[2] и одобрили умеренность и аккуратность младотурецкого конституционализма, какая-то примиряющая и объединяющая взаимная тяга охватила обоих.
Друзья их не замедлили использовать это новое настроение, чтобы окончательно примирить двух лидеров.