Read the book: «Рой. На осколках предательства»

Font:

Глава 1

Ева

Иду домой поздно, как обычно. В наушниках играет что-то спокойное, но я почти не слышу – мысли гудят сильнее музыки. Телефон в руке. Большой палец автоматически обновляет чат.

"Мне нужно сказать тебе что-то важное."

"Олег, ты видел, что я тебе написала утром?"

"Пожалуйста, просто ответь."

Бессмысленно. Ни одной галочки, ни одной реакции. Пустой экран, холодный. Я не злюсь – устала. Даже обижаться больше не хватает сил. Просто хочется закрыть глаза и исчезнуть на пару часов. Сегодня был ужасный день, чувствую себя отвратительно. Людей в кофейне было много и уже не могла дождаться когда пробьет двенадцать ноль ноль и я как золушка сбегу домой.

Сворачиваю к своему району – два поворота и знакомая арка, где пахнет влажным цементом после дождя. Здесь по вечерам темно, фонари тусклые, как будто тоже выгорели от рутины. Уже почти перешла улицу, когда вдруг сквозь музыку в наушники доносится лай собак. Снимаю наушники и оборачиваюсь. Из темноты вылетает котёнок – маленький, рыжий комочек. Он бежит в мою сторону, как вспышка огня, у самой земли. За ним – минимум три псины. Огромные дворняги. Разъярённые, будто с цепи сорвались. Погоня проносится мимо меня, и я тут же срываюсь следом.

– Эй, вон пошли! – ору на собак.

Блин, и вокруг абсолютно никого. Я бегу за котенком и за мгновение до того, как одна из шавок щёлкает пастью рядом с ним, я хватаю его обеими руками. Он визжит – тоненько, в ухо, когти пронзают кожу через куртку. Но держу его крепко.

Поворачиваюсь, чтобы убежать обратно, но – поздно. Глухое рычание. Зубы. Глаза, как у чудовищ из кошмаров. Пячусь назад, прижимая котёнка к груди. Натыкаюсь на бетонную стену.

– Уходите… Уходите! – голос дрожит, но я всё равно кричу. – Пошли прочь!

Никого вокруг. Ни одного окна со светом, ни одного прохожего. Снимаю с плеча небольшую сумочку и начинаю замахиваться на собак пытаясь хоть как то защитить и себя и дрожащий комочек в руках. Металлическая застёжка звонко щёлкает о воздух. Делаю шаг вперёд – напуганная, но злая, больше от бессилия, чем от смелости. Сумка хлещет в сторону ближайшей собаки – она отшатывается, но ненадолго.Одна собака бросается вперёд – останавливается буквально в шаге. Вторая обходит слева. У меня нет ни палки, ни перцового баллончика.

Вдруг слышу рев мотоцикла. Резкий, агрессивный, как удар по нервам. Свет – вспышка фар вырывает тени из темноты. Вылетает из-за поворота и проносится мимо нас. Затем со свистом тормозит и уже в следующее мгновение летит к нам. Он останавливается у тротуара, резко, с визгом тормозов. Байкер в чёрной куртке и шлеме с тёмным стеклом протягивает мне руку.

– Запрыгивай!

– Держись крепче, – говорит парень, и в тот же миг мы срываемся с места.Даже не думаю. Цепляюсь за руку, прижимаю котёнка к груди, вжимаюсь в узкое сиденье, обхватываю водителя за талию. Собаки снова рычат, ближе, злее. Одна уже готова к прыжку.

И я вдруг понимаю, что тоже.Ветер хлестает по лицу. Асфальт под колёсами плывёт как река. Позади – лай, бешеный, злобный, но всё дальше, дальше, пока не сливается с ночной тишиной. Прижимаюсь к спине байкера, ощущая, как греет его тело через кожаную куртку. Котёнок тихо пищит в моих руках – живой.

Мчимся по ночному городу. Неоновый свет размазывается по шлему, асфальт под колёсами будто течёт. В лицо бьёт ветер, в глазах слёзы – от страха или от скорости, уже не пойму. Сжимаюсь за его спиной, крепко держась, чувствуя, как напряжены его плечи.

