Пятигорск. Взгляд из прошлого

© Василий Кириллов, 2022

ISBN 978-5-0056-9370-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА I. ИCТОРИЯ рождения ГОРОДА

«Я нашел на водах большую перемену. В мое время ванны находились в бедных лачужках, наскоро построенных. Посетители жили кто в землянках, кто в балаганах. Источники, по большей части в первобытном своем виде, били, дымились и стекали с гор по разным направлениям, оставляя по себе серные и селитровые следы. У целебных ключей старый инвалид подавал вам ковшик из коры или разбитую бутылку. Нынче выстроены великолепные ванны и дома. Бульвар, обсаженный липками, проведен по склонению Машука. Везде чистенькие дорожки, зеленые лавочки, правильные партеры, мостики, павильоны. Ключи обделаны, выложены камнем, и на стенах ванн прибиты полицейские предписания. Везде порядок, чистота, красивость… С неизъяснимой грустью пробыл я часа три на водах; с полнотою чувства разговаривал я с любезными Же и Жи и старался передать им мои сердечные впечатления»

(А.С.Пушкин, запись из путевых набросков, сделанная 15 мая 1829 года)

«После смерти братьев Бернардацци, оказавших величайшую пользу тому делу, которому они посвятили труд свой, на Водах нет никого, достойного носить имя архитектора…»

(из письма князя М.С.Воронцова императору Николаю I)

У античных историков сохранилось упоминание о том, что некоторые народы Северного Кавказа ставили в захоронения кувшины с минеральной водой, которая, по их наивным поверьям, якобы могла вернуть жизнь усопшему. Разумеется, всё это у наших предков больше являлось плодом вымысла и походило на сказку, передающуюся через уста из поколения в поколение. И, тем не менее, следует признать, что о целебных свойствах удивительных природных источников люди, вероятно, узнали во времена ещё далёкие от цивилизации.

К примеру, в древней кавказской легенде о храбром воине Арафе говорилось о его жестокой битве с джиннами, ассоциирующимися с силами зла. Израненный герой, одержав трудную победу, упал на землю и потерял сознание. Но верный конь не оставил своего хозяина в беде и зубами смог дотащить его до «живительного ключа». Окунув бесстрашного воина в воды священного источника племени нартов, он спас Арафа от погибели. Раны на его теле чудесным образом затянулись. Прохладный нарзан утолил воину жажду, и к нему постепенно и незаметно вернулась его былая сила…

Яркие страницы национального фольклора! Старинные кавказские легенды и в наши дни покоряют сердца неравнодушных слушателей. Люди не потеряли интерес к рассказам о бесстрашных подвигах.

Хотя минеральная вода только в легенде вернула к жизни Арафа, она в действительности оказалась чрезвычайно полезной для человеческого организма. Будущие жители предгорий Эльбруса и Казбека пришли к убеждению, что регулярное посещение целебных источников может благоприятно сказываться на здоровье. Минеральная вода, впоследствии, стала использоваться как средство лечения от хронических недугов, болезней внутренних органов. Чтобы осознать подлинное значение природных целебных источников людям потребовались не десятилетия, а целые столетия.

Первые сведения о нарзане и термальных горячих озёрах в предгорьях Кавказа проникли в Российскую империю уже в годы правления Петра Великого. Будучи в персидском походе с многотысячным войском, предприимчивый русский монарх приказал своему лейб-медику Г. Шоберу¹ исследовать минеральные источники за терскими степями. Француз, с присущей ему педантичностью, исполнил приказание императора. В 1717 году Г. Шобер детально изучил местность и подтвердил целебные свойства нарзана, потоками изливающегося из-под земли.

Гора Бештау в окрестностях Пятигорска

Хотя сведения добытые лейб-медиком были весьма поверхностными, они не остались без внимания. В России уже тогда наметился интерес к освоению территорий богатых минеральными водами.

Однако грядущие времена, с их сложной перипетией событий, отнюдь не способствовали началу исследовательской деятельности на Северном Кавказе. Подробное описание целительных источников в предгорьях было составлено только к середине XVIII столетия в трудах академика И.А.Гюльденштедта.² Он, в частности, уже с большей информативностью поведал широкой общественности о горячих серных ключах в отрогах горы Машук и в окрестностях вершины Бештау.

