Read the book: «Грибы с апреля по октябрь»

Авторская ремарка

© Василий Анатольевич Смирнов, 2024

ISBN 978-5-0060-1607-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга написана более двадцати лет назад, но по разным причинам все это время пролежала в столе. Иногда печатались небольшие отрывки в газетах и журналах, адаптированные для конкретного издания.

За двадцать лет накопились новые наблюдения, да и в микологии тоже произошли изменения, поэтому текст пришлось основательно править, но в некоторых случаях просто вставлены уточнения с пометкой «Ремарка 2023 года».

Все фотографии, включенные в книгу, выполнены мной.

Грибные трофеи 2010 года

…если бы я раньше знал, какая

это канитель – писать книжку,

то нипочем бы не взялся…

Гекльберри Финн

рисунок Херлуфа Бидструпа

Вместо пролога Краткий путеводитель по страницам

Увлечение грибами, как и любое другое, не знает перерывов. Страсть одолевает человека вне зависимости от погоды, политической обстановки и времен года, но филателистам, меломанам, нумизматам и даже рыбакам-любителям живется легче, их азарт находит выход круглый год. Заядлым грибникам приходится хуже – зимой грибы не растут. Именно это досадное недоразумение слегка роднит их с садоводами, хотя и существует принципиальное отличие: грибники собирают то, чего не сеяли. И все-таки сходство есть. С конца октября и до последних чисел апреля грибник, как и садовод, «ухаживает за погодой», считает дни и читает специальную литературу…

«Грибная литература»¹, в отличие от микологической, не очень обширна, но весьма разнообразна: каталоги, определители, справочники, научные издания, научно-популярные и даже художественные произведения.

Микологическая литература даже в рядовых районных и городских библиотеках представлена довольно широко, но очень многие научные издания предназначены только для специалистов. Они, чаще всего, посвящены довольно узкому вопросу и не могут заинтересовать «среднего» грибника. В библиотеке, если попросите «что-нибудь о грибах вообще», то можете получить нечто вроде книги «Мутационный процесс у грибов» – серьезного научного труда, библиография которого включает в себя 816 (!) наименований, из которых лишь 163 на русском языке. Понятным будет только слово «грибы» в названии книги.

Авторы «грибных» книг обычно или специалисты-микологи, или писатели. А ваш покорный слуга органично сочетает в себе отсутствие обоих этих недостатков, не являясь ни дипломированным микологом, ни профессиональным писателем…

Поэтому, имея сорокалетний стаж грибника-любителя и читателя «грибной» литературы, постарался изложить свои наблюдения, знания и соображения так, чтобы было удобно именно читателю – грибнику-новичку, поскольку опытный искатель и сам может рассказать столько же, если не больше.

Терминами «дилетант», «дилетантство» автор хотел лишь подчеркнуть, что книга написана любителем и для любителей, хотя и с использованием многих, в том числе и профессиональных, научных изданий.²

Рассказы о грибах собраны в главы по месяцам года, но конец сентября и октябрь выделены в категорию «поздней осени», имеющей свои особенности, а позднеосенние грибы экзотической внешности или необычного поведения выделены в «аутсайдеры». Наиболее распространенные виды грибов получили персональные разделы, более редкие расположились в «общежитиях». Подробное описание конкретного гриба расположено в том месяце, в котором он впервые появляется в достаточно большом количестве, но наиболее массовым, престижным или опасным грибам (например, осенним опятам, свинушкам) могут быть посвящены и по две статьи.

Опасными здесь названы грибы, способные доставить большие или меньшие неприятности, от расстройства желудка до смертельного исхода. Термины «съедобен», «смертельно ядовит» и прочие из этого ряда пояснены в разделе Главы XII «Русско-микологический разговорник», а более подробно, с перечислением и описанием несъедобных, ядовитых и смертельно ядовитых грибов – в разделе «Опасность грибная» главы «Техника безопасности».

