Избранная

Глава 1

Я стояла в оцепенении и смотрела на обрыв. Ледяной ветер свистел в моих ушах, завывая одну и ту же фразу: «Сделай всего лишь шаг, Аннет, всего лишь шаг..»

Где-то внизу точками маячила вся наша община. Я представила, как в этот момент, скорее всего, старик Пипео поднимает руки к небесам и обращается к предкам, призывая их дать мне и моим соплеменникам храбрости и отваги. Его седые длинные волосы и борода развиваются на ветру словно шаль невесты, а скрюченные тонкие пальцы напоминают ветви оголенных деревьев. Мама, наверняка, постоянно поднимает взгляд вверх, и, скрестив руки на груди, ждет, когда же ее дочь, соизволит спрыгнуть. Папа, наоборот, стоит скалой, такой же, на которую, собственно, взобралась я сама, и ни один мускул на его лице не дрожит. А вот брату моему, уверенна, и вовсе нет дела, что его сестра через несколько минут станет совершеннолетней, поэтому он, вероятно, уже ищет глазами среди новоявленных очередную жертву, которую позже будет зажимать на пиру где-нибудь в укромном уголке леса.

Но сейчас я видела перед собой внизу лишь скалистый берег, усыпанный черными точками, сгруппировавшимися на одном единственном песчаном клочке земли, и бушующие волны, яростно ударяющиеся о глыбы камней.

– Ну что за бредовый обряд?! – в сердцах произнесла я. – Неужели нельзя провести это посвящение, просто сидя на пеньке? – и в очередной раз огляделась по сторонам.

Кроме меня на краю обрыва осталась лишь Клео, но и она, одарив меня своей очаровательной улыбкой, смело шагнула и нырнула в пропасть.

И вот я осталась одна со сковывающем меня изнутри страхом:

«А что, если они не появятся?»

Я отогнала прочь коварную мысль и, глядя на небеса, воскликнула:

– О, милая бабуля, как же мне тебя не хватает! Наверняка, ты бы нашла нужные слова, чтобы придать мне храбрости шагнуть в бездну!

Я почувствовала, как ком подступил к горлу, и, вот-вот, на глаза навернуться слезы.

– Да что с тобой, Аннет! Неужто ты такая трусиха? – встряхнула я головой, и, собирая всю свою волю в кулак, правой ногой, в конце концов, коснулась пустоты…

Со свистом в ушах я полетела вниз, и адреналин тут же разлился по моим жилам, пронизывая собой каждую клеточку моего тела. Сердце бешено колотилось и, казалось, еще немного, и я увижу его кроваво-красное биение у себя в руках. В голове пульсировала лишь одна фраза:

«Это конец. Вот и настала моя смерть».

Я закрыла глаза от страха, чтобы не видеть, как несусь прямо на острые скалы. Они торчали из земли, напоминая острые клыки саблезубых тигров, жаждущих испробовать мою плоть, и заставляли снова ту страшную мысль шипеть змеей в моем мозгу:

«А что, если они не появятся?»

Я в очередной раз прогнала эту гадюку из своего разума и еще сильнее зажмурила глаза.

«Уж если мне и суждено погибнуть, не хочу ничего видеть, особенно лица предков, покрытые маской ужаса, когда они увидят падающую камнем с неба дочь».

Я потеряла счёт времени. Казалось, мой полёт длится уже целую вечность, и что я уже должна была разбиться. Я приподняла веки, решив воочию узреть, сколько мне осталось до того, как я превращусь в лепёшку, как вдруг, передо мной возник образ бабули, который стал падать вниз рядом со мной. Она появилась из ниоткуда, как будто вселенская пыль решила станцевать танго, образовав ансамбль из ее лица, волос, шеи и рук.

Глядя на неё, время будто остановилось, и я на миг забыла, что лечу навзничь в пропасть. Бабуля улыбнулась и протянула мне свою морщинистую ладонь. Я дотронулась своей рукой до призрачного видения, и она растворилась, оставляя после себя лишь полоску мерцающего света.

Сразу исчез мой змеиный страх. Волна тепла и сладостного умиротворения накатила на меня, и, в то же мгновение, что-то с силой толкнуло меня вверх. Я поняла, что падение замедлилось, и начала ощущать восходящие потоки воздуха. Постепенно, ко мне пришло осознание, что я парю над землей.

– Ух! Вот это да! – вырвалось у меня от головокружительной картины, что я увидела.

Передо мной, как на ладони, раскинулась вся наша земля: радужный лес, в кронах деревьев которых, скрываются дома нашей общины, покрытые мхом; цветочная поляна, где частенько проводятся пиры и танцы; фруктовые сады, дарующие нам столь сладостную пищу; река с кристально чистой пресной питьевой водой, опоясывающая наши владения по всему периметру и, собственно, серые отвесные скалы, утопающие в бушующем море, откуда я и сорвалась вниз. Всё это великолепие сверху накрывал прозрачный купол. В ясный день он переливался всеми цветами радуги, отражая попадающие на него солнечные лучи, а в дождливое время капли, проникая сквозь него, оставляли на его поверхности мелкие пузыри.

