Раскаяние

© Валерий МиТ, 2023

ISBN 978-5-4485-5793-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Попытка простить себя – это раскаяние…

Или, на крайний случай, оправдание своих гнусных поступков…

Но ни то, ни другое не получится пока не изменишься сам в лучшую или худшую сторону соответственно…

Мнение автора.

Пролог

Раннее утро.

Я шёл по пустынному городу в сторону метро и мысленно разговаривал с собой.

Полноценным этот разговор назвать было нельзя.

Это была попытка разобраться в том, что случилось вчера.

Разобраться и попытаться придумать объяснения для своей жены.

Вопросы крутились в голове, но однозначных ответов не было. – Что тут ответишь? – Случилось то, что должно было произойти – можно сказать, что так распорядилась судьба. И пришёл я к этому по той же самой причине. По-другому и не скажешь.

Это оправдывало всё, могло быть ответом на многие вопросы, но не годилось в качестве объяснения.

Чувство вины

Вспоминая вчерашний день, я чувствовал себя виноватым. А ведь я не хотел, чтобы случилось так. Ехал себе домой, ничего не планировал и тут этот звонок. – Мой школьный товарищ, пригласил на день рождения.

Я согласился не сразу, я даже пытался сопротивляться:

– Вася, давай перенесём на выходной, завтра на работу, да и Маша опять расстроится, а наши отношения и так не очень, – неуверенно ответил я.

– Нет, – ответил он. – День рождения сегодня, если не приедешь, обидишь меня капитально. – С твоей женой договоримся. – Приедешь, я лично Маше позвоню. – День рождения раз в году, мы с тобой друзья. – Что она не человек? – Должна понять.

Возражать стало бесполезно, и я приехал, но тут вмешалась судьба. – Разрядился мой телефон, зарядки с собой не было. В телефоне Васьки номера Маши не оказалось, вспомнить его по памяти я не смог. В результате, связаться с ней не вышло. – Тупиковая ситуация.

Обострять отношения с женой не хотелось, и я решил уехать от друга как можно скорей. – Поздравил его, чуть выпили, и я засобирался домой. Но слово за слово, стопка за стопкой и я элементарно забыл, что куда-то спешил. А дальше…, нет, даже вспоминать не хочется. – Ужас.

Если бы только всё можно было вернуть назад, я бы никогда…, нет…, правда, – пытался я убедить самого себя. – В самом деле, никогда…. – Это всё проклятый алкоголь. – Дорогой коньяк, потом водка, потом…, что-то ещё. Если бы не это я никогда не смог бы позволить себе…. – А так, сознание сместилось, я потерял разум и вопрос позволять или не позволять… стал риторическим. – Иногда такое случается. – Бывает, что выбора уже не остаётся. – Но как это объяснить жене?

А что? – думал я. – Так ей и скажу.

– Извини Маша, но выбора не было. – У Васьки день рождения, выпили по сто грамм. – Пришлось. – Как можно отказать другу? – Каюсь, не уследил за временем, не заметил, как наступила ночь. – Но сама посуди, что мне было делать? – Через весь город идти пешком – было бы то же самое – пришёл бы только под утро. – На такси тратиться? – Сама знаешь, что с деньгами у нас не очень.

– А почему не позвонил? – спросит она.

– Так опять же засиделись, а к вечеру разрядился телефон, твой номер в его записной книжке, так я его не помню и подсказать, как назло некому – у Васи его не оказалось, надо бы на всякий случай ему его дать.

– У тебя одни отговорки, – скажет она, – если бы захотел, смог бы найти способ сообщить. – Я же волнуюсь, а тебе всё равно, совсем меня не любишь.

– Как ты можешь такое говорить? – отвечу я. – Да я сам измучился. Можешь у Васи спросить. Он наверняка помнит – полночи его донимал своими переживаниями.

– А что? – скажет она, – хорошая мысль. – Я, пожалуй, так и сделаю. Набери его номер, я хочу с ним поговорить.

