Тетрадь в зелёном коленкоре

Знакомая песня

 
«Без меня не забывай меня», —
Голос нежный грустно напевает,
И воспоминанья наплывают,
За собою в милый край маня.
 
 
Песня, песня, не тревожь мне душу,
Не буди во мне воспоминанья!
Я под звёздным небом стану слушать
Сердца одинокого стенанья.
 
 
Здесь, в пустыне, схожей с Аравийской,
Лишь вчера ходили караваны…
На зубах скрипит песок азийский,
Словно снег зимою под ногами.
 
 
«Без меня», – всё тот же голос нежный…
Растворяясь тишиною ватной,
Ты оставь мне чуточку надежды,
Отзываясь эхом многократно.
 

1959, Учкудук

Груз разлуки

 
Я к тебе улетаю
Влюблённою птицей
И, поранив крыло
О суровость твою,
Камнем падаю вниз…
 
 
Только мне не разбиться —
Это сон.
А проснувшись,
Волненье таю.
День заботами полон,
А ночи – тревогой.
Груз разлуки зловещ
И до боли весом.
Я стою одиноко
Перед дальней дорогой,
По которой мечталось
Шагать нам вдвоём.
 
 
Что, тебя эта боль
Не гнетёт, не тревожит?
Как тебя мне найти?
Где от счастья ключи?
Или сердце твоё
Мне ответить не хочет?
Не может?
 
 
Научи, как мне жить?
Научи!
 

Сентябрь 1959, Пятигорск – Навои

За тысячи вёрст

 
Я мечтала давно безнадёжно
Вновь пройти по заветным местам,
Где встречались Печорин и Вера
И где мы познакомились там.
 
 
Нам весна расставляла капканы:
Май в цвету! Май – сиреневый враль!
И пылали магически канны,
Где поэт^[8] смотрит пристально вдаль.
 
 
Здесь, за тысячи вёрст, млеют розы,
Ароматом елейным маня,
И не росы роняют, а слёзы…
Плачет женщина.
Женщина – я.
 

1959, Навои

Сны о прошлом

 
Если б знал ты, если б только знал,
Как проходят вёсны за весною!..
Снится мне в акациях вокзал.
И сигнал басовою струною…
 
 
Сколько лет минуло, грустных лет!
Неизменны и пейзаж, и лица…
Бережливой памятью согрет,
Весь в акациях вокзал мне снится.
 

1960, Навои

Из письма

 
«…Ты помнишь дни прозрачно-ярки,
Когда, влюблённые, мы шли
И кроны пышные «боярки»^[9]
На Кировском^[10] вовсю цвели?
Весна плыла, в цветы одета,
В цвета зелёный, голубой…
И песнь любви, что мной запета,
Была подхвачена тобой.
Она, беспечная, звучала
Весёлым ветром по листве…
 
 
Мы шли, дорог не замечая,
Как два лунатика во сне.
О, как сплетались наши руки,
Доверчивы и горячи!
…Любовь, не ведая разлуки,
В сердца наивные стучит…
 
 
Но, если ты забыл иль, может,
В семье своей счастливо жил,
Пусть память сердце не тревожит.
Лишь мне об этом напиши…»
 

1960

В ожидании ответа

 
Ждать, догонять – классическая пытка!
Что ж, для ответа вышел срок.
А мною сделанная горькая попытка
И не ошибка вовсе, а урок.
 
 
Бессонной азиатской душной ночкой,
О, сколько пролила в подушку слёз!
Не стать ли мне послушной дочкой
И свить, как мама говорит, «гнездо»?
 
 
Вот парень ходит по пятам за мною:
Высокий, стройный, серый блеск в глазах.
Он так доверчив, так открыт порою…
Какой в душе моей таится страх?
 
 
Звезда мерцает во вселенной вольной,
Как будто шлёт сигнал настороже…
Любовь моя, не жги мне сердце болью!
Я всё смогу. Я взрослая уже.
 

1961, Навои

Песня счастья

 
Где-то выпал снег, а здесь, смотри —
На деревьях набухают почки!
 
 
У меня растут две дочки —
Два луча от утренней зари!
 
 
Рвутся выше неба, облаков
За мечтой своею скалолазы…
 
 
На меня глядят четыре глаза —
Целая поляна васильков!
 
 
За окном моим летят стрижи,
Их полёт стремительный и ловкий.
 
 
А передо мною – две головки,
Полных две охапки спелой ржи!
 
 
Как отрадно мне на них смотреть —
День светлее, звонче, интересней!
 
 
Две дочурки – две строки из песни
Самой лучшей, что сумела спеть!
 

1962–1969, Навои

Часть 4

О, любовь! Ничто пред нею

Годы, вёрсты и разлуки!

Эдуард Асадов.

Здравствуй, лето!

 
Здравствуй, грозовое лето!
Птиц взволнованный полёт.
Пахнет воздух разогретый
Так, что за душу берёт!
 
 
Так, что хочется влюбиться
Заново в твои края,
Так, что по ночам не спится,
Настежь окна растворя.
 
 
И лежишь, тревожа взглядом
Звёзд далёкие пути,
Словно кто-то ходит рядом
И не смеет подойти.
 

1973, Пятигорск

В отчем доме

Моим родителям

 
Опять у милых «стариков» гощу!..
Они при встрече трогательно-робки.
Тайком от них и плачу, и грущу,
Век человеческий кляня короткий.
 
 
Но здесь, по вечерам, в тиши
Чудачу и резвлюсь, изобразив паяца…
И «старики» смеются от души
И весело передо мной бодрятся.
 

1973, Пятигорск

Там, где аукает юность

 
Иду знакомым терренкуром,
Прошедших лет не чуя груза.
Кавказ под солнечным прищуром
Сияет белизной Эльбруса.
 
 
И вмиг былое всё проснулось,
Душе и сердцу не помеха,
Кричу: «Я здесь! Ну, здравствуй, юность!»
«…Я здесь, я здесь», – разносит эхо.
 

1973, Пятигорск

У академической галереи

 
Сон «Академички»,
      водопад
            ступеней…
 
 
Дальней электрички
      зов
            вспугнул
                  мгновенье.
 

1973, Пятигорск, Цветник

Однажды осенью

 
Над Машуком клубились облака…
Дышала осень листопадным цветом.
Я к Лермонтову шла издалека,
Чтоб поклониться памяти поэта.
 
 
Девчонка хрупкая, смотрю на обелиск:
Бюст в нише. Грифы, скованные цепью…
Поэт,
    в насмешке скрыт смертельный риск!
Стихами сказанное слово было целью.
 
 
Любовью гения ты к гению приник:
«Невольник чести пал и оклеветан!»
И твой проникновенный, дерзкий стих
К тебе, поэт, вернулся «чёрной метой».
 
 
А что убийца? Боже мой…
Ничтожен, проклятый поныне.
…Эльбрус сияет снежной белизной
На облик^[11] твой, поэт, непобедимый!
 
 
…Безмолвствует подножье Машука.
Парят над степью гордые орланы…
Я грусть свою несла издалека:
На пензенской земле
               грустят Тарханы.
 

Пенза – Пятигорск