Read the book: «Чумовые истории. Сборник рассказов»

Редактор Юлка Торшенко

Редактор Марианна Юркова

Дизайнер обложки Евгения (Lampik_LMra) Мерцалова

© Евгения (Lampik_LMra) Мерцалова, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-0051-3036-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От составителей

Мы устраиваем литературные марафоны для самых разных авторов, помогаем найти вдохновение и обратную связь. В этом сборнике представлены лучшие работы Чумовых Историй, но написано их было гораздо больше – и поверьте, выбрать лучшие было очень сложной задачей!

Мы с удовольствием приветствуем не только новых авторов, но и читателей, и всегда будем рады видеть новые лица в рядах марафонцев.

Приятного чтения!

Сон на заказ

Анастасия Кальян

Я слышу шорох шагов и всматриваюсь в темноту. Они рядом, они окружили меня. Я слышу их, но не вижу. Впрочем, как и они меня.

Все началось с автоматов. Однажды бордовые автоматы, похожие на игровые, только с надписью «Сон на заказ», появились по всему миру. Никакой рекламы, никаких предупреждений. Просто в один день они выросли из ниоткуда в супермаркетах, парках и кафе.

Никогда раньше люди с таким рвением не бежали домой, приближая сон всеми силами. Ведь сны на заказ оказались не только настоящими, но и переплетались между собой. Можно было бесконечно возвращаться в одну и ту же локацию и продолжать смотреть сон-сериал с того момента, где остановился.

Так я путешествовал по волшебному миру на огнедышащем драконе, уничтожал деревеньки время от времени и крал принцесс из дворцов.

Еще интереснее стало, когда открылась новая функция автоматов: теперь можно было смотреть сон вместе с другими людьми. Требовалось лишь указать номера телефонов своей группы, и каждому участнику приходило персональное приглашение.

Сны были многоуровневые: локации выбирались из множества предложенных или придумывались спящими самостоятельно. Разрешалось ограничить участие только своей группой, но можно было и допускать встречи с незнакомцами.

Мы с друзьями объединились и устраивали рыцарские турниры, вместе атаковали деревни верхом на драконах, воевали с другими группами за территорию. Иногда, разнообразия ради, погружались в постапокалиптический мир, где воевали уже с роботами, а с бывшими врагами заключали временное перемирие.

Весь мир с азартом и завидной регулярностью погружался в сон.

Через год в автоматах вдруг появилась локация под названием «Мир». Она заинтриговала многих, но испробовать новинку можно было, только если два миллиарда человек выберут именно ее. Таковы были условия.

Несколько месяцев мы ходили на митинги, раскручивали акции в сети и собирали подписи. Наконец нужное количество человек было собрано. Я помню предвкушение, с которым засыпал. Намечалось нечто грандиозное.

Погрузившись в сон, мы увидели наш обычный мир. Мы расстроились и решили, что это шутка такая. Обидно: столько усилий, и для чего?

Но все оказалось не так просто. В этом мире сна тени оживали. Из-за наших спин выползали существа, состоявшие будто из мазута. Озлобленные, быстрые и жаждущие убивать.

Любители ужасов оценили находку, но, когда мы проснулись, мало кто желал возвращаться в такой сон: уж слишком кровавым он был.

Меня во сне тени буквально растащили по кускам, и это было так реалистично, что повторять болезненный опыт не хотелось.

С утра я сразу отправился к ближайшему автомату, в супермаркет, чтобы запросить другой сон. Но не нашел автомат на прежнем месте. Удивившись, дошел до другого, в парк, но и его тоже не оказалось. Бордовые автоматы с надписью «Сон на заказ» исчезли из мира так же тихо и неожиданно, как появились.

Мы были вынуждены каждую ночь спасаться от жутких порождений тьмы. И люди, один за другим, стали умирать по-настоящему.

Никто больше не хотел погружаться в сон. Мы пили энергетики, спали урывками посменно и сторожили друг друга, но сон все равно рано или поздно настигал нас.

Сложно было разобрать, где реальность, а где нет. Мы испуганно оборачивались на каждый шорох и боялись, что мазутные тени просочатся сквозь наши сны.