Кроме рассказов о несъедобных и ядовитых грибах, в той же главе описаны возможные неприятности и опасности, с которыми может столкнуться грибник, а также способы защиты от них, проверенные за время сорокалетней практики.

В главах «Технология «грибосбора» и «Грибная кулинария» обобщены разбросанные в тексте наблюдения, соображения, советы и рецепты по поиску, опознанию, доставке и кулинарной обработке лесного урожая.

Все грибы, о которых здесь рассказано, встречались, хотя бы изредка, на протяжении моей «грибной» карьеры. Ядовитые грибы, которых я не встречал, но посчитал нужным упомянуть. перечислены в последних двух разделах IX главы с указанием о том, где можно найти их описание и фотографии.

В криминалистике существует термин «словесный портрет» – описание внешности человека, составленное по определенным правилам. В микологической литературе – каталогах, определителях и так далее тоже существует определенный порядок: последовательно описываются шляпка, ножка, пластинки, споры, приводятся «особые приметы», скажем кольцо или чешуйки на ножке, места и время появления. В «грибных» изданиях этот порядок соблюдается не так строго. Встречаются и полные «словесные портреты», и описания a la madam Грицацуева: «Брюнет в голубом жилете и желтых ботинках». Несмотря на приложенные усилия держаться золотой середины, в рассказах о грибах присутствуют колебания между этими крайностями – одни виды описаны подробно, о других, редких или малоценных, сказано кратко.

В описаниях грибов сознательно опущены сведения о спорах, «семенах» грибов, их величине, форме и цвете, а также о вкусе мякоти грибов, запахе и форме пластинок. Для точной идентификации гриба все эти «мелочи» просто необходимы, однако… рассмотреть споры в лесу невозможно, и не только определить их форму и величину, но и то, что они, например, «в массе розовые»!

Запах гриба не входит в основные признаки съедобности или ядовитости: многие «хорошие» грибы пахнут неприятно, и наоборот – «плохие», вплоть до бледной поганки, имеют чудесный грибной аромат. Да и обоняние слишком индивидуально – один и тот же гриб для одних пахнет неприятно, для других наоборот, а кто-то вообще никакого запаха не ощущает.

Со вкусом картина похожая, но, попробовав бледную поганку на вкус, вы… Скажем так, теряете шансы проделать это еще раз. Хотя, понюхав ее, почти ничем не рискуете. «Почти ничем» потому, что вряд ли кто ложится на землю, чтобы понюхать гриб, а брать в руки смертельно ядовитые грибы не совсем безопасно.

Теперь о прочих признаках.

Пластинки бывают свободные, нисходящие, приросшие, частые, приросшие зубцом, низбегающие, узкие, вильчатые, редкие, толстые, широкие, тонкие и опушенные…

Форма шляпки имеет не меньшее количество характеристик: подушковидная, выпуклая, распростертая, воронковидная, плосковыпуклая, яйцевидная, колокольчатая, конусовидная, с бугорком, уховидная, полушаровидная, со впадиной Иногда встречаются и более колоритные термины: ширококолокольчатая, вогнутораспростертая и воронковдавленная.

Для каждого гриба можно привести такое количество признаков, что разобраться в них сможет только специалист, да и то в лабораторных условиях, вооружившись микроскопом и прочими принадлежностями. Только стоит ли разглядывать, каким образом прикреплены пластинки к ножке строфарии сине-зеленой, и определять, выпуклая или подушковидная шляпка у подберезовика? Поэтому в описании грибов упор сделан на небольшое количество характерных признаков, различимых невооруженным глазом прямо в лесу. Для успешной и безопасной охоты среднего грибника этого достаточно, но только при неукоснительном соблюдении золотого правила: «Не уверен – не обгоняй!».

Сомневаешься в определении гриба – оставь его в лесу или

возьми для домашнего анализа, обязательно изолировав

от бесспорных трофеев.

