Read the book: «Всячина. Сборничек в дорогу»

Что в голову лезет.

(сборничек стихов)

Осень.

Где же берёза твой светлый наряд ?

Один лишь листочек пожаром объят.

Как маленький рыцарь солнечных дней.,

Как память о прошлом, но ливни сильней.

     И ветер безжалостно бьёт тебя в грудь.

     Приди кто на помощь   и дай отдохнуть.

     Уставшим плечАм . Как ты выдержать смог?

      Последний из памяти летней листок....

 Но дни всё короче, а осень всё злей.

 Взгляни на него  и ты станешь добрей.

 Как больно, когда он сорвётся в ответ.

 Оставшись последней  из летних примет.

     Да, лето закончило свой марафон.

     Ты слышишь фонариков   жалобный стон,

     И в луже увидишь, войди на балкон -

     Соседская кукла,   рядышком ОН!

 Прижавшись к стеклу  ты посмотришь в окно,

 Как хочется лета, как хочется… но -

 Унылые песни  , поют сквозняки

 И осень бушует всем нам вопреки.

Признание.

Много раз я божился любимая,

Быть с тобою нежней и ласковей.

Понимал, что моя красивая,

Мою жизнь, мне же сделала сказкою.

Будни-проза мелькают поездом.

В суете затирается главное.

Кухней, стиркой и редким отдыхом

Твои дни наполнены, славная.

Виноват пред тобою пожизненно,

Что так мало дарю тебе времени.

Сколько радости мне в твоём имени!

Моя светлая, моё вдохновение!

И случается вдруг озарение -

Без тебя не возможно дыхание!

Вдруг поймешь, что такое везение -

Богом данное мне избрание.

Портрет.

Ты созданная мной из акварели

Вот-вот сойдёшь с альбомного листа.

Пройдёшь по комнате, а я ещё не веря -

Своей удаче и уже потери,

Ещё не осознав всё до конца,

Смотрю на взор прекрасного лица.

Твои глаза горят бесстыжим жаром,

А на губах полуоткрытых – сама страсть.

Твой локон, словно отблески пожара,

Так долго падал и никак не мог упасть.

Воспетая воображеньем сотни раз

Как часто гибла так и не родившись,

Любовь моя… Так может быть сейчас?

Подобная красой императрице

Сойдёшь и скажешь: Я благославляю час ,

Когда твоя рука коснулась кисти…

Дождь за окном, мольберт стоит в углу.

Как на бегах куда-то ветер скачет.

Разорванный рисунок на полу,

Дымит окурок, я сижу и плачу…

Оптимистическая.

Ну что ж , дорог обратно нет!

Но кто-то зажигает свет,

И в окнах снова мир живёт,

И снова веришь тем кто ждёт.

И снова светел взор  и чист,

И жизнь чиста как белый лист.

И вновь, но твёрдою рукой -

О лучшем строки за строкой.

И нет преград, что не пройти,

И ты не пропадёшь в пути.

И если будет боль опять,

Ты точно сможешь устоять!

Флешка.

Жизнь моя, словно флэшка замызганная,

Мелкая, размером с ноготь всё уместила.

Суть мою, ото всюду изгнанную.

Горе и радость, всё что со мной было…

Вёл меня навигатор когда-то

По дороге в страну без имени.

Обернулась дорога расплатой.

Да икнулась, что стал  ранимее.

Может взять мне и флэшку  эту

Без оглядки стереть и выбросить.

Не оставив места секретам

У фортуны, судьбы иной выпросить.

Мне бы память свою, да любовь

Отформатировать к горькой матери,

И начать как младенец вновь,

Но боюсь, что силы истратились.

И возможно ли мне забыть?

Променять всё на что – то новое.

Смех ребёнка, он должен был  быть!

Не стереть, он судьбой уготованный.

И по длинной дороге без имени,

В страну где нет никакого названия…

Тянет сквозь  не  преодолимое

Может там я найду  призвание…

КРИК.

ХРУЩЕВА ХРУЩЕБЫ-ПОЗОРИЩА,

БЕССМЫСЛЕННЫЙ МИР НИЩЕТЫ.

НО ИМЕННО ЭТИ УБОЖИЩА

РАБАМ ЗАМЕНЯЮТ МЕЧТЫ.

И ВКУСНО И СЫТО И ПРАВИЛЬНО,

НИ КАПЛИ СВОБОДЫ ГЛОТКА!

НАМ ТОЛЬКО УЛЫБКУ ОТ БАРИНА

И БОЛЬШЕ НЕ НАДО ПОКА.

