Read the book: «Воздушная кукуруза»

Пролог.

Из записей дьяка Козьмы Константинова, певчего церкви Николая Чудотворца, Николаевской слободы города Красногорска.

… И в лето 1870 года престранные события произошли в месте Николаевская слобода. Пропала девица Наталья Тимофеева, дочь купца второй гильдии Прохора Тимофеева, шестнадцати годов от роду, со слов матери ея – чистый агнец. Пошла девка ввечеру к колодцу по воду, да и сгинула. Только коромысло у колодца, да ведра валяются. Мать в слезы, отец в гневе, думали, сбежала девка с полюбовником. Да только не ведали, с кем она могла сбежать, не знали, кто мог девицу соблазнить, так как девка была честная, домовитая. И до того бывало, пропадали девицы, и в Николаевской, да и в Покровской слободе, да не верталися назад, и весточки не присылали, горевали их родители, да поиски толку не давали. Отцы да матери думали, что замуж девки пошли убёгом, молились за дур таких, да вот опосля выяснилося жуткое и чудное.

Девица эта Наталия появилася дома через двое суток, на рассвете, босая и растерзанная, верхом на чужой лошади, без седла. Упала возле крыльца отчего дома, причитая и плача, и входить отказалася, а опосля и вовсе обмерла вся от слез, да пала без чувств. Когда привели девку в память, отлили холодной водой, она рассказала такую правду.

В слободу приходил сбывать шкуры да дичину охотник, Гринька Ясиноватый, из ссыльных. Жил он уединенно, в лесу, в брошенной кем-то сторожке, бил птицу да зверя, продавал, покупал порох да муку. Дружить ни с кем не дружил, чурался, да барином себя вел, с мужиками говорил свысока. Был он виду хитрованного, вертлявый да на лицо смазливый, ус что у гусара, да чуб волной. Держал себя весьма форсисто, да и говорил вычурно и непонятно. Матки да батьки опасались за девиц, да и не велели шибко ему показываться, а разве уследишь за этим женским племенем? То одна, то другая выказывали ссыльному барину расположение – то глянуть исподтишка, то улыбку послать, а некоторые даже и осмеливались заговорить с красавцем, за что были биты не раз. За что сослали его было никому не ведомо, однако говаривали, что эти штуденты в своих университетах замышляли противу самого царя-батюшки.

Девка сказала, что охотник похитил ея, вдарив по голове, да безчувственную-то силом и увез в лесную сторожку, где не раз надругался, бил да сильничал, что было видно по синякам да ссадинам на лике и руках. Через сутки он привез из деревни самогона и упился вдрызг, пил да все бахвалился перед девкою связанной, как он ея будет сильничать, да опосля прибьет и закопает в тайге. Когда пьяный супостат заснул, девице удалось развязать веревки на руках и ногах, да и попыталася сбежать. Чудовище же то мужеска пола, проснулось и стало ея бить ногами, приговаривая, ты мол моя, я тебя и прибью, а мне ничего не станет. Тогда девка ухватила ружье, что стояло в избе и выстрелила в супостата, попав ему прямо в причинное место.

У супостата была собака, большой черный волкодав, страшный видом как адская псина. Услышав борьбу в доме, пес стал рваться в двери. Девица же перезарядила ружьё, благо батька учил детей с оружием обращаться, что делать, в Сибири живем, бывает и волк забредет в слободку. Девица Наталья ранила пса через окно, и тот с воем скрылся в тайге.

Душегубец выл, катаясь по полу, кровища хлестала ручьем, девица хотела добить его вторым выстрелом, да не смогла, духу не хватило. Бросила ружье, выскокнула из дома, вскочила на лошадь охотника, привязанную тут же у крыльца, да и поскакала прочь. Ночь она скиталась по тайге, к утру наткнулась на езженую дорогу и кое-как воротилась в слободу.

Криком кричала девица и просила прощения у отца и матери, ибо нечиста она теперь, и руки у нея в крови. Вызвали полицмейстера, собрали мужиков, да и поехали искать сторожку Гринькину. Девица ехала на телеге с матерью, путь указывала, да больше выла да тряслась от страху. Избушку нашли, да только догорала она уже. От Гриньки ни косточки не нашли, и собака-демон его как сквозь землю провалилась, только кровавый след в тайгу вел. Осмотрели окрестности, да нашли за избой шесть могил, неглубоких буреломом заваленных. А в могилах тех – все девицы, пропавшие последние два года с Покровской да Николаевской слободы. Вот такой убивец завелся в нашем крещеном граде. Да только этим дело еще не кончилось.