Теперь, чтобы не запутать читателя, надо немного сказать о том, как в книге используются наименования.

В названиях грибов, а их в книге около трех сотен, часто встречаются прилагательные, характеризующие цвет, запах, вкус, форму, размер, время года, особенности строения, привязанность к породе деревьев и так далее. Причем они могу играть как второстепенную роль (подосиновик красный, опенок осенний), так и главную (польский гриб, желчный и перечный грибы). В тексте нередко опускаются прилагательные «второстепенные», а «главные» употребляются без существительных. Первое происходит, когда речь идет, скажем, о маслятах вообще и все сказанное относится ко всем их видам, или абзац посвящен только одному из них и нет смысла десяток раз повторять, что речь идет о масленке позднем. Второе – из-за того, что само слово «гриб» и так слишком часто звучит на каждой странице, чтобы «таскать» его за польским, желчным и даже белым. Бывает и третий вариант, когда применяется только «второстепенное» прилагательное, например: «… он темнее своего гигантского сородича».

Во всех случаях названия грибов, независимо от того, приведены они полностью или частично, в тексте выделены курсивом, так что, если встретилось слово «гигантский» – это название гриба, а «гигантским», может быть что угодно – успех, интерес или, скажем, баобаб. Жаль только, зарплата не может.

В конце книги помещены приложения – «Предметный указатель», «Указатель латинских названий», списки грибов, занесенных в «Красные книги» России, РСФСР и СССР.

В «Предметном» приведены все названия грибов, хотя бы раз упомянутые в тексте, с указанием латинского наименования и перечислением страниц, на которых этот гриб упоминается.

«Указатель латинских названий» предназначен для дилетантов, читающих научные издания – в них нередко оперируют латинскими терминами, не утруждая себя переводом (специалисты поймут, а про нас, любознательных дилетантов, никто не думает).

Микология, как и любая другая наука, не стоит на месте – кропотливая работа по изучению, описанию и уточнению систематики грибов идет постоянно. Ученые проводят исследования грибов для выяснения их лекарственных свойств, возможности искусственного выращивания и по многим другим направлениям. Обо всем этом можно рассказать много интересного, но пора открывать сезон – на дворе конец апреля…

Глава I Апрель – открытие сезона

Суббота 27 апреля 1985 года, шесть часов утра, идет снег, холодно. Немногочисленные пассажиры, ждущие электричку, бродят по платформе, пытаясь согреться. При очередном проходе нос к носу сталкиваюсь с сослуживцем, элегантно, как всегда, одетым, с портфелем-дипломатом в руках. Он с изумлением смотрит на мои резиновые сапоги, старенький плащ и рюкзак с корзинкой. Я удивлен не меньше. Вопрос – «А Вы, собственно, куда?» – вылетает у обоих одновременно. От неожиданности и ответы звучат в унисон – «В Сандуны!» – «За грибами!» Посмотрев друг на друга с недоумением, и покрутив пальцем у виска, мы расходимся, сожалеюще покачивая головами: «Ну, дошел человек!»

Конечно, по такой погоде ехать за грибами, рассчитывая на «улов», бесполезно, но уж больно велико нетерпение заядлого грибника – с момента последней прошлогодней поездки прошло шесть месяцев! Поэтому, не надеясь что-либо добыть, я все-таки начинал ездить в лес с конца апреля. Удовольствие доставляла возможность походить по знакомым местам, глядя не только под ноги, но и по сторонам, обойти те участки леса, куда в сезон не хватало времени добраться, оценить потенциальную урожайность вновь открытых полянок с тем, чтобы позже проверить свои прогнозы.

