Read the book: «Давно пора»

Ты идиот, скажи честно?

– Давно пора!

Это прозвучало приглушенно, словно из-за стены. В ушах барабанила кровь.

Стоп, что!? Кровь повсюду. Нет-нет-нет, я же сдержался, я на самом деле… Или да?

Взгляд не получалось сконцентрировать, все плыло, а барабанщики в ушах не переставали отбивать ритм моего сердца. Попытался встать, руки почувствовали сопротивление, отрываясь от ковра.

Черт, липко. Это сколько ж я времени провел в таком положении, если кровь успела запечься?

– Не торопись, спринтер.

Снова этот голос, чушь какая-то. И вообще все чушь, так не бывает.

– Муахахах, смешной обезьянка.

Заливистый смех. Женский? По порядку, надо сообразить, это я так вчера накидался текилой? Или молли палёная? Нет, состояние как с похмелья, с молли не такие отходосы. Жесть, ничерта не помню.

Усилием воли выпрямляюсь, тут диван рядом, я помню. Надо сесть. Шершавая поверхность дивана нащупывается рукой на память, сажусь. Стоп, что? Почему он такой огромный? Ничего не понятно, бесит. Вдох-выдох, спокойно. Глаза, наконец, приходят в норму, это же моя старая квартира! Та, где мы жили с матерью, до ее смерти.

Фу, щекотно.

Мать умерла давным-давно и мысль об этом уже давно не вызывала грусти. Не должна была вызывать.

ЧТО. СО МНОЙ. ПРОИСХОДИТ?

– Ути-пути, плачет, маленький. Ты бы даже мило смотрелся, если б не был весь в крови своего дядюшки, аха-ха.

Ее тоже убить, что-ли?

Всегда бесило, если ко мне не относятся серьезно.

– Зубы еще не выросли, щегол, чтоб на меня их точить! Я не твой дрищеватый родственник, голову сверну и ради хохмы пару селфи сделаю, потом оживлю и…. Ай в Бездну иди, не придумала еще.

Призабавнейший сюр, мне угрожает бабский голос в голове. Хотя, сталь в нем почувствовалась явно, будто и правда разозлилась. А еще как-то буднично, словно она такое уже делала.

– Делала-делала, зайка, но не с детьми… Это был бы интересный опыт.

Не отвечать, не говорить. Это все бред. Не мог я убить Ваську, не мог снова стать подростком, и не может какая-то Клава мысли мои читать. Видимо, все же с башней беда. В стрип-клубе что-то подсыпали?

– Еще раз назовешь меня Клавой – сломаю твою маленькую ручонку. Приходи в себя, щегол, нет у меня времени ждать пока ты расдуплишься и таблетку правильную выберешь.

– Я не щегол, а угрожать мне смысла нет. И не таких лесом отправлял.

– Вот, прогресс. Молодец. А теперь, разрешите представиться, господин «не щегол». Ксунауфейн Кладд'Эп, победительница турнира МиркРа, Мастер-Мечник и Пространственный маг, а еще красавица, комсомолка и жопа у меня отпад.

– Аха-ха. Когда вспомню кто меня угостил – попрошу еще.

– Кончай балаган, клоун, времени мало.

– Куда торопимся, мисс отпадная комсомолка?

– Да подними ты голову уже и обернись, идиота кусок. Ну вот кого мне всучили, недалекий имбецил, недели ведь не проживет.

Я медленно, боясь спугнуть визуал, поднял голову. Очень уж хотелось посмотреть на ее жопу, пока не отпустило.

– Чертов кракен, он еще и озабоченный извращенец.

Это был фейспалм?

И я увидел.

Мой организм за прошедшие года ко многому успел привыкнуть, много всякого я в него вкидывал, многое почувствовал, слышал. Нет, я не наркоман, как можно было подумать.

Главное – мозг, он у меня… Странный. Бухло действует только если накидаться в сопли, но тут я сразу спать иду, не буйный и не идиот.

– Не буйный, ахахаха, продолжай, балабол.

Я был буйным, но это было давно, и я успокоился.

– А еще теперь ссышь в рожу получить лишний раз и боишься стоматологов, а еще цен на новые зубки, – она наставнически подняла палец вверх и вздернула подбородок, чисто училка.

Может и так. Я и правда в последнее время стал жалкой копией себя из прошлого, раньше страх меня не останавливал. А теперь останавливает. Стыдно.

– Не парься, ты просто взрослый и знаешь последствия, насмотрелся. Это у вас и называется мудрость. Вы же хрупкие как тарелки с «Фреккен Бок», но это мы исправим, уж я тебе обещаю, – и она плотоядно облизнулась.

