Герой смутного времени. Книга 2. Рождение империи

© В. Б. Ли, 2017

ISBN 978-5-4485-6011-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог. Воспоминания попаданца

Началась эта история в далеком (от моего нынешнего времени) 2016 году, когда я в прекрасный майский день отдыхал на даче в Каменском плато у подножья Заилийского Алатау. Вечером после ужина принялся за чтение исторической книжки о малоизвестном герое Смутного времени Михаиле Скопине-Шуйском, увлекся, прочитал на одном дыхании. История молодого полководца, совсем юного для государственного мужа возраста, захватила меня, продолжал думать о ней, засыпая. Во сне совершенно непонятным мне образом перенесся в моего героя, умирающего после отравления недругами, в апрель 1610 года. То провидение, которое перенесло мой разум и сознание в Михаила, не позволило погибнуть ему. Я в теле и с подсознанием молодого боярина выжил, оказавшись в самую трудную и трагическую пору в истории Русского государства – лихолетье Смутного времени.

Подмену личности в Михаиле никто не заподозрил, даже самые близкие – жена Сашенька и матушка Елена (Алена) Петровна, только молча поражались происшедшим переменам. По-видимому, смиренно приняли, все от Господа, по его наущению, мог забрать к себе, но смилостивился, вернул им, пусть и в чем-то изменившимся. В немалой мере помогла мне освоиться в новой жизни наведенная во сне память реципиента, а также его навыки и умения, оставшиеся в подкорке прежнего сознания. В новом моем обличии удивительным образом сложился симбиоз двух личностей, меня, 44-летнего инженера из 21 века, и 24-летнего боярина и воеводы начала 17 века, сошлись воедино знания и воинские таланты Михаила и мой аналитический ум, здравый рационализм, не отягощенный какими-либо предрассудками, присущими прежнему владельцу тела.

Моя ратная судьба началась с похода к осажденному поляками и запорожскими казаками Смоленску во главе тридцатипятитысячного войска. На пути к нему встретил семитысячный отряд коронного (польского) гетмана Станислава Жолкевского, в прошлой истории он нанес разгромное поражение русскому воинству, многократно превосходящему по численности, под командованием бездарного и трусливого Дмитрия Шуйского, родного брата нынешнего царя Василия Шуйского. Это поражение тогда привело к свержению царя и последующему лихолетью, самой трагическому в Смутное время, Московская Русь попала под кабалу Речи Посполитою. Сейчас же, воспользовавшись своими знаниями об этой битве, сам устроил ловушку полякам, заманил их в подготовленный лагерь, в нем наше войско почти полностью уничтожило вражеский отряд, самого гетмана взяли в плен.

Не почивая на лаврах после выигранного сражения, уже поменявшим историю в этом мире, скорым маршем дошли до героического Смоленска. Его защитники с воеводой Михаилом Шеиным стойко оборонялись от многочисленных штурмов неприятеля, стали для всей страны, измученной изменами и брожением, стягом верности своему долгу. Неподалеку от города произошла битва нашего воинства с армией короля Речи Посполитою Сигизмунда III, завершившаяся безоговорочной победой русского духа и оружия, король бежал, бросив остатки своего войска. В этой баталии нами были впервые применены новые тактические приемы, внесшие решающий перевес над противником – линейный строй пехоты вместо привычного в это время построения в каре, массированное давление на наиболее сильный участок обороны врага, перемалывание его резервов, а потом неожиданный улар по оголенному участку, еще некоторые тактические новинки. Новые методы я усвоил как из памяти Михаила, живо интересовавшимся воинским искусством лучших армий мира, так из своих познаний в исторических книгах.

После разгрома основного войска неприятеля принялись за очистку остальных земель, занятых польскими интервентами и их прислужниками – запорожскими казаками, заодно навели какой-то порядок в бунтарском краю, «северской вольнице», отсюда шли на Москву самозванцы – Лжедмитрии. Справившись с поставленными целями, не стал возвращаться в Москву, где меня окружали могущественные недруги, начиная с самого царя, уже раз пытавшиеся погубить меня. Всем им я оказался не нужен, после снятия угрозы от Речи Посполитов, даже опасен, меня и моих сподвижников ожидала верная гибель. После долгих и тщательных раздумий принял решение самому вступить в царствование, подавить врагов и Смуту, вывести отчизну из разрухи и раздрая. Но не стал, подобно самозванцам, поднимать мятеж и идти войной, избрал мирный путь через всенародное избрание на Земском соборе.