Эти первые поездки сезона я использовал и для «стратегической» разведки, выезжая в места, где еще никогда не бывал. Больше половины всех своих точек «грибосбора», коих насчитывалось в лучшие времена почти четыре десятка, я впервые посетил до или после общепринятого времени грибных вылазок. Грибная география не ограничивалась Московской областью – бывал я в Ярославской, Тульской областях, а Тверскую и Владимирскую осваивал очень активно. И все-таки расположение подавляющего большинства «плантаций» обеспечивало возможность однодневной поездки на электричках, пусть даже на двух-трех, но без автобусов, в которые можно и «не залезть». Однодневной считалась поездка, не превышающая двадцати часов.

Не только апрельские поездки бывали чисто ознакомительными, случалось возвращаться пустым и летом и даже осенью. Знания даром не даются – наша присказка тех лет. «Всякая охота предполагает и удачу, и неудачу, грибная охота в том числе».³ Не угадал направление (север – юг), не учел погоду или… да мало ли в чем можно ошибиться, а в результате – пустая корзина. «Он ведь, гриб, что? Для него законы не писаны. Бывает и дождь, и тепло, и все условия, а его нет. Он ведь областному начальству не подчиняется».⁴

Мне известны случаи (и по рассказам, и по личному опыту), когда от полного «безгрибья» до хорошего «грибосбора» было не более трех-четырех километров. Причины бывают разные – полосой прошли дожди, или рельеф местности обеспечил разницу в температуре, или сказались различия в составе почвы, а то и в количестве снега прошедшей зимой. Бывает, конечно, и так, что «намотав» за день не один десяток километров, уезжаешь пустой – во всех доступных пешим ходом местах этого района грибов нет. Неудача? Фиаско? Отнюдь нет! Вторая присказка тех лет гласила – знания лишними не бывают: при полном «безгрибье» поневоле заходишь в места, куда никогда не доберешься в урожайное время, а значит, расширяешь географию, тем более, что известные тебе (и не только тебе) места совсем необязательно самые урожайные – стадный инстинкт человека здесь сказывается едва ли не сильнее всего. Могу сослаться на собственный опыт: из сорока-сорока пяти поездок (с конца апреля по конец октября) больше половины были «нулевыми» или близкими к этому, но зато остальные, базировавшиеся на полученных знаниях грибных мест, окупали все.

Стоит еще отметить и такой штрих: «точка», «место» или «плантация» – это не полянка или опушка, а местность, достигающая нескольких десятков квадратных километров.

Подснежники

Вопреки утверждениям многих книг, посвященных «третьей охоте», грибы-подснежники в конце апреля, да и в первых числах мая встречаются только в те редкие годы, когда весна бывает очень ранней. Обычное же время появления строчков и сморчков – конец первой и начало второй декады мая. В смешанном елово-березовом лесу, наиболее характерном для окрестностей Москвы, к этому времени снега уже не остается, а сквозь слой прошлогодней листохвойной подстилки начинает пробиваться трава. В городе березы полностью развернули листья, а в лесу – только начинают. Вот в этот момент и можно по-настоящему открывать сезон.

В смешанном лесу основной (по объему и весу) добычей обычно бывали строчки гигантские, почему-то большинством знакомых мне грибников называемые сморчками.

Даже те немногие, кто придерживается научных названий, обычно опускают слово «гигантский», так как строчок обыкновенный,

Строчок гигантский

растущий только в сосновом лесу, довольно редком в Подмосковье, вообще мало кому знаком. Отличается он от гигантского очень сильно, и не только величиной.

Строчок гигантский, достигающий размеров мужского кулака, а то и двух (до 15 сантиметров высотой и до 20 шириной), окрашен светлее своего обыкновенного сородича. Цвет его шляпки, скорее напоминающей не шляпу, а чалму, варьирует от желтого до темно-коричневого, но никогда не бывает черным.

