Женщина так и стояла на крыльце, слезы бежали по лицу. Она думала, что никто не знает о её беде, о том, что дочь уехала за границу, сразу как ей исполнилось восемнадцать лет, и не замуж выходить, а с четко запланированной целью – заниматься сексом за деньги.

Карина дочери не рассказывала об отце, как могла, следила за учебой и требовала хороших знаний. Девочка к 13 годам уже неплохо знала английский, занималась танцами, и, хотя у нее не было маминой тонкой фигурки, была вполне изящна и неплохо двигалась.

Она побаивалась бабушку, но не мать, и дома всегда капризничала и кричала на мать, будучи послушной у бабушки в выходные. Мать скрывала все их конфликты, а бабушка по-прежнему баловала девчонку подарками. Карина случайно узнала, что Маринка уже к тринадцати годам начала дружить с мальчиками, требовала шоколадок и жвачку за свидание, поход в кино. Каринке пеняли другие родители, но она не огорчалась, вон у Ляльки сынок, Ванька попался на том, что отбирал деньги у малышни. А тут, подумаешь, девочка попросила шоколадку. Про то. Что они не просто «дружат», что дочь уже спала со старшими парнями, она узнала много позже. Да, про секс за деньги она узнала, когда дочери было около шестнадцати лет! Господи, за что ей такое?? А так хорошо все начиналось…

…Они вновь начали встречаться с Павлом, Артем как-то сам незаметно исчез, чему она была рада. На Павла возлагались большие надежды, но увы – безуспешно. Быть бизнесменом, работать на себя Павлу очень нравилось, ему доставляло удовольствие, видеть, как по его слову все крутилось, вертелось и превращалось в деньги. Над ним больше не было начальников, а его слово было законом. Полное отсутствие бюрократии позволяло решать проблемы быстро, результаты вдохновляли. Он очень много работал, почти каждый день до ночи, и оставлял себе один день для встреч с женщинами. Да, именно с женщинами, потому что одна Карина его не устраивала, да и вокруг появлялось много молодых умненьких девочек, на фоне которых девушка была просто ограниченной. Но связь тянулась, более по привычке, чем от чувств, хотя он и видел, что девушка ждет большего.

Павел реконструировал свой заводик с помощью шведских инвесторов, его продукция шла на экспорт в Европу, работа стала приносить больше, чем нужно, и он заскучал. Купил крутую машину и квартиру, нанял вертолет для охоты в диких местах, слетал убил лося, в следующий раз – и медведя. Съездил на Сейшелы с девочками. Ну и все, скучно же. Даже секс стал приносить меньше удовольствия. Попробовал травку, кокс. Испугался подсесть, бросил.

В поисках острых ощущений, Павел нашел тайный бордель, где услуги оказывались с садомазохистским уклоном, по желанию клиента. Под легкими наркотиками, курили анашу, в основном, или кальян, заряженный чем-то приторным и сносящим крышу. Причинять боль или ощущать на себе удары плеткой, было ново и сладко. Запретные удовольствия, недоступные простому люду, казались ему «элитарными», и мужчина стал завсегдатаем.

Паша пробовал плети, наручники, секс с несколькими девушками, и неожиданно для себя получил бешеное удовольствие, просто придушив проститутку. С тех пор пристрастился к этим запретным утехам, хотя платить за них приходилось вдесятеро больше, и только в долларах. Он не скрывал от подруги свои «забавы», но Карина не обращала внимания, цеплялась за него и уйти не пыталась.

И позволяя себя все, однажды он совершил ошибку, из которой не мог выбраться сам. Карина согласилась помочь, но поставила условие.

– Я тебе помогу, но ты женишься на мне и сделаешь меня совладельцем твоего бизнеса. Мне надоело быть любовницей и раздвигать ноги за тряпки. – Голос был полон решимости и холоден. Теперь, когда она видела Павла таким … трусом и размазней, она его совсем не боялась.

– Я согласен, на все согласен. Только помоги мне.

Свадьба была умеренно шикарной, пришлось купить квартиру побольше. Карина была счастлива, Павел же чувствовал себя в западне. Секс прекратился, ей пришлось переехать в другую спальню. Родилась дочь, а он фактически не заметил её рождения.

Павел подсел на наркотики почти сразу после свадьбы. Его мучили кошмары, страх заставлял закрывать шторы и бояться оглянуться. Он разговаривал с невидимками, и вообще выглядел так, как будто у него белая горячка. Женщине пришлось спать с берушами, муж иногда с криком вскакивал по ночам.