Начал активную выборную компанию, пользуясь политтехнологиями своего прежнего мира. Мои соратники (командиры и воины армии, вставшие дружно за меня), союзники из разных земель и сословий вели широкую пропаганду моих намерений и планов, обещали процветание страны с таким государем, вербовали новых сторонников и сподвижников, да и моя слава победителя иноземных захватчиков привлекала многих. Сам я объездил всю страну, встречался с воеводами, боярами, церковными пастырями, именитыми купцами и мастеровыми, находил с ними общий язык и интересы, компромиссы. Заручился поддержкой патриарха Гермогена, убедил его, что я выведу страну из Смуты, принесу многострадальному народу мир и благое будущее.

Результат оказался закономерным, Собор единогласно, а иначе не допускалось, избрал меня на царствование, низложив Василия Шуйского как государственного преступника. Первым моим шагом стал узаконенный Собором суд над своими именитыми врагами, замешанными в убийстве государя Дмитрия Ивановича (известного как Лжедмитрий I или Гришка Отрепьев). Кого-то лишил жизни и свободы, многих недругов сослал в Сибирь, Василий Шуйский и его невестка, моя отравительница Екатерина Шуйская, дочь Малюты Скуратова, под угрозой вечного заточения в темнице приняли постриг в монахи. После я организовал свою Тайную службу, взял под контроль всю государственную систему, от Думы и приказов до местных правлений, через новый Земской собор лишил Думу и бояр особых привилегий и полномочий, вся власть в стране перешла в мои руки.

Полностью поменял государственную систему, вместо Боярской думы и приказов ввел Государственную думу и Управы с четко оговоренными функциями и полномочиями, назначил на высшие государственные посты своих сподвижников, вместе с новым госаппаратом стал проводить реформы, круто меняющие замшелые порядки и устои, как путы, не дававшие стране идти и развиваться. Упразднил боярство, ввел новое сословие – однодворцев, отменил наследные привилегии, каждый дворянин должен служить стране, а не пользоваться заслугами своих предков.

Также отменил закрепощение крестьянства, введенное Шуйским своим соборным уложением, дал крестьянам право выкупа. Серьезные перемены проводились в армии, селе, торговле, мануфактурах и мастерских, новых заводах, поменяли налоговое обложение, давали ссуды в освоение новых производств, а также земельных наделов в Поволжье, на Урале, в Западной Сибири. Провели секуляризацию монастырей, их земли и собственность перешли в казну, здесь неоценимую помощь оказал патриарх Гермоген, вынудил иерархов церкви поступиться корыстными интересами.

Эти и еще многие реформы позволили стране выйти из полной разрухи, в которой мы начинали свой путь, к 1617 году полностью преодолели последствия Смуты, страна крепко встала на ноги. Успех дался нам большим трудом, встречали яростное сопротивление противников, а также пассивность значительной части общества, пришлось буквально тянуть упирающийся народ, вынуждая его всякими мерами принять новое. На меня и моих соратников не раз совершались покушения, устраивались заговоры и мятежи. Мы их решительно подавили, в тоже время соблюдая законность, берегли невинных.

Полностью обновили армию, распустили стрельцов, ополчение, сформировали и обучили полки нового строя. Заменили фитильные мушкеты на совершенно новые, во многих армиях широко не применяемые кремневые ружья с большей дальностью и точностью поражения, скорострельностью, создали патроны для них, освоили широкое производство пороха, полностью обеспечившее нужды армии. В артиллерии отказались от орудий с бронзовыми стволами, перешли на чугунные с картузным припасом, давшие нашей армией подавляющее огневое преимущество. Все достигнутое позволило нам перейти к исполнению давно лелеемой мечты, вернуть России ее исконные земли на западе и севере, занятые Речью Посполитою и Шведским королевством, начать освободительную войну.