Я повернула голову в сторону и увидела их – крылья!

«Мой страх не оправдался! Они появились! Но…»

– Мать твою! Что это за хрень?! -чертыхнулась я, разглядывая свое оперение. – Вы что, издеваетесь?! – с досадой произнесла я, обращаясь к невидимым собеседникам в небеса.

«Нет, этого просто не может быть! Не могу поверить в то, что они розовые! Столько лет прошло, и они появились именно у меня!» – с досадой подумала я.

Сколько себя помню, я всегда ненавидела всё милое и девчачье. Для меня – одеваться в джинсы и косуху – дело чести и достоинства, я даже на посвящение надела те самые джинсы, чем шокировала старика Пипео, а тут это!

– Розовые крылья?! Это шутка такая, да, бабуля?!

Я услышала рядом с собой заливистый смех. Обернувшись, я увидела Клео – свою лучшую подругу и противоположность.

«Так грациозно парит! И, вот ведь везуха, у нее черные крылья! У той, которая, наоборот, любит все эти юбочки, цацки и розовые побрякушки!»

Клео продолжала смеяться во весь голос.

– Вот только не надо…– начала я, но подруга стремительным движением подлетела ко мне, взяла за руку и, аккуратно переплетя свои пальцы с моими, увлекла меня за собой. Мы помчали прямо вниз, контролируя каждый порыв ветра, будто делали это всегда.

– Клео, что за фигня? – обиженно спросила я ее, но она лишь улыбнулась мне в ответ.

Постепенно я стала различать лица своих родных. Мама сияла от счастья, папа гордо вскидывал голову, а брат злорадно смеялся.

– Не обращай на него внимания, – Клео вывела меня из состояния отчаяния. – Просто он тебе завидует, ведь розовые крылья – признак Избранного!

– Угу, – пробормотала я себе под нос, а про себя подумала:

«Розовые крылья – это теперь признак его непрекращающихся насмешек надо мной».

Пока мы подлетали к месту посадки, я начала вспоминать все эти басни про «Избранного». В школе и вне её нам постоянно твердили:

«Полно белых и черных крылофилов, но вот розовые – крайне редкое явление. Розовый – символ храбрости и величия! Розовым дано изменить этот мир!»

Ну и всё в таком духе. Даже тошно становилось от всех этих сказок. Среди общины ходила легенда, будто один из розовых крылофилов действительно смог объединить кланы мира неба и воды, но вот было это лет так сто назад. И никто не знал, правда это или вымысел? Ведь с тех пор появлялись и другие розовокрылые, но они проживали свою жизнь тихо и скромно – никаких подвигов и смелых поступков больше никто не совершал. Прошло уже много лет, всё давно изменилось, кланы вновь находились на грани войны, а о том, чтобы дружить с водофилами сейчас не могло быть и речи. Отношение к розовым у многих давно изменилось. Теперь такие крылья часто вызывали лишь смех и издевы. Каждый крылофил с волнением ждал своего посвящения и сто раз перед этим молился, чтобы ему не достались розовые пёрышки. И надо же было такому случиться, чтобы именно у меня эти конфетные крылья и появились…

Мы с Клео приблизились к земле, и я вернулась в настоящее. На берегу уже в линию выстроились новоявленные, среди которых, естественно, розовокрылых не было. Вся община смотрела только в мою сторону: кто с восхищением, а кто с ухмылкой на лице, от чего меня начало мутить.

– Лицо попроще, – Клео подмигнула мне. Она знала меня как облупленную и всегда понимала мои чувства.

Мы плавно опустились в центр линии с новоявленными на оставшиеся свободными два места. Я натянула на себя подобие улыбки и посмотрела в глаза отцу. На удивление, он сменил свое привычное каменное выражение лица, и сейчас я прочитала на нем нескрываемую радость. Я была поражена, ведь обычно он надевает на себя маску непроницаемости, от чего невозможно считать его мысли и эмоции. Но сегодня он, видимо, поступился своими принципами.

«Ну да, ведь его дочь, типо, Избранная» – сделала вывод я.

Мы – крылофилы. История нашего клана уходит далеко на тысячелетия назад. Мы гордый и великий народ. Нам дано взмывать вверх к небесам и парить над землей. А я – дочь главы клана. И сегодня мне исполняется восемнадцать – день, когда мы приобретаем крылья.

Зазвучал гонг. Старик Пипео, обведя всех новоявленных учительским взглядом, начал завывать свою избитую речь, от чего уши мои готовы были свернуться в трубочку.