Он пил, пил много и каждый день, вырубался, где придется, мог уснуть на полу в зале, тогда Карина укрывала его пледом и шла спать. Ночью, через закрытую дверь она слышала пьяные крики, разговоры и метания. Это было мучительно, но самое удивительное, в шесть утра Павел неизменно вставал, принимал холодный душ, брился, приводил себя в порядок и ехал на работу. От жены требовалось предоставить безупречно выглаженный костюм, который вечером опять превратится в тряпку. Выглядел Павел пока еще отлично, только красная сетка на белках глазах выдавала проблемы.

С наркотой было не так явно, он становился возбужденно-разговорчивым, лез с нежностями, приставал к жене, долго не мог уснуть, зато спал без криков. На все вопросы жены отвечал:

– Сама знаешь…

Ко всем проблемам Карины добавился шантаж. К ней привязалась парочка бомжей, которые несли какую-то чушь, и обещали рассказать в милиции и газетам. Женщина боялась огласки и отдала сначала пятьдесят, потом сто тысяч. Потом услышала их пьяное бахвальство, и поняла, что скоро к ней за деньгами будут ходить все окрестные бомжи. Отхлестав Павла по лицу, выгнала из дома, велев разобраться. И он пропал на несколько месяцев первый раз.

В душе Павла поселилось отчаяние, когда Карина отправила его говорить с бомжами. Он не мог найти слов, и предложил бомжам для начала выпить и поговорить. Устроились выпивать в старой беседке, в заброшенном детском саду, Павел набрал выпивки и жратвы. Сам не кривился, пил наравне из грязного стакана, потом что-то плел про баб, рассказывая про измены жены. Мужики кивали, понимая его и поддерживая, что все бабы – суки. К ночи они согласились с ним, что все бабы стервы, и они друзья навеки.

Павел рыдал, бил себя в грудь, говорил, что мечтает уехать из этого города. Бомжи, растирая пьяные слезы и сопли, звали в соседний городок, где жить легче. Павел обещал купить билеты, и уехать вместе с ними. Утром его разбудили еще до света, налили полстакана водки, и друзья – «корефаны» пустились в путешествие. Как ни странно, карманы никто не вывернул, деньги и карты были целы. Хватило на баню, чистую одежду и билеты на электричку. Ехали долго, выпивая и закусывая солеными огурцами из банки. К ним подсаживались новые друзья, наливали всем, на станциях покупали самогон у бабок, и ехали дальше.

Дальше все слилось в сплошной туман или фильм ужасов, Пашка постоянно был пьян, бомжевал в соседнем городе, пока не кончились деньги. Бомжи – Рыжий и Ниппель, так как Пашка не гнушался с ними жить, давно решили, что Паха – свой. Что там варилось в алкоголическом тумане, неизвестно, но «корешки» ему даже сочувствовали. Так и сгинул бы мужик в алкогольном болоте, если бы однажды не нарвались они на паленую водку.

Его братаны, ослабленные многолетними скитаниями, загнулись в больничке, а он выкарабкался. Отлежался, отмылся и поехал домой. Работать он больше не хотел. Карина с трудом справлялась с работой на заводе. Денег было мало, но на выпивку Пашке каждый день хватало.

Иногда он приставал к Карине с бредом, который ее пугал неимоверно, так разбудив ее ночью, он жалобно просил:

– Скажи ей, пусть она уйдет, пусть оставит меня в покое! Она все время приходит ко мне, ложится рядом и говорит, говорит…

Все время пока Павел тонул в наркотическом тумане, Карина работала в дирекции завода, где ей принадлежало 20 процентов акций. Однако знаний кругом не хватало, учеба заочно плюс ребёнок, дорога – фактически она проводила на работе всего 2-3 часа в день. Управляющий и акционеры быстро почувствовали ослабление власти Павла, и доходы неустанно снижались. Женщина билась как птица, но эти цифры, эти договора, они все были непонятны. Почему вырос в пять раз процент отходов? Лес купили плохой. Почему списали партию товара, появилась синева, плохо хранили, Европа не берет такие дефектные материалы.

А муж был счастлив в наркотическом угаре. Если доза была маленькой – он кричал и гонял чертей, ему всю ночь чудились призраки. Супруги давно спали в разных комнатах, и иногда, стоя под дверью Карина с ужасом слушала, как Пашка разговаривает с кем-то, подолгу, плаксиво просит оставить его в покое, потом злится и бросает все, что попадется в руки.

