Read the book: «Ковидятня»

Автор настоятельно обращает ваше внимание, что все персонажи вымышлены, имена изменены, любое совпадение с реальными личностями – совершенно случайны.

Пролог

Майорова курила крепчайшие сигареты, от которых погибал и «ковид», и вирус гепатита В и С, и даже сифилис. А причиной подобных, не самых популярных в сие время мер, являлась дилемма. Вчера ее ознакомили и обязали подписать приказ. "О назначении заведующей инфекционного отделения…"

Она возглавила отделение, как сержант во время атаки берет на себя функции офицера.

Конечно, она закончила военную кафедру в мединституте, получила лейтенанта, и по первой специальности являлась анестезиологом-реаниматологом. Но признаться честно, инфекционными болезнями заниматься ей не приходилось. И воевать тоже.

"Вот если бы на моем месте был мужик… Полковник! Военно-полевой хирург с боевым опытом, чтобы 25 лет ездил по горячим точкам…"

Реальность ворвалась внезапно, как снег в июне.

А что бы сделал хирург в текущей ситуации? То же, что и все ее коллеги. Адаптировался к новым условиям.

Наталья Андреевна жестко погасила окурок. "Как там учил нас Юрий Борисович?.."

Полковник Конторович, конечно же, был адским преподом. Именно он возглавлял военную кафедру, и читал у педиатров «основы тактики». И каждый промежуточный зачет был кругом ада, и каждый круг был всё тяжелее и тяжелее. Тем не менее, надо отдать должное: Юрий Борисович предусмотрел всё. И войны. И землетрясения. И химические поражения. И самое главное: эпидемии.

Минимальные ресурсы были. Люди – тоже. Хорошие, работящие люди. На которых можно положиться. Ее задача, как заведующей – прежде всего – сберечь людей. А остальному можно научиться на месте.

Глава 1. Нужный человек в нужном месте

Если сказать, что Майорова была в ужасе – значит, ничего не сказать. Священная ярость очистительным огнем распространялась по всем направлениям. База выездных эвакуационных бригад, созданная непосильным трудом, с привлечением просьб, требований, угроз, шантажа, для которой мобилизовали лучшие кадры, привлекли лучшие средства, за две недели самоизоляции начальника превратилась в свинарник.

Майорова снимала всё на телефон, комментировала самые банальные замечания, ругалась, даже с применением мата… Толку было почти что ноль. А наводить порядок было архинеобходимо.

Между тем, силы были на исходе. Выход был только один. Привлечение сверхтяжелой артиллерии в лице Юленьки Кулагиной.

Юля работала в больнице более пяти лет. Начинала санитаркой КДЛ¹, затем – младшей медсестрой реанимации. Про таких, как она, говорили: «нужный человек в нужном месте». А весь секрет заключался в том, что она как будто заранее знала, к чему готовиться, и всё время училась. Забавно, что накануне начала пандемии, Юля закончила курсы дезинфекторов, и ее одну из первых приняли работать в санпропускник бригад. А через пару дней тяжелой работы, где она не чувствовала той уверенности, которая была даже в тяжелые годы труда в ПРИТ² при отделении гемодиализа, была вынуждена вместе с остальными уйти в самоизоляцию на две недели.

– Поняла. Буду через пятнадцать минут, – резюмировала она все душевные изливания доктора, и натянув на себя разгрузку, вылетела в больницу на байке.

Через пятнадцать минут она уже ворвалась в санпропускник, и отправила в моральный нокдаун дядю Кешу, который несмотря на полнейший бардак и грязь, потребовал от нее сменку.

Через полчаса все лишние компоненты жизнедеятельности (включая полдники эпидемиологов, находившиеся в раздевалке) были отправлены на помойку – под вялые сопротивления.