Права господствовать над кавказскими землями русским пришлось упорно добиваться в соперничестве с Турцией. Лишь только к 1774 году, по условиям Кючюк-Кайнарджийского мирного соглашения, земли Кабарды и так называемого Пятигорья отошли полностью к России. И уже в скором времени рядом с владениями кабардинских князей Тархановых в терских степях стали возникать первые русские поселения.

Гордые народы Кавказа отнюдь не хотели подчиняться имперскому владычеству. Они раз за разом начали совершать набеги на станицы терских казаков. Чтобы защититься от воинственных черкесов была наскоро сооружена Константиногорская крепость, которая, можно сказать, и обозначила место для заложения будущего города у склона горы Машук.

Датой основания Пятигорска официально считается 1780 год. К этому времени были окончательно возведены стены Константиногорской крепости, где прочно обосновался русский военный гарнизон, а рядом появилось небольшое поселение под названием Горячие Ключи.

В 1793 году район Пятигорья посетил, состоящий на службе у императрицы Екатерины II, немецкий учёный-энциклопедист и путешественник, Пётр Симон Паллас. Русские солдаты, уже живущие в ту пору возле минеральных источников, не преминули рассказать ему про их целебные свойства. Солдаты некогда сами убедились в этом на практике. От них заезжий исследователь, в частности, узнал, что серные ванны могут помогать при лечении различных кожных заболеваний, а также облегчать страдания при подагре и ревматизме.

Немецкому учёному довелось собственными глазами увидеть котловину, в которой вода в значительной степени насыщенная углекислым газом, буквально, била ключом и кипела как в стоящем на огне котле. П.С.Палласа не могло ни покорить это удивительное зрелище. Он проявил интерес к данному необычному явлению, и через некоторое время обнаружил помимо ранее известного ключа ещё несколько целебных источников в отрогах горы Машук. Немецкий путешественник одним из первых пришёл к убеждению, что минеральная вода из разных скважин отличается не только по вкусу, но и своему химическому составу.

Своим названием город Пятигорск обязан имени вершины Бештау. В переводе с тюркского языка это слово и означает «пять гор». Вершина, в самом деле, имеет несколько пиков. Бештау вполне справедливо называют во многих литературных источниках пятиглавым. Несостоявшийся вулкан, гора-лакколит имеет высоту более 1400 метров. Она чуть отдалена от Пятигорска. Сам же город некогда возник в живописной долине между горой Машук и её южным отрогом – горой Горячей, нисходящей склоном к низменности со стремительными водами реки Подкумок.

Ещё в 1803 году, по указанию императора Александра I, поселение, сформировавшееся у стен Константиногорской крепости, признали курортным объектом с необходимостью дальнейшего благоустройства. В рескрипте, подписанном рукой самодержавного русского правителя, настоятельно указывалось на особую важность будущего освоения территории с открытыми целебными источниками.

Начало превращению скромного посёлка Горячие Ключи в полноценный южный город-курорт было положено в 1816 году, со вступлением в должность Главного управляющего по гражданской части на Кавказе генерала Алексея Петровича Ермолова³. Однажды посетив район Минеральных вод, тот пришёл в крайнее расстройство от того, что увидел. Его глазам предстала дикая местность. У целебных источников «ютились» наскоро сколоченные деревянные строения и глинобитные мазанки с соломенной крышей, в которых приехавшие на лечение больные не только жили, но и принимали водные процедуры. Такого рода «антисанитария» показалась А.П.Ермолову недопустимым явлением, и он задумался о реформах в области управления будущим курортом.

В первую очередь, по инициативе генерала претерпели серьёзные изменения чиновничье-бюрократические структуры в южных провинциях Российской империи. А.П.Ермолов хорошо осознавал важность миссии, возложенной на его плечи императором, и поэтому решил приняться за дело с особым усердием. Требовалось как-то интенсифицировать процессы строительства на южных территориях, привлечь сюда необходимые кадры архитекторов и людей рабочих специальностей. Генерал вполне отдавал себе отчёт, какую огромную роль могут сыграть в дальнейшем курорты в предгорьях Кавказа для его соотечественников – жителей северных регионов России, а также военных, пострадавших в период войны 1812 года. Минеральные воды сулили исцеление не только от хронических болезней, но и незаживающих ран, полученных на полях сражений. Как герой баталий с наполеоновской армией в прошлом, А.П.Ермолов знал о многих людях в России, нуждающихся в продолжительном лечении и реабилитационных процедурах у серных источников.

