Quotes from 'Московская сага'

Пусть расстреливают, на хуй, только не натощак…

ушел заблаговременно, как Иван; что бы он делал сейчас со своими «елизаветинцами», со своим «Пикассо»? Плачевны мы, оставшиеся, Сергей, я, Николай, даже Борис… Вот так, десятилетие за десятилетием, сидеть в маленьком холодном потцу, ждать ареста, не высовывать носа, Велимир,

полупрострации стала понемногу приходить в себя. Каждые два дня она отправлялась на Лубянку навести справки о муже. Всякий раз она получала один и тот же ответ: «Следствие продолжается, передачи и свидания не

сейчас, должно быть, немного за

чем так вздрагивать? Ведь это же все было такое человечное, романтическое

сменовеховца»: «…Разумеется, я понимаю, что мое положение до крайности двусмысленно, – в кругах эмиграции многие

танцевать, развивая, а порой и дерзновенно опровергая, большую тупиковую

Гошка однажды прямо-таки возопил: «Митька, ебать мои глаза, мы ж тут точно были! Вишь, вон „рама“ летит!»

знали силу коллектива. И умели на ней спекулировать, мерзавцы. Кто мерзавцы? Да классики! Коротышка Мишанин, бойкий типус из

Ксения Десни, Чарли Чаплин. Избирательного права лишены: кулаки, служители культа, бывшие царские чиновники, подозрительные лица свободных профессий. Громилы проникли в магазин Михайлова и Лейн (Покровка, 20). Семашко вскрыл причину растущего хулиганства: наша молодежь росла в период самодержавия.