Пока девушка говорила, я смотрел на нее и не мог оторваться. Не видел никого красивее. Средний рост, на глаз, метр шестьдесят. Ярко-белые волосы закручены в причудливую, но очень стильную прическу из которой, якобы случайно, выпадают пара прядей, одна из которых огненно-красная. Молодая, на вид года двадцать три. Идеально сложенное тело, кукольное лицо, пухлые губки, тонкий носик.

Радужка глаз ярко-красного цвета, они светятся, будто в них магическое пламя мерно горит. Голова повернута набок, изучающе и задорно смотрит прямо на меня своими волшебными глазами. Стильное красное платье переливается, будто оно из Атласа, облегает шикарную фигуру, соски выпирают. Машинально отмечаю, что с таким платьем бюстгальтер смотрелся бы ужасно, видимо, не один я это понимаю. Грудь, на глаз, номер два с половиной, а то и три. Узкая талия, широкие бедра, которые обнимает платье, а ниже просто спадает свободным кроем почти до пола, с неприличным разрезом, сделанным так, что видно линию трусиков. Красные же полусапожки, плотно облегающие щиколотки.

Я оглядел ее, по меньшей мере, раз десять с ног до головы, пытаясь запомнить каждую деталь, такую красоту я не видел и не увижу, совершенно точно, я должен это запомнить.

Раз на третий заметил, что мочек нет и уши удлиненные, но не такие как во всем известной игре про Альянс и Орду, они аккуратно чуть заостренные вверх. И кожа. Она была черная. А в тех местах, куда падал свет из окна, можно было увидеть едва заметный синий отлив. Ночной Эльф?

– Дроу, имбецил. Ночные в лесах свои стремных живут, и кожа у них темно-синяя, а еще уши длиннее и выше они гораздо, неуч.

– Дроу? А с Дриззтом познакомишь? – попытался спетросянить я.

– Сальваторе. Да, забавный чувак, дурной, правда. Но по-своему интересный.

– Расскажешь?

– Да нечего рассказывать, заглянул за пелену, побродил, передумал и каким-то образом слинял обратно. А потом стал знаменитым писакой, безбожно выдумывая всякую ересь, но красиво описывая – это я уже у тебя в мыслях подсмотрела. И имена дебильные у него, – она смешно сморщила носик.

Дроу перешагнула через лежащее тело. Грациозно села в кресло и безбожно спародировала Шерон Стоун из одного пикантного фильма. Я невольно улыбнулся.

Это какой-то сюр.

– Готов?

В ее взгляде что-то изменилось, она напряглась, опираясь обеими руками на подлокотники и подавшись вперед. Тигрица перед броском. Хотя скорее пантера, грациозная и смертельно опасная пантера с красными глазами.

Насчет смертельной опасности вопили все мои инстинкты, каким-то образом я понимал, что при желании она меня порвет на куски.

– Правильно понимаешь, я сильнее тебя, как ты сильнее таракана.

– Очешуенное сравнение, спасибо, – я откинулся на спинку дивана.

– Ой давай без истерик, я знаю, что ты эмоции хорошо контролируешь. Бросай свои манипуляторские замашки, я знаю о тебе все, – говорила она смотря словно в душу, брр.

– Кстати, откуда? Как для меня – твоя осведомленность обо мне в таком объеме, это основной аргумент в пользу того, что ты глюк, – теперь была моя очередь задирать палец и подбородок.

– Мы связаны, я тебя ощущаю, как собственную руку.

– А управлять мной можешь?

– Нет.

– Значит, как член.

– Что?

– Что?

– Ты идиот, скажи честно? – она сморщилась, будто лимон откусила.

– Да, но ты же понимаешь, что я имею в виду. Я член тоже ощущаю, но управлять не могу, – и я расхохотался собственной тупой шутке так искренне, как только мог. Истерика, наверное.

Как ни странно, женщина тоже смеялась. Увидев, что я на нее смотрю, она успокоилась.

– Шутка тупая и в целом убогое чувство юмора у тебя, но твое настроение мне частично передается. Пока я не хочу ему сопротивляться, я тебя изучаю.

– Зачем?

– Ты странный. Внесистемный. Не должен был прорвать пелену. Хотя, по правде говоря, должен был, но вот в этом моменте. А ты сдержался, не убил этого неудачника, зря кстати. Жизнь у него отстой будет. Но ты сдержался, нагнул судьбу, сам того не зная, и продолжил свою жалкую жизнь. А потом каким-то образом вернулся сюда и все переиграл. Сделал так, как должен был семнадцать лет назад. И я не понимаю, как такое возможно, кто позволил и зачем. Вариантов настолько много, что гадать без пользы, мало данных, – говоря это, она ходила по комнате из стороны в сторону.