НО КТО-ТО В ТОЙ СУТИ ХОЛОПСКОЙ,

ОТМЕРЯВШИ ЦЕНУ СЛОВАМ

ВДРУГ СКАЖЕТ НАМ ФРАЗОЙ НЕ БРОСКОЙ,

А МОЖЕТ БЫТЬ КРИКНЕТ, ПОРА!

Мухосранск головного мозга.

Жрущий пельмени из дерьма слепленные,

Пялящий взор свой бессмысленный в зомбоящик,

Глупо уверенный, что отмеченный,

Сидишь ровно в девять и ждешь причастия.

Ждешь и поддакиваешь каждой хрени,

Не напрягая извилин разглаженных

Всё не понятное шлёшь по фени,

Остальное не видит мозг загаженный

Мухосранск – как диагноз восторженных зрителей.

Москва или Питер совсем не важно.

Это точная суть нас, безмозглых жителей.

Всё просто и грустно – тупая лажа!

Две фотографии.

(повесть)

глава 1.

1.

Одинокий пакетик чая – секонд хэнд, сиротливо болтался в стакане,  еды больше не было , деньги кончились , а до аванса, так безнадёжно – оставалась бесконечность. На улице тоскливо моросил дождь и уж совсем не хотелось высовывать нос из- под одеяла…

Нет, я не какой-то там опустившийся алкоголик или бомж, я просто ленивый студент, который мечтает как в кино, о стакане апельсинового сока и яичнице с беконом, но их нет… Нет ничего, кроме "высосанного" трижды пакетика, абсолютно пустого холодильника и кит кэт для кота…

Сегодня я просто проспал, проспал окончательно и бесповоротно, и до зачета по "уголовному процессу" осталось минут 30, до зачёта, который не видать мне как собственных ушей. Какого рожна, мне так подфартило с жилищем, чтобы в решительный момент бездарно прозевать, проспать.... и деньги на ветер? Изощренный студенческий мозг лихорадочно соображал: больничный, авария, бабушка. Стоп, проходили – нужно что-то новенькое, оригинальное, не замызганное, но мысли не было и пересдача была неминуема. Погода, чёрт бы её побрал!

Как зовут меня, возможно совсем не важно, лично мне очень нравиться Егор, но к сожалению родители мои и их окружающие предпочли другое имя. Мне же казалось, что с придуманным именем жить легче и свободней, одним словом – называйся как хочешь, лишь бы в радость.

Не важно, что мой выбор , всегда был выбором проб и ошибок, но он вопреки всему всё-таки состоялся или состоялся как мне казалось. Когда- то, ещё до армейки, моя маниакальная страсть к истории решила всё , и на бюджетный исторический я поступил не напрягаясь. Но как-то после двух курсов интерес к любимому предмету вдруг потерялся и виной всему стало осознание того, что зачастую историю "пишет" не история, а люди со своими предпочтениями, и очень часто это пишущие в угоду кому-то холуи. Короче, мне не по нраву оказалась история переписываемая под каждого нового барина. Историк из меня не получился, поэтому я решил, что армия развеет мою печальку и прочистит мозги… В итоге, к сегодняшнему утру я чувствовал себя бедным и свободным студентом-юристом, хотя бедность и свобода в мегаполисе чушь.

2

– "Ох и хороша стерва !" Глядя на себя в зеркало, я улыбнулась .

 Стройная, высокая, с красивой грудью и торчащими как антенны сосками – одним словом безупречная и красотой бог не обидел (спасибо конечно мамаше , хоть и шалава была конкретная, но видная сучка). Сколько раз, как палочка-выручалочка моя внешность вытягивала меня из дерьма. "Красивой можно всё!" – я твердила как мантру и пользовалась этим по полной…

Кто бы мог подумать, что однажды приютская девчонка превратиться в львицу, и поклон до земли нашей нянечке, тёте Варе, давшей мне самый главный и важный совет…

Случилось это в лет пятнадцать, я "залетела" и ревела белугой ночи на пролёт, спрятавшись под одеяло, и только эта толстая, умудрённая жизнью тетка оказалась самой чуткой, заподозрив неладное. Не знаю почему я ей поверила, может просто истосковалась по родительской ласке, может потому , что нуждалась в чьём-то совете. Она прижала меня одной рукой к груди и тихо приговаривая и причитая, гладила другой рукой по голове:

–" Эх девочка, девонька, бедолага горькая, это ещё цветочки, а ягодки впереди . Помочь горю твоему не сложно, но знала бы ты дитя, как обречена жизнь твоя и без этого, и только чудо сможет вытащить тебя из этой помойной ямы. Другие вон уже рождаются с золотой ложечкой и дорожка их мягко стелена, а у тебя и деревянной то нет. Придется тебе девка место своё по жизни пробивать где локтями, где зубами, а где и ноги раздвигать пошире, и самое главное терпеть, стиснув зубы терпеть."