Обыкновенный, наоборот, чаще окрашен в темно-коричневый и даже черный цвет. В сосновых борах, при подходящей для него погоде, чернота шляпки бывает, как говорится, «иссиня-черной». Шляпка и ножка у него больше соответствуют своим названиям, и весь он больше похож на привычный шляпочный гриб, чем его гигантский собрат, а вот размеры обыкновенного строчка гораздо скромнее – до мужского кулака не дотягивают (5—7 сантиметров в диаметре и до 10 в высоту). В хороших условиях шляпка строчка обыкновенного напоминает черные кудри, при недостатке влаги она менее кудрява и уже не черная, а коричневая. В смешанных, сосново-лиственных лесах, становится еще ровнее и светлее.

Широко распространенное в узком кругу грибников, любителей ранних грибов, мнение о приверженности строчка к сосновым пням и сосновым вырубкам совсем не соответствует моим личным наблюдениям: строчки гигантские как раз чаще всего попадались мне в елово-березовом лесу, тяготея к старым замшелым пням, но отнюдь не сосновым. Встречались они и в лиственных участках смешанного леса, и в местах, где мелкий березняк заполнял промежутки между редко растущими «мачтовыми» деревьями ольхи.

Я не оговорился. Репутация ольхи как мелкого, кривого деревца не совсем, мягко говоря, верна. На торфяных болотах сосна тоже выглядит не лучшим образом, но это почему-то не портит ее имидж, а вот ольхе кто-то приклеил ярлык и избавиться от него она не может.

Строчки, как и сморчки всех видов, создания еще более древние, чем все остальные шляпочные грибы, поэтому заранее предсказать, где они облюбуют себе «гнездышко», просто невозможно. Случалось находить строчки гигантские на краю сенокосного луга, вблизи опушки елового леса, целую семейку (около десятка) однажды обнаружил около тропинки, идущей через густой, затемненный ельник. Попадались они и в мелком ольхово-осиновом лесу, где не просматривалось ни одного хвойного деревца, и в молодых березовых рощицах, и на полянках взрослых березовых лесов с еловым подростом. Случалось находить строчки гигантские и около сосновых пней, но было это раз или два за всю мою практику.

Первые (по времени) строчки появляются в довольно светлых смешанных лесах с преобладанием березы. В отличие, скажем, от белых, они не жалуют берез-патриархов, не любят густого подлеска (в том числе елового подроста) и задерненности почвы, но и очень светлых опушек избегают. Их излюбленные места – пригорки, заросшие некрупным березняком и елками, причем почти обязателен начавший разлагаться березовый бурелом, замшелые березовые же пни или слежавшиеся, подгнившие кучи березовых веток. В таких местах они иной раз растут семейками по 3—4 гриба, но, походив вокруг, можно отыскать до полутора-двух десятков. Случается найти семейку, растущую компактно, когда десять-пятнадцать грибов охватываешь одним взглядом, но такое бывает очень редко.

В елово-березовом лесу с более крупными елями и редкими березами почва прогревается медленнее, поэтому и строчки там появляются позже. Отличаются они не только временем роста, но и видом – шляпки значительно темнее и менее извилисты, хотя ровными и их не назовешь. В таких местах они встречаются только по одному, по два, но тоже тяготеют к замшелым пням, бурелому и валежнику. В отличие от всех остальных грибов, у них зависимость от освещенности обратная – строчки, выросшие в темном, месте имеют более темную окраску, а на хорошо освещенных местах – светло-коричневую и даже желтую.

Сбор строчков весьма специфичен: для успешной «охоты» нужны, прежде всего, ноги. Ибо места, где они встречаются, разбросаны по лесу очень широко, так что, даже хорошо зная лес, меряешь не один десяток километров, чтобы набрать на сковородку.

У меня давно сложилось впечатление, что грибы этого семейства, в силу своей древности, на человека совсем не обращают внимания. За исключением очень затоптанных лесопарков, где вообще никакие грибы не растут, «эти нелепые детища не всегда понятной нам природы»⁵ – сморчки и строчки – встречались мне и в Лосином острове,⁶ и в дачных поселках, и в лесу, и около деревень…

В весеннем лесу «… поверх еще нежной невысокой майской травы грибнику строчки покажутся странными».⁷ Они и в самом деле иногда производят неожиданное впечатление на новичков, «чайников», по выражению автомобилистов.

