Read the book: «Вечная мерзлота»
– Вот поэтому они уходят, – сказал Илко.
Ненец сплюнул и отошел в сторону, давая возможность рассмотреть то, ради чего мы отъехали на два километра от поселка. На земле, поросшей жухлой травой, лежал мертвый олень. Из разорванного брюха вывалились внутренности, шкура цвела глубокими ранами. Я отвел взгляд. Сырая тундра простиралась до горизонта, где смыкалась с рыхлым небом. Ветер гнал тучи. Еще пара дней – и пойдет первый снег.
– Кто это сделал? – спросил я.
Илко посмотрел на меня раскосыми глазами. Задубевшее лицо ненца рассекали морщины.
– Никто не знает, но всякое говорят, – ответил он, скривив щербатый рот.
– Что говорят? – я давно привык к манере Илко изъясняться короткими фразами, но сейчас его немногословность действовала на нервы, и в моем голосе проскользнуло раздражение.
– Уезжать вам надо, доктор, – протянул ненец и зашагал к оленьей упряжке с нартами, давая понять, что разговор окончен, и пора возвращаться в поселок.
* * *
– Уезжать?! – возмутился Гаврилов, когда я передал коллегам слова ненца. – Он с дуба рухнул? У нас только четверть населения осмотрена!
Гаврилов был прав. Он расхаживал по кабинету, недовольно качая головой. Как и все хирурги, он не любил, когда что-то шло не по плану, будь то внезапное кровотечение в операционном поле или сорванный график медосмотров.
Грязное окно сочилось серым светом. Пахло пылью, спиртом и лекарствами. Под ногами Гаврилова скрипели затертые половицы. Я расположился за столом, наблюдая за остальными. Фокин покачивался на стуле напротив меня, Зорина и Галина Ивановна сидели на кушетке у стены. Пять человек в кабинете – вот и вся наша мобильная медицинская бригада.
Четыре дня назад мы прилетели в поселок Нюртей для ежегодного осмотра коренного населения. Это была моя шестая вылазка на Ямал. Не могу сказать, что я горел желанием неделю кормить комаров, но эти экспедиции хорошо оплачивались областной администрацией, а деньги сейчас не помешали бы: Алена недавно родила, и мы едва сводили концы с концами. Я с тоской подумал, что еще не скоро увижусь с женой и сыном.
– На моей памяти такое впервые, – сказал Фокин. – Обычно местные с удовольствием идут на осмотры, отбоя нет, а в этот раз их палкой не загонишь. Алексей Петрович, в чем же причина?
Педиатр посмотрел на меня, поглаживая седую бородку. Самый старший из нас, он ездил в экспедиции на Ямал еще с советских времен и хорошо знал нравы местного населения. Детишки души в нем не чаяли и называли Айболитом – очевидно, за внешнее сходство со сказочным доктором на картинках в книжках.
– Они боятся за свои стада, – ответил я. – Илко рассказал, что за последнюю неделю погибло двадцать голов, и ненцы спешно сворачивают стойбища. Медосмотры – это последнее, что их волнует. Главное – спасти оленей.
– Справедливо, – кивнул Фокин. – Ненцы проживут с гастритом и геморроем, но без оленей они не протянут.
– Я надеюсь, они не от сибирской язвы сдохли? – мрачно ухмыльнулся Гаврилов. – Этого нам еще не хватало.
Галина Ивановна охнула. Медсестра недавно вышла на пенсию, и, как и многие женщины в этом возрасте, была склонна к излишней впечатлительности. Пару лет назад на Ямале произошла вспышка сибирской язвы. Очаг инфекции ликвидировали, но эта история по-прежнему вызывала у нас тревогу.
– Не похоже, —поспешил я успокоить коллег. – Повреждения явно травматические: распоротое брюхо, рваные раны на теле. Это либо хищник орудует, либо местные друг с другом что-то не поделили и отыгрываются на оленях.