Говоря всё это, она плакала вместе со мной , а я  прижималась к ней, словно беззащитный, маленький котёнок.

Простая была тётка, оттого и слова её легко в душу запали, просто и накрепко, навсегда…

3.

Очень сложно понять, что жизнь течёт не по законам логики, она идёт своим чередом из настоящего в прошлое. Просыпаешься однажды утром и понимаешь, что всё что ты делал – пустое, и нужно начинать сначала. С историческим после "прозрения", было завязано и армейская пауза для того чтобы осмотреться, подошла как нельзя лучше. Трудно сказать, что казарма дала мне что-то, за год я даже друзей настоящих не смог найти, хотя про армейскую дружбу много чего говорят . Конечно же я физически окреп, стал серьёзней, но тараканы живущие в голове, все до одного, остались на месте. И как не хотелось бы мне обижать своих старичков, но всё-таки после службы я решил твёрдо уехать из города, куда – нибудь поближе к Москве и искать свое счастье там…

Конечно поначалу было трудно , спасибо сослуживцам пристроили меня охранять ночью магазин, а днями я стал готовиться к поступлению или возможно переводу в московский вуз. Перевод на коммерческий юридический состоялся, чему я был очень рад, но добавило кучу бытовых и материальных проблем на решение которых уходило всё моё время.

4.

Чудные и славные у меня старички, готовы за меня в лепешку разбиться, но я никогда и ничего не просил у них (сам большой). После армии частенько, пока не уехал, засиживался с отцом на кухне. Он конечно "совок" отъявленный, но совок "правильный", возможно я, как бывший историк, знал больше заводского инженера, но он всегда как козырь из рукава , когда аргументов уже не оставалось, доставал рассуждения о вековых общечеловеческих ценностях, его личной мудрости прожитых лет и тогда крыть мне уже было не чем. Мы могли с ним орать до хрипоты, спорить возможно о пустом, но вдруг пена уходила и мы посмеиваясь пили вместе чай, а мать смотрела на нас как на каких-то заговорщиков.

Матушка, матушка просто любила меня. Любила так, что я даже не сомневался, в том, что если у меня заболит сердце она вырвет своё и отдаст. Школьная учительница начальных классов, она всегда смотрела на меня как на самого любимого, но к сожалению самого маленького ученика. Возможно она была права – дети в глазах родителей всегда маленькие, но меня, великовозрастного детину, это смущало.

И именно (как мне казалось) чрезмерная опека, повлияла на моё решение уехать из города, не понимая, что связь с моими родителями неразрывна. Неразрывна настолько, что когда мне приходилось туго, они как- будто слышали, видели и чувствовали. Естественно звонили и совсем уж без слов и объяснений, то деньжат подбрасывали, то посылку варганили.

Да, юридический- это был мой очередной выбор, я за него отвечал прежде всего перед собой, но сколько раз мне пришлось успокаивать мать, что не хлюпик и не ботан, что у меня серьёзная спортивная и армейская подготовка, что всегда смогу постоять за себя и уж точно выживу. Матушка просто хотела видеть меня всегда рядом, а отец, отец просто стоял рядом и молчал. Я знал, что он меня понимает.

5.

Вообще-то детский дом не место для слабонервных. Это только Петрович, алкаш и бывший партийный работник, наш директор, всегда повторял, что мы одна семья, мы братья и сестры, но в 17.00 он, "выполнив" долг шёл квасить, а у нас начиналась жизнь другая и иногда очень страшная . Дети часто бывают жестоки, дети приютов жестоки вдвойне. Слабым здесь не место.

Катька повесилась в туалете, я первая кто нашла её, но ничего сделать не могла, да и не умела. Я могла только истошно орать, разбудив весь детский дом, я только хотела рвать всех на куски, потому что знала, кто убил мою Катеньку, худенькую немногословную и робкую девочку, не способную никого обидеть.

Катю похоронили, но почему-то самое страшное и противное было в том, что именно мне было ужасно стыдно и именно я чувствовала себя виноватой во всём , а эти сволочи проходили мимо с ухмыляющимися рожами. …Тогда я первый раз в отчаянии и слезах обратилась к богу, чтобы меня забрала отсюда мама, чтобы он вырвал яйца всем этим козлам, которые довели мою подружку и обрюхатили меня. Но бог молчал, пока однажды я сама не засадила в пах вилкой одному из этих уродов. Больше ко мне ни кто не приставал…