© Юрий Калугин, 2021
ISBN 978-5-0053-6498-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Прекрасный майский вечер на Подоле,
Полуподвал, уютное кафе.
Швейцар у двери в дорогом камзоле,
А в зале иностранцы под шафе.
Пройдя все храмы, лабиринты Лавры,
Решили немцы плотно закусить.
Спеть свои песни местным для забавы,
Про жизнь в Европе быдлу объяснить.
Гостей горилка развезла по полной,
Орали все: и бабки, и деды.
Вели себя, ну скажем так – не скромно,
Ещё чуть – чуть, и надо ждать беды.
Открылась дверь за маленькою сценой
И хор немецкий моментально стих.
Словно исчезли звуки во вселенной,
А старший группы как-то вдруг поник.
Стоял старик в солдатской гимнастёрке,
Казалось, будто он пришёл с войны,
Явился к ним из потайной каморки,
Напомнить всем про этот день весны.
Смычок прилёг на струны старой скрипки,
Медалей блеск, сиянье орденов.
Поплыли молча в тихом танце блики —
Посланники загадочных миров.
Звук первых нот раздвинул сразу стены,
Над головой поднялся потолок.
Концлагерь Собибор и вой сирены,
В бараке кукла, детский узелок.
Дым из трубы и пепел в вагонетках,
Побег, ранение, дорога на Берлин.
Допросы, протоколы в кабинетах,
Рейхстаг, Победа, иней от седин.
Летели звуки небывалой силы,
В морщинах слёзы горькие текли.
А скрипка дальше пела про могилы,
Про горсть земли, что свято берегли.
Словно в кино, мелькали чьи-то тени,
Субтитром плыли предков имена.
Слабеть у немцев начали колени,
Иврита в воздухе витали письмена.
Играл старик, явившись ниоткуда,
Сверкали золотом родные ордена.
КипА вместо пилотки – что за чудо!
Народ безумный, страшная страна…
Концерт окончен, замолчала скрипка,
На выход «гости» двинулись гуськом.
Эншульдигунг! Простите за ошИбкА!
В автобус группа ринулась бегом.
Был месяц май, старик с «войны вернулся»,
А дома вновь гуляет немчура…
Хамят, жируют, над людьми смеются,
Взашей поганцев гнать уже пора!
– Мам, что там дедушка сидит
И смотрит в никуда?
Тихонько с кем-то говорит,
С улыбкою всегда.
– Ну, хочется ему сидеть,
Вот так он и сидит.
На фронте обманул он смерть,
С ней видно говорит…
Руками опершись на трость,
Сидел седой старик.
Щенок скулил глодая кость,
Переходя на визг.
– Ну, что, играем, или как?
Сказала деду смерть.
Дурить меня, гляжу мастак,
Давай опять глядеть…
– Тебе на свете скучно жить,
Я, что, один такой?
Не хочешь просто так убить,
Иль я какой изгой?
Совсем измучала меня,
Пора? Тогда, идём!
Чего пугать косой звеня,
Коль нет, чайку попьём.
– Я няньчусь с теми, кто мне мил,
Кто в «душу» мне запал.
Ты умолял меня, просил,
Смотрел в глаза и ждал…
Давно понравился ты мне,
Чего теперь скрывать.
Но правда, видно не в вине,
Давай опять играть…
Пойдём сегодня на рекорд
И смотрим два часа.
Прощальным будет твой «аккорд»,
А нет – то, чудеса…
Смотрела смерть ему в глаза,
Дед снова не моргал.
В морщинках спряталась слеза,
А он сидел и ждал…
– Играем мы который раз,
Ты снова победил.
Уйдёшь со мной но не сейчас,
Дам годик, чтоб пожил…
– Спасибо, ей сказал старик,
До встречи через год.
Играл со смертью фронтовик,
Вновь оттянув исход…
В подъезд открылась тихо дверь,
Девчушка подошла.
– Про вас я знаю всё теперь,
В учебнике нашла!
За ручку буду вас водить,
Ведь вы слепой совсем.
Прочту, что надо, дам попить
Нет никаких проблем.
Смерть оглянувшись, замерла.
Вот это поворот!
Как разглядеть-то не смогла?
Паршивенький народ…
Старик ждал новый приговор,
Готов был ко всему.
Чего запросит «прокурор,
Расстрел, или тюрьму»?
Поправив сползший капюшон
Смерть подошла к нему:
– Вид у меня и впрямь смешон,
Как вышло, не пойму.
Играть в гляделки не хочу
Я более с тобой.
А через годик подскочу,
В морской сыграем бой.
Старик смотрел куда-то в даль,
Где скрылась его смерть.
Ему «подругу» стало жаль,
Её бы приодеть…
Память опять в девяностых застряла,
Где всё пустили под нож.
Утром помойки толпа разгребала,
Тут академик и бомж…
Все стадионы – уж платные рынки,
Проданы на год места.
Едут из центра, везут свои крынки,
Масла купить и сальца.
Рынок обычный в Российской глубинке,
Много таких по стране.
Книги, обувка, хрусталь и картинки,
Даже ковры на стене.
Каждое утро в спортивных костюмах
Ходят качки по рядам.
Деньги сшибают без лишнего шума,
Если не дал – по зубам…
Рядом со всеми на старенький ящик
Как-то дедулька присел.
Взглядом просящим смотрел на входящих,
Что-то под нос себе пел.
Он на обрывке картонной коробки,
Все ордена закрепил.
Видно, что нету в торговле сноровки,
Не зазывал, не просил.
Деда толкнули здоровые парни —
«Место пора оплатить!
