Мистерия мести

Законопослушен, как лечебная пиявка

Женщину я определил без труда. И вовсе не потому, что она не спускала с меня глаз.., — просто я проницателен и умён.

— Удивляюсь просто.

— Удивляйся сложно, мля, если получится.

Вот так и рождаются фамильные легенды. Ничего сложного, как выяснилось, — на твои уши лапшу вешает продавец, а ты распределяешь её по окружающим.

Сам себе я показался карманной шавкой, осмелившейся слегка прикусить хозяйский тапок. Глубокой ночью. Утащив его под ванну. Не издав ни звука

Классические милые и всё замечающие бабушки из  центральных московских двориков исчезли, во всяком случае – из этого. Их место заняли чернявые мамочки, наполняющие тенистые уголки скверовтанным перекрикиванием о чём-то. Расспрашивать их не имело никакого смысла, поэтому я отправился по консьержам, но

себя в этой ситуации, и, что скрывать, втайне радовавшихся, что беда приключилась не с ними. Он грустил – ему советовали взбодриться. Он радовался – они просили не загонять всё внутрь и выпустить негатив. Он был равнодушен – они хватались за голову и направляли к психологу. Все всё знали. Но, дежурно похлопав по плечу и высказав призванную ободрить фразу, они уходили вперёд. В голову пришла мысль, что единственным,

Стас уже начал привыкать к мысли, что его диагноз рассматривался окружающими в качестве приговора и самой главной определяющей его поступков. На это списывалось всё, начиная с обычной хандры и заканчивая зубной болью. Как же он устал от сочувствия, от дежурных банальностей, от нервозности людей, не знающих, как вести

Питер виделся мне несколько другим. Это элегантный мужчина в неизменно сером камзоле старинного покроя. И он, несмотря на всю свою внешнюю холодность, был сердечнее столицы. Благороднее Москвы. Может быть, даже добрее.

шутка. – Я бросился спасать ситуацию: – Извините, пожалуйста, ни в коем