В 1982 году, еще не будучи сам «зубром» грибосбора, я уже брал с собой друзей и знакомых, охотно веривших, что со мной не пропадешь. Мои «нулевые» поездки оставались «за кадром», поэтому желающих «примкнуть, как Шипилов», было в избытке. Но одни из компаньонов сразу теряли интерес к моим «местам», считая неадекватным затраты времени и сил с результатами, другие были недовольны чрезмерно большими пешими переходами. Больше одного-двух раз не выдерживал почти никто, за исключением двух-трех человек. Вот с одним из таких выносливых и, кстати, очень хватких, товарищей я и выехал за строчками-сморчками в тот солнечный день девятого мая. Едва войдя в лес, а было это неподалеку от Хотьково, мой напарник окликнул меня, причем, почти не зная грибов вообще (вырос в степной зоне), он не решился назвать увиденное грибом, а выразился так: «Слушай, мы не за этим… приехали?» Это был строчок гигантский, действительно показавшийся ему странным.

Строчок, по иронии судьбы названный обыкновенным, более-менее массово встречается только в чисто сосновых лесах, которых в ближайших окрестностях Москвы не так много – почва в основном глинистая, а сосны предпочитают песчаные. Этот обыкновенный строчок не жмется к пням и вырубкам, а растет на хорошо освещенных полянах взрослых сосновых лесов, как на зеленом мху, так и на хвойной подстилке, выбирая все же место поближе к валежнику – там теплее. В отличие от гигантского, он редко попадается по одному, три-пять грибов рядом – обычное дело, но «по массе» выходит то же самое.

Строчок обыкновенный

Под соснами в смешанных лесах он встречается очень редко, да и выглядит так, что не сразу его распознаешь. Светло-коричневая шляпка не то, чтобы ровная, но и не кудрявая, не извилистая, а слегка волнистая. Краями не срастается с ножкой и напоминает шляпку сморчковой шапочки.

Сморчки обыкновенные или настоящие начинают расти чуть позже строчков. Строчок гигантский, как правило, индивидуалист – встречается по одному, реже – по два. Набрести на семейку – удача весьма редкая, хотя, как уже говорилось, бывает и до полутора-двух десятков в одном месте, но «месте» весьма обширном. Сморчки же – коллективисты, случалось на одной полянке собирать их десятками.

Сморчок обыкновенный

На ровной цилиндрической ножке – уже не «чалма», как у строчков, но еще и не шляпка, а нечто, похожее на яйцо, сделанное из пчелиных сот с деформированными ячейками.

Ко времени видимости над землей ножка не длиннее трех сантиметров, а шляпка, едва выступающая из-под слоя слежавшейся за зиму листвы – четырех в высоту и трех в диаметре. Застав сморчки в этом возрасте, кружишь по полянке или опушке, прощупывая взглядом каждую неровность лиственной подстилки и время, от времени находя очередной гриб. Часть уже высунула макушки, другие только приподняли черно-серую прошлогоднюю листву. Если вернуться на это место через три-четыре дня, то можно убедиться, что не найденные в первый раз сморчки уже не прячутся от взгляда грибника, но в основном за счет роста ножки, достигающей 10 сантиметров. Шляпка вырастает незначительно, не превышая 6 в высоту и 4—5 сантиметров в диаметре. Влияют на окраску шляпки и возраст, и место обитания, изменяя ее цвет от охристого до темно-коричневого. Еще через некоторое время появляются сморчки конические и сморчковые шапочки. Растут они также семейками, но, в отличие от обыкновенных, встречаются не только в лесу, но и вдоль заборов в дачных поселках (только в тех, где сохранились хотя бы остатки леса), и под старыми яблонями.