Если нет денег, вали в свой свинарник,
Либо придётся учить»…
– «Мне бы немного собрать на лекарство,
Бабка совсем уж плоха.
Кто помогал, улетел в Божье царство,
Там на погосте сноха».
Парни глумились над дедом нещадно,
Бросили в пыль ордена.
Свора подонков была беспощадна,
Им не в пример седина.
Возле ворот тормознула девятка,
Резво все ринулись к ней.
Старший докладывал всё по порядку,
Пел, как весной соловей.
Тут из машины вдруг вышел мужчина,
Медленно к деду пошёл.
Стрижка под ёжик, но видны седины,
Под олимпийкою ствол.
Рядом присев на потрёпанный ящик,
Вдруг ивиненья принёс.
Я в этой жизни, увы не приказчик,
Тут не об этом вопрос.
Ты заслужил ордена и медали,
Ранен, контужен не раз.
Не для того, чтоб в стране воровала
Кучка отпетых зараз?!
Сунув в карман денег толстую пачку,
Деда подвёз до крыльца.
Дал ему столько ж ещё на заначку,
Чтоб уж теперь до конца…
Таяли слёзы у деда в морщинах,
Он ещё долго стоял.
Мясо и сало торчало в корзинах,
Виски в бутылках сиял.
Этому дедушке выпало счастье,
Спас незнакомец от бед.
Он все проблемы решил в одночасье,
Выдав «счастливый билет»…
Сколько таких орденов и медалей
Деды продали тогда?
В руки копейки безбожно бросали,
Подвиг купив без труда…
Афганистан! Не заживающая рана…
Колонна пятится спасаясь от огня.
Разорванное тело капитана,
Пылающая БэТэРа броня…
Мы шли домой тогда из Кандагара,
Попав в ущелье в огненный капкан.
Не все вернулись из того кошмара,
Погиб в бою наш бравый капитан…
Здесь пот и кровь смешались воедино,
Глаза сечёт осколками песок.
Счёт снайпер свой ведёт неумолимо,
Ещё один подставил свой висок.
Нам повезло, мы вышли из ущелья,
Как будто ангелы, вертушки подошли.
В тот миг просил у Господа прощенья,
Просил родных, чтобы свечу зажгли.
Не каждый смог тогда домой добраться,
Обнять своих любимых и родных.
Не одному в тот день пришлось остаться,
Пополнив списки вечно молодых…
Афганистан покинули войска,
В душе ожог, не заживает рана.
Аэропорт и впереди Москва!
А я всё вспоминаю капитана…
В леса плеснула осень краски,
Горит малиновый закат.
Деревья, будто бы из сказки,
В шеренгах праздничных стоят.
Надень ка свой берет, братишка,
Его ты честно заслужил,
Пришёл в отряд совсем мальчишкой
И здесь всю жизнь свою прожил.
Сегодня в этот тёплый вечер
Зажжём, как водится, свечу.
О тех, кто уходя навечно,
Сказал:" Я скоро прилечу!»
Поднимем тост за командира,
В деталях вспоминая бой,
Когда всех минами накрыло,
Он пацанов закрыл собой…
Ночной звонок нам часто снится,
Ущелье чёрной полосой.
Висят вертушки, словно птицы,
Где смерть орудует «косой».
Мы вспомним вёрсты и невзгоды,
Расскажем старый анекдот.
Пусть сединой нас красят годы,
Не страшен новый поворот.
Мы не купаемся в фонтане,
Не бьём бутылки напоказ.
Ведь не нуждается в рекламе
России краповый спецназ.
Пусть маршируют на парадах
В «коробках» верные сыны.
Мы проводили дни в засадах,
Чтоб по ночам вам снились сны.
Свеча погасла, кончен вечер,
Слегка хмельные по домам.
Приклеил лист холодный ветер
Ещё один к моим годам…
Дни пролетят довольно быстро,
Вновь соберёмся за столом.
В камине светлячками искры,
А мы ещё разок споём…
Вечер склонился над хатою старой,
В небе струится дымок.
Яркой полоской закат догорает,
Ржавый на петлях замок.
Вышла старушка, на лавку присела,
Хлопотный выдался день.
В след уходящей тропинке смотрела,
Там, где кончался плетень.
Сына на фронт, как и все проводила,
Он иногда ей писал.
С бабами вместе в колхозе трудилась,
Каждый здесь весточки ждал.
Вот и весна сорок пятого года,
Сын написал ей, что жив.
К ней доберётся в любую погоду,
Пусть даже будет без сил.
Долго ходила она на платформу,
С фронта там шли поезда.
Слёзы стирая смотрела на форму,
Тут и медаль и звезда…
Как она сына увидеть хотела,
Чтоб, тот вернулся живой,
Крепко обнять, так, чтоб сердце запело,
Чтобы был рядом, родной.
Месяцы шли и вагоны другие
Стали сюда приходить.
Водку в буфетах гражданские пили,
Выйдя от жён покурить.
Стаями годы летели, как птицы,
Новые люди вокруг.
Новые хаты и новые лица,
Жизнь продолжала свой круг.
Борщ в чугунке накрывала у печки,
Вдруг среди ночи придёт?!
В храме за здравие ставила свечки,
Пусть хоть какой приползёт…
Слёзы текли орошая морщины,
Соль на белёсых губах.
Старый платок прикрывавший седины,
Скомкан в иссохших руках.
– Видимо здесь не дождусь тебя боле,
Нужно идти мне самой.
Ты меня встреть у ворот мой соколик,
Милый, любимый, родной!
Новое утро зарёй занималось,
Старая хата, плетень.
К сыну душа унеслась не прощаясь,
Людям оставив лишь тень…
The free excerpt has ended.