Если случится так, считай полдела сделано, – думал я. – Васька предупреждён. – Расскажет, что я напился до полного безобразия, и в невменяемом состоянии рвался домой, а он насильно заставил меня остаться. – Картина неприглядная, но всё-таки лучше того, что было на самом деле.

Будет хорошо, если она так скажет, – мечтал я. – Но немного подумав, понял, что на это лучше не рассчитывать. – Маша женщина проницательная, чтобы она поверила нужно нечто большее, чем слова Васьки.

Узнать она ничего не узнает, но мне от этого не легче, она запросто догадается, что что-то не так, а это никак не улучшит наши отношения, а моё объяснение, понял я, не выдерживает критики. И хотя день рождение у Васи был и мы, в самом деле, выпивали, но это совершенно не исключает всего остального, чтобы по этому поводу не рассказывали мы со своим другом.

Да…, решил я, просто так не прокатит. – Требуются подробности, требуется новый подход, совершенно другая концепция. – Да и на Ваську надежды мало, хоть мы с ним и договорились, но когда я уходил, его состояние оставляло желать лучшего. Возможно, он толком и не понял, что от него требуется, возможно, когда проспится и не вспомнит, о чём я его просил. – Нужна другая история, окончательно решил я.

Я вошёл в метро, спустился на перрон. Табло светилось цифрами 05—48.

Приеду домой в самый раз, понял я. – Минут за десять до того, как жене уходить. – На серьёзный разговор или скандал с криками и воплями времени не хватит, а на объяснения вполне достаточно. – Быстренько объяснимся и разбежимся до вечера. – Она к себе на работу, я к себе. – Вечером всё будет значительно проще, страсти улягутся и, скорее всего, она меня простит. – Главное придумать нормальное объяснение. – И обязательно при выходе из метро купить цветы. – Гарантированно она начистит мне этими цветами морду, но это ничего, на то и расчёт – вечером легче будет мириться. – Не стоит только покупать розы.

Подошёл поезд.

Я сел в полупустой вагон и глубоко задумался – история, которую мне предстояло сочинить, должна была получиться очень убедительной.

Дорога предстояла длинная и занимала минут сорок пять. – Времени придумать что-нибудь стоящее хватит, твёрдо решил я.

Итак, начал я свои рассуждения. – Отталкиваемся от того, что невменяемым был не я, а Васька.

Но всё по порядку:

Он позвонил – я поехал – отказаться не получилось, в противном случае я мог лишиться друга. Поехал ненадолго – хотел заскочить к нему на пол часика, но всё вышло иначе. Мы выпили, Василий не рассчитал свои силы, и ему стало плохо. Оставить его в таком состоянии, да ещё в день его рождения, было нельзя. Когда я понял, что уехать от него нет никакой возможности, я решил позвонить. – Телефон, как назло, оказался разряжен. – Досадная неприятность. – Не позвонить, ни посмотреть номер мобильника любимой жены. – Вспомнить номер не вышло и сообщить, что я остался ночевать у Васи, соответственно, стало невозможно. – Тупик – я оказался заложником ситуации. – Весь извёлся, понимая, что Маша будет переживать, но ничего поделать не мог. – Бросить друга – нельзя, ведь с ним могло случиться, что угодно он же ничего не соображал. Нередко люди в таком состоянии просто захлёбываются, когда их тошнит.

Я поморщился, невольно представив Ваську, лежащего на спине с вытаращенными глазами, бледного как бумага, захлебнувшегося в собственной…. Я даже тряхнул головой, стараясь прогнать это видение. – Фу, ужасная картина – мерзость. Но для объяснений с женой совсем неплохо – чем страшнее, тем убедительней.

Я улыбнулся.

Версия моих похождений, мне понравилась. – Годится, решил я. – Для утренних объяснений достаточно, а к вечеру придумаю дополнительные подробности.

– Станция «Удельная», следующая станция «Пионерская», – сообщил автомат по громкой связи поезда.