Наталья матери да отцу поклонившись, ушла в монастырь, где взяли её черницей. Через несколько дней вышла она из обители повидать родичей, ибо отец её слег с грудной жабой. Возвращалась девица одна, по сумеркам, и вот в переулке навстречу ея вышла черная собака, ростом с теленка, чистый демон, глаза горят кровью, из пасти слюна капает, грудь широченная, рык громогласный. Закричала девица дурным голосом, а пес кинулся на неё, на землю повалил, видать хотел горло перегрызть. На счастье, в том дому гостил барин, энтот поручик Авдеев, он с окна с пистоля псу прямо в голову попал, да и снес её прочь. Бабы да мужики темныя бают, что охотник был колдун, да после смерти в пса перекинулся.

Девица же Наталья через положенное время родила от насильника дитя, женского полу и назвала ея Ангелиной. Сама приняла постриг, и нарекли её в монашестве Ефросиния, и в кротости своей она дитя насилия не бросила. Девочку растили в приюте при монастыре с другими детьми. Года через три приезжал шляхтич Ясиноватый, барин польский да богатый, батька нашего убивца, да просил отдать ему девчонку. Мать Ефросиния вышла, только лица не открыла, да ответила, что дитя насильника с малых лет будет молиться за грешную душу отца своего.

А пса того адского теперича бабы да старухи темныя видят, бывает, кто во сне, кому на улице приблазнится. И бают, к большой беде этого пса видеть – то корова сдохнет, то сноха ребенка скинет. Разговоры эти все ж от темноты да неграмотности, а вот что убивец у нас в городе молодых девок сильничал да убивал, то чистая правда. И не предали его земле, и не провели над ним отпевание души, потому дух его темный да неупокоенный до сих пор блуждает по земле да тревожит род человеческий.

Глава 1. 2015 год. Встреча выпускников.

Надежда Дмитриевна тревожно осмотрела зал ресторана, вроде бы все безупречно, скатерти белы как снег, розетки с цветами сдержанны и умеренны, приборы сияют. Сегодня у них встреча одноклассников – двадцать пять лет спустя… Интересно, какими они все стали? Некоторых она видит изредка, живут в том же городе, а многие разъехались по всему миру. Отличник, Андрюха Тарасов, её первая тайная любовь, из Москвы должен прилететь, работает там в самом МУРе! Надежда, или как звали её одноклассницы – Динка, впервые взялась за организацию встречи по просьбе классного руководителя, их Мария Федоровна в этом году уходила на пенсию, и ей хотелось повидать свой первый выпуск. Отказать Надежда не посмела, и теперь ужасно волновалась, в их классе было много людей, которых сейчас отнести к простым людям было сложно. Один Витька, бывший троечник и хулиган, сейчас ставший крупным бизнесменом и даже – меценатом! – чего стоит.

Из прочих – успешный адвокат Лариска Казина, полицейский, уже полковник Сергей Никоненко, врач-хирург Даниил Ливанов. Все обещали быть! Местных девчонок, удачно вышедших замуж, и красиво проживающих свою жизнь, она вспомнила со вздохом, в школе дружили, и тогда она им завидовала, их красоте, легкости. Тянулась в дружбу, подражала. Как хорошо, что вовремя одумалась и ушла в свою жизнь! Теперь у неё прекрасная семья, две дочери-умницы, простой, но надежный муж. Она подошла к стенду, где уже повесили стенгазету, сделанную вместе с Марией Федоровной. Фотографии класса, из коллекции «классухи», преимущественно черно-белые, с разных мероприятий, в пионерских галстуках и под флагами, в походах, на «картошке», на волейболе, на выпускном и эта фотография цветная, почти единственная. Смешные мордашки, тонкие шеи, торчащие ушки. На фото постарше, парни с заметными усиками, с длинными волосами. И конечно, на выпускном, на первом плане, три красавицы – Лялька, Карина и она, Динка. В первых взрослых платьях, специально сшитых к этому вечеру, с макияжем в стиле девяностых, тени почти до бровей, махровые ресницы, помада розово-перламутровая. Каринка перекинула свою роскошную косу через плечо и изящно отставила ножку на кончике каблучка. Да, она изрядно завидовала тогда этой девушке, которой все давалось легко, грация была врожденной, глаза оленёнка, казалось, смотрели в душу, артистизм был тоже врожденным. Все думали, что она, как минимум, будущая звезда театра. А вот и она, Динка, еще стройная и молоденькая. Господи, как далеко все…

