Read the book: «Жертва – всё что мне нужно»

Глава 1

– Обречён на вечную работу. – Со скорбь сказал подошедший мужчина.

Анна посмотрела на него и ответила:

– Как и мы с вами.

Они переглянулись и вновь уставились на репродукцию работы Казимира Малевича “Точильщик”.

– Вам знаком миф о Сизифе? – Спросила Анна у незнакомца.

– У них с этой картиной схожая судьба. – Ответил он.

– Вы считаете, что Сизиф был проклят или благословлён? – Внезапно спросила наша героиня.

– Что за глупый вопрос?

– Вы ответьте. – Настояла она.

– Проклят. Вечность провести за бессмысленной работой.

– А если я вам скажу, что Сизиф был единственным счастливым человеком, за всю историю человечества, вы в меня бросите камнем?

Мужчина посмотрел на странную посетительницу музея. Она поймала на себе его взгляд и усмехнувшись опустила голову, прижав подбородок к шее.

– В чём же его счастье?

– Вам знакомы труды Альберта Камю? Наверное нет. У него есть ЭССЕ посвящённое этой теме.

– И в чём же его счастье? – Повторил незнакомец.

– Сизиф знает, своё будущее. И знает свою цель в жизни. Он один из тех людей, которые нашли смысл своей жизни.

– Бесконечно катить камень вверх, а потом всё заново?

– У всех смысл жизни разный. – Ответила Анна и отошла от картины. – Любите красный чай? Тут недалеко есть замечательная чайная.

Парень последовал за нашей героиней.

– У вас есть смысл жизни? – Спросил он, пытаясь нагнать быстрый шаг.

Услышав неудобство спутника Анна замедлилась и стала стараться подстроиться под скорость собеседника.

– В каком-то смысле да. Смысл, вернее цель, моей жизни – найти мой смысл жизни.

– Что тогда вы делаете на выставке картин двадцатого века?

– А где мне, по-вашему, нужно сейчас быть?

– Где-то в глубинах лесов Азии. Вы должны ходить в балахоне, питаться чаем из коры деревьев и неустанно повторять четыре обеда Бодхисаттвы.

– Не поверите, ну я над этим действительно долго думала.

– И что-же вас остановило? – Поинтересовался мужчина.

– Я искала свой смысл жизни в работе, искала в искусстве, в религиях, в людях, но всё меня приводило к одному и тому же выводу – либо я ещё не нашла смысл своего существования, либо этот смысл меня не устраивает.

Они вошли в чайную “Красный Воздух”.

– Знаете, все поиски смысла упирались в одно и тоже. В мескалин и алкоголь. Чем бы я не увлекалась – это меня приводило к расширению сознания.

– Может в этом и смысл вашей жизни?

Анна уселась за стол, а неизвестный сел напротив.

– Тоже мимо. Я однажды целый месяц провела под странными травами, мескалином и ЛСД, но просвещение ко мне так и не пришло.

Анна сделала заказ, кажется официантка её хорошо знала.

– А в чём смысл вашей жизни? – В ответ спросила она.

– А-х. – Рассмеялся парень. – Я считаю себя ещё слишком молодым для таких вопросов. Состарюсь – тогда и будет время на глупости.

– Я Анна. – Она протянула руку. – Как мне вас звать?

– Руперт. – Он пожал ей руку.

– Руперт? – Спросила она.

– Да. Есть проблемы?

– А как ваше имя в паспорте?

– Руперт. – Смутился он.

– Прости, ты, наверное, посчитаешь меня странной. – Он заранее кивнул и усмехнулся. – Моё имя в паспорте Есения, поэтому и спрашиваю.

– Так вас зовут Есения?

– Нет. Моё имя Анна. А Есенией меня прозвали при рождении. Это моё данное имя, а моё личное имя Анна.

– Вы были правы. Я вас посчитаю странной.

Им принесли чайничек. Открыли его крышечку и макнули туда две палки благовоний. Достаточно пропитав их, поставили в центр стола и подожгли. Закрыли крышечку, поставили две маленькие чашечки и заполнили до половины их едко-красной жидкостью. Руперту она на вид не понравилась, но Анна бросила на него обворожительную, ведьмовскую улыбку и он был вынужден отдать ей свою улыбку в ответ.

Закончив игры глазками, она выхватила у него из-под руки сахарницу взялась за чашку, и поднесла её ко рту. Сделав глоток, она продолжила сжимать розовую, расписную тару, пытаясь оградить спутника от глупости.

– Сахарница общая. – Улыбаясь и пытаясь скрыть недовольство сказал Руперт.

– Нет. – Заявила Анна. – Сахарница не общая.

– Она твоя?

– Нет – она лишняя. Такой чай нельзя пить с сахаром.

– Я пью чай с сахаром. – Продолжал Руперт.

– Ладно, – Сдалась Анна. – Только, ради меня, сделай один глоток без него.

Послушавшись Анну Руперт добавил ложку сахара. Показав свою злобу, Анна, выложила деньги на стол и подозвала официанта.