По приказанию генерала у подножия горы Машук было возведено первое деревянное здание лечебницы на прочном каменном фундаменте. Оно включило в себя пять отдельных помещений с ванными комнатами. В центре здание из соснового бруса, как свидетельствуют зарисовки, было увенчано бельведером в традициях архитектуры позднего классицизма.

А.П.Ермолову на Кавказе изначально пришлось столкнуться с проблемой нехватки профессиональных кадров строителей. Впрочем, эта проблема была актуальна в начале ХIХ века не только для южных, но и ряда других регионов страны. Дефицит в строительных артелях не ощущался разве только в городе на Неве – столице Российской империи. Для проведения масштабных архитектурных работ в Санкт-Петербург стекались опытные специалисты не только из отечественных провинций, но и стран Европы. Зодчие, мастера строительных дел, скульпторы, художники были не прочь предложить свои услуги и хорошо заработать на службе у императора Александра. Ведь на европейских архитектурных конкурсах присутствовала острая конкурентная борьба и далеко не всем их участникам сопутствовала удача. Санкт-Петербург, таким образом, становился для ряда зодчих и мастеров художественного ремесла альтернативным вариантом для демонстрации своих незаурядных способностей.

В 1822 году А.П.Ермолов откровенно признавался в своём письме к статс-секретарю П.А.Кикину⁴, что ему на Кавказе не достаёт архитектора. Генералу требовался профессиональный зодчий с ярко выраженными способностями. Он настоятельно умолял П.А.Кикина обратиться к министру внутренних дел – графу В.П.Кочубею⁵, ведавшему курортами, с просьбой подыскать для него среди прочих достойную кандидатуру.

По-видимому, не добившись сразу желаемого, А.П.Ермолов лично направил прошение влиятельному петербургскому чиновнику. Он, в частности, предупредил графа:

«Без архитектора нельзя ничего делать, и если вы не назначите человека способного, то у меня нет такового, офицеры же инженерные заняты другими предметами»⁶.

В 1818 году в Санкт-Петербурге началась подготовка к реконструкции старого Исаакиевского собора. В архитектурном конкурсе приняли участие сразу несколько видных зодчих, уже хорошо зарекомендовавших себя в городе на Неве – А. Захаров, Д. Кваренги, В. Стасов, А. Воронихин, Ч. Камерон. Каждый из них предложил по-своему оригинальные и качественные проекты нового здания. Однако император Александр I не заинтересовался ими всерьёз и неожиданно обратил внимание на рисунки, исполненные рукой до той поры никому не известного французского зодчего Огюста Монферрана.

Изображение пятиглавого собора, решённого в формах зрелого классицизма, показалось самодержавному правителю исполненным благородства и строгого величия. Более того, О. Монферран, в отличие от других участников конкурса, рискнул выполнить особое пожелание Александра I. Он сохранил в своём проекте алтарную часть прежнего храма, не подвергнув её значительным изменениям. Не исключено, что именно это обстоятельство гарантировало успех зодчему из Франции.

У Огюста Монферрана, как полагает ряд исследователей, было недостаточно технических знаний архитектора-строителя. Ведь он, в первую очередь, был художником, а не зодчим. За это в будущем француз даже получил в Санкт-Петербурге шутливое прозвище «рисовальщик». Вспомогательные средства для возведения тяжёлых гранитных колонн и других конструкций собора ему предоставил инженер-механик испанского происхождения Августин Бетанкур.

В мастерской О. Монферрана в работе над проектными чертежами будущего здания приняли участие многие начинающие мастера строительного дела. Среди них были не только отечественные специалисты, но и иностранцы, приглашённые из Европы. В числе прочих до Санкт-Петербурга добрались братья Джузеппе и Джованни Бернардацци⁷ – итальянцы по происхождению, выходцы из швейцарского кантона Тичино. Они также сочли нужным для себя наняться на службу к талантливому французскому архитектору.