Мы прятались в темных комнатах и слышали, как они шелестят рядом с нами и ждут, когда случайный луч света скользнет в помещение и отбросит тени. Тогда они выползут и смогут до нас добраться.

Сколько дней прошло с тех пор, как я заперт в темноте? Уже не могу припомнить. Мои глаза совсем позабыли свет. Я засыпаю во тьме и во сне нахожусь там же.

Не знаю, сплю я сейчас или нет. Но тени наблюдают за мной и там, и тут. Настороженно, неустанно. А я так долго сижу здесь, во тьме, что не могу понять: не тень ли я сам?

Теперь и я тоже жду, когда придет свет, прочертит границу между ними и мною, и все, наконец, закончится.

Цветы воспоминаний

Дмитрий Морфеев

– Ма, когда ты уйдешь, мы ведь не расстанемся?

– Не расстанемся, милый. Ты всегда сможешь прийти в поле и услышать меня. Но помни, ты не должен касаться цветов и рассказывать другим о подробностях моих посланий.

– Я помню, ма. Иначе мы не свидимся, когда уйду я.

– Главное – никогда не сомневайся, смерти нет. Её просто не существует. Есть только переход из одного мира в другой.

– Смерти не существует, – послушно повторил мальчик.

Когда мать ушла, мальчик часто приходил в мемориал ушедших. Нужно было пройти сквозь здание с прозрачными стенами, а за ним лишь извилистые, выложенные камнями дорожки, небольшие фонтаны, лавочки и само поле. Полем оно звалось условно – на деле, это были идеальные газоны, высаженные цветами воспоминаний. Никаких табличек, никаких имен и цифр, только цветы и голоса близких, что покинули этот мир и перешли в другой.

«Сегодня я испекла для всех шарлотку. Получилась совсем как те, что я делала для вас с папой. Уверена, тебе бы она понравилась, милый».

Голос матери мог утешить, воодушевить, рассмешить и подбодрить. Но куда ценнее и удивительнее было то, что мать могла слышать и его мысли. В глубине души мальчик догадывался, что другие лишь слушают, но не передают свои послания. Однако он не придавал значения своей способности, принимая её за данность.

«Ты хочешь знать, почему молодой человек у фонтана такой бледный? О, его сердце разбито. Так мне сказала его возлюбленная. Он здесь ради свидания с ней. Её уход разлучил их слишком рано, потому он так несчастен».

«А тот дедушка просто ужасно скучает. Почти все его родные уже ушли из вашего мира, а те, что нет – слишком заняты. Поэтому ему совсем не с кем поговорить. Вот он и коротает время до того, как сам уйдет к нам».

Мир изменился, когда поля воспоминаний оглушило молчанием. Люди перестали слышать послания своих близких. Сперва мемориалы по всему миру были переполнены напуганными людьми: каждый хотел убедиться, что связь действительно оборвалась. С началом общественной истерии люди в форме исследователей строили невероятные теории, носящие маски призывали к спокойствию, умирающие спешно брались за составление посланий до ухода, некоторые просто лишились рассудка. Время шло, но многочисленные попытки восстановить связь не увенчались успехом. В результате шумовая волна поутихла, а мемориалы опустели.

Мальчик же продолжал приходить. Он уже не мог слышать голос матери, но сам теперь говорил с ней вслух, надеясь, что хотя бы она его слышит. Раньше произносить что-либо на территории мемориала строго запрещалось, чтобы не заглушать голоса ушедших, которые каждый посетитель слышал в своей голове. Теперь же никому не было до этого дела. Но одно табу люди всё-таки не смогли нарушить – неприкосновенность цветов.

В тот день, как обычно передав матери сообщение, мальчик почему-то не пошел к выходу, а впервые подошел к тому самому скучающему дедушке.

– Почему вы всё ещё приходите? – прямо спросил мальчик.

– Не знаю, внучок, не знаю, – вздохнул старик. – Пусть мы больше не слышим их, но всё ещё можем вспоминать.

– Здесь нельзя говорить! – строго посмотрел на них молодой человек, привычно сидящий у фонтана. – Неужели вы забыли элементарные правила?