В июне 1618 года тремя армиями по ширине фронта от псковских земель до южных рубежей в Диком поле начали наступление против Речи Посполитою. Воспользовались начавшейся в Европе Тридцатилетней войной между странами Священной Римской империи, сторонниками Габсбургкой династии и противостоящей ей Евангелической унии, разгоревшейся на религиозной почве, вражде католиков против протестантов. Им сейчас не до далекой Московии, заняты разборками между собой, на помощь нашему противнику не придут. Освободительную компанию в Малороссии, как мы назвали наши западные земли, планировали провести за три года, но справились скорее, в первый же год нанесли сокрушительное поражение регулярному литовско-польскому войску в битвах под Полоцком и Могилевом, полностью уничтожили его лучшие части – «крылатых гусар».

В этих битвах мы применили как линейный строй пехоты, так и выдвинутые вперед редуты, как волноломы, разбившие вал наступающего врага. Сказалась лучшая выучка наших полков, стрелковое и артиллерийское вооружение, в течении одного сезона разбили одну из лучших армий Европы. На второй год довершили разгром оставшихся сил Речи Посполитою на нашем фронте, а после заняли все исконно русские земли, от Полоцка и Вильно до Бреста и Ужгорода. На освобожденной территории ввели законы и порядки Русского царства, подавили сопротивление пропольской знати и других противников нашего правления, организовали переселение на эти земли крестьян и охочих людей из центральных губерний. В течении двух лет Малороссия влилась в общую жизнь крепнущего на глазах государства.

На юго-западе наших новых губерний произошли столкновения с администрацией и вооруженными силами Османской империи, притязающей на эти земли, вылившиеся в полномасштабную войну между двумя государствами. В мае 1620 года под Яссами в Молдавии произошла решающая битва между османским войском численностью 75000 человек и нашими армиями в составе 50000 воинов. Как и с поляками, применили неизвестные противнику тактические построения и вооружение, в трехдневных сражениях практически полностью уничтожили османское войско. Не стали идти дальше на запад, в славянские провинции империи – Румынию, Болгарию, Словакию, Сербию, Хорватию, как просили гонцы оттуда, нам геморрой на Балканах с такими «братьями» не нужен. Повернули на юг и восток, взяли северное Причерноморье, направились в Дикое поле и Крым.

В Запорожье к нам присоединились казаки во главе с гетманом Сагайдачным, моим старым знакомым, воевал против нас под Смоленском десять лет назад. Сейчас он принес клятву верности, я с осторожностью, но все же принял его с запорожцами, еще теми разбойниками, клейма некуда ставить. Я дал приказ всему войску полностью прочесать степь, выловить всех татар-ногайцев и выставить вон из нашей страны. Такой геноцид посчитал нужным из печальной истории вековых нападений степняков на русские земля, которые жгли города и селения, убивали мирный люд, тысячами угоняли в рабство. К мирной жизни они неспособны, живут только набегами, жестокость впиталась в их кровь. В течении двух месяцев прошли степь от края до края, остановились по рубежу реки Кубань перед Кавказскими горами, изловили и отправили в османские провинции около 70000 татар.

На этом рубеже вдоль берега бурной реки построили сплошную кордонную линию с опорными пунктами и заставами для охраны от нападений диких горцев. После повернули на юг, в Крым. В недолгой осаде взяли Перекоп, защитный вал с крепостями на перешейке, разошлись фронтом по всей ширине полуострова, до ноября разбили татарское войско, заняли все города Крыма, кроме южного побережья, отделенного Крымскими горами и принадлежащего османам. Оставили здесь одну армию для завоевания в следующем году южной части и обороны всего Крым от нападения осман. Здесь же в последующие годы поставили верфи, постепенно создали Черноморский флот, противостоящий на море могущественному флоту Османской империи, крупнейшему в мире.

На занятые земли в Диком поле и Крыме организовали массовое переселение людей из центральных и восточных губерний, а также из славянских княжеств и провинций, находящихся под пятой Порты. Для этого наши западные войска вошли на их земли, выбили османские гарнизоны и части, в течении года удерживали в своих руках, пока добровольцы-переселенцы не выехали со скарбом в осваиваемые наши районы, никого насильно к себе не сгоняли. К нам перешли свыше двух миллионов сербов, болгар, боснийцев, румынов, словаков, хорватов. Постарались создать переселенцам нужные условия для обустройства и зимования в степи, завезли лес, строительные материалы, инструменты, продовольствие, нашли им временный приют.