Однако что-то у братьев пошло не так. История умалчивает, почему у них не сложились тесные отношения в работе О. Монферраном. Возможно, итальянцев не устроили какие-то финансовые вопросы, предлагаемые им задания, или они не нашли для себя в мастерской почву для реализации собственных творческих амбиций. Так или иначе, но что-то побудило братьев Бернардацци неожиданно откликнуться на авантюрное предложение, поступившее к ним из медицинского департамента Министерства внутренних дел, и отправиться на Кавказ – в Горячие Воды.

Решение итальянцев было, по меньшей мере, беспрецедентным. Их не остановило даже то обстоятельство, что на южных окраинах России ещё продолжалась война с горцами. Отправиться на Кавказ могли себе позволить, наряду с кадровыми военными, только самые решительные и отважные люди. Там, в полудикой местности, никто не мог гарантировать им безопасность.

В октябре 1822 года братья Бернардацци прибыли в Горячие Ключи. Пейзаж у склонов гор Машук и Бештау, вероятно, частично напомнил им о родной Швейцарии. Они увидели скромные жилые строения, небрежно разбросанные в живописной долине у реки Подкумок. Это был, по-настоящему, далёкий и ещё нетронутый цивилизацией край. Здешнее поселение заметно отличалось от ухоженных деревушек в швейцарских Альпах. Покоряла только красота местных девственных ландшафтов.

После блистательного и чопорного Санкт-Петербурга перед глазами братьев Бернардацци предстала картина убогой нищеты и запустения. Трудно сказать, каковым было их первое впечатление? Не разочаровались ли итальянцы в своём выборе? Не захотелось братьям вернуться обратно в город на Неве? Но таким уж был жребий их судьбы. Впереди Бернардацци ждала трудная и неутомимая работа. Им предстояло за некоторое время превратить дикую чужбину в приятный взору южный курорт, некое подобие оазиса среди каменистых отрогов Машука и засушливых терских степей.

Панорама горных ландшафтов вблизи Пятигорска

Между тем, было и одно приятное обстоятельство. В Горячих Ключах ничто не могло мешать итальянцам, в полной мере, раскрыть свой талант и многогранное творческое дарование. Здесь не нужно было приспосабливаться к каким-то условиям, как в обстановке города на Неве, а главное – тут начисто отсутствовала конкуренция с другими зодчими.

Не исключено, что именно по советам братьев Бернардацци генерал А.П.Ермолов повелел вместо тропы в скалах у подножия горы Горячей пробить дорогу, идущую параллельно течению реки Подкумок⁸. Она позволила лучше связать будущий Пятигорск с соседним Георгиевском. Благодаря этому стало не нужным огибать Машук по окружному маршруту. Желающие посетить минеральные источники получили возможность ехать прямиком, по более низкой местности.

Братьям Бернардацци предстояло осуществить небольшой градостроительный проект. В основу предложенного ими замысла легло желание урегулировать и как бы зафиксировать на местности конкретные территории, отведённые под жилую застройку и не сопряжённые с парково-курортной зоной у целебных источников. Изучив природный ландшафт и обладая хорошим глазомером, итальянцы определили высотные точки с наиболее привлекательными окружающими видами. Они впоследствии стали местами размещения объектов курортной среды – необычного паркового павильона и двух гротов с лаконичным архитектурным обрамлением.

Проект братьев Бернардацци, в действительности, оказался новаторским. Эстетическое восприятие цепей скалистых гор, отчасти поросших деревьями и кустарником, в совокупности с естественным, природным страхом высоты должны были вызвать в душе у гуляющего по ландшафтному парку человека сильный эмоциональный подъём. Этот волшебный полёт над землёй, мысленное парение в воздушном пространстве могло не только помочь внутренне расслабиться, но и ненадолго отрешиться от реальной мирской суеты. Люди из привилегированного круга получали, таким образом, необходимую им порцию адреналина. Спрашивается, что ещё нужно было гостям южного курорта!? Многие из них стремились сюда, исключительно, в поисках экзотики и новых ощущений.

Глыбы травертина на склоне горы Машук

Братья Бернардацци представляли в своём роде идеальный творческий союз. Джузеппе был прирождённым зодчим, а Джованни – отменным каменщиком. К постройке первого капитального здания на Горячих Водах итальянские мастера приступили к 1824 году. И тут же им пришлось столкнуться с массой неразрешённых проблем. На Северном Кавказе в тот момент попросту не оказалось достаточного количества строителей, знающих своё ремесло. Чтобы как-то исправить неприятную ситуацию из Москвы в Горячие Воды была специально направлена рота солдат из 250 человек⁹.