Потом, в феврале 96 года Павел пропал во второй раз, от него не было вестей, но от бухгалтерии она знала, что он регулярно снимает деньги со счета. Потом написал в смс, что планирует расширять бизнес, поэтому поживет пока в Северореченске. Карина бросила последний курс института, не хотелось ничего на фоне неустроенной жизни.

Вернулся Павел в конце апреля, злой и похудевший. И все пошло по-старому, выпивка, наркотики, бессонные ночи. Иногда требовал секса, но Карина боялась его вспыльчивости и старалась избегать постели, после того как он назвал её Гадиной и кинул в неё пуфик. Муж подозревал её в изменах, ревновал и истерил почти каждый день.

Девушке было всего 24 года, а она так устала. А эта зараза, Лялька все так же шикует, и Динка так удачно устроилась, они вообще уже второго родили, и муж паинька, и детки как ангелочки. Динка вообще не работает, только дети, детский сад, секции всякие для детей, дом, дача. И выглядит на все сто – на все сто килограммов.

Однажды Карина, рассматривая темные круги под глазами и серую кожу лица, решила начать жизнь заново, отвезла Маринку к матери, и уговорила девчат встряхнуться, поехать на девичник, на ту же базу. Хотелось тепла, заботы и любви. Пусть мимолетной. Только там её ждало разочарование, были девочки и помоложе, и блистать как раньше, не выйдет, поклонников не появилось. Дома она придирчиво рассматривала себя в зеркале, да, усталость дает о себе знать, появились первые морщинки. Это все бессонные ночи, когда Пашка гоняет чертей!

Все же Карине пришлось нажать на Павла, удалось уговорить его лечь в клинику, проблема была только в соблюдении инкогнито, все-таки заметное лицо в городе. Карина долго искала, но все же нашла доктора, который лечил наркоманов своим способом – увозил в тайгу, заставлял работать, вел беседы, применял гипноз. Павел согласился, поскольку больших групп доктор не набирал, не более пяти человек за один раз. Курс длился шесть месяцев, и после него доктор обещал полное выздоровление, если человек сам хотел бросить наркоту. Павел очень хотел бросить, он и подсел на иглу только от ужаса, страх вынуждал принимать наркотики, только они позволяли забыться и ничего не видеть, и не слышать.

После того как муж уехал лечиться от зависимости, Карина решила плотно заняться собой. Маринку она опять сплавила, теперь в деревню к матери Павла, дед с бабкой в ней души не чаяли, и были только рады. Сама Маруська, как звали её деревенские деды, любила ездить к бабушке, там ей все позволяли, и мороженое без ограничений, и спать когда захочешь, а дед и книжки читал и играл с девочкой часами. Бабушка баловала парным молочком, пирожками и ватрушками.

Йога, массажи и спа, ботокс, нормальный сон и витамины вернули Карине свежесть. Напуганная быстрыми изменениями внешности, она стала патологически заботиться о себе. И если начала она это все чтобы найти любовника, то теперь у нее были любовники, но главнее была внешность. Лучшим другом стал косметолог, и, если он сказал спать 9 часов, Карина строго придерживалась режима. Если он не разрешал алкоголь, она отказалась даже от бокала вина, как раньше, запретил русскую баню, только хамам, она слушалась слепо. Результаты впечатляли – она опять стала девушкой с косой, легкой походкой и оленьим взглядом.

Лялька тоже, больше от скуки, присоединилась к этому поклонению собственному телу. Для неё это было способом убить время, поддержать интерес любовника. А дети росли у бабушек, и мам видели только в выходные.

… На крыльцо вышла очередная компания курильщиков, пришлось Карине бросить неизвестно какую по счету сигарету, надеть на лицо улыбку и подойти поздороваться. Хорошо, что в этот раз вышли одни парни, они даже обнялись все по очереди, наговорили комплиментов, так что вошла в зал Карина с улыбкой. Под общие приветствия подошла к Марии Федоровне, тепло с ней поздоровалась. Та улыбалась, но в глазах была жалость. «Тоже все знает!» подумала Карина и сразу же сбежала на другой конец стола. Тем более, рядом с классной, сидела Алёнка, глянувшая на неё с такой ненавистью!