В последующие два года освободили северные земли, вышли в Балтику, разгромили сильнейшую в Европе шведскую армию, полностью разграбили, до нитки, Шведское королевство. Захватили его немалый флот, ставший основой наших Балтийских морских сил, пока на воссозданных северных верфях не выстроили свои корабли. В 1625 году все наши экспансивные планы реализовались в полной мере, сверх того, разбили объединенную армию европейских стран, оставивших в сторону свои распри и решивших примерно наказать русского медведя из дикого Востока. В битвах подо Львовом и Гродно мы наголову разбили 115-тысячное войско Священной Римской империи, на Балтике разгромили флот северных стран из 500 боевых кораблей с экспедиционным корпусом, вдвое большим, чем у нас.

Мы применили на море ту же тактику линейного строя, только для кораблей, вместо редутов – мощные крепости, вооруженные новыми дальнобойными пушками со специальным угломерным прицелом – квадрантом, тоже нашим нововведением. Уничтожили и захватили почти половину неприятельских судов, в последующих столкновениях в открытом море наши моряки не уходили от боя, вступали в единоборство, получили превосходный опыт морских сражений. Он позволил им уверенно одерживать победы над вражеским флотом даже без прикрытия крепостей, как было в первых сражениях, наш флот стал на равных с лучшими флотами мира – английским, французским, испанским.

В наступившей мирной жизни приступили к реализации новых планов – всеобщему образованию, зарождению и подъему своей науки, новой техники, строительству дорог и каналов, других проектов. Во многом мы начинали с чистого листа, на пустом месте, каждый шаг давался большим трудом, к тому же постепенно созрело и вылилось в открытые конфликты неприятие немалой части людей в присоединенных землях новых порядков, нашей морали, сказались и идеологические диверсии недругов из Европы. Но, преодолевая все трудности, наша страна стремительно шла в мировые лидеры не только в военном отношении, но и по многим другим направлениям.

Глава 1

– Государь, к Вам Иван Тарасович. Звать его? – стоящий в дверях секретарь вопросительно смотрел на меня.

Я отвлекся от отчета нового министра образования и науки, отложил его в сторону, затем ответил:

– Да, Степан, пригласи.

Внеурочный приход министра иностранных дел внес некоторое беспокойство, Грамотин без особой нужды не стал бы беспокоить меня. Вошедший через минуту министр поклонился мне, я пригласил его за стол.

– Что случилось, Иван Тарасович? – без долгих слов я перешел к делу.

– Донесение от нашего посла из Парижа, Государь, – ответил Грамотин, – готовится сговор Франции, Англии и Голландии о вступлении в войну против нас. К ним готовы присоединиться Австрия и вся Габсбургская коалиция.

– Вот же им неймется, – от досады вырвалось у меня, – не в наука им пошла прошлая война. Когда же они собираются выступать и какими силами?

– Весной следующего года, Государь. О всем неприятельском войске пока неизвестно, только о французском и английском, в каждом будет не менее 50000 человек, да голландцы выставят 30000 ратников. Ими также готовится флот численностью больше прежнего, около 700 кораблей, среди них 50 линейных кораблей. От Империи можно ожидать еще 100-тысячное войско.

– Серьезные силы, – признаю я. – Вот что, Иван Тарасович, через неделю я назначу совещание, подготовь подробный доклад с раскладом сил неприятеля. Обсудим вместе планы на случай войны со всей Европой.

– Слушаюсь, Государь, исполню.

Не так просто перестроиться с благодушного настроения, первый мирно прошедший год после десятилетия войн и сражений, недавние торжества к моему 40-летию как-то расслабили меня, размягчили прежний боевой настрой. День прошел в раздумьях о предстоящей войне, другие заботы ушли на второй план. Я принимал людей, решал какие-то вопросы механически, они проходили мимо моего внимания, пока не встряхнул себя, заставил сосредоточиться. Вызвал председателя Госдумы, военного министра, начальников Генерального штаба и разведслужбы, сообщил им о переданной Грамотиным новости, дал указание подготовить свои предложения по мобилизации страны к будущим событиям. После, уже в своих покоях, постарался отвлечься от новых забот, общался с Сашенькой и детьми с прежним вниманием к ним, не давая повода для беспокойства.