Однажды я обнаружил сморчковую шапочку в палисаднике своего двенадцатиэтажного девятиподъездного дома, куда ее грибница попала, видимо с частицами почвы на корнях кустов.

Конические – самые миниатюрные сморчки, растущие в наших лесах. Обычно мне не встречались грибы более 10 сантиметров в высоту, при диаметре шляпки в четыре. Шляпка почти всегда коричневая, темно-бурая или черная, тоже яйцевидная, но заостренная к вершине, с более мелкими ячейками, чем у сморчков настоящих.

Сморчок конический

Встречаются конические сморчки и со светлой шляпкой, но очень редко. Растут конические более сплоченными семейками, чем настоящие, иногда выстраиваясь в «линейку», а то и срастаясь основаниями ножек. В отличие от настоящих, сморчки конические попадались иногда на дне старых канав в лесных дачных поселках. У сморчков и ножки, и шляпки полые, хрупкие. Края шляпок срастаются с ножкой, только у настоящих диаметр нижнего края шляпки намного больше чем ножки, а ножка вверху резко расширяется, образуя некое подобие фланца. У сморчков конических диаметр ножки и нижнего края шляпки одинаковы. Ножка обыкновенных, настоящих, как правило, ровная, цилиндрическая, а у конических бывает и вздутой, и бороздчатой, и бугристой.

Сморчковая шапочка, самый поздний вид этого семейства грибов, отличается от сморчков своей непропорциональностью, а также похожей на колпачок шляпкой – ее нижние края не приросли к ножке.

В молодом возрасте на тонкой (не более 1 см) ножке длиной пять-шесть сантиметров расположена не шляпка, а эдакая морщинистая нашлепка. С возрастом ножка может дорасти до 15—18 сантиметров, при высоте шляпки не более пяти. Бывает такое не всегда. В урожайные годы шляпки формируются еще до того, как грибы вылезут из-под слежавшейся листвы. В таких случаях они и «манерами», и внешностью очень похожи на обыкновенные сморчки: растут большими семейками, но не скученно, а вразброс, зачастую высовывая на свет только макушку. Шляпки сформировавшихся грибов выглядят вполне солидно, составляя около половины всей высоты гриба. В это время можно найти даже двухголовый гриб – явление для сморчковой шапочки очень редкое. Появляется она, как правило, позже своих собратьев, и растет небольшими семейками, которые и встречаются довольно редко. Обычно ее выискиваешь среди довольно высокой, хотя еще и не густой травы, между начавшими разворачивать листья зонтичными растениями.

Что интересно – в литературе не упоминается ее (сморчковой шапочки) особое свойство: ее ножка при любом способе обработки (тушении, жарке, запекании) становится «резиновой» и очень плохо пережевывается. У других видов сморчков такого эффекта я не замечал.

О привязанности сморчков и сморчковой шапочки к каким-либо деревьям или типу леса вряд ли можно говорить. Встречал я их и в смешанном лесу на полянках среди густых елок, и среди мелкого березняка, и на дне старых канав вдоль лесных дорог, и по откосам зарастающих оврагов.

Сморчковая шапочка

Сморчковая шапочка

Самыми ранними считаются строчки обыкновенные, самыми поздними – сморчковые шапочки, но разная степень прогрева опушек, полян, ельников и березняков позволяет собирать все виды грибов-подснежников одновременно. В моей многолетней практике первые строчки гигантские были найдены 21 апреля, первые сморчки – 30 апреля, сморчковые шапочки – 24 апреля, а последние (по времени) грибы «подснежники», строчки обыкновенные – 25 мая.

В подтверждение же своего тезиса о возможности одновременного сбора всех весенних грибов могу привести несколько случаев.

30 апреля 1983 года мы с напарником часа два «утюжили» поляну среди стройных высоких деревьев ольхи, выискивая сморчковую шапочку под листьями зонтичных, и в какой-то момент я споткнулся (в буквальном смысле слова) о строчок. Был он там один (что не редкость), но был, и полностью оправдывал название гигантский – высотой 18, в длину 20 и шириной 12 сантиметров! Прошло уже почти сорок лет, но до сих пор среди моих трофеев такие крупные можно сосчитать на пальцах одной руки.