– Есть кто живой? – От порога заголосил крупный светловолосый, слегка рыжеватый мужик в дорогом костюме. – Мы прибыли! – В двери за ним входила Мария Федоровна, в парадном синем костюме, седая и подвижная женщина в толстых очках. Её поддерживал под руку еще один здоровяк, коротко стриженный и такой знакомый…

– Андрюшка! Ты прилетел! – Динка подбежала и первым обняла Андрея, классную-то только вчера видела. – Какой ты стал! Просто … не узнать!

– Почему не узнать? Мне, кажется, все тот же! – Андрей повел головой, глядя в зеркало за барной стойкой.

– Лицо у тебя такое, как… из камня. Жесткое. Был такой милашка, улыбки, ямочки на щеках.

– Солнышко, Надюшка, так мне уже сорок три!

– Ой, правда, что ли? А нам так по пятнадцать! – Все засмеялись и пошли к столу. Только разместили учительницу во главе стола, как в двери по одному, по два, а то по три человека полились их одноклассники. Почти у всех в руках были цветы, и Надежда включилась в работу – найти вазы, расставить цветы, усадить всех.

Рассматривали друг друга с удивлением, и недоверием, эти взрослые дядьки и тётки никак не могли быть их ребятами из класса. Лариска, холеная черноволосая дама, в строгом костюме и с бриллиантами в ушах, не была похожа на тощую смуглую хохотушку, да и сама Динка, из девочки превратилась в солидную тетку-экономиста, с лишним весом и «авторитетом». Никоненко пришел в гражданке, с собой привел крупную румяную женщину, видимо жену, и все время держал её под руку.

Последними прибежали двойняшки Аня и Света Веселовы, все такие же как были, подвижные, в светлых кудряшках, с неизменными улыбками, и опять понеслись возгласы и объятия.

Когда все расселись за столом, под шум и возгласы узнавания, оказалось, что два стула пустые. Тут же понеслись вопросы – кого нет? Выяснили быстро, не было их школьных красавиц, Алёны Свиридовой с Кариной Прохоровой.

– Наши красавицы, как всегда, опаздывают!

– Витька, вы же с Алёнкой поженились почти сразу, где она? – Кто-то все же вспомнил.

– Без комментариев! – Потемневший лицом Виктор отвернулся к окну, Мария Федоровна, похлопала его по руке.

– Давайте начнем, ребята! Я предлагаю так: сейчас мы выпьем за встречу, а потом каждый из вас скажет тост, и в двух словах расскажет о себе. – Одобрительный гул пронесся за столом, и вечер покатился своим чередом.

Мария Федоровна смотрела на них и вспоминала свой первый выпуск, все такие разные, и она так переживала за всех. Особенным для неё оказался этот класс, родным, что ли. За всеми следила издалека, за всех радовалась, за всех печалилась. Особенно за этих двух, отсутствующих. Почему, как такое могло случиться с их «звёздами»? Как же они все просмотрели?

Глава 2. 1990 год, май. Алёна.

Весна окончательно наступила, за окном уже вовсю цвела черемуха, вдоль тротуаров и в старых дворах распускалась белым кружевом яблоня-ранетка, на клумбах города Красногорска в этом году было высажено более миллиона тюльпанов, так сказали по «телику». Тюльпанов и правда было много всех цветов радуги. Вечером всюду слышится смех – гуляют все – бабушки с внуками, мамки с детьми, дети носятся на велосипедах и скейтах, и только одна бедная, бедная Лялька сидит тут, с книжками и тетрадками, завтра экзамен по математике в 10 классе, и мама заперла ее дома, и телефон отключила.