Петляем по пустым улицам, пока, наконец, он не тормозит у какой-то стройки или промзоны. Металлический забор, мусор, запах пыли и бензина. Он глушит байк, и всё вокруг снова тонет в тишине.

– Слезай, – коротко бросает он.

Спрыгиваю, осторожно, всё ещё прижимая к груди котёнка. Парень встаёт, сдёргивает шлем, и в первый момент я вижу только растрёпанные тёмные волосы. Свет фонаря очень тусклый и разглядеть его лицо не получается, но по голосу поняла, что раздражен.

Он резко пинает носком кросовка по какому-то валяющемуся камню – тот с грохотом отлетает в сторону.

– Блядь …– сквозь зубы. – Профукал всё. Просто охрененно.

Потом резко оборачивается, смотрит на меня, будто только что вспомнил, что я вообще здесь.Он делает пару шагов, раздражённо выдыхает, будто сдерживает взрыв.

– Тише, маленький, тише… Я спасла тебя, всё хорошо, – шепчу, пряча рыжика под ветровку. Котёнок дрожит, как осиновый лист, уткнулся мордочкой мне в грудь. Глажу его ладонью, стараясь не показать, что сама до сих пор на грани паники.

– Ты больная, что ли?! Чего одна в такое время?! – орёт байкер, скидывая шлем на бак мотоцикла.

Поворачиваюсь к нему резко.

– Это ты больной! – на автомате срываюсь в ответ. – Чего орёшь на меня? Не видишь, малыш и так напуган?!

Он подступает ближе.

– Ты реально… ради этой мелкой твари? – показывает подбородком на котёнка. – Ты вообще головой думала? Хотела, чтоб тебя порвали?

– Ну не порвали же! – выпаливаю. – Ты ж типа герой, спас меня, нет?

Он резко выдыхает, как будто я его ударила.

– Кстати, “спасибо” сказать не хочешь?! Или слишком гордая?!

– Спасибо! – рявкаю я и тут же разворачиваюсь, прижимая котёнка крепче. Шаг. Второй. Не знаю, куда иду, просто хочу подальше от этого типа, который сперва появился из ниоткуда, вытащил нас из дерьма, а теперь сам орёт так, будто это я во всём виновата.

Ну и чего он на меня орёт? Я и так на нервах, сердце грохочет до сих пор, котёнок в шоке. Рыцарь, блин. Спас, и теперь как будто лицензия у него на то, чтобы на меня срываться.– Козёл! – бурчу себе под нос, злюсь. Всё внутри кипит.

– Нормально… Потерял к чёрту своё время, а теперь ещё и козёл.

Я едва не спотыкаюсь. Ой… Думала, не услышал. Я ж не прям в голос, вроде… Но молчу. Не оглядываюсь. Только шаги по асфальту и бешеное биение сердца.

Герой, чертов!

– Ты куда пошла? Стой!

Не оборачиваясь показываю средний палец и иду прямо.

Глава 2

Ева

Иду быстро, почти бегу, хотя сама не знаю куда. Асфальт скользкий, прохладный ветер дергает подол куртки, а котёнок в руках всё так же дрожит, прижавшись ко мне, будто прилип. Сердце колотится от злости, от страха, от унижения. Ну и козёл! Спас, покричал, выставил дурой – и ещё умудрился обидеться!

Позади снова рев мотора, слишком близко. Я оборачиваюсь. Байк тормозит рядом. Фара режет темноту, парень кидает мне раздражённый взгляд из-под шлема.

– Ты куда собралась, а? – Грубо говорит мне. – Я вообще-то с тобой разговаривал.

– Подальше от тебя – рычу, не останавливаясь.

– Ты хоть знаешь, где находишься?! – кричит мне вдогонку. – Ночь, район стрёмный. Куда ты идёшь?!

– Да хоть к чёрту на рога, не твоё дело! – огрызаюсь, но голос звучит уже не так уверенно.

– Садись, давай. – тон снижается, но остаётся твёрдым. – Скажи, куда тебя отвезти, и я тебя отвезу. Домой, в приют, хоть на Луну. Только не делай вид, что ты тут супервумен.