– Не бойтесь, наши голоса не заглушат её голос, если… – спокойно начал мальчик.

– Как ты узнал о ней? – удивленно прервал его несчастный влюбленный.

– Спросил как-то маму, она рассказала, – честно признался мальчик, уже повернувшись в сторону выхода.

– Постой, – окликнул его молодой человек. – Что это значит?

Мальчик вздохнул, присел на низкую металлическую ограду в опасной близости от цветов. До всего случившегося смотрители мемориала не позволили бы кому-то настолько приблизиться к растениям, но сейчас всё было иначе. Мальчик собирался ответить нечто, что утешило бы несчастного, но прежде по наитию сорвал цветок, задумав вручить его молодому человеку. Он давно думал это сделать: хотел принести цветы воспоминаний отцу, который почему-то не любил вспоминать о матери. Сколько раз он хотел протянуть руку к безмолвным листочкам, хотя бы коснуться их, но не решался переступить запрет.

Глаза всей троицы расширились. Из стебелька торчало нечто странное, совсем не природного происхождения. Мальчик тут же припомнил, что видел похожее в учебнике: то были провода, используемые людьми в прошлом для различных приборов. Кончики двух тоненьких проводков всё ещё тихонько искрились.

– Эти цветы, – выдохнул мальчик, сорвав ещё несколько и испуганно посмотрев на взрослых, – все эти цветы – ненастоящие!

Глас Совести

Елизавета Шангина

Пробки – это зло. Вряд ли кто-то когда-либо предавал сомнению этот неоспоримый факт. Макс тоже не питал насчёт этого иллюзий, что, впрочем, вот вообще никак не спасло его этим прекрасным утром. Все товарищи по несчастью страшно раздражали своими гудками и изредка крикливыми перепалками, которые, кстати, сегодня как-то подозрительно быстро стихали. Жара. Полное отсутствие движения воздуха и машин тоже. И ещё один дополнительный стресс-фактор на соседнем сидении. Да за что ж ему это наказание?!

Полностью застывший поток автомобилей вдруг сдвинулся с мёртвой точки. Ну наконец-то! Макс поспешно снялся с ручника и приготовился продвинуться хотя бы чуть вперёд, уже не слушая навязчивое щебетание над ухом, как вдруг на полосу прямо перед ним из соседней вынырнул компактный голубенький «Матиз». Манёвр вышел крайне опасный, настолько, что задний бампер нарушителя едва не задел крыло автомобиля Макса. Струна терпения лопнула. Невзирая на протестующий, но всё ещё тихий голос своей попутчицы он громко посигналил блондинке за рулём. Однако этого ему показалось мало, поэтому парень высунулся в открытое окно и самозабвенно, под стать сегодняшнему настроению, рявкнул:

– Куда прёшь, овца?!

– Что я слышу?! – тут же активизировавшись, возмутилась взбалмошная пассажирка. «Ну, началось…» – Немедленно извинись перед дамой!

– Отвяжись, – огрызнулся парень, краем глаза замечая ровно ту же ситуацию в салоне крохотного «Матиза».

– Я. Сказала. Извинись, – уже чуть более грозно, с нажимом вставила девушка, однако увидев, что её слова словно летят в пустоту, наклонилась к парню и влепила тому звонкий подзатыльник. – Ты совсем оборзел, Совесть не слушать?! Ну-ка извинился перед ней быстро, я сказала!

На возмущенный вопль Макса обернулись несколько автомобилистов, но тут же вновь вернулись к своим (справедливости ради заметим, практически идентичным) перепалкам со своими Совестями.

– Да за что?! – взвыл парень и бессильно взмахнул руками. – Это она меня подрезала, я тут вообще ни при чём!!!

– А за овцу, – невозмутимо уточнила Совесть и лучезарно улыбнулась. – Или мне о стареньких твоих косяках напомнить? Ты же знаешь, это я хорошо умею. Не отстану ведь. Тебе оно надо?

Макс потёр ушибленный затылок. Тяжело-тяжело вздохнул. Проклял тот день, когда сел за баранку этого пылесоса (уж лучше на велосипеде, честное слово!). Затем пару раз просигналил, высунулся из окна авто чуть ли не наполовину и дождавшись, когда блондинка (у которой спор с Совестью вышел ничуть не менее жарким) выглянет из «Матиза», с каким-то подобием косой ухмылки на лице крикнул:

– Девушка, вы, того… Это… Извините, короче!

