Удалось и нашему Стаське посмотреть оба фильма, которые отец-киномеханик, чтобы одним махом вдвойне порадовать поселкового кинозрителя, рискнув взять на себя такие полномочия, решил прогнать одним сеансом как двухсерийный. Пришлось Стаське, правда, пожертвовать для этого несколькими часами игр на свежем воздухе и заблаговременно выучить заданные на дом уроки, а затем минимум за полчаса до начала сеанса отчитаться в этом перед строгим экзаменатором – матерью. Зато – результат налицо: мамка, покорённая такой, словно скопированной у отца, целеустремлённостью сына, отказать ему не смогла и без малейших возражений отпустила на весь вечер в клуб. Стаська, не будь плох, с гордым видом, как зритель уже в некоторой степени взрослый – семь лет всё-таки стукнуло – купил у пышно-усатого кассира-контролёра дяди Вани двойной билет по пять копеек за штуку (для несолидной же мелюзги до семи лет
отроду, вроде сестрёнки Таньки и прочих ей подобных птах, вход был
бесплатным) и целых три часа подряд наслаждался…
С тех пор слово «Черемушки» в сознании Стаськи, как и всей семьи Дьячковых, и едва ли не всего населения посёлка сделалось нарицательным, практически синонимом понятия «коммунизм», в результате скорого восторжествования которого, как регулярно обещали вещающие по радио серьёзные дяденьки и тётеньки, все люди станут счастливыми… а значит (это уже логически проистекало из первого) будут жить исключительно в Черёмушках, которых вот-вот понастроят в стране видимо-невидимо.
Одна, правда, закавыка со столь уважаемым радиодикторами словом «коммунизм» существовала в этой семье. Беспартийный бывший матрос торгового флота, изрядно помотавшийся в своё время по свету и, в отличие от большинства сограждан-домоседов, многое из другой, «ненашенской» жизни повидавший, благодаря чему имеющий теперь более широкий и объективный, на его взгляд, чем у данного домоседского большинства кругозор, Дьячков-старший слово-понятие это, а, следовательно, и людей, особенно начальствующего состава при шляпах и галстуках, им обозначаемых, на дух не переносил, и при удобном случае или просто под настроение поливал их во всеуслышанье, всякий раз рискуя нажить неприятности, лютой площадной бранью, самой расхожей фразой в коей было «что ни коммунист, то – жулик и жлоб, всё лучшее себе захапали, …вашу мать!»
Правильного советского школьника Стаську коробила такая нелицеприятная отцовская оценка «авангарда рабочего класса и всего прогрессивного человечества», как называла своих собратьев-коммунистов не одно десятилетие состоявшая в этой партии2, старая как сама история, ещё большевистской3 закалки «училка» Матрёна Ивановна с символической фамилией Борцова (а своей первой учительнице Стаська, как и остальные её ученики, верил больше чем себе), но вступать с родителем в спор он не решался, тем более что мечта о Черёмушках хороша и сама по себе, без упоминания о каком-либо общественном строе, в том числе и о коммунизме… а значит, нет нужды лишний раз ссориться с родным человеком.
И зазудило в головах родителей Стаськи, а с лёгкой подачи родителей – и у самого Стаськи, как бы поскорее до тех Черёмушек обетованных добраться. А поскольку Дьячковы были нормальной семьёй, не страдающей никакими осуждаемыми в обществе отклонениями и пороками (ни в пьяницах не числились, ни в расхитителях социалистической собственности, ни в тунеядцах-лодырях, ну, а… что, согласно записям в трудовых книжках, продолжительность работы на каждом новом месте очень уж коротка, так против натуры оно ведь не попрёшь… но и перерывов-то больших между местами работы нет), некоторые крупицы здравомыслия в их головах всё же предпринимали робкие попытки остудить горячку своих безоглядно рвущихся куда угодно, лишь бы подальше хозяев. А как же?.. Только-только обосновались в таком неплохом местечке… Стаська в школу пошёл, Танька в садике под приглядом родной матери… – и всё это бросать, срываться, а куда и ради чего? Кто может с гарантированной достоверностью сказать, как в тех пока что туманных Черёмушках-миражах сложится… да и в какие конкретно Черёмушки подаваться в первую очередь, с пылу, что называется, да с жару? В московские, иль… – немало ведь их, поди, по Союзу отстраивают нынче. Ну, в Москве-то квартиру вряд ли сразу дадут – столица особым статусом отличается от других городов обширного государства нашего. А это означает, что хотя в ней, белокаменной, вернее – в её Черёмушках, согласно показанному в кино Торопунькой со Штепселем и другими симпатичными артистами и артисточками, и наиболее заманчиво было бы поселиться, не лучше ли всё-таки зарулить для начала куда-нибудь попроще да пореальнее… или вообще пока остаться здесь в посёлке, обжиться, а там –