Братьям Бернардацци пришлось самим знакомить бывших военных с основами строительного ремесла. Под руководством итальянцев они научились делать прочные фундаменты, штукатурить стены, а затем даже вырезать из камня ионические капители и элементы орнаментальных фризов. Но, конечно, последнее уже больше происходило при непосредственном участии Джованни Бернардацци. Мастер сам брал в руки инструмент и показывал как им следует пользоваться. Солдаты наблюдали за производимой итальянцем работой с живым интересом.

Здание Ресторации задумывалось ещё до приезда в Горячие Ключи братьев Бернардацци. В 1820 году архитектор И.Ф.Вильстер¹⁰, по заданию А.П.Ермолова, специально разработал проект двухэтажной постройки, которой призвано было стать комфортабельной гостиницей для приезжих. Место в поселении для будущей Ресторации генерал выбрал лично, посоветовавшись с рядом своих приближённых.

Джузеппе Бернардацци нашёл в составленном проекте ряд отдельных недостатков, но, в целом, не стал его серьёзно корректировать. Он, в частности, ни на шаг не отошёл от ранее утверждённой схемы главного фасада. Здание в стиле «русского ампира» украсил в центре портик с шестью колоннами ионического ордера на высоком стилобате.

В плане Ресторация получила характерную форму «покоя», широко распространённую в архитектуре России «александровского» периода. Нижний этаж в здании использовался как парадный, а наверху – на втором этаже – были устроены девять номеров для постояльцев.

Любопытно, что с самого начала своего существования казённая Ресторация передавалась в аренду частным лицам. Её первым содержателем оказался забравшийся на Кавказ француз Соломон Бартоломей, затем – каррарские колонисты, а чуть позднее – русские купцы.

К счастью, здание Ресторации (пр. Кирова,30) хорошо сохранилось до наших дней¹¹. Оно является одной из ярких городских достопримечательностей.

Братья Бернардацци обнаружили на склонах горы Машук богатые месторождения известкового туфа – травертина¹². О его свойствах как материала для строительства итальянские мастера уже ранее знали. Порода обладала необходимой твёрдостью и, одновременно, неплохо подходила для обработки резными инструментами. Добыча «дикого» камня тоже не составляла проблемы. Он залегал, фактически, у самой поверхности земли.

Бернардацци решили полностью выложить здание из глыб травертина, прочных и долговечных. Это, кстати, и спасло бывшую Ресторацию впоследствии. В результате случившегося в годы Великой Отечественной войны пожара стены здания почернели, но не подверглись разрушению. Их затем только пришлось гладко оштукатурить.

Здание Ресторации (проспект Кирова,30)

Ресторацию полюбила заезжая аристократия. Здесь два раза в неделю стали устраиваться балы. Именно в зале Ресторации, судя по описаниям М.Ю.Лермонтова, вальсировали Печорин и княжна Мери – персонажи «Героя нашего времени». Описание пятигорских балов более поздних лет сохранилось в мемуарах писательницы Екатерины Лачиновой¹³, жившей со своим мужем-военным на Кавказе в период 1836—1840 гг. Она, в частности, отметила:

«Пятигорские балы довольно благовидны: зала, где танцуют, просторна, опрятно сдержана, изрядно освещена, музыка порядочная».

Бернардацци и далее принялись использовать машукский камень в качестве подручного материала. Его благородный серовато-жёлтый цвет, по убеждению итальянцев, и должен был стать магическим средством воздействия на зрителя и придать разнородным постройкам черты некого единства.

Травертин применялся братьями Бернардацци и при сооружении в 1831 году красивого и гармоничного паркового павильона – беседке «Эолова арфа», которая подобно миражу появилась на самом высоком месте Михайловского отрога горы Машук. Ротонда с восемью колоннами имитировала традиционный образ античного зодчества. Известно, что при создании проекта Джузеппе Бернардацци использовал в качестве эталона павильон, выстроенный в 1760-х годах архитектором У. Чемберсом в парке Кью в окрестностях Лондона¹⁴.

Сооружение беседки осуществлялось при личном надзоре Джованни Бернардацци, прослывшим хорошим мастером каменных дел. В его строительной артели помимо вольнонаёмных мастеров были и обученные им солдаты из присланной в Горячие Ключи роты.