На лице блондинки расплылась та же (придурковатая) кривая вымученная улыбка, и она крикнула в ответ:

– Да ничего! И вы меня уж простите, сглупила!

Будучи вообще не в настроении что-либо ей отвечать, парень понимающе покивал и втиснулся назад в салон.

– Ну что? – как мог спокойно буркнул он, обращаясь к Совести. – Ты довольна?

Та вздёрнула бровь и смерила его преисполненным критики взглядом. Затем стрельнула глазами в сторону «Матиза».

– Так и быть, на этот раз прощаю. Но учти: в следующий раз не отстану так просто. Замучаю тебя ко всем кузькиным бабушкам, – и заметив, как подопечный недовольно сморщился, воодушевлённо добавила: – Эх, не кисни, друг мой. Помни: это всё во имя добра!

Цветы

Лилия Слободенюк

Ванька с детства слышал сказки, что в лесу, если пройти по тайным, никому до конца не известным тропам, можно набрести на чудесную поляну, где растут цветы – каких глаз не видывал. Огненные, искрящиеся маки высотой с человеческий рост, голубые колокольчики, на которых ветер играет свою завораживающую мелодию, раскидистые пятилистники и круглые шапки маленьких бутонов, которым еще даже не родилось название. Он был уверен, легенды не лгут. Может, если он принесет один такой Анюте, она не отвергнет его?

Он долго блуждал по лесу. Помнил, что цветы открываются только тем, кто их не ищет, и отчаянно старался о них не думать. Наконец ему это удалось. Через несколько резких поворотов, чтобы обойти широкую канаву, вдруг преградившую путь, Ваня, казалось, вовсе заблудился. Но вдруг увидел ее: необъятную, необычайной красоты поляну, переливающуюся всеми известными и неизвестными ему цветами. Между растений были протоптаны аккуратные тропки, и юноша долго бродил по ним, разглядывая каждый куст, чтобы выбрать лучший цветок для своей возлюбленной. Наконец он нашел его: ярко-алую розу, сверкающую и переливающуюся, словно хрусталь в лучах солнца. Не задумываясь, он сорвал одну.

– Могу я помочь тебе, добрый молодец? – небольшой домик на краю поляны Ваня и не приметил. На его крыльце стояла старуха, прожигая его взглядом из-под густых бровей.

– Нет, бабушка, не надо! Я заплутал, но уже нашелся и ухожу.

Она не ответила. Ваня чувствовал только, как она все еще смотрит на него, и от этого взгляда мурашки пробегали по спине, пока он не скрылся за деревьями.

Путь домой сделался быстрее и проще, чем за цветами, но всю дорогу Ваньке казалось, что вокруг него что-то неуловимо изменилось. Солнце светило словно теплее и ближе, чем обычно. Хотелось тянуться к нему, ловить лучи каждым участком кожи. Ветер словно что-то шевелил в нем, отчего делалось так щекотно и приятно. Он вдохнул и медленно, шумно выдохнул. Лес словно обступил его, Ваня еще никогда не чувствовал его так близко к себе, так рядом. Возвращаться в деревню хотелось все меньше – лес так маняще шумел вокруг, лес становился его частью. Наконец добравшись до опушки, он заметил Настьку, его сестру, вместе с ним ушедшую утром за ягодами. Она что-то сказала ему, гневно топнув ножкой, но Ваня не понял ни слова: все звуки, когда она раскрывала рот, он слышал лишь как быструю-быструю дудочку.

– Скоро ворочусь! – крикнул он ей, даже не задумавшись обо всем этом, и шагнул обратно в лес. Здесь он понимал все куда лучше.

«Постой с нами, постой, постой!» – шелестела над ним листва. «Ты ведь не уйдешь?» – вторили ей кусты и трава. «Да ты уже и не сможешь», – усмехнулся какой-то камень. Ванька улыбнулся ему в ответ: все это не пугало, скорее просто веселило.