Быстро я сочинил свою историю, подумал я. – Справился за два перегона, а мне ещё ехать и ехать. – До моей станции «Купчино» было ещё очень далеко. Отлично, подумал я. – Можно спокойно поспать. Мимо не проскочу. Моя станция конечная, а там, если что, работник метрополитена меня обязательно разбудит и попросит освободить вагон.

Так и вышло.

– Молодой человек, конечная, просыпайтесь, – услышал я сквозь сон.

Я открыл глаза и увидел женщину в форме, стоящую рядом со мной. Больше в вагоне никого не было.

– Поторопитесь, – добавила она. – Не задерживайте отправление поезда. – Освободите вагон.

Я нехотя поднялся. Буркнул:

– Извините.

Вышел на платформу, взглянул на часы – 06—35, и побрёл в сторону выхода. – До моего дома от метро было пять минут пешком – я спокойно успевал. Маша уходила на работу в 07—15. – Оно и плохо, понял я. – Времени хоть отбавляй – за полчаса она из меня всю душу вытянет – нужно прийти домой не раньше семи.

В павильоне рядом с метро я купил цветы. – Семь штук средней крупности тюльпанов в бумажном пакете. Я легонько ударил этим букетом себе по щеке. – Ничего страшного не случилось. – Даже в бумаге было не больно. А обёртку я перед квартирой сниму, а цветы мягкие, холодные с капельками влаги на лепестках, представлял я. – Мне захотелось освободить от бумаги цветы прямо сейчас и зарыться в них своим лицом.

– Нет, – одёрнул себя я. – Терпеть. – Терпеть и не расслабляться.

Из-за поворота показался мой дом.

На часах – 06—50.

Рано, решил я.

Сел на ближайшую скамейку, закурил, пытаясь прокрутить в голове ещё раз, придуманную историю. – Что я там насочинял? – Ах, да… – Позвонил Вася….

У двери в квартиру я оказался в 07—03. Вынул из пакета цветы, обертку скомкал и засунул в карман. Достал ключ и, стараясь не шуметь, очень тихо открыл дверь.

В прихожей горел свет.

Не раздавалось ни звука.

Я снял куртку, повесил её на вешалку, сбросил ботинки и надел домашние тапочки.

Встал в полный рост и взглянул в зеркало трюмо, стоящего в прихожей. – В нём, кроме своего слегка перекошенного отражения, я увидел испуганное Васькино лицо, выглядывающее из-за моего плеча.

– Что за чёрт, – невольно выругался я и на мгновение зажмурился.

Когда я снова открыл глаза, Васькино изображение никуда не исчезло, а испуг на его лице даже несколько усилился.

– Володя, главное не шуми, – сказало мне шёпотом Васькино отражение. – Тебя пока никто здесь не видел – беги, здесь нельзя оставаться…

Я как ужаленный обернулся.

За моей спиной и в самом деле оказался мой друг.

– Вася, ты? – Как …, почему …, откуда ты здесь? – неуверенно начал я.

– Не теряй времени – беги пока не поздно, – тихо повторил он.

Я так ничего и не понял и, видимо, всё равно опоздал. – В прихожую из комнаты стремительно вышел высокий незнакомый мне человек, одетый в странный чёрный балахон.

– Ах вот вы где! – воскликнул он раскатистым басом. – Что же вы молодые люди заставляете всех ждать? – Нехорошо. – Слушанье назначено ровно на 07—00, опаздываете. – Сейчас уже – он взглянул на часы – 07—06, а вы у нас не одни, и Мария Степановна торопится на работу. – Время мы, понятное дело, откорректируем, но это, как вы сами понимаете, дополнительные затраты. – Очень некрасиво получается. – Он с укором взглянул на нас с Васькой. – Немедленно проходите в зал.

– Цветочки можете оставить в прихожей – они вам пока не понадобятся, – добавил он с некоторой издёвкой.