Карина быстро «включила» обаяние, стала такой же милой, как в школе – так ласково коснуться руки собеседника, заглянуть в глаза своими оленьими глазищами, так внимательно слушать, наверное, не мог никто. Через пять минут девчонки взахлеб рассказывали ей о себе, о своих успехах, детях и мужьях. А Карина слушала, улыбалась, кивала, как всегда, подстраиваясь под мимику и настроение людей, хотя ей и дела не было до них.

Некоторые уже танцевали, звучала медленная музыка, и парочки топтались на пятачке, больше разговаривая, чем танцуя. Еще большая группа одноклассников собралась вокруг Андрея, которому на глаза Карина вообще не хотела попадать. Она прислушалась – вроде бы он рассказывал о своей жене, это хорошо. Только бы не начал рассказывать о Павле! Этот позор будет последним камнем на её шее.

Глава 11. Андрей. 2015 г

– Андрей, а почему ты пришел один? Я слышал твоя жена из нашего города? Там вроде какая-то история была суперкриминальная, расскажи, а? – любопытная Ларка пристала с расспросами, а Динка навострила уши.

– Да, моя Ангелина из нашего города, но она у меня болеет, ей нельзя так далеко ездить. А познакомились мы и на самом деле странно. Это даже не детектив, это триллер был такой, мы просто не знали, как быть…

– Ой, расскажи, я обожаю детективы! – тут же приклеилась одна из двойняшек.

… Андрей после школы не встречался с одноклассниками, их жизнь была далека и неинтересна. Первый курс строительного института он не закончил, подработка снизила успеваемость. А родители получали так мало, что еле-еле хватало на еду. Закономерно его отчислили и весной забрали в армию. Служба была трудной, один год тянулся как десять. Кормежка была совсем плохой, солдаты тащили из части на продажу все, что можно, лишь бы купить пожрать. Дедовщина достигала жутких масштабов. Общий беспредел в стране, как в кривом зеркале, отразился в армии. Поэтому дембель был как избавление из ада.

Дома он увидел все тоже, низкая зарплата, бедность в доме, постаревшая мать, начавший по-тихому выпивать отец. Андрей хотел идти работать, но мать умоляла учиться. Выбор был сделан в пользу школы милиции, всего четыре года, паек и форма, трудоустройство по окончанию, да и льготы армейцам при поступлении. Садиться за школьные учебники, чтобы освежить память, не хотелось.

После окончания вуза, пошел работать участковым, потом в следственный отдел. Жизнь наладилась, отца удалось вытащить из тихого пьянства. Первый раз он женился на первом курсе, разошлись через полгода, без взаимный претензий. Андрей жил один в служебном общежитии, скромно наладил свой быт, купил микроволновку и питался готовой едой из супермаркета. Времени для себя было немного, работа отнимала 90 процентов времени, плюс два раза в неделю спортивный зал, дома самостоятельно изучал юридическую литературу, знаний не хватало, приходилось много читать.

Курить в их общаге выходили на открытый балкон в холле. Там Андрею часто строили глазки местные девчата, но он видел, как легко и просто они шли на контакт, так скажем, сразу до утра, поэтому улыбался и делал вид, что не замечает интереса. Девушки поняли, и зла не таили, забегали занять сотку до получки, или стрельнуть сигаретку, или соль. Андрей никогда не отказывал, возвращать не требовал, хотя девушки сами возвращали займы. Потом понял, почему, обычно он приглашал выпить кофе, самый простой из банки, к кофе ставил печенье и булки. Девчата, обычно истратившие все деньги на тряпки и обувь, зачастую голодали и этот кофе их выручал. Надо сказать, что и этим они не злоупотребляли.

В один из вечеров, кажется, это был апрель, год то точно 98, в курилке маялась незнакомая девчонка, не с их этажа. Андрей видел, что она по его душу, но сам заводить разговор не стал. Девушка докурила одну сигарету, начала прикуривать вторую, закашлялась и повернулась к Андрею.

– Я к вам. Я вообще-то я не курю, но не знаю, как к вам обратиться.

– Так и обратись. Андреем меня зовут.

– Я знаю. Но у меня дело очень странное, я не могу здесь рассказывать. Можно поговорить у вас в комнате? Я просто живу не одна, нас там трое девчат. – Щеки девушки порозовели, она теребила руками полы растянутого свитера, глаза опустила и не поднимала.

– Как тебя зовут? Не мнись ты, я не кусаюсь. Сейчас докурю, и пойдем, расскажешь мне свою странную историю. – Девушка радостно вскинула голову, лицо её посветлело.