Лялька сидит перед трюмо в своей комнате и разглядывает себя в зеркале, брови уже выщипаны в ниточку, маникюр идеальный, волосы вымыты, выдержаны в супер-секретной маске на основе (никому не говорить!) растительного масла. Зачем такой красавице математика, Лялька искренне не понимает – парням она нравится и так, вон на последней дискотеке, в школе, Витька с Андреем подрались даже, а все из-за нее. Она строит глазки зеркалу, большие голубые глаза, тонкий носик, нежная белая кожа, пухлые губки, которым особенно идет модная перламутровая помада, у-м-м. Все это обрамляется идеально уложенными белокурыми локонами, удлиненный сессун, конечно, эту стрижку не носят давно, но зато она делает из Ляльки ангела, и менять девочка ничего не будет.

Она размышляет, не сделать ли еще масочку на лицо, но для этого нужно стащить у матери подаренное ей новое средство, а мать, точно, будет орать. Или сделать витаминную и увлажняющую из яблока и огурца? Осторожность победила, и вот, вздохнув, девушка берется за билеты по математике, с лицом, покрытым мелко натертыми огурцом и яблоком. Жижа капает на тетрадь, ну вот, придется отложить…

В прихожей щелкнул замок, она бежит в ванну, чтобы успеть смыть маску. Пришла мать, и сейчас ей предстоит ужас.

Лялька быстро вытирает вымытое холодной (и только холодной!) водой лицо, и жизнерадостно вылетает в прихожую и обнимает мать:

– Мамулечка моя пришла! Привет, ты устала? Давай я тебе чаю сделаю. Как день прошел? – Она забирает у матери сумку с покупками и бежит на кухню, ставит на плиту чайник, все это продолжая трещать, – я десять билетов выучила, мамуль, но дальше никак не идет. Ну не запоминаются мне эти синусы-косинусы.

Мама Ляльки, невысокая хрупкая женщина, с вечным узлом темных волос на затылке, заслуженная учительница, ее даже на телевидение на программу приглашали, выступала там, говорила что-то ужасно умное. А так, у матери всякие грамоты и даже медаль какая-то есть. Мама растила дочь одна, папа растаял в тумане в годы оне, и мать полностью посвятила себя карьере. Сейчас она завуч в Лялькиной школе, потому-то девочке та-а-к тяжело учиться, все учителя сразу бегут к маме. Лялька далеко не отличница, ползет с большим трудом и пересдачами, хотя и удается вытянуть на все четверки. Жалко, Алёнка так никогда не видела своего папочку, ведь её голубые глаза и светлые волосы от него. Мама говорит, что был красавец и балагур, а потом оказался «летуном», уехал искать лучшей жизни на Дальний Восток, где его следы и растаяли.

Если бы он жил вместе с ними! Наверное, не был бы таким занудой, и не талдычил с утра до ночи про учебу! А еще обязательно свозил бы Ляльку на море, и в Москву, где непременно в ГУМе купил бы ей … ай, какая разница, все купил бы. И туфли, лучше, чем у Наташки, и платье… А еще лучше, если бы отец оказался моряком, с торгового флота, и все время привозил ей крутые вещи, жвачку и джинсы. И вот, когда красавица в мечтах поднималась по ступенькам школы, в новых джинсах и крутых туфлях на высочайшем каблуке, а вся школа бы замерла, её заставил очнуться голос матери:

– Алёнка, ну как же так? Остался один день и всего десять билетов! Там же тридцать билетов! Ты не выучишь завтра 20 билетов! – Мать возмущается, но очень устало.

– Что-то случилось, мамочка, ты грустная? – Ластится Лялька, заглядывая в глаза. Все мечты забыты, девушка и правда любит мать, и хотела бы ей помочь. Быстренько включает в розетку чайник, достает из холодильника хлеб, колбасу и сыр. Мать устало смотрит, как ловко дочь накрывает на стол, и опять садится рядом, обняв дочь за плечи.

– Педсовет был. Твоего, между прочим, кавалера опять ругали, Виктора Чуганова. Отец, как всегда, не пришел, мать была, да толку с того. Папаша совсем делами сына не интересуется, и это в выпускном классе!

Лялька мысленно закатила глаза, понеслось. Но мать, вздохнув, взяла подсунутый дочерью чай и бутерброд.

