Quotes from the book «Командор войны»
— Мне только что звонили из Тёмного Двора, ты думаешь, они выразили протест? Они выразили удивление! У-ди-вле-ни-е! Просили передать, что комиссар счел оскорбительным не факт нападения, а то, кого мы послали его убивать! Пресс-секретарь Тёмного Двора едва сдерживал хохот!
Благородство красит человека, но оставляет голодным.
Общение с разъяренным навом удовольствие не из приятных. Когда на скверный характер обитателей Темного Двора накладывалось раздражение или, хуже того, бешенство, они превращались в крайне непривлекательных собеседников, и разговор становился непредсказуемым. Как правило, в такие минуты навов избегали, но, благодаря генетической настойчивости, они сами находили себе слушателей.
— Женщина кричала!
— Прекрасно, прекрасно, вечно тебе женщины мерещатся. Христофан, я все-таки куплю этот перстень тоже, у дедушки скоро день рождения.
— У наемников не бывает дедушек.
— Я — исключение из правил, Христофан. У меня большая семья, и все привыкли к дорогим подаркам. Вот это ожерелье мы используем как ошейник для болонки моей тещи.
— Это ожерелье сделали лет за триста до того, как вас поселили в Москве.
— Пожалей собачку, Христофан, ей не в чем ходить на прогулку.
Закуски не было — виски служило Красным Шапкам не выпивкой, а необходимым для нормальной жизнедеятельности продуктом, как инсулин для диабетика.
— Ты хотя бы вспомни, как Биджар Хамзи впарил вам вечную энергетическую установку для Южного Форта.
Кувалда насупился. Весь Тайный Город хохотал, вспоминая, как Красные Шапки безумно гордились установленной в штаб-квартире огромной и загадочной конструкцией, оказавшейся в конечном итоге паровой машиной со списанного в утиль эсминца алжирской береговой охраны и случайно перекупленной оборотистыми шасами. С тех пор Южный Форт являлся крупнейшим в Тайном Городе потребителем кокса.
Наемник и сопровождающий его уйбуй миновали внутренний дворик и, войдя в подъезд башни, снова уткнулись в портрет великого фюрера — на этот раз в полный рост. Кувалда в сверкающих доспехах стоял на небольшом пригорке и сквозь зубы цедил что-то почтительно склонившему голову светловолосому воину. За спиной полководца развевались красные знамена с изображением чертополоха — герба Красных Шапок.
— Император отдает приказ барону Мечеславу наступать на позиции Ордена. Дело происходит во время последней войны между Великими Домами, — не дожидаясь вопроса, объяснил уйбуй и, почесав под банданой, добавил: — Малевич.
Над головами охранников, на серой, украшенной подозрительными подтеками стене, висел дурно выполненный фотопортрет Кувалды. Одноглазый фюрер по-отечески улыбался подчиненным и посетителям Южного Форта тонкими, резиновыми губами. Подобные ужимки не были свойственны Красным Шапкам, поэтому гримаса, навязанная пиарщиками главе семьи, выглядела диковато. Особенно вкупе с нацарапанным на стене лозунгом:
«На посту нельзя спать даже одним глазком. Если сомневаешься в себе — вырви лишний глаз, но не подводи товарища. Кувалда Шибзич».
Едва наемник шагнул через порог, в его нос ударил резкий запах, сочетающий в себе аромат прокисшего недели три назад мусора, дешевого виски, никогда не стиранных кожаных штанов и чего-то специфического, красношапочного, подцепленного ими еще в Западных Лесах, но до сих пор не вылеченного.
Если мое слово действует во вред мне самому, то какой смысл держаться за него?