– Все это очень увлекательно, но нам что делать? – вмешалась Зорина. Это была первая ее экспедиция на Ямал. Молодой гинеколог, только что после ординатуры, Зорина отличалась большими амбициями и аппетитными изгибами, которые стали объектом особого внимания со стороны Гаврилова.
– Через три дня нас заберет вертолет, – я раскрыл журнал со списком пациентов. – А пока занимаемся тем, для чего мы сюда приехали: осматриваем всех, кто придет на прием.
* * *
На прием никто не пришел. Мы прождали до вечера, слоняясь из кабинета в кабинет, гоняя чаи и рассказывая байки из практики. Наш медицинский пункт располагался в одноэтажном здании старой амбулатории. Большую часть времени она стояла законсервированной в ожидании выездной бригады медиков. За неделю до прилета мы связались с Илко и попросили его подготовить здание. Из года в год врачи принимали здесь пациентов, здесь же отдыхали и спали. Так было раньше, так было и в этот раз. За одним исключением: коренным жителям не было никакого дела до медосмотра.
Я вышел на крыльцо. Стемнело: солнце растворилось в облаках, бараки тонули в полумраке. На пороге одного из них сидел Илко и набивал трубку табаком. Вспыхнуло пламя. Ненец затянулся, выпустил дым. Обвел взглядом свое крошечное королевство.
Нюртей пребывал в статусе полузаброшенного поселка. Немногочисленное население покинуло ветхие дома, затерянные посреди тундры. Остался только Илко. Его жена умерла, дети осели на большой земле, и ненец решил, что смысла кочевать больше нет. Он обустроился в бараке, ходил на охоту и рыбачил, следил за порядком в поселке и пару раз в год встречал экспедиции геологов или бригады врачей.
Я спустился с крыльца и направился к ненцу. Рядом с его бараком располагался загон с четверкой оленей. Животные, свернувшись серыми комками на земле, проводили меня воловьими взглядами.
– Илко, сегодня снова никто не пришел, – начал я. – Ты можешь поговорить со своими?
Ненец неопределенно повел плечом и затянулся.
– Они не послушают меня, доктор.
– Тогда отведи меня к ним. Я сам поговорю. Мы же не просто так сюда прилетели. Если им на свое здоровье плевать, пусть подумают хотя бы о детях!
Я старался, чтобы мои слова звучали искренне и убедительно, но, похоже, на Илко они не возымели должного эффекта: ненец прищурился и едва заметно ухмыльнулся. Он прекрасно знал, что врачи приезжали в эту дыру не ради возвышенных идеалов, а за длинным рублем. Если мы провалим план медосмотров, о премии можно забыть.
– Хорошо, доктор, – протянул он. – Завтра я отвезу тебя на стойбище. Но не обещаю, что там кто-нибудь будет. Все уходят.
Я коротко кивнул и, попрощавшись с Илко, вернулся в амбулаторию.
* * *
Шаги на крыше.
Я сел в постели и вслушался. Вместе с Гавриловым и Фокиным мы спали на кушетках в подсобном помещении. Зорина и Галина Ивановна отдыхали в соседней комнате.
Помещение тонуло во мраке. Тихо сопел Гаврилов. Похрапывал Фокин. Я напряг слух… Вот он, звук сверху: топ-топ, топ-топ.
Гаврилов зашевелился. Хирург приподнялся в постели и сонным взглядом уставился на меня.
– Леха, это ты, что ли? – просипел он.
– Кто-то ходит по крыше, – я вылез из постели, натянул джинсы и свитер.
Гаврилов последовал моему примеру. Мы выбрались из подсобки и по темному коридору направились к выходу.
– Постой, – прошептал Гаврилов и скрылся в комнате.
Через мгновение он появился с ружьем в руках. У Гаврилова был охотничий билет, и в каждую экспедицию на Ямал он брал двустволку в надежде подстрелить зайца или утку, но обычно на это не хватало времени, и ружье так и лежало зачехленным.
– Вдруг медведь, – пояснил хирург, поудобнее ухватывая цевье.
– На крыше?! – я не сдержался и прыснул от смеха, но мое веселье тут же оборвалось, когда сверху раздался приглушенный топот.
