Тетрадь в зелёном коленкоре

Годы в разлуке

 
Не мне суждено, окрыляясь мечтой,
Дорогой нелёгкой шагать за тобой.
Не мне провожать тебя или встречать…
О, если бы сердце могло закричать?
 
 
Уж так получилось на нашу беду,
Что годы в разлуке – как память в бреду.
А память хранит все приметы лица…
Спешила навстречу с упорством гонца,
Чтоб в полные сини глаза заглянуть
И рядом продолжить свой жизненный путь.
Не зная преграды,
              светилась огнём!..
Но ты испугался обуглиться в нём.
Тебя не виню. Трудный день не виню,
Не всем суждено прикоснуться к огню.
 
 
Я, может, была безоглядно смела?
А может, чего-то не поняла?
Рванулась вперёд – нараспашку душа!
Стою одиноко,
         и зля, и смеша!
 

1978

В грозу

 
Гроза обрушилась на кров:
Скрипела ставня, ахал гром…
Казалось, то – сама любовь
Стенала за твоим окном.
 
 
Тебе бы зрение напрячь,
Тебе бы как в весну – грачом!
Но ты не понял этот плач
И оттеснил любовь плечом.
 
 
И долго падала она
Оторопело на тропу…
А ты подумал, то – листва
Кружила в зябкую толпу.
 

1975

Ты можешь

 
Я знаю, знаю, как ты можешь
И убивать, и воскрешать,
И день, и ночь,
И злую осень
С весною вмиг перемешать.
 
 
Но между туч
Полоски просинь
Неудержимо будет звать…
Я знаю, знаю,
Как ты можешь
И убивать, и воскрешать.
 

1975

Встречая осень

 
О чём печалюсь и о чём пою
На склоне лета?
 
 
О, мой пшеничный голубой июнь,
О, где ты?
 
 
Иду как будто по стерне,
С трудом ступая.
 
 
И стыдно в голос зареветь —
Жжёт боль тупая…
 
 
О чём печалюсь и о чём пою,
Встречая осень?
 
 
Последний жаркий воздух пью —
Избыток вёсен.
 

Вчера

 
Я торопилась.
        Летний дождик
Меня, танцуя, обгонял.
И шёлковый японский зонтик
Мою причёску сохранял.
 
 
Открылась улочка кривая,
Окна знакомого карниз…
Я шла к тебе, ещё не зная,
Какой в моём порыве риск.
 
 
О, чужеродность душ!
              Неловко
Ты выбежал с крыльца ко мне,
И чья-то женская головка
За шторой пряталась в окне.
 
 
…Дождём прибитый запах пыли,
Сирень – нахмуренным кустом…
Визжа, трамваи тормозили
На спуске узком за мостом.
 
 
И не улавливало ухо
Всего, что ты сказать посмел,
И мой ответ короткий сухо
С похолодевших губ слетел.
 
 
Срывались капли с листьев вяза,
Темнел Бештау вдалеке…
И зонтик куклой долговязой
Повис на дрогнувшей руке.
 

Над горечью

 
Поплачь над горечью своей,
Зарой ненужный груз в канаву,
Тоску-обиду не лелей,
Она лишь слабому по нраву.
 
 
Не поселяй её в груди,
Там сердцу без того не сладко.
И душу ты не тереби
Вранья мучительной догадкой.
 

Предзимье

 
Опавших листьев шорох под ногами,
Рука в руке – прощанье второпях…
Покроет землю первыми снегами,
И первый иней заблестит в ветвях,
И прилетит снегирь с красивой грудью,
И вылепит мороз узор в окне,
И лишь тебе всё так же будет трудно
Жить вдалеке и думать обо мне.
 

Трудный выбор

 
Замрёт, живя надеждою,
Сердце моё странное.
«Я прежняя, я прежняя,» —
Шепчу сквозь расстояния.
 
 
Но оглянусь – глаза в глаза —
Такая боль колышется!..
Не взвесив «против»,
Взвесив «за»,
Живу, покуда дышится.
 

1975

На разных языках

 
Ничего не хочу изменять,
Пусть порою живётся мне трудно.
Я тебя не умчусь догонять,
Не ворвусь в твои праздные будни.
 
 
Позабуду про боль и про страх,
И над сердцем моим двоевластье.
Мы на разных с тобой языках
Говорили о жизни и счастье.
 

1976

За чертой

 
Лицом и платьем отличаясь
От щеголих, твоих подруг,
В заветный час не повстречаюсь
И не пожму, прощаясь, рук.
 
 
Что связывало нас с тобою,
Давно осталось за чертой,
Где дни наполнены мечтою,
А сердце – нежной слепотой.
 
 
Напрасно ты, прошедший мимо,
Истратил разные слова,
Всё спрашивая: «Ты любима?»
Всё спрашивая: «Счастлива?»
 
 
Пусть та печаль тебя не гложет,
Ничто глаза мне не слепит,
Иная сердце боль тревожит,
Иное на душе кипит.
 

1976

Встречи не ищи

 
Ты в глаза смотрел,
Все морщины счёл,
Уговаривал так умеючи.
 
 
А слова твои,
Словно рои пчёл,
Сердце жалили, не жалеючи.
 
 
Ты прости – прощай!
Не ходи за мной,
Встречи не ищи, чтоб чужое красть.
 
 
Я в своём дому
Успокою боль,
Слёзы выплачу, оттоскую всласть.
 

Бабье лето

 
Забудь меня, забудь!
Не растревожь удачей.
 
 
У каждого свой путь
Особо обозначен.
 
 
Стезя моя – что нить,
Едва-едва приметна.
 
 
И тоненько звенит
Над нею бабье лето.
 

1978

Эха осколки

 
Вот и всё.
Мы расстались.
 
 
Дороги
Разойдутся по разным причудам,
Где скитается чудо-юдо,
Не обретши сердечной подмоги.
 
 
Лето знойное выжгло травы,
Старый клён грозою сломан…
 
 
– Дай напиться любовной отравы,
Тот, кто нежно и жарко целован!
 
 
…Рассыпаются эха осколки
В пустоту – обитель печали.
Голоса молодые умолкли…
Не вернётся, что было вначале.
 
 
Высыхают мгновенно чернила.
Выгорают с годами бумаги.
Что припомнила, что сочинила,
Лишь доверю сердечной отваге.
 

1978

Зимний напев

 
Сыплет снежная пороша,
Сыплет снежная пороша,
Белой змейкой вдоль дороги извивается…
 
 
Тяжела у года ноша,
Тяжела у года ноша,
Да неровно всем распределяется.
 
 
Старый год незримо таял,
Старый год незримо таял,
Словно каялся…
 
 
А кого-то он состарил,
А кого-то он состарил
И умаялся.
 
 
За окном лютует замять,
За окном лютует замять —
К бездорожью.
 
 
И томится в сердце память,
И томится в сердце память
Сладкой ложью.
 

1980

По ошибке

 
Мои дневники
        в жёстких корках негибких
Сложили в пакет
        и сожгли по ошибке.
 
 
И корчились долго
        листки на поленьях,
Мечтанья и грёзы,
        мои откровенья.
 

31 марта 2012

Эпилог

 
…В этой старой коробке «Longreat»
Из-под обуви, что износилась,
Словно пленники, письма лежат,
Уповая на божию милость.
 
 
Только некуда мне отправлять
Эти нежные, страстные письма,
Ни тому, кто умел целовать,
Ни тому, кто спасал бескорыстно.