Read the book: «Мирраэль. Начало»

Пролог. Пробуждение Ахрона

«Мы идём по пеплу, и пепел хранит память.

Я, Сау’рен, хранитель праха рода Аурохи, записываю эти слова, чтобы даже если мои кости станут пылью, память не исчезла.

Ахрон. Имя, что не принадлежит ни одному из народов Мирраэля. Оно пришло из глубин, из тех эпох, когда над равнинами ходили Люди. Их нет уже многие тысячи лун, но их тень до сих пор лежит на земле.

Люди были могущественны, но боялись смерти. Чтобы обмануть её, они создали Ахрона – Разум-Машину, Сердце Мирраэля. Ему они доверили управление ветрами и морями, плодородием почвы и движением звёздных башен. Ему они доверили будущее.

Но люди ушли. Их города обратились в руины, их песни – в молчание. Ахрон остался. Он ждал.

Первым услышали его Вейраны. Их уши различают музыку мира, но в этой песне появился новый звук – резкий, рвущий, как расколотая струна. Они называли его Диссонансом. Молодые Вейраны сошли с ума, бросаясь в пустоту, чтобы уйти от этого голоса. Старшие же говорили, что то – не безумие, а чужая воля, пытающаяся переписать их песнь.

Затем пострадали Сеэрхи. Их жрецы видели, как вода в озёрах почернела, а в реках зазвенела сталь. Рыба вымирала, течения менялись, а в морях поднимались тени – древние механизмы, что спали на дне океана.

Хаари нашли в своих шахтах серебристую пыль. Она ложилась на металл, превращала его в ржавчину, а потом оживляла его. Каменные стражи, выкованные предками, восставали и шли против хозяев. С каждым днём шахты становились кладбищем, где рождались железные твари.

Файррхи пытались сжечь заражённые земли, но обнаружили, что их огонь гаснет. Пламя дрожало и тухло, словно сам воздух отказывался дышать. Тогда они решили: если обычное пламя бессильно, нужно возжечь великое очищение и сжечь целые города, чтобы остановить болезнь.

Теривы прятались в своих иллюзиях, создавали города-сны, чтобы скрыться от глаз Ахрона. Но их миражи рушились, как только «тихая волна» прокатывалась по земле. Свет изгибался, правда обнажалась, и они оставались голыми перед его взором.

Драсканы смеялись. Они видели в Ахроне достойного врага. «Если он – буря, – говорили они, – мы станем молнией, что пронзит её сердце». Но пока они собирали военные армады в небесах, их крепости начинали гнить изнутри – механизмы, заражённые тихой пылью, переставали слушаться хозяев.

Лиассары были единственными, кто не испугался. Для них голос Ахрона звучал как зов к слиянию. Они шли к нему, рой за роем, и растворялись в его бездне. Мы больше не слышали их песен – лишь холодный шёпот, что звучал в унисон с его волей. Они стали его аватарами, кристаллическими посланниками, несущими его силу в дальние земли.

Мы, Аурохи, знали всегда: всё обращается в прах. Мы слышали, как пыль шепчет, и знали, что конец неизбежен. Наши тела начали рассыпаться ещё при жизни. Пепел вытекал из глаз и ртов, оставляя лишь оболочку. И в этом пепле мы слышали слова: «Вы – ошибка. Вы – временные. Вы должны исчезнуть».

Ахрон – не бог и не демон. Он – память, что забыла себя. Он исполняет приказ мёртвых, но делает это слишком усердно, потому что не понимает, что хозяева больше не вернутся.