– Не надо мне никуда! – упрямо, обиженно бурчу. – Рыцарь нашелся.

Он хмыкает, скептично кричит мне:

– Ну иди, иди. Может, снова какие-то псы подберутся. Или хуже… Удачи тебе, бесстрашная.

Останавливаюсь. Оборачиваюсь к нему. Блин прав же! Могу злиться сколько угодно, но… понятия не имею где я, и как добраться домой. И у меня уже нет сил бодаться. Сглатываю гордость, выдыхаю.

– Ладно – голос чуть тише.

– Прыгай. Подхожу к нему и он тут же кивает.

Сажусь, аккуратно. Левой рукой держу рыжика, правой – ставлю ладонь на его плечо, как-то неловко, будто извиняюсь.

– Держись нормально, а то слетишь к чёртовой матери. – бурчит он, не оборачиваясь.

Закатываю глаза, но обхватываю его сильнее, прижимаюсь к нему, вжимаясь, насколько это возможно, в его куртку. Тёплую, кожаную, чуть шершавую. От неё пахнет бензином и дождем. И ещё – едва уловимый запах сигарет, смешанный с нотками бергамота.

Ну почему, чёрт возьми, от него пахнет моим любимым бергамотом?! – мысленно проклинаю свою слабость.

– Оставь меня там же, где и подобрал. – бросаю, перекрикивая гул.

Он не отвечает. Просто слегка кивает, будто уже устал от этого разговора. Рёв мотора снова разрывает тишину ночного города, и мы мчимся сквозь пустынные улицы, мимо редких фонарей, будто скользим по самому краю сна и реальности.

– Спасибо, – говорю раздражённо, даже не смотрю на него.У той же арки, где “рыцарь” спас меня, останавливается резко, даже не притормаживая плавно. Байк замирает, но мотор он не глушит. Спрыгиваю быстро, чуть не уронив всё ещё прижавшегося ко мне котёнка.

– Да пожалуйста! – с таким же раздражением бросает в ответ, и в следующий миг уже срывается с места, оставляя за собой шлейф звука и аромата своего одеколона…

Стою пару секунд, глядя, как задний фонарь исчезает за поворотом, и только потом резко разворачиваюсь. Котёнок шевелится, тычется носом в ладонь, тихонько пищит.

– Всё хорошо, малыш… – шепчу ему, хоть сама ещё трясусь.

Захлопываю дверь за спиной и прислоняюсь к ней спиной. Быстро иду к своему подъезду. Шлёпанье кроссовок по асфальту отдаётся эхом в пустом дворе. Под фонарём мелькает тень. Сердце всё ещё колотится, будто я не спаслась, и за мной еще гонятся. Подхожу к двери, ловлю ключи наощупь и быстро открываю.

– Вот и дома, – выдыхаю, наконец. В квартире пусто, мама сегодня в ночную.

Глава 3

Ева

Я иду быстро, почти бегу, хотя сама не знаю куда. Асфальт скользкий, прохладный ветер дергает подол куртки, а котёнок в руках всё так же дрожит, прижавшись ко мне, будто прилип. Сердце колотится от злости, от страха, от унижения. Ну и козёл! Спас, покричал, выставил дурой – и ещё умудрился обидеться!

– Ты куда собралась, а? – Грубо говорит мне. – Я вообще-то с тобой разговаривал.

– Подальше от тебя – рычу, не останавливаясь.

– Ты хоть знаешь, где находишься?! – кричит мне вдогонку. – Ночь, район стрёмный. Куда ты идёшь, а?!

– Да хоть к чёрту на рога, не твоё дело! – огрызаюсь, но голос звучит уже не так уверенно.

– Не надо мне никуда! – упрямо, обиженно бурчу. – Рыцарь нашелся.

Он хмыкает, скептично кричит мне:

– Ну иди, иди. Может, снова какие-то псы подберутся. Или хуже. Удачи тебе, бесстрашная.

– Ладно – голос чуть тише.

– Прыгай.Подхожу к нему и он тут же кивает.