– Я Ирина, Ирина Матюшева. Я работаю в архиве УВД, вольнонаемная, я вас там видела, а вы меня нет.

– А я тебя нет, это точно. Такую трусиху я бы запомнил. Пойдем.

В комнате Андрей включил свет, махнул девушке на единственное кресло у журнального столика. Сам включил чайник и полез в холодильник, соображая, что предложить к чаю. Сладкого не было, зато есть сыр и колбаса.

«Можно сделать горячие бутерброды»,– решил он. Ловко настругал хлеб, колбасу, сверху положил ломтик сыра и включил микроволновку на одну минуту. Налил две кружки растворимого кофе, поставил на столик сахар в стеклянной банке.

– Ой, спасибо, я ничего не хочу, я не голодная!

– Зато я голодный. Составишь компанию. – Микроволновка звякнула, окончив работу. Он поставил на столик горячие бутерброды, и заметил, как девушка сглотнула слюну. – Ешь давай, не кочевряжься.

Андрей насыпал себе в кофе две ложки сахара, размешал и со вкусом впился в бутерброд. На девушку специально не обращая внимания. Ирина протянула руку, взяла бутерброд и откусила совсем чуть-чуть. Пили кофе молча, девушка все стеснялась, и Андрей не знал, как ей помочь. Девушка немного осмелела, её тонкая рука неуверенно взяла второй бутерброд и замерла, как бы сомневаясь, удобно ли.

– Ира, ешь, не стесняйся. Ты видишь, бутеров много, мне столько не съесть, не выкидывать же. И вообще, ты что так жмешься, не пятнадцать же лет. – Андрей улыбнулся по-доброму, и девушка рассмеялась.

– Не пятнадцать. Но вы такой серьезный, и мне неловко. К тому же история очень странная, и я не знаю, как начать.

– Начни сначала, потом разберемся.

– Словом, у меня есть подруга. Она необычная, у неё какая-то болезнь, я не помню название – она очень часто ломает руки и ноги, что-то с костями. Мы вместе учимся на заочке, она мечтает работать юридическим консультантом, а я хочу стать адвокатом. Так вот Линка, опять сломала ноги, причем обе, и пока вынуждена передвигаться на инвалидной коляске. А у нас в универе не приспособлено для инвалидов, да и в доме у неё тоже нет пандуса. Потому я стала ездить к ней, отвожу задания, забираю и сдаю контрольные и курсачи. Так мы и подружились. А недавно она мне рассказала одну странную историю…

… Ей было тогда шестнадцать лет, она сломала руку и не ходила в школу. Спать было неудобно, гипс мешал, рука болела, на спине она спать не привыкла, поэтому ночи проходили тревожно и прерывисто. В ту ночь она не спала, а как будто находилась между сном и явью. Потом мир качнулся, и она замерла, перед собой увидела ясно, и как-то ощутимо реально, чужую комнату. Это была спальня, спальня мужчины. Обстановка явно дорогая, мебель красного дерева, резная, кровать, шкаф и комод с зеркалом. На комоде горели свечи, толстые и низкие, две белых и одна красная. На кровати, на темном блестящем белье, видимо шелковом, было двое. И они занимались любовью. Лина попыталась закрыть глаза, а глаза и так были закрыты, она отворачивалась, но картина так и стояла перед глазами.

Девушка, с длинными светлыми волосами, широко открытыми глазами показалась знакомой. Мужчина нависал над ней, и она видела его сзади и чуть сбоку – крепкое, загорелое и спортивное тело, темная челка, упавшая на лоб. Тело мужчины блестит от пота, он опирается руками о постель, и резкими движениями вбивается в девушку. Её руки безвольно лежат закинутые вверх, она облизывает губы и поднимает одну руку, опуская её на грудь мужчины. Наблюдать за столь интимным моментом стыдно, но деваться некуда, картина не исчезает. Стон девушки становится громче, мужчина тоже хрипит что-то неясное, но тут его руки ложатся на грудь девушки, сжимают соски, тело девушки выгибается навстречу, но руки не останавливаются, ползут выше, ложатся на горло девушки и … начинают сжиматься. Девушка почему-то не кричит, она на секунду замирает, а потом начинает биться под мужчиной, тот уже захвачен приближающимся оргазмом, все быстрее и неистовее вбивается в неё, непроизвольно все крепче сжимая горло девушки. Партнерша уже даже не хрипит, голова безвольно падает влево, открытые глаза останавливаются на невольной зрительнице. Мужчина издает протяжный стон, конвульсивно содрогается и падает на тело девушки.

