Read the book: «Монолог эмбриона»
Сегодня мне исполнилось восемь недель. По маминым подсчётам, я должен родиться семнадцатого октября этого года. Мне уже и имя придумано – Александр. Мама уверена, что у неё будет мальчик. Ох уж эти женщины! К двенадцатой неделе можно только предположить пол будущего ребёнка по специальному бугорку, большая вероятность в определении возможна на двадцатой, а мне всего лишь восемь. Куда мама так торопится?
Вы спросите, почему я говорю о себе в мужском роде, если пока всё очень туманно? Отвечаю с непоколебимой уверенностью: я зародыш, эмбрион, fetus (познакомьтесь с новым латинским словом). По правилам русского языка мне положено говорить о себе так. А что? Я совсем не против.
Итак, что касается имени, которое выбрала для меня мама: оно мне не нравится. Если буду мальчиком, хочу, чтобы меня нарекли Марлоном. В честь Брандо. Знаете такого актёра? И чтобы девчонки начинали визжать от восторга сразу же, как только завидят меня на горизонте… Стоп. Простите. Я тороплюсь. Торопливость – это, видимо, наследственное. А если мне всё-таки случится родиться девчонкой, то… пусть дают любое имя. До лампочки. Не хотелось бы представлять себя женщиной. Пусть и очень красивой. Красота для слабого пола как постоянная головная боль: мужчины не женятся, а только проводят время, однополчане завидуют. Ой, по-моему, я что-то напутал. Слово «однополчане» связано с военной тематикой, а не с половой принадлежностью.
Но давайте я опущу планы на будущее и лучше расскажу о настоящем, о том, что мне известно наверняка, в чём я полностью уверен, так сказать. Хотя… Разве можно быть полностью уверенным хоть в чём-либо в этом мире? Но я пока не в этом, а в том, точнее между мирами.