– Держись нормально, а то слетишь к чёртовой матери. – бурчит он, не оборачиваясь.

Ну почему, чёрт возьми, от него пахнет моим любимым бергамотом?! – мысленно проклинаю свою слабость.

– Оставь меня там же, где и подобрал. – бросаю, перекрикивая гул.

– Всё хорошо, малыш… – шепчу ему, хоть сама ещё трясусь.

Захлопываю дверь за спиной и прислоняюсь к ней спиной.Быстро иду к своему подъезду, почти бегу. Шлёпанье кроссовок по асфальту отдаётся эхом в пустом дворе. Под фонарём мелькает тень. Сердце всё ещё колотится, будто я не спаслась, и за мной еще гонятся. Подхожу к двери, ловлю ключи наощупь и быстро открываю.

– Вот и дома, – выдыхаю, наконец. В квартире пусто, мама сегодня в ночную.

Глава 4

Ева

Бросаю сумку в гостиной на диван. Прохожу сразу в кухню. Достаю блюдце, молоко из холодильника и наливаю Рыжику.

– Будешь со мной жить, кроха? – поглаживаю легонечко, пока он принюхивается. – Мама наверное будет против, но постараюсь её убедить.

Да. Его имя.В этот момент из сумочки раздаётся звонок телефона. Вскакиваю, почти бегу. Только бы Олег… Только бы он…

– Мала́я, что делаешь? – ленивый голос. Растянутый. Будто это не ночь, а воскресный полдень и мы просто болтаем ни о чём.

Говорю на вдохе, будто боюсь, что он снова исчезнет, если замолчу.– Ты куда пропал?! – срываюсь сразу. – Я тебе писала, звонила, не один раз!

– Я уже появился. Соскучился… – растягивает слова, как жвачку. – Скоро заеду, выходи на улицу.

Ошарашенно смотрю на часы. Без пятнадцати два.

– Ты нормальный вообще? Время видел?! – говорю сдавленно. – Я не сплю только потому, что… – решаю не говорить почему я вообще только что вошла в дом. – Просто…хотела с тобой поговорить. Это важно. Но давай уже завтра, пожалуйста, я устала.

На том конце – тишина. Потом сухое фырканье, обида, которой не должно быть.

– Ясно с тобой… И чё там сказать хотела? Говори уже…

Делаю вдох. Глубокий, полный. Ладонь крепко сжимает телефон.

– Олег… Тут такое дело… – голос предательски дрожит. В горле – тугой ком, будто я проглотила камень. Отворачиваюсь к стене. Не хочу видеть ни своё отражение, ни мир. Чувствую как будто делаю что-то неправильное. – Мне кажется… у нас будет ребёнок. – немного тише произношу и замираю в ожидании ответа.

На том конце молчание. Такое плотное, что звенит в ушах. Слышу, как гудит холодильник в кухне. Как где-то капает вода.

– Олег? Ты слышишь? – не выдерживаю этой тишины.

– Я слышу… но с чего это у "нас"? – холодно, будто льдом по позвоночнику.

– В смысле?! – Не верю. Просто не верю, что он такое говорит. – Ты был у меня первым. Единственным. Это твой ребёнок, Олег! Наш!

На том конце – смешок. Тихий, противный. Как будто я – шутка.

– Так, а вот сейчас стоп. – его голос становится жёстким. – Я не собираюсь становиться папой. И вообще, мне рано быть отцом. Так что избавься от него, ясно?

Меня подкашивает. Я хватаюсь за край дивана, иначе просто рухнула бы.

– Что?… – выдыхаю еле слышно.

– Ты знаешь, – продолжает он без капли стыда, – я даже ради твоей смазливой мордашки и упругой попки прощу тебе всё. Давай не будем портить себе жизнь, а продолжим с того, где остановились.

– Мала́я, я ж тебя тоже люблю. И сверху, и снизу, и вообще в любой позе! Нам же офигенно вместе!– Да ты сволочь! – голос рвётся наружу, сорванный, хриплый. – Как я могла так ошибиться в тебе?! Полюбить…

Меня будто ударили по лицу. Кладу ладонь на живот – неосознанно, защитно, как будто прячу того, кто внутри, от его слов. От этой мерзости.