«Постою еще. Сегодня погода на диво хороша…» – подумал он и снова поднял голову к небу, и солнце светило, светило, светило, заставляя раскрываться новые почки…

* * *

Вообще она любила гостей. Для них у нее всегда был заварен свежий сбор из лесных трав, а на столе стыл ягодный пирог. Большинству она предлагала просто переночевать или указать верный путь из леса, но некоторым, кто ей особо полюбился, показывала во всей красе свою гордость: чудесный цветочный садик, из которого даже соглашалась отдать стебелек-другой, если попросят, и сад за домом, позади поляны. Он всегда производил впечатление на гостей: каждый куст там был подстрижен в виде прекрасной девушки или юноши, и в руках у них всегда был цветок. Каждый раз разный, какой приглянулся им из сада. Все путники восхищались работой ведьмы, а она лишь улыбалась в ответ. Она любила свой сад. И сегодня – самое время добавить в него нового жильца.

Она не считала себя злой. Она просто не любила воров.

Мир изменился

Марианна Юркова

Этот день начался совершенно обычно. Как всегда, Питер проснулся по будильнику, лениво привёл себя в порядок и кое-как позавтракал. Потом он отправился на работу, где всё было так же обычно и привычно, просидел положенное количество часов в кабинете, разбирая бумаги, один раз вышел перекусить, и наконец не без радости покинул здание.

На вечер планов не было. Питер остановился у выхода, задумчиво глядя на безмятежное голубое небо и размышляя, а не пойти ли ему в клуб. Мимо пробежала знакомая, приветливо помахала рукой и шустро запрыгнула в свою машину.

Что-то неприятно царапнуло на самой грани восприятия. Питер нахмурился, но не смог подобрать объяснения этому чувству.

Рядом остановилась его коллега Дина и принялась в своей обычной манере бурно рассказывать о прошедшем дне. Питер не особо внимательно кивал иногда, больше погружённый в свои мысли – чувство, что что-то всё-таки не так, не отпускало его примерно с обеда.

Дина как раз принялась традиционно ругаться на босса, как вдруг осознание обухом ударило Питера по голове. Он резко развернулся к соседке.

«Дина, подожди! Ты ничего не замечаешь, нет?»

«Ой, а что? Что-то не так?»

«Ну… сегодня всё нормально было?»

«Ну да. Кроме того, что этот козёл старый опять придрался ко мне со своими переделками, так вот, я же говорю…»

Она снова пустилась в жалобы и возмущения, а Питер смотрел на неё и не слышал ничего. И это не было невнимательностью.

Он действительно ничего не слышал.

Он не слышал голоса Дины, высокого и звонкого, хотя каким-то чудом понимал всё, о чём она говорит, он не слышал шума проезжающих мимо машин, он не слышал шелеста ветра в листве и пения птиц… Вокруг была абсолютная тишина. Ватная, полнейшая.

На мгновение Питер испугался, что оглох, но тут же понял, что дело в чём-то похуже. Он ведь действительно понимал, о чём говорит Дина.

Скомканно попрощавшись, Питер поспешил домой. Там он в первую очередь кинулся к музыкальному центру – выкрутил громкость на максимум, но ни звука не было, хотя цветные полоски на дисплее показывали, что всё в порядке. Не переодеваясь и забыв об ужине, Питер сел за компьютер и открыл поисковик.

Он проснулся в середине ночи с затёкшей рукой и болью в шее. На экране всё так же была открыта страница с результатами чёрт знает какого по счёту запроса – ответов он так и не нашёл. Он пытался по-разному формулировать свой вопрос, но ничего не помогало. Ни на один запрос не было ничего даже хоть чуточку подходящего.

«Утро вечера мудренее», – в конце концов решил Питер. В голове чётко сложился план: забить завтра на работу, поехать в центр и попробовать провести кое-какой эксперимент.

* * *

Позавчера утром я перестал слышать звуки. Весь мир стал безмолвным. Сначала мне казалось, будто это только для меня так – будто все вокруг продолжают жить, как жили. Когда я разговариваю с кем-то, я не слышу ни звука, но я понимаю, что говорят мне.