На совещание я вызвал всю Государственную думу, руководство военного министерства и Генерального штаба, командующих армиями. Первым дал слово Грамотину, он выступил с подробным докладом о противостоящем нам лагере, практически в войну с нами вступает вся Европа, прямо или косвенно. Враждующие между собой группировки временно оставили в сторону свои распри, объединились против общего врага, коим представляется Русское царство. Страх перед нами перевесил взаимные обиды, межгосударственные и религиозные раздоры, общими силами, многократно превышающими наши возможности, Европа решила раздавить русского медведя в его берлоге. Ситуация для нас складывается чрезвычайно сложная, мы можем победить в одном сражении, в другом, но перебороть всех просто невозможно.

По численности населения, экономическому потенциалу, совместной военной мощи европейский союз имеет более чем десятикратное преимущество, он просто возьмет нас на измор, истощив все наши ресурсы, пусть и немалые. Найти мирный компромисс, пойти на какие-то уступки уже невозможно, враг не успокоится, пока не изведет нас под корень. Это понятно всем присутствующим на заседании, на лицах застыло тревожное внимание и напряжение в поисках приемлемого выхода. Нужен какой-то фактор, довод, способный остановить закусившего удила противника. После Грамотина выслушали Головина, Барятинского, Хворостинина, они доложили свои планы подготовки страны и армии, но главный вопрос так и остался без ответа, как предотвратить саму войну.

Какое-то возможное решение подсказал самый молодой командующий – Михаил Трубецкой, эмоционально выразившийся при обсуждении возможных мер против врага: – Чуму на их голову!

В Престольной палате, где проходило совещание, застыло молчание, эти слова прозвучали кощунством после прошлогодней эпидемии, унесшей сотни тысяч жизней. Меня же они на интуитивном уровне подтолкнули к забрезжившей мысли, но стоило мне напрячься, пытаясь ухватить ее, как она выскользнула, пропала. Через мгновение вновь промелькнула, а потом встала перед глазами в ясном виде – ОВ, отравляющие вещества, химическое оружие массового поражения из прошлой жизни. И первое, что приходит в голову – хлор и производный от него фосген. Наши химики уже научились их получать для лабораторных целей, но, думаю, можно в самом скором времени запустить их промышленное производство, а затем в максимально безопасных условиях синтезировать до боевой консистенции. Только надо продумать технологию производства, хранения и применения оружия, ставлю в своих первоочередных планах встречу с учеными.

Отвлекся от мыслей тихим гомоном сидящих на лавках мужей, они ждали, когда я продолжу совет. Не стал оглашать свои рассуждения, еще не время, подвел итог совещания, каждый получил свое задание. В ближайшие дни встретился с химиками, сам побывал в их лабораториях. Ученые в целом подтвердили возможность масштабного производства требуемых веществ, но тут же высказали сомнение в сроках, по их мнению, понадобится несколько лет из-за сложности технологического процесса, в мире нет даже промышленного оборудования для их получения, да и с нужными компонентами, сырьем большие трудности. Пока в лабораториях имеющихся готовых веществ, особенно фосгена, ничтожный мизер, счет идет в граммах, а нужны десятки тонн, если дело дойдет до массового их применения. Другого пути я не знаю, придется совершить невозможное, но мы должны получить свое оружие, способное остановить врага. Даю ученым задание, обещаю любую помощь, но задача должна быть решена в самое скорое время, каждый день промедления принесет новые жертвы в наступающей войне.

Страна готовилась к войне, мы не стали скрывать от народа планируемое недругами вторжение. Во всех городах и селениях провели собрания местного люда, агитаторы обличали гнусные планы Запада поработить Россию, низвести народ до положения безмолвного скота. Их слова встречали горячий отклик большинства населения, они ясно осознавали, что их растущее с каждым годом благосостояние и гордость за свою отчизну ставились под угрозу иноземными ворогами. Полные решимости отстоять свой дом и семью, а вместе и страну, люди записывались в ополчение, учились на сборах, проводимых каждое воскресенье, науке воевать. Но хватало и отщепенцев, тайных пособников неприятеля, сеявших слухи о неизменном поражении русской армии, обеливавших намерения иноземных «освободителей от гнета Москвы». Таких оказалось немало в западных губерниях, особенно в Галиции, Прикарпатье, прибалтийских землях – Курляндии, Лифляндии и Эстляндии.