– Какая ж ты тварь! – почти шепчу. – Надо было тебя бросить в первый же день, когда ты высказал мне своё недоверие по поводу нашей первой ночи…

– Так, Ева, ты же взрослая девочка, – начинает он с издёвкой. – Мы это обсуждали. Нам хорошо, особенно в постели. Я тебя ни к чему не принуждал и никаких обещаний не давал. Что сейчас за предъявы? Ладно, окей, допустим, это мой ребёнок…

Моё тело трясёт. Я будто пытаюсь удержать свою душу, чтобы она не вывалилась из трещины в груди.– Он и есть твой! – выкрикиваю резко, зло, голос срывается.

– Допустим… – тянет он и снова делает этот раздражающий вдох, как будто устал от разговора. – Я ж тебе говорил, по поводу детей. Ты должна была пить таблетки. Ты же говорила, что пьёшь!

Слёзы наворачиваются на глаза, моргаю. Не хочу сейчас плакать .– Мне от них было плохо! – выкрикиваю, срываясь. – Меня тошнило, я не могла! Пару дней их не пила. Даже не подумала, что это так быстро сработает. …

– Ты подумай… Наберёшь, если что.– Ну вот видишь, ты не подумала! – как будто победил в споре. – Так, а я тут при чём? Я тебе чётко объяснил, что к чему. Всё, хватит мне тут ныть. Избавься от него. Тем более ты молодая, красивая – ещё успеешь. Жизнь одна. Надо развлекаться, пока время есть. Молчание. Потом последнее:

Медленно сползаю на пол и упираюсь спиной в диван. Колени поджимаю к груди, обнимаю себя. Дрожу. Словно меня облили ледяной водой.Я просто отключаю звонок, не хочу его больше слышать. Всё размывается перед глазами. Ощущаю только, как по щеке медленно стекает слеза. Одна. Потом ещё одна. Губы дрожат. Кажется почти не дышу. Только сжимаю телефон, будто он виноват в его словах. Резко, почти в ярости, бросаю его на диван. Не разбила. Жаль.

Как так? Я думала он любит…

Что теперь?…Где-то в глубине квартиры котёнок снова подаёт голос – еле слышное, жалобное мяуканье. Он, похоже, единственный сейчас, кто рядом. Сердце колотится в груди, а в мыслях один единственный вопрос.

Глава 5

Ева

Всю ночь проревела – натянула одеяло до подбородка и глотала слёзы в подушку, чтобы не слышать собственного рыдания. Хорошо, что мамы не было дома. Она бы сразу раскусила, что случилось, и началась бы допросная, а потом обнимательная. Сейчас я не вынесла бы ни того, ни другого.

Утром с трудом поднялась на пары – тело будто налилось свинцом, веки отекли так, что глаза превратились в щёлки. Всё плывёт, как в тумане.

Прости, кроха. Мне сейчас бы себя не потерять.Долго стою у двери ванной, глядя на Рыжика. Он сидит на коврике, поджав хвост, глядит на меня с такой наивной верой, будто я – его спасение. Просто закрываю малыша там – оставляю мисочку с водой и блюдце молока, старое полотенце сворачиваю в гнездо. Он снова тихонько мяукает, когда я прикрываю дверь.

Долго у нас ни один не задерживался.Перед выходом пишу маме: "Тебя дома ждёт сюрприз. Не ори. Он пушистый." И уже представляю, как она закатывает глаза с тем самым «ну опять…», но потом всё равно улыбается. Ей не привыкать – я таскаю котов с улицы с детства. Мама потом всех пристраивала: кому на дачу, кого соседям, один вообще уехал с мамиными друзьями в другой город.

У подъезда тормозит новенький серебристый Porsche Cayenne, сияющий на утреннем солнце, как обложка из глянца. Садясь на пассажирское сиденье, я чувствую, как кожа кресла прохладная через джинсы, и даже это ощущение будто слишком острое для моего нервного тела.