Я пробовал проверить. Я был готов поверить в то, что всё это только в моей голове… Но спустя несколько дней, я заметил закономерность. Люди слышат только то, что они готовы услышать – они слышат речь, если знают, что ты заговоришь, они слышат шуршание шин, если видят машину. Я подошёл со спины к своей знакомой, когда случайно встретил её в магазине, и я громко – наверное – сказал ей «привет, как дела?», и повторил несколько раз, она никак не реагировала. Но когда я коснулся её плеча, и она обернулась, увидев меня, то всё стало нормально.

Я хлопал в ладоши за спиной у людей, и никто не слышал. Я позвал гостей и спрятал музыкальный центр в шкафу, чтобы никто не видел, что он включен – и включил музыку погромче, и все говорили – эй, Пит, почему бы тебе не включить что-нибудь зажигательное? Когда я открыл шкаф, и мои друзья увидели музыкальный центр, они стали танцевать под эту музыку.

Я перестал что-то понимать.

Пожалуйста, кто-нибудь. Отзовитесь. Что происходит?»

Питер вздохнул, поколебался с минуту и затем решительно нажал «отправить».

Он уже пятый день не выходил на работу. Секретарша начальника позвонила и пригрозила ему увольнением, Питер послал её к чёрту – не понимая, как может говорить по телефону, если нет звуков и он не видит собеседника.

Ему резко стало наплевать на всё.

* * *

«Привет, Пит. Не обращай внимания на мудаков, которые пишут в комментах. Ты не один. Это не в тебе проблема. Что-то не так с миром.

Я, моя сестра и пара наших друзей заметили то же самое два дня назад. Давай встретимся? Было бы круто найти ещё единомышленников. Пиши в личку.

Джилл и компания»

«Боже, чувак!! Я думал, я один чокнулся! Где ты живёшь?? Давай встретимся! Я чувствую, что я точно иначе с ума сойду! Напиши мне в личку!

Фрэн»

«Мы с женой заметили это в четверг. Это жутко. Моя мама и наша дочь ничего не замечают, для них всё в порядке, а мы не знаем, что и думать. Ты нашёл ещё кого-то с той же проблемой? Я думаю, нам всем было бы неплохо держаться вместе.

Тим»

В назначенный день Питер пришёл первым, почти за час до нужного времени – просто из-за волнения. Он сделал, наверное, сто кругов вокруг скамейки, когда пришёл Тим с женой. Потом стали один за другим подтягиваться остальные, и в итоге их собралось шестнадцать человек. Не так уж и мало для небольшого городка, рассудил Питер.

Каждый из них говорил то же самое, что и он. Они попробовали ставить эксперименты прямо друг на друге, и убедились, что всё действительно зависит от ожиданий.

Вердикт был жутким и неумолимым: мир изменился. Мир лишился звуков – странным образом, но действительно лишился, и теперь вокруг царила мертвенная, звенящая тишина.

Они разошлись ближе к полуночи, взволнованные и возбуждённые после бурных дискуссий, и каждый был преисполнен решимости всё-таки понять, что случилось с их таким, казалось бы, стабильным и понятным мирозданием.

* * *

Как обычно, Питер проснулся по будильнику. Кое-как добрёл до ванной, плеснул себе водой в лицо и закрыл кран, глядя в свои сонные глаза в зеркале и слушая, как за окном отчаянно сигналит автомобиль.

«И кого в такую рань несёт сигналить… и на кого?» – лениво-раздражённо подумал Питер. А затем внезапно понял – подскочил от неожиданности, поскользнувшись и едва не упав, схватился за раковину и ошарашенно уставился на своё отражение.

Звуки вернулись в мир, словно и не пропадали никуда.

И эту загадку он решить так никогда и не смог – ни сам, ни с остальными членами «Клуба Тишины».

* * *

Упаковка от новеньких наушников так и осталась валяться среди всякого барахла на столе. Юленька, уютно устроившись на диване в гостиной, надела их и наконец-то погрузилась в любимую игру снова со звуком – и не боясь никого при этом разбудить. Ведь несмотря на то, что иногда звуки «Симсов» раздражали, играть в них в полной тишине оказалось как-то всё-таки скучно.