Проводимые не раз зачистки от враждебных сил не давали радикального результата, проходило время и вновь прорастали сорняки измены и смуты. Принял трудное решение, могущее вызвать мятежи и бунты, о депортации всего коренного населения самых проблемных земель в Сибирь. Готовили ее как войсковую операцию, заранее ввели войска, взяли под полный контроль все города, села и хутора, перекрыли дороги и проселки. Ранней весной в указанный циркуляром день особо уполномоченные управления безопасности совместно с местным руководством приступили к нейтрализации и выселению жителей по заранее подготовленным спискам. Любое сопротивление подавлялось жестко, вплоть до расстрела вставших на пути с оружием. Попытки бежать пресекали предупредительным огнем, а затем на поражение, если беглец не останавливался. За неделю выселили более миллиона человек, еще несколько месяцев по дорогам центральной России и Сибири шли этапом ссыльные, немало их погибло, не выдержав лишений и болезней.

В других западных губерниях вспыхнули мятежи, инсургенты в здешних краях не стали дожидаться, когда черед придет к ним. Они организовались в вооруженные отряды, по тайным путям из сопредельного недружественного государства получили оружие и боеприпасы, а потом подняли всех недовольных нашей властью. Вначале одиночные выступления вскоре переросли в повсеместные и массовые акции неповиновения, как мирного характера, так и прямыми вооруженными нападениями на органы местной власти, гарнизоны городов и крупных поселений. Мы ожидали подобной реакции в этих неспокойных землях, заранее ввели войска и особые отряды полиции, но сразу не стали подавлять очаги мятежа, дали созреть ему и нарваться, как гнойнику.

В начале мая, в самый разгар антиправительственных выступлений, приступили к операции тотального уничтожения вооруженных формирований и подавления сопротивления местного населения. В ней задействовали около пятидесяти тысяч бойцов регулярных частей, среди них и казачьих полков, пять тысяч полиции. По накалу боевых действий схватки с повстанцами не уступали войсковым операциям, счет потерям обеих сторон шел на десятки тысяч человек. Сложность нашим подразделениям представила активная помощь местных жителей бандам мятежников, они предупреждали о приближении карательных отрядов, снабжали продовольствием, укрывали в своих хуторах и селах. Да и сами могли взяться за оружие, днем с виду мирные поселяне, а ночью бандиты, нападающие на правительственные учреждения, воинские части.

В проведении карательной операции мы применили уже отработанную противопартизанскую тактику небольшими маневренными отрядами, поротную, даже повзводную разбивку частей при зачистке хуторов и небольших поселений, активную разведку, ловушки и засады. В тоже время полиция и особые отряды органов безопасности просеивали всех жителей мятежных земель, при достаточном основании о нелояльности выселяли семьями в Сибирь и Дикую степь. Вновь потянулись по дорогам этапы ссыльных, к ним добавились каторжники из взятых в плен бандитов, мы отправили их на флот, на наши гребные суда. К исходу мая покончили с основными силами мятежников, редкие оставшиеся банды затихли, спрятались по лесам и чащам, но тайные диверсии и нападения затаившихся врагов продолжались еще не один год.

Тем временем над страной нависла реальная угроза войны, на западных рубежах от Молдавии до Курляндии в течении мая шло сосредоточение войск противника. По сведениям службы разведки против нас выставили свои армии более 10 европейских держав, общая численность достигла 150-тысяч человек и продолжала расти. Наибольшую опасность представили хорошо вооруженные и обученные полки из Франции, Англии и Голландии, в меньшей степени, но тоже немалой, Австрийской коалиции. Мы мобилизовали, обучили в возможной мере 120 тысяч бойцов, из них треть составило ополчение. Еще с ранней весны принялись за укрепление прежней линии обороны, построили еще два эшелона, всего их стало пять на глубину пятьдесят верст. На направлениях предполагаемых ударов сосредоточили в редутах и бастионах дальнобойную артиллерию, а также многочисленные полевые батареи, по насыщению орудиями на каждую версту фронта достигли небывалой плотности.