9 мая 1982 года строчки гигантские изредка встречались в затененных местах, а на полянках, по пологим склонам десятками попадались сморчки обыкновенные.

Рекордный урожай сморчковой шапочки пришелся на конец апреля 2000 года. В тех местах, где в течение полудюжины предыдущих лет с трудом удавалось за весну отыскать несколько грибов, ежедневно, начиная с 24-го числа, набирал я их по две-три сотни и по полтора-два десятка строчков гигантских. Попадались изредка строчки обыкновенные, но ни одного обыкновенного или конического сморчка в это время не встретилось.

Необычный случай со сморчками произошел в 2003 году. Лето предыдущего года было очень жарким и сухим. С июня до конца сентября не было дождей и уже с середины лета начались лесные пожары. Горело где-то далеко от деревни, в которой я проводил отпуск. Это Кимрский район Тверской области.

Так что летом досаждал только запах гари и дымка на небе, сквозь которую с трудом пробивалось солнце. Но в самом конце сентября загорелся сосновый бор неподалеку от деревни.

Пожар был низовой. Горела трава, черничник, лесная подстилка, пострадали кусты, молодые деревца, попадали сухие сосны. Крупные сосны уцелели.

Вот в этом-то горелом бору на следующий год массово выросли сморчки, причем не в мае, а во второй декаде июля! Одновременно росли и обыкновенные и конические. Их не надо было искать, они были повсюду, и одиночки, и семейки до полутра десятков. Причем конические были отнюдь не миниатюрными, достигая 20 см в высоту и 6 см в диаметре. Кроме сморчков иногда попадалась ризина волнистая, несъедобный гриб, паразитирующий на корнях ослабленных деревьев, но ни одного другого гриба не встретилось.

Ризина волнистая

В Интернете встречаются упоминания о сморчке пожарищном или пепельном, обильно растущем на следующий год после пожара, но латинские названия приводятся разные, то Morchella exuberans, описанный как новый вид в исследовании Clower 2012, то Morchella eximia, описанный Эмилем Будье еще в 1910 году. Идет ли речь о двух разных грибах или об одном и том же – разобраться может только профессионал-миколог.

В «Большой энциклопедии», изданной в 2013 году, описаны, кроме обыкновенного, конического и высокого, еще деликатесный и полусвободный, ни пожарищный, ни пепельный не упоминаются. Возможно, они введены в классификацию в последние годы.

Должен признаться, что сбор сморчков и строчков для меня всегда представлял чисто спортивный интерес – при всем моем неравнодушном отношении к любому грибному блюду, никаких особых кулинарных достоинств за ними я не замечал. Разве только то, что это первые в сезоне свежие грибы.

Стоит отметить еще немаловажный штрих: все грибы этого семейства условно съедобны. Так утверждается практически во всех грибных изданиях. Перед употреблением их надо обязательно отварить в большом количестве воды, отвар слить, промыть грибы горячей водой и только после этого жарить, запекать или тушить. Без такой предварительной обработки можно отравиться. Строчки у многих вызывают подозрения. Настолько сильные, что порой их относят к ядовитым грибам. Особенно достается строчку обыкновенному, но в литературе его нередко путают с гигантским, что может ввести в заблуждение неопытного грибника. Путают не в тексте, при описании, а в подписях под рисунками, скорее всего на этапе верстки. Впрочем, это не так уж важно – в обоих строчках обнаружен пресловутый гиромитрин, не удаляющийся даже при длительном кипячении. В наших лесах его концентрация, видимо, ничтожна (советский слон – лучший в мире). Я много раз собирал, ел сам и угощал друзей этими «коварными» грибами, не только без особых, но безо всяких неприятных последствий.