– Сейчас выпью чай, полежу полчасика, потом буду готовить ужин. Ты иди, учи, после ужина проверю. Все билеты!

Лялька взяла себе чай и тарелку с бутербродами, салями, между прочим, редкость бешеная, а уж вкуснота! Это тетка Нина матери принесла, надеется, что поможет с экзаменами ее дочери, Лялькиной подружке, Карине. Хорошо, что мать на этот раз не отказалась, деликатесы им попадались редко, если только в буфетах РОНО, или райкома партии. Да, мама у Аленки партийная и жутко идейная, приехала в Сибирь на комсомольскую стройку, да так и осталась здесь. Сейчас мать уже старенькая, уже целых сорок пять, но она еще ого-го! Стройная, всегда в строгом сером костюме, в очках и с твердым взглядом серых глаз из-под тонких бровей. Если снять все это, она очень похожа на Ляльку, и гораздо красивее тети Нины, а у той-то муж в горкоме партии, и тетка вся такая красотка ухоженная. Ляльке казалось, если бы мать умела пользоваться женскими штучками, то вышла бы замуж за какого-нибудь начальника или другого крутого перца, и тогда жили бы не в скромной двушке, а в просторной современной квартире, может быть даже, четырехкомнатной. И еще машина бы у него была, она представила, как выходят они с мамой из черной Волги, и такие – раз, раз, гордые и разряженные – а тут соседки! – и все попадали. Ой, ну да, в новом доме же не будет старых соседок… Потом мысли убежали на пацанов из класса, последнюю драку, и планы, как сделать так, чтобы они оба за милой Алёнушкой ухаживали.

Когда мама позвала ужинать, она так и не успела открыть тетрадь. Надо посмотреть, о чем следующий билет, сейчас же спросит. На ужин были макароны и жареная докторская колбаса, быстро и вкусно.

Мама за ужином ни о чем не спросила, потом ушла в зал работать, открыв дверь к дочери. Девушка зло захлопнула окно, отвлекают тут разные. Неожиданно дело пошло и пока мать пришла по ее душу, Лялька на пять раз прочитала еще пять билетов. И ответила почти верно.

Мать хотела идти отдыхать, но Лялька должна была еще обсудить самый-самый жизненный вопрос про платье на выпускной бал. Тетя Нина продала им отрез шикарного мягчайшего бледно-сиреневого шелка, портниху уже нашли, и надо было уточнить время примерки, и еще девушка боялась, а вдруг ткани не хватит? Ей хотелось пышную юбку, открытые плечи, платье принцессы. Белые туфли купить уже не удастся, но у нее есть белые босоножки, на высоком каблучке, вполне подойдут под платье.

– Лучше бы так об экзаменах переживала, Алёнка. Позвоню завтра, сдашь математику, и потом сходим на примерку. – Мать ушла в душ, а Лялька, растянувшись поверх покрывала видела себя в мечтах, как она королевишной входит в школьный зал, вся такая красивая и платье в пол … Дальше ее голова кружилась.

Следующий день на улице шел дождь, похолодало, ветер рвал цветы на черемухе и яблонях, лужи были в белых лепестках, все это напоминало недавнюю зиму, двор опустел и на улицу не хотелось. Скучно, и Лялька всего полчасика поболтает с подружками, подключив телефон к розетке за креслом (мать до сих пор думает, что она не умеет) позвонила Динке, той хорошо, она отличница, да потом еще пять минут поговорила с Каринкой. Сходила на кухню, посмотрела на холодные макароны, и просто выпила чаю, сделав бутерброд с сыром. Вымыла посуду, проверила свою внешность у зеркала, попробовала прическу как у Анжелы Дэвис, потом еле расчесала волосы. Увидев, что время к обеду, вытащила вилку телефона, положила точно как было, пошла учить. К вечеру Лялька с трудом доползла до последнего билета.

Вечер прошел так же в вопросах и ответах, сегодня ответы были хуже. Мать вздыхала, Лялька дулась. Да, она плохо знала математику, и письменный экзамен переписывала вечером в кабинете директора, на листах с синим штампом РОНО. И все равно смогла только на 4. А устный намного сложнее, комиссия, и все такое.