– Допустим, я принимаю этот сюр за чистую монету, даже весело. Из того что ты говоришь, первый вывод – судьба обиделась и нагнула меня.

Зачем только ждать столько.

– Говорю же, идиот. Судьбы нет в вашем мире, а в моем Судьба – раздел Магии. По факту ты у нас двойная аномалия. Это значит сразу несколько вещей, но я тебе пока ничего не скажу.

– Пока?

– Пока.

– А когда?

– Когда примешь решение.

– Небо, а ты можешь более предметно свой рот открывать? А то говоришь много, а ниче не понятно, – я уже начинал злиться.

Чего она о себе возомнила, Клава.

И тут мне стало очень больно. Пантера сорвалась с места, наступила носком мне на ногу, второй ногой прописала мне с колена в подбородок. Затем убрала ногу с моего носка, ударила в солнечное сплетение кулаком, сделала полшага назад и выбила мне челюсть с разворота ногой. Схватила за волосы, не давая упасть, и прямым профессиональным ударом ногой в грудь, вышвырнула меня из дома через окно. Его я разбил своей спиной под крик ЭТО СПАРТАААА, который, впрочем, звучал только в моем сознании.

Я лежал в канаве в метре от дома. Я – боль. Все тело болело, легкие горели, я тщетно пытался вдохнуть и не мог, паника пришла в момент, когда я это осознал, попытался встать, разогнуться – не вышло. Я просто лежал в позе эмбриона и не мог даже рта открыть.

Все это произошло настолько быстро, что восстановить цепочку событий, а точнее ударов, я смог не сразу.

– А теперь, когда ты соблаговолил отнестись к моим словам серьезно, слушай и запоминай: Ты – жалкий червяк, без силы, без системы, без навыков и знаний, твоя никчемная жизнь закончится, когда тебя пырнет ножом в баре пьяный бородатый гомосек. Я серьезно. Тебя убьет бородатый педик за то, что ты сломаешь нос его парню, в течении нее ты не добьешься ничего и гордиться будешь только парой сотен баб, с которыми успел переспать. Большинство из них не тянут на гениев в постели, а некоторые и вовсе, страшные как помесь огра и гоблина. Еще будешь гордиться переоцененным умом и своим мотоциклом. ВСЕ! Ты никчемен и слаб. Нравится, что нет лифчика? Никогда тебе такой женщине как я свой член в рот не пристроить, потому что ты ничтожество. А жив ты пока только потому, что тебе повезло, а мне интересно. Я понятно изъясняюсь? – эта фурия нависла надо мной и кричала мне в лицо свою обидную чушню, но сделать я ничего не мог

– Агхаррр…

– Больно, щенок? Привыкай, – пантера отступила, и казалось, успокоилась.

Я все так и лежал, дыхание постепенно возвращалось, боль усиливалась, пошевелиться я все так же не мог.

– Ахахаххах, аргх, кха, ках.

– Чего смеешься, червяк? – она вопросительно подняла бровь.

– Всегда знал, что все бородачи – гомосеки на самом деле, ахахахахах.

Я смеялся так, как никогда. Мне было больно, челюсть саднила так, что мой смех больше похож был на кашель курильщика, но мне было плевать, я радовался.

Бородатый педик убил за своего парня, ахахахахах.

Ксунауфейн смотрела на меня с изумлением, лицо вытянулось как у лошади, пардон, очень красивой лошади, в глазах неверие, возмущение и что это, зайка, уважение?

– Еще чего, ничтожество, далеко до уважения, но ты меня удивил, поразительная смелость. Ты ведь думал, что я тебя убью, – она развернулась и посмотрела своими прекрасными гляделками прямо в мои, обычные.

– Ага, ну и смысла умолять, если итог один? Лучше сдохну с улыбкой на своем портрете, так оно веселее, знаешь ли, – я попытался сесть, не вышло.

– Ладно, выздоравливай.

В ее руке появился красный пузырек, прям как из Диабло, она открыла его зубами и вылила содержимое мне на голову. Спустя секунду боль прошла, я смог расслабиться и лечь ровно, жидкость словно впиталась в меня не оставляя следов, а бутылёк растворился в руках Эльфийки.

– Воу! Это в какой аптеке такая штука? – сказал я, садясь на влажную от росы траву.

– Идиот, это Зелье лечения. Ты в курсе. И в курсе, что нет ее в твоем мире.

– В моем мире? Ты уже второй раз это сказала, – я уставился на нее снизу-вверх как ребенок на мотоцикл.