Моноптер¹⁵ строгого дорического ордера получил купольное завершение, представлявшее собой оштукатуренный дубовый каркас перекрытый листами железа. Внутри беседки были устроены лавки для отдыхающих и решетчатое ограждение с перилами.

Под крышей павильона вначале хотели установить скульптуру, изображавшую греческого бога Эола – повелителя ветров. Однако затем от этой идеи отказались. Главный доктор комплекса Минеральных вод Ф.П.Конради¹⁶ предложил братьям Бернардацци воплотить более оригинальный замысел.

Беседка «Эолова арфа»

В первой половине ХIХ века в Европе стал входить в моду ранее забытый музыкальный инструмент – арфа. Разумеется, само по себе, это тоже было связано с возрождением интереса к античности и утверждением новой эстетики стиля «ампир». Ф.П.Конради однажды высказал предположение, что мелодичные звуки арфы будут крайне благотворно влиять на внутреннее состояние посетителей «вод». Горы, южная растительность и формы ордерной архитектуры в комплексе могли создать необходимый антураж пребывания на земле древней Эллады.

В каменный пол беседки специально вмонтировали деревянный футляр с двумя арфами. А главным чудом стало механическое устройство, которое приводилось в движение флюгером над крышей. Поворачиваясь от дуновения от ветра, он заставлял вращаться конструкцию с арфами. Внутри футляра в этот момент что-то соприкасалось с жильными струнами и, словно по волшебству, рождалась музыка. В зависимости от силы ветра звуки были то тихими, то громкими. Мелодия раз за разом менялась, и возникало ощущение, что самим процессом руководит не бездушный механизм, а ни кто иной, как сам греческий бог Эол. Естественно, всё это происходило только в курортный сезон, с наступлением холодов деревянный футляр демонтировали и убирали на хранение.

М.Ю.Лермонтов упомянул в своём романе «Герой нашего времени» о том, что в беседке «Эолова арфа» всегда «торчали любители видов и наводили телескоп на Эльбрус». В ясную погоду снежная шапка могучей вершины просматривалась даже отсюда, а не с более высоких точек, требующих определённых усилий для восхождения.

Гордая и величавая красота Эльбруса не могла оставить равнодушными заезжих гостей. Представители дворянской аристократии перешептывались, делились впечатлениями друг с другом, наслаждались удивительным горным ландшафтом.

Эльбрус был ярко воспет в кабардинской легенде, родившейся у южного народа ещё в незапамятные времена. Вот содержание, вкратце, одной из её версий:

«Жил когда-то на Кавказе всесильный и могущественный князь Эльбрус в замке из чистого белого мрамора и голубого хрусталя. Он одиноко возвышался на утёсе и отражался в водах озера Тамбукан¹⁷. Эльбрус некогда победил в жестоком бою князя Казбека и насильно взял в жёны его сестру – красавицу Машук.

У повелителя в ту пору уже был взрослый сын – Арслан. Красивый молодой горец успел прослыть в народе отважным витязем. Однажды увидев красавицу Машук на празднике урожая, Арслан неожиданно для самого себя воспылал к ней горячей любовью. Храбрый горец тайно преподнёс Машук фату, сотканную из туманов, одарил её самоцветами, осыпал цветами. Когда разразилась война в родном краю, витязь, отправляясь в боевой поход, надел на палец своей возлюбленной перстень с бирюзой.

Однажды Эльбрус увидел на пальце жены новое кольцо и очень удивился. Князь спросил у жены, как оно к ней попало, и та вынуждена была признаться, что это талисман на удачу, который подарил ей Арслан, отправляясь на битву неприятелем. Ранее ничего не подозревавший Эльбрус наполнился чувством ревности и даже пригрозил жене смертью в случае измены. В бешенстве он снял кольцо с пальца Машук и зашвырнул «в никуда».

Кольцо покатилось по долинам и ущельям. Оно со звоном падало с одного откоса на другой, а затем вдруг превратилось в каменную твердь, причудливую Кольцо-гору.

Через некоторое время Арслан вернулся с войны и ночью в тайне встретился с любимой. Машук предложила молодому горцу бежать из родного дома в неизвестные края в поисках счастья. И тот, недолго поколебавшись, согласился.