Мой вариант предотвращения войны шантажом химическим оружием не удался, ученые не смогли даже близко подойти к решению задачи промышленного производства хлора и фосгена, сумели синтезировать в кустарных условиях только несколько килограммов отравляющих веществ. Я решил использовать это ничтожный для нашей цели запас максимально эффективно, вместе с директором департамента чрезвычайных операций (считай, диверсий) службы разведки Судоплатовым (только не путать с Павлом Анатольевичем из гораздо поздних времен, но аналогия символичная) и его ближайшими сотрудниками проработали план сверхсекретной операции на территории главных противников. Я поставил им задачу уничтожения руководства этих стран и их семей имеющимися в наличии средствами, найти добровольцев на исполнение акций, по сути они становились смертниками.

Предложенные мною террористические акты беспрецедентные, по нынешним временам даже кощунственные, но я не собираюсь соблюдать какие-то правила, враг должен быть нейтрализован и уничтожен любым путем. Проработали список ключевых лиц, подлежащих ликвидации, от королей до серых кардиналов типа Ришелье, а также династических наследников. Конечной целью подобной операции стало внесение хаоса в высшем руководстве, когда внутренние разборы станут важнее войны с далекой Россией. Судоплатов проработал подробный ее план, после получения моего одобрения сформировал диверсионные группы из самых опытных и отчаянных бойцов. Они прошли занятий с химиками, отработали на полигонах, в конце апреля приступили к выполнению задания, перешли линию фронта и отправились окольными путями к местам назначения.

В середине июня 1627 года европейский союз начал войну против Российского государства, первой перешла в наступление 150-тысячная северная группировка из французского, английского, голландского и германского контингента, а через два дня и южная в составе армий Речи Посполитой, Австрийской коалиции численностью около 100-тысяч человек. Главный удар пришелся на участок фронта от Ковно до Гродно, также значительные силы противника наступали по Неману до Вильно на севере, Львову и Галичу на юге. Северная группировка начала штурм наших укреплений ранним утром мощным ударом дальнобойной артиллерии, наши канониры открыли по ней ответный огонь, пошла дуэль примерно равными силами. Канонада продолжалась весь день, в результате ни одна из сторон не получила заметного преимущества, потери оказались примерно равными.

Враг практически сравнял с землей всю нашу первую линию, почти полностью уничтожил гарнизоны и батареи редутов и бастионов, пока оставшиеся в живых воины не отступили во второй эшелон. Сам же он потерял почти треть своей артиллерии, в огневой мощи после первого дня сражения у нас сложился небольшой перевес. На следующий день артиллерийская перестрелка продолжилась, под прикрытием огня своих орудий пошла в атаку вражеская пехота. Подпустив их поближе, к первой линии нашей обороны, вначале открыли сметающий ряды противника огонь батареи, а после стрелковые части в редутах второго эшелона. Не выдержав «горячего приема», враг отступил, неся огромные потери от меткого огня нашего совершенного оружия. Артиллерия неприятеля возобновила стрельбу по нашему второму эшелону, стихшей во время штурма своей пехоты. После часовой его обработки орудиями враг снова бросил в атаку свои стрелковые части, но результат оказался прежним, ему пришлось отступить.

После недели боев нам пришлось отойти в третий эшелон, вторая линия после после многочисленных обстрелов разрушилась полностью, но встали на нем уже намертво, удержали еще в течении двух недель постоянных штурмов неприятеля. Все эти трудные недели, доставившим нам немалого нервного напряжения, я находился со ставкой под Гродно, принимал сообщения от командующих армиями, вносил коррективы в складывающуюся стратегическую ситуацию, направлял резервы на наиболее сложные участки фронта. В целом расклад сил сложился для нас неплохой, ни на одном участке враг так и не смог прорвать нашу линию обороны. Потери у нас оказались немалыми, почти четверть, но противник понес гораздо большие, по предварительным сведениям, из 250-тысяч бойцов, начавших войну, у него сейчас в строю в лучшем случае осталось 150-тысяч. Особенно тяжело пострадала от нашего огня южная группировка, лишилась почти половины своего войска.