– Ты была неподражаема, детка! Это что-то невероятное, я потрясен… Детка? Что с тобой? – Мужчина начинает трясти девушку за плечи. Голова болтается как у куклы, он пробует пульс – его нет, нет и дыхания. На шее мертвой девушки наливаются багрово-синие пятна.

– Господи, я её убил… – Мужчина начинает метаться по комнате, его лицо искажено страхом и болью. Теперь Лина хорошо рассмотрела его лицо – лет тридцати, красивый темноволосый мужчина, холеный и спортивный. Тут рядом появляется призрачный силуэт девушки, что тенью отделяется от лежащего тела девчонки, и подходит, заглядывая в глаза.

– Видишь? Узнаешь? – Испуганная девочка отклоняется назад, но видит напротив знакомое лицо – свое лицо. Те же брови вразлет, серые напуганные глаза, вздернутый нос и пухлые губы, бледное лицо сердечком. – Он должен был убить тебя, а убил меня! Он ищет своего Ангела, чтобы убить его, а я – не Ангел, это же ты, ты – Ангел!

Лина просыпается, её лицо мокрое от горячего пота, влажная пижама липнет к телу, отбрасывает горячее влажное одеяло и садится на кровати. Что это было? Она знала, слышала от подруг, что у подростков бывают такие эротические сны. Но обычно девчонки говорят, что они видят себя участниками действия, поцелуи, объятия. Но она видела все со стороны, как в кино, только реальнее. Ангелина и сейчас чувствует запах горящего парафина, духов и пота в чужой спальне. Этот мужчина был реальным, и он по-настоящему убил эту девушку.

Но почему девушка была так похожа на неё, Линку? Почему она назвала её ангелом? Почему этот садист должен был убить её, Лину? Да, у неё старинное имя – Ангелина, так захотела бабуля, да, и бабуля и отец зовут её Ангел, только мама называет Линой, как и просила дочь. Девушка не могла уснуть до утра, хотелось поменять постельное белье, почему-то противно было ложиться в потную постель, напомнившую смятые шелковые простыни из кошмара. Боясь разбудить близких, взяла подушку и разместилась в глубоком кресле под торшером. Выключить свет было страшно, вдруг этот призрак еще здесь.

Незаметно для себя Линка задремала, и проснулась от громкого зова бабули. В комнате было солнечно, жарко даже, запахи из кухни проникали сквозь закрытую дверь. Бабушка напекла оладьев и звала внучку завтракать. Лина прямо в пижаме поплелась в ванну, левой рукой почистила зубы и уселась за стол.

– Ты что такая бледная? И спала долго, почему-то в кресле? – Бодрая бабуля ставила перед ней завтрак, блюдо с оладьями, розетки с вареньем, мёд, сметану, кофе с молоком в большой кружке, нарезку сыра.

– Сон кошмарный приснился, такой реальный, ужас – Линка макнула оладушку в сметану и ложкой добавила клубничного варенья, и тут же забыла о ночном кошмаре. – Ум, бабуля, это кайф! Так вкусно!

– Кушай, детка. Потом не забудь выпить витамины. Сегодня в парк с тобой пойдет гулять отец, я с обеда уеду в собес. А про сон забудь. Не пересказывай, скажи – куда ночь, туда и сон!

– Бабуль, ты сейчас помоги мне помыться? И постель бы сменить, – обращаться с такими просьбами стыдно, но, когда гипс до плеча, да еще на правой руке, самой не одеться, ни раздеться. Вон, у пижамы рукав до низу распороть пришлось.

Через час в чистой проветренной комнате Лина сидела за компьютером, и читала учебники. Как будущий юрист, она решила, если это убийство было на самом деле, то появится в криминальных сводках. Если нет, значит, это гримасы подсознания. С её вечными переломами, «хрустальными» костями она была лишена многого, до шестого класса была на домашнем обучении, всего второй год ходит в школу, и вот опять перелом. Да так глупо, хулиган Дёмин, списав у неё математику, от души хлопнул её по руке:

– Молоток, Линка, свой парень! – В результате перелом плечевой кости в двух местах. Она вздохнула, что толку, что Дёмин чуть не плакал, порывался на руках её донести до скорой.