Проснулся как-то утром Эльбрус и не увидел рядом красавицы-жены. Разгневанный, он тут же бросился в отчаянную погоню, захватив с собой пару верных гончих псов. Эльбрусу удалось настигнуть дерзких беглецов на равнине у реки Подкумок.

Отец и сын, потеряв разум, скрестили мечи, а Машук отбежала в сторону, укрывшись от битвы фатой из туманов. Арслан ударил старика по седой голове и раскроил её надвое. Однако, князь, собрал последние силы, взмахнул разящим алмазным мечом и рассёк соперника сразу на пять частей. Рухнул Арслан на землю и тут же превратился в гору Бештау. На ней же при этом образовалось пять вершин. Сам Эльбрус тоже стал горою, но ещё более высокой, с двуглавой седой шапкой.

Красавица Машук не смогла пережить выпавшего на её долю горя и вонзила себе кинжал в сердце. Погибнув, стала она каменеть и тоже превратилась в гору, но только с более мягкими очертаниями. Оба верных пса князя тоже стали горными отрогами…

Всё живое неожиданно обратилось в твердыню. Не умерла только любовь прекрасной Машук к молодому горцу Арслану. Она продолжала лить слезы, пытаясь ими возродить к жизни «пятиглавый» Бештау. На протяжении столетий эти слёзы превратились в целебные источники, которые способны вернуть здоровье каждому в них окунувшемуся».

Кабардинская легенда, иносказательно, отражает реальное положение дел. Как считают геологи, Эльбрус был ранее действующим вулканом. Его частые извержения вызвали, в свою очередь, изменения в земной коре. Вырывающиеся то и дело на поверхность горячие потоки лавы сформировали особый рельеф. Под сильным давлением, идущим из-под земли, в окрестностях вулкана образовалось ещё несколько горных вершин – Бештау, Машук, Железная, Джуца и т. д. Так, собственно, и возникли кавказские предгорья, вступившие в заочный диалог с просторами терских степей.

…После отставки А.П.Ермолова, командование войсками на Кавказе было передано генералу Г.А.Эммануэлю¹⁸ – сербскому дворянину, добившемуся продвижения на русской службе. На долю нового управляющего выпали далеко нелёгкие времена. Персия открыто угрожала войной России. Турецкие владыки тоже не оставляли своих упрямых попыток натравливать горцев на русских, называя это «священной войной против неверных».

Генерал Г. А. Эммануэль, как опытный военачальник, умело взялся за дело. Он смог укрепить линию обороны на Кавказе и дать отпор вражеским набегам на русские территории. Император Николай I высоко оценил заслуги генерала, пожаловав ему орден Святого Александра Невского.

В 1827 году приказом самодержавного правителя Г.А.Эммануэль был утверждён в должности нового управляющего «на водах». На этом посту он пробыл вплоть до 1831 года и за этот период, следует признать, сделал немало для будущего развития курортов.

Одним из важных событий в жизни на Кавказе стала предпринятая русскими экспедиция к вершине Эльбруса. Генерал Г. А. Эммануэль отважился на эту смелую затею с весьма конкретной целью – найти и затем отметить на топографических картах потаённые тропы, по которым из Турции переправляется оружие для воюющих горцев. Но, помимо этого, восхождение к горному пику включало в себя и научно-познавательную миссию. Генерал специально пригласил в экспедицию группу петербургских академиков, изъявивших желание исследовать природу дикого края. Очевидно, при содействии Г.А.Эммануэля в состав участников похода был включён в качестве топографа и Джузеппе Бернардацци.

Любознательный итальянец был чрезвычайно рад возможности побывать у могучих горных вершин. Рисунки, выполненные зодчим во время подъёма к величественному кавказскому пику, оказались настолько удачными, что их затем отправили вместе с научными отчётами в Петербургскую Академию Наук. Для истории Джузеппе Бернардацци запечатлел даже самих участников восхождения – учёных иностранного происхождения А. Купфера, Э. Ленца и К. Майера – на фоне красивого водопада.

В благодарность за свой труд Джузеппе Бернардацци получил в подарок камеру-обскуру, с помощью которой он затем смог воссоздать общую панораму цепи кавказских гор, забравшись на вершину Машука. Один из швейцарских специалистов¹⁹, увидев её, пришёл в восторг. Рисунок, выполненный в большом масштабе, полностью соответствовал натуре.