Еще через полчаса дядя Кеша раскладывал по местам СИЗы³, следуя указаниям Юли. Через десять минут он орудовал шваброй, наводя идеальный стерильный порядок. К концу экзекуций он не просто проводил санобработку – он командовал членами эвакбригад⁴, поэтапно проводя весь комплекс дезинфекции, включая обработку транспорта. Майорова без малого писала кипятком от восторга. Кулагина села за свой драндулет, и укатила в сторону заката. Чтобы на следующее утро явиться уже на личное дежурство.

А через неделю после инцидента, Юлю забрали сестрой-хозяйкой в «ковидятню»⁵, где она от звонка до звонка вкалывала до закрытия госпиталя.

Глава 2. Берсерк

Периодически, все отобранные пробы на ПЦР требовали доставки в лабораторию. Они копились в холодильнике, пока тот не заполнялся на 99,9%, после предварительной утрамбовки. Исследовательский институт делал всё возможное, чтобы избавиться от сомнительной перспективы перебирать материал, а главное, результаты исследований, поэтому всеми правдами и не-правдами отмазывался то поломкой анализатора, то очередью ("вас здесь не стояло!"), но героическая атака Майоровой достигла апофеоза: все пробы взяли в оборот.

Медсестры Бешенная, Фыркина и фельдшер Гильденбранд остались на базе единственными не запакованными в СИЗ. Поэтому кому-то из них предстояло вывезти ВЕСЬ холодильник анализов. А посему они тянули жребий.

Повезло, как всегда, Аграфене Сидоровне Фыркиной.

– Ну, ладно, – сквозь зубы произнесла она, и вместо того, чтобы уточнить у диспетчера Барби Укусуновой наличие свободной машины, открыла окно, и возопила к небесам:

– Никитос! ГОНДУРАС!!!

Тишина сотворилась как после ядерной бомбежки. Умолкли водители из мэрии, даже личный водитель губернатора пустил горячий кофе через нос. Птицы перестали щебетать в аллее. Собаки спрятались в щелях под зданиями.

Через десять секунд тишины появилось ЭТО. Гибрид металлолома с москвичом, с противно скрипящими тормозами.

Его владелец был человеком, про которого столичные укурки, зовущимися «мажорами», называли быдлом. Прежде всего, за лицо, которое знало, что значит вкалывать по 16 часов в сутки за баранкой или в автосервисе, жить в опаснейшем криминальном районе, а главное – тянуть семью из того болота, в которое завели «святые 90-е». И главное. Этому лицу было не более 25 лет.

У Никиты Заварина были различные недостатки. Но были и достоинства. Главное из которых – соблюдать северное спокойствие перед лицом исчадий ада.

Он высунул голову из двери.

– Я не поняла, это что за ведро с гайками?! Где нормальная машина?! – возмутилась Аграфена.

– На ремонте, – невозмутимо ответил тот.

– А это – ЧТО?!

– Моя машина.

Фыркина глянула на часы. Лаборатория ожидала образцы только до 11 утра. Сейчас – 10:15. Пока дозвонишься до Барбары, пока найдут нормальную машину – пройдет минут двадцать. Потом стоять в пробках… «А хрен с ним».

– П… поехали, Никит.

Она накинула одноразовый халат, и влезла в драндулет, чуть не сломав заднюю дверь, как следует ей хлопнув (предусмотрительный водитель предупредил медсестру, что двери не закроются, если их просто аккуратно закрыть). Никита развалился в сиденье, просматривая ленту тик-тока.

– Заварин, твою дивизию! Ты чего добиваешься?..

– Как скажешь, Сидоровна, – ровным голосом произнес тот, и откинув телефон, вдавил тапку в газ.

Машина резко дернулась с места, оставив бампер.

***

Минут через сорок Гильденбранд и Бешенная скручивали лапки, впавшей в состояние берсерка, Фыркиной.

– Чтоб… я еще раз… с этим… Чуть не обосралась от страха! – делилась позже та своим состоянием с коллегами.

Но всё же, Никита заслужил прощение, установив в табельное средство передвижение кондиционер. Что не могло не радовать в обжигающий июньский день, когда едешь черте-куда в СИЗ (в полной экипировке).