Quotes from the book «Ручной Привод», page 3

— Кусок шту­ка­тур­ки от­щер­бил­ся, — при­ме­тил оче­ред­ной «непо­ря­док» Те­рен­тьев.

— Давно уже.

— Надо бы на место при­щер­бить.

— Я не про­тив.

Зав­хоз за­со­пел.

— Я жур­на­лист.

— Недо­стат­ки вас толь­ко укра­ша­ют, — рас­сме­ял­ся хи­рург.

Ста­рень­кая ба­буш­ка, ко­то­рую ро­ди­те­ли пе­ре­вез­ли в Моск­ву из де­рев­ни, со­ве­то­ва­ла идти в цер­ковь, но пра­во­сла­вие парня не пре­льща­ло. «Попам я не до­ве­ряю, весь Ин­тер­нет кишит рас­ска­за­ми о том, какие они на самом деле!» Ано­ним­ным се­те­вым со­бе­сед­ни­кам па­рень до­ве­рял боль­ше, чем ба­буш­ке, — ведь они умеют да­вить на кноп­ки «клавы», что по умол­ча­нию де­ла­ет их об­ра­зо­ван­ны­ми и при­лич­ны­ми лю­дь­ми. А ба­буш­ка — это про­шлый век. Пе­ре­жи­ток.

Добро пожаловать в реальный мир. Где всем на всё и на всех плевать. И поэтому это "всё" катится куда попало как придется.

Что есть ты? Твоя «искра». Что есть твоя «искра»? Ты. Твоя память и твое будущее. Твоя радость и твоя боль. Твоя сила и… и твоя сила. Ты силен, когда приходишь в мир. Силен настолько, что понимание собственной мощи ускользает, оставляя лишь отголосок и желания. Ты способен почти на все, но не всегда поднимаешься, ибо сила – это не только готовность к свершениям, но и превосходство над слабостью.

…Когда Буш, немно­го шам­кая без­зу­бым ртом, начал тор­же­ствен­ную речь:

— Гос­по­да! Се­год­ня мы со­бра­лись…

— Ура! — рявк­ну­ла ше­рен­га. Друж­но, но с неко­то­рым опоз­да­ни­ем.

— Ска­мей­ка по­че­му не по­кра­ше­на? — осве­до­мил­ся Те­рен­тьев, при­сталь­но изу­чая уны­лую лавку, ка­ким-то об­ра­зом вы­рос­шую у входа в зда­ние. — Об­лу­пи­лась вся и стала страш­ной.

— Среди наших ма­ля­ров нет, — на­пом­нил Че­ре­па­ныч.

— Я ещё вес­ной го­во­рил, чтобы са­ни­та­ры во время суб­бот­ни­ка при­ве­ли тер­ри­то­рию в по­ря­док.

— Они при­ве­ли.

— Куда?

— Как было ве­ле­но.

— А лавка?

— Снова об­лу­пи­лась.

Те­рен­тьев на­кло­нил­ся, ощу­пы­вая взгля­дом про­ви­нив­шу­ю­ся ме­бель, после чего ка­те­го­рич­но за­явил:

— Её не кра­си­ли!

— Зна­чит, её толь­ко под­ме­ли, — сде­лал вывод ме­ха­ник и на вся­кий слу­чай икнул, чем вы­звал ещё один недо­воль­ный взгляд в свою сто­ро­ну.

— Счи­та­ешь меня ка­рье­ри­стом?

— Ещё не знаю, — вздох­нул Кар­бид, уби­рая пачку в кар­ман. — Но симп­то­мы на­ли­цо.

— А даже если так? — Ясень хо­лод­но улыб­нул­ся. — Здесь будет по­ря­док. Со­труд­ни­ки будут ра­бо­тать как по­ло­же­но. Здесь будут со­блю­дать­ся за­ко­ны. И какая раз­ни­ца, ка­рье­рист я или нет?

— Либо смысл твоих дей­ствий — ра­бо­та. Либо — по­лу­че­ние бла­го­дар­но­стей, по­ощ­ре­ний и про­дви­же­ние по слу­жеб­ной лест­ни­це.

— Не ве­ришь в друж­бу?

— Все пре­да­ют.

— На­сто­я­щий друг — тот, кому за­ра­нее про­ща­ешь пре­да­тель­ство.

Под­пи­сы­вать этот бред на­сто­я­щим име­нем не хо­те­лось. Вик­тор по­ко­ле­бал­ся, после чего трях­нул го­ло­вой, про­бор­мо­тал: «Да пошли они!», и до­пе­ча­тал:

«Стар­ший по­мощ­ник ма­ши­ни­ста воз­душ­но­го шара, аль­пи­нист пер­вой гиль­дии Иоахим Кру­зен­штерн».