– Да. Миров много. Но тебе еще рано знать детали. Возвращаемся к тому, что нужно было выяснить до того, как ты решил попробовать себя в роли моей груши.

Ксунауфейн успокоилась, села на завалинку, опять закинула ногу на ногу и пристально на меня посмотрела.

– Платье замараешь, жопу простудишь, потом воспаления всякие по-женски, вонять будет ужасно, тебе оно надо? – я в своем репертуаре, петросянить до смерти, аминь!

Жаль, что ей не нравятся мои шутки, я с их помощью не одну мадам в постель затащил, а эта совсем не шарит, или намеренно игнорирует?

– Выбирай.

Это было произнесено глухо, как удар грома где-то очень далеко, но отчетливо. Сразу понятно, что вопрос не простой, а такой от которого много чего зависит. Я это сразу считал и проникся моментом, вмиг стал серьезен, сел, посмотрел прямо на девушку и спросил:

– Варианты?

– Всего два, Маркуш, – она показала указательный палец, – первый: ссышься, отказываешься, и просыпаешься в своей жесткой постели с той бабой без сисек, а потом все как я говорила, – разогнула средний, – второй: идешь со мной и почти наверняка сдохнешь почти сразу, от глупости или наглости, как повезет, – затем она согнула обратно указательный, не сгибая средний.

Коза.

– Сдохнуть когда-нибудь потом или сдохнуть вот-вот, но успев увидеть гномиков и драконов? – я изобразил восхищение.

– Имбецил. С драконами познакомиться мечтают только имбецилы, – она смотрела на меня как на идиота, опять.

– А вот я знаю осла, у которого получилось.

– Пламя Инферно, ты имбецил, – Ксунауфейн дала себе натуральный фейспалм и села, закрыв голову руками, меня все это забавляло. Я откровенно выжимал все из этого трипа.

– Да не трип это, идиот! Это реальность, только не та серая безжизненная, в которой живешь ты, а настоящая. Сейчас я даю тебе выбор, остаться в городе Агента Смитта и дрочить на красотку в красном, или пойти со мной и увидеть Зион, она подалась вперед и в ее руках натурально появились две таблетки, синяя и красная.

– Ты сама-то его видела? Дерьмо же, и роботы стремные! – я отвернулся, разглядывая тополь в трех метрах.

– Я знаю, что ты все понял, кончай петросянить, – это было произнесено с нажимом.

– В том и дело, Ксу… Как там тебя? Ксу кто? Ай, плевать, будешь Ксюха. Дело в том, что не понял. Куда идти? Что там делать? Зачем и кому я там, а главное нахуя? Пойти потому что психопатке, которая может и иногда хочет порвать меня на тряпки, это интересно? Спасибо-пожалуйста! Уж лучше без титек и хорошо поставленных вертушек, – я встал и начал выбираться из канавы.

– Это твой окончательный выбор, Марк? – прозвучало в спину, когда я, наконец, преодолел подъем.

Я развернулся.

– Нет. Я пойду, но только чтоб тебя выебать. Просто из принципа! А еще, потому что не люблю бородатых гомиков!

– Если тебя так волнует тема секса, то я не против, но только после того, как обретешь свое взрослое тело, а то это крипово даже для меня, – она снова морщит носик, ну натурально девочка маленькая.

– Нет. Ты не поняла. Я тебя нагну. Не займусь с тобой сексом или любовью, а против твоей воли изнасилую так, что ты будешь умолять меня тебя отпустить, а для того чтобы я смог – ты поможешь мне стать сильнее.

Говоря это, я смотрел прямо в ее глаза, не меняя тон, чеканя каждое слово, чтобы до нее дошел мой посыл. А еще чтоб дошло, что никто просто так не бьет меня по роже.

– Етить какие мы обидчивые. Я думаю, ты сдохнешь, Марк, и сделаешь это быстро. У нас наверху вообще считают, что ничего страшного, если я тебя тут сама убью. Ты ненормален, твое появление нарушает привычный порядок вещей, многие уже сейчас боятся и ненавидят твою тушку. Я другого мнения, – Ксюха смотрела на меня задумчиво, поглаживая себя по шее.

Я продолжал на нее смотреть. Плевать на все, что она говорит, сейчас я хочу одного, чтобы она поняла, я не шучу.

– Да поняла я, поняла! Тоже мне, страшный, злой рюсский. Я услышала, и принимаю твою клятву. А следом даю свою, – она встала, задрала носик в небо, развела руки и заговорила странным, глухим голосом.