– Ты уходишь? – Спросил Руперт. – Я тебя обидел?

– Я не могу сидеть тут и смотреть, как ты пьёшь чай с сахаром. Это слишком для меня. – Она вложила купюры в счёт и отпустила девушку. – Может пойдём в парк? Только если тебе нравится наблюдать за утками иначе на этом наша встреча и закончиться.

Руперт сделал ещё пару глотков и поднявшись подал руку Анне. Они пошли в парк.

Глава 2

Было это за пару лет до вышеописанных событий, сразу перед тем, как наша героиня приняла решение переехать в другой город.

Больше месяца, как от неё отвернулись все знакомые, ей пришлось взять академический отпуск и покинуть университет, заперевшись в комнате. Первое время она ещё пыталась как-то общаться с бывшими друзьями, но теперь её душа погрузилась в отчаянье и тлен, всё, зачем ей оставалось выходить на улицу, так это за новой бутылкой. Их с Филипом, мужем, деньги, отложенные на учёбу и сладкую жизнь, таяли на глазах.

Нашей героине нужно было куда-то убегать и убежище она нашла в бессознательном. Там ей удавалось скрыться, но за периодом спокойствия следовал период острой и невыносимой, до криков, боли.

Очередной раз, накинув на себя капюшон, Анна вышла в магазин под домом. Быстро, на рефлексах прошлась и набрала в корзинку Виски и быстрых завтраков, захватив на сдачу детских раскрасок с тем пареньком в кепке с сосной.

Как назло у кассы образовалась очередь, а стоящая перед ней пара узнала нашу героиню и спешно отвернулись. Сама не зная зачем она отключила музыку в наушниках, Анна ненавидела когда говорят у неё за спиной. С детства она была самой любопытной.

Первые минуты впереди стоящие молчали, но быстро оказалось, что парень не знает историю про “Безумную Есению” и её семью. Шёпотом, но очень громки она начала ему всё рассказывать:

– Она убила своего ребёнка. Он выпал из окна, но соседка слышала перед этим крики и какой-то шум. Она, Безумная Есения, выбросила ребёнка, прямо на трассу, его труп ещё и машина переехала.

Анна начинала злиться, но делала вид, что ничего не слышит.

– А её муж, раньше работал тут кассиром, был на работе и узнал обо всём от матери жены. Его увезли в больницу, тот потерял сознание, а потом… Она купила полицию и те признали всё несчастным случаем. Муж ей не поверил и, как утверждала её мать, застрелился. Но все знают, что Есения убила и его, она сатанистка, с детства вызывала демонов. Все её знакомые говорили, что она психованная.

– Почему никто не добился для неё тюрьмы?!

Может Анна бы и смолчала дальше, но парень не смог сдержаться и бросил взгляд в её сторону: их глаза встретились и увидев в них страх наша героиня потеряла контроль.

– Пропустите убийцу собственного ребёнка и мужа! – Крикнула она и стала распихивать покупателей. – Пропустите, тут убийца младенцев! Психованная! Аккуратно! Дайте ей выйти как можно быстрее! – Вторила она.

Очередь двинулась. Кассир как можно быстрее отпустил её. Выходила Анна под громкие голоса осуждения. От которых и бежала.

Зайдя домой Анна не смогла сдержать слёзы, бросила пакет на пол и упала лицом в подушку. Скулы её начинали болеть, глаза отекли, а весь макияж остался на подушке.

– Единственный раз в месяц вышла на улицу!

Немного прейдя в себя она пошла в ванну. Смотреть на своё тело она уже давно не могла, да и зеркал целых в доме не было, все в паутине из трещин. На ощупь смыла с лица горе, стёрла салфетками остатки румян и тональника, наносить их вслепую было тем ещё испытанием. Анна пошла ко входу.

Разобрала пакет, налила себе стакан и опрокинув его пошла в детскую комнату. Кроватка стояла на том же месте, они специально оставили малыша в центре комнаты, так можно было со всех сторон окружать его заботой. Вспоминая это она улыбалась, только мысленно перенесясь в прошлое она могла улыбнуться. Молодые родители готовились уже к взрослению, оборудовали мягкий уголок, на котором Финн смог бы учиться ходить, лесенку с качелями, брусьями, турниками и столик, на нём лежали мягкие буквы, с которыми игрался Финн перед своей смертью. Мама Анны давно хотела прибраться в комнате, но только та делала шаг за порог квартиры, как дочь запирала детскую на ключ, только полицию впустила туда однажды и то, трогать им ничего не дал. Яркие стены бросались в глаза, они с мужем наняли уличного художника, чтобы тот им всё разрисовал: тут и слоны и бегемоты, пингвины и буревестники, Анна была против, но её уверили, что эти миленькие птички будут изображены без кровавых пятен на своих телах, на одной стене красовался алфавит, на другой многообразие цифр, а одну оставили девственной, для будущих работ малыша.

Бросив раскраски в ящичек колыбельной она взглянула на заколоченное досками окно и вышла. Поставила рядом с собой бутылку и прижав колени к груди продолжила запивать горе, в надежде на скорую кончину.