Утром вместе собирались в школу – девушка в форменном коричневом платье, пышном кружевном белом фартуке, по её мнению, была очаровательна. Жаль, мать не разрешила одеть новые босоножки, пришлось идти в скромных черных туфлях.

На экзамене всем раздали билеты, рассадили за столы по одному, и дали время на подготовку. Лялька прочитала билет, вроде все знакомо, стала писать ответ. Но третьим вопросом была задача, и, увы, решить ее девушка не могла. Математичка два раза проходила мимо, что-то сигналила, но и это не помогло. Отвечать Лялька пошла через час, сидеть было скучно, все равно не решит, а непоседливая натура звала куда-то бежать.

Два вопроса без задачи гарантированная тройка, и конец мечтам об институте. Учителя из жалости готовы были тянуть ее до четверки, но представитель РОНО – лысый дядька смотрел строго, и при нем все боялись подсказать. А Лялька же не совсем дурочка, она так смотрела на мужика своим ангельским взглядом, что его заскорузлое чиновничье сердце, видимо, дрогнуло. Он сам дал ей подсказку, и еще дополнительное время для решения задачи. Когда Лялечка подошла второй раз, он был мил и улыбчив:

– Ну, вот видите, все на отлично, но за дополнительное время снимаем один балл – четыре! – Проговорил чиновник важно.

Лялька чуть на стуле не подпрыгнула – четыре! Да это же предел ее мечтаний! девушка так засияла улыбкой, что комиссия не удержалась и тоже скупо заулыбалась.

– Это чья такая? – спросил представитель РОНО, когда девушку отпустили.

– Дочка завуча, Свиридовой, девочка неглупая так-то.

– Неглупая, да… ну уж слишком красивая, – промямлил мужчина.

Лялька выскочила из кабинета и запрыгала от радости:

– Четыре! – Радостно сообщила своим одноклассникам, которые тоже уже отстрелялись.

– В парк пойдем? Там музыка, и мороженое купим, отпразднуем! – Предложил отличник Андрюха.

– Нет, я к матери, она должна договориться о примерке, подождете меня? – Лялька уже бежала по коридору.

Мать была занята, разговаривала по телефону, даже кричала. Девушка долго ждала под дверью, наконец, заглянула в кабинет:

– Мам, можно? – Нетерпение так и бурлило внутри, выплескиваясь наружу пузырьками слов и улыбок.

– Заходи, радуй уж, все до кучи, – хмуро разрешила мать.

– У меня четыре, мама! Я так рада! Мы пойдем на примерку? Можно мне пока в парк с ребятами? – Пулеметом понеслись вопросы.

– А уж как я рада! Сама ответила? – Дождалась кивка, и вздохнула. – Иди в парк, в четыре будь дома, поедем к портнихе. Все, дуй, мне некогда. – Махнула мать, но спохватилась. – Стой, подойди. Дай я тебя поцелую, умница моя! Ну все, беги! – Она с улыбкой подтолкнула ее в спину.

Весенний день в парке был продолжением радостного дня, сияло солнце, ветер откуда-то доносил музыку, хотелось кружится и петь вместе с белыми лепестками, да и парни, наперебой предлагали мороженое и газировку, она выбрала шоколадное. Потом ребята сидели на лавке под отцветающей яблоней, ели мороженое и смеялись. Прохожие задерживали на них взгляд, и Лялька с удовольствием отмечала, что все мужчины смотрят на нее, и даже встала рядом с лавкой, чтобы ее было лучше видно.

К четырем Андрюха, одноклассник, проводил ее до дома, когда пожимал руку, попытался задержать подольше в своей руке, большой, горячей и немного влажной от переживаний.

«Фу, тюфяк, уже мог бы и поцеловать, хоть в щечку» – подумала Алена. Витька был намного смелее, и однажды даже осмелился чмокнуть ее в губы. Ей, конечно, понравилось, как он покраснел и смутился, а потом подарил ей духи, «Быть может». Недорогие, ладно, но ведь ей никто других и не дарил. И эти-то приходится прятать от матери, узнает, убьет.

Остальные экзамены прошли проще, там девушка кое-что знала, и получила все четверки. Пятерки у нее всегда были только по рисованию, пению, литературе и другим предметам, где можно было выехать на хорошо подвешенном языке, ну или списать.