На этом моменте будто сам воздух стал гуще, небо потемнело и в нем словно появилось что-то живое, величавое, наблюдающее.

– Я, Ксунауфейн, даю клятву тебе, Марк. Пред лицом НАБЛЮДАТЕЛЯ: если ты исполнишь свою, то я стану принадлежать тебе. Как покорный и на все готовый раб, до самой твоей или моей окончательной смерти.

– Ой фу! Ну вот, весь кайф испортила. На кой мне, скажи теперь, безвольная кукла на службе, да еще и тогда, когда она заведомо слабее меня? Чертовка, умеешь обломать, – я сплюнул на асфальт и поплелся в сторону дома.

Черная кла… Коза стояла и ухмылялась, гордо подняв свой аккуратный носик к небу.

Точно, она же меня насквозь видит. И клятву дала специально, потому что понимала, что раба мне не надо.

– Вот это поворот! Да ты умнее моей первой училки по алгебре, – я сделал вид, будто смотрю с уважением.

– Твоя училка – старая маразматичка и алкашка… Стоп, ах ты… – Эльфийка на мгновение замерла, а потом ее озарило.

– Ахахахахаха, один-один, – моя очередь смеяться.

Я встал, отряхнулся, посмотрел на небо, которое снова было совершенно обычным.

– Стоп, а Витька где?

– Кто?

– Брат. Он со мной был тут в этот день.

– Этого дня не было, тупень. Точнее он был, но не этот. Не заморачивайся. Мы считай во сне, проекция твоего сознания. Когда она родилась, я услышала зов и появилась в тот миг, когда ты переворачивал кассету в последний раз, а потом просто наблюдала. Кстати, неплохо получилось с родственником, сосочки привстали даже не смотря на то, что ты ребенок, – она кокетливо провела ладонью по груди, сжав ее.

– Что дальше? – я сделал вид, будто не заметил этого жеста.

– Дальше у тебя есть пара дней в своем задроченном мирке без магии, затем мы тебя призовем. А там инициация, тест, обучение, экзамены, секс, наркотики и девственницы, – она снова загибала пальцы.

– Не люблю девственниц, – я поморщился, вспоминая свои с ними опыты, гавно же.

– Я в курсе и ты в курсе, что хрена лысого тебе, а не девственницы. Ты сдохнешь раньше, чем инициация случится, потому что тупой.

– Инициация? – теперь уже я смотрел на нее с интересом.

– Типа присяга, как в армии у тебя была. Только настоящая. Тебя представят лордам, матронам и богам, дадут цель, дом и проверят, из чего ты сделан. Во всех смыслах. И ты сдохнешь, Марк, – это было сказано так, будто мы не о будущем говорим, а о факте, который уже состоялся.

Затем, я проснулся. Один. Пустые бутылки пива на столе, трусы висят на телевизоре. Приснится же такое. Глянул на яблофон, полвторого.

Леший с ним, значит, сегодня в школу не пойдем.

Заботливо валяющиеся на подоконнике три сигареты дали понять, что Сашка проявила некоторую заботу обо мне. Хорошая баба, только сосет плохо. И сисек нет.

Но с бабами всегда так, либо сисек нет, либо жопы, либо есть и то и это, но рожа страшная, либо все есть, но не про нашу честь. Такие дают дядькам побогаче, а я так. Непризнанный гений средней руки. Крохотный бизнес, большой член, красный спортивный мотоцикл и прокачанная эмпатия, позволяющая понимать и клиентов, и баб. Почему клиенты отдельно от баб? Потому что баба – это всегда в первую очередь баба, а потом уже все остальное.

К счастью, в трубе остался спрятанный косяк, я всегда его держу на утро после нарконочей. Помогает уснуть и легче перенести отходняки с ночных марафонов, в которых много синтетики, смазки и самой презабавного секса. Что только не приходит в голову нанюханным, разнополым людям без одежды на ум в одной квартире, кхе-кхе. Кстати, поэтому я не упарываюсь, если есть хотя бы один мужик в квартире. Ну ее в топку, знаете ли. Мой личный максимум, это четыре бабы за один раз, из которых симпатичных было ровно полторы. Почему полторы? Потому что вторая была оч красивая, но без передних зубов. Так-то.

Прикурил, напаснулся, залечил… Гуф, конечно, ту еще чушь мне в уши заливал в отрочестве, но что поделать, я его слушал и кой-чего запомнил.

Так и прошел этот день, собственно, как и любой день проходит, когда перед ним ты всю ночь под кайфом. Перед сном завалился в горячую ванну, взяв с собой косяк и три бутылки пива, отмокал, слушал музыку, хлебал пиво и прикуривал косяк, ляпота.