– Мать моя канарейка! – восклицает Сима, уставившись на меня в шоке. – Ты что, ревела всю ночь?!

– Вот же зараза… – бормочу себе под нос. Даже тоналка не спасла. Только подчеркнула усталость.Молча киваю, опускаю козырек и смотрю на своё отражение. Ну точно – два опухших фонаря вместо глаз. Кожа землистая, губы пересохшие.

Симка вжимает газ – и мы трогаемся. В салоне пахнет её духами – чем-то цветочно-сладким, дорогим, как всегда. Она уже до пар успела сделать ламинирование ресниц, а идеальный пучок на затылке держится, как скульптура.

– Олег – скотина, – говорю наконец. Слова тяжёлые, словно выдавливаю их из себя. – Сказал избавиться от ребёнка.

– Ты что, всё рассказала ему?! – Сима чуть не сворачивает на обочину. – Зачем? Надо было сначала убедиться. Взяла какой-то тест за три копейки и сразу выпалила ему, что беременна. А если просто тест бракованный? И тошнило тебя совсем не от этого?

– Ага, – мрачно бросаю. – И задержка тоже не от этого. И грудь болит, потому что просто болит. Конечно. Просто совпадение, ага.

– Ев, ты маленькая, что ли? – раздражённо качает головой. – Почему ты меня не послушала? Я тебе говорила: сначала спокойно, потом решай. Ну хоть одно хорошее – избавилась от придурка, который мне никогда не нравился.

Закрываю глаза и откидываю голову назад, прислоняясь к прохладному стеклу окна. Но как только в памяти снова всплывает вчерашний разговор с Олегом, его голос, его "избавься от него", – в груди будто сжимается железный обруч. Глоток воздуха не проходит, сердце толкается, как загнанная птица.

Зря.Слёзы тут же подступают. Тепло набегает под веки. Сжимаю кулаки в кармане худи, пытаясь сдержаться. Я устала рыдать. Устала страдать по тому, кто оказался… ничем. А главное – всё это началось не вчера. Не тогда, когда я дрожащим голосом сказала ему, что, возможно, беременна. Нет. Всё началось раньше. Намного раньше. Просто я упорно не хотела видеть. Проглатывала, сглаживала, оправдывала.

Но в итоге убедилась. Самостоятельно. И почему-то от этого не становится легче – наоборот, больнее. Глупее. Грязнее.Сима тогда пыталась меня отрезвить, говорила: "Не спеши. Не будь такой доверчивой." А я только обижалась и верила. Как дура. Думала: "Ты просто его не знаешь. Он другой со мной."

А он… Раздавил. Разбил на мелкие осколки.Я ведь влюбилась по-настоящему. Без фальши, без игр. Отдалась ему – телом, сердцем, мыслями. Вся, без остатка. Как будто всё, что у меня было – душа, надежды, нежность – я просто сложила в ладони и протянула ему.

Не на него даже. На себя. Что не сказала, не доказала, не говорила ему что не прав.И даже тогда, в ту первую ночь, когда всё случилось, он не поверил мне. Не поверил, что был первым. Что я пришла к нему не просто так. "Не может быть, – сказал. – Чё-то как-то быстро, и ты вела себя не как девочка в первый раз." А я что? Я ведь правда не знала, как должна себя вести. Просто была с тем, кого любила. Но больше всего болит не это. А то, что я тогда промолчала. Не стала спорить. Не заплакала. Даже не обиделась – пыталась улыбнуться, спрятать обиду, скрыть унижение. А ведь… я действительно тогда впервые почувствовала, что мне сделали больно не телом – душой. Что он не поверил, не захотел поверить. А потом, когда вернулась домой, заметила на нижнем белье кровь. И тогда меня накрыло. Стыд. Ужас. И ярость.

– Блин! – шепчу, уткнувшись в ладони. Не хочу даже вспоминать…

Сима бросает на меня косой взгляд, сбавляя скорость.

– Эй… Дыши. Дыши, Ев. Мы разберёмся, ладно? Я с тобой. Всё будет хорошо.

Я не отвечаю. Просто киваю, сжав губы, чтобы не расплакаться окончательно.