– Привееееетствую вас, новояяяяявленные! Мы собрались здесь сегооооодня…

– Надеюсь он не издает подобных звуков каждый раз, когда ходит в туалет, иначе мне жалко старушку Жози, – шепнула мне на ухо Клео. Я чуть не прыснула от смеха, но, понимая всю серьезность момента, кое-как сдержала этот порыв.

Тем временем Пипео, с важностью надутого пингвина, уже расправил свиток и начал произносить до боли знакомые слова, которые мы неоднократно слышали на посвящении других.

– Новояяяяявленные! Внимааааайте моему голосу! Сегооооодня вам даны крылья! Сегооооодня вы становитесь носителями символа чистоты и справедлииииивости, борцами за добро и рааааавенство! Вы…

Я перестала его слушать. Уже давно мы не те крылофилы, что были много лет назад, но речи на этой церемонии почему-то от этого не меняются, и обряды не совершенствуются. Мы наполнили свой мир гаджетами, модными шмотками и жаргонным слэнгом. Но каждое посвящение все до сих пор делают вид, словно ничего не произошло. Уже давно наша раса утратила свои магические способности, и мы просто стали жить на радость себе и «плыть по течению». Никто не пытался выяснить, почему так произошло, и как это исправить? Никто даже не старался открыть в себе эту самую магию. И это было крайне печально осознавать…

В раздумьях я не заметила, что Пипео уже закончил свою часть ритуала, и теперь мама, как хранительница традиций клана, поочередно подходила к каждому новоявленному и надевала ему на шею серебряный кулон, символизирующий, что с этого момента крылофил становится совершеннолетним и несет ответственность за все свои поступки в будущем.

С влажными от слез глазами мама приблизилась ко мне, протянула мне навстречу руки, держащие подвеску с кулоном в виде сердца, и, поцеловав меня в обе щеки, надела его мне на шею.

– Моя Избранная, – шепотом произнесла она. От нее пахло свежестью утренней росы и букетами фрезий – такой до боли знакомый аромат, который сопровождал меня всю свою сознательную жизнь.

Внезапно, мне стало кристально ясно, что то самое детство, когда я беззаботно проводила свои деньки и могла совершенно безнаказанно осуществлять любые выходки – закончилось и ушло навсегда. В груди у меня, от осознания этого, начало клокотать. Еще немного, и я бы не выдержала, но в этот момент я ощутила, как руку мою нежно сжала Клео, остановив тем самым поток слез из моих глаз. Я с благодарностью прошептала ей в ответ:

– Спасибо.

Но Клео не смотрела в мою сторону, ее взгляд был прикован к моему отцу, ведь на очереди ожидалась речь главы клана.

Папой в общине восхищались многие. Высокий, стройный, широкоплечий, мускулистый, крылофил с иссиня-черными блестящими крыльями под два метра, он пленял своей изумительной внешностью многих. Густые темные волосы обрамляли его лоб, а выразительные глаза цвета глубокого океана, пронизывали взглядом насквозь. В свое время в него была влюблена большая часть женской общины, но принадлежать он стал одной единственной – моей матери. А она, к слову, и сама отличалась небывалой красотой: белоснежные крылья, светлые длинные волосы, струящиеся рекой с ее плеч, шоколадного цвета глаза, вишневые губы и грациозная фигура с тонкой талией и высокой грудью. Многие крылофилы мечтали заполучить ее расположение, но лишь папа удостоился этой чести. И мы – я и мой брат – потомки этой идеальной пары. Брату уже двадцать три, но он до сих пор не загорелся от любви, хотя кандидаток через него прошло великое множество. Ведь у такой прекрасной пары просто не мог родится сын с обычной серой внешностью. Тристан по этой части совсем скоро переплюнет своего отца. Он, конечно, это знал, и умело пользовался своим преимуществом, разбивая сердца наивных девчонок направо и налево. Мама уже давно потеряла надежду на его пламенный огонь, каждый раз глядя на его гладкий лоб (когда крылофил встречает свою истинную любовь, его крылья вспыхивают золотым огнем, после чего на середине лба появляется метка звезды, означающей, что поиск любви у данного представителя клана завершен).

А я… Я совсем не похожа ни на свою мать, ни на своего отца. Обычная заурядная внешность: голубоглазая девчонка со светлыми длинными волосами. Таких, среди моих соплеменниц, пруд пруди. Никакой внутренней харизмы и сшибающей наповал красоты.

«А теперь еще и эти дурацкие розовые крылья…» – печально вздохнула я.

Среди молодежи у нас ценились черные, как у моего отца, а про розовые всегда ходили анекдоты. Мне и так нехило доставалось за то, что я дочь главы клана, а эти крылышки еще подольют масла в огонь.

– Крылофилы! – громкий бас моего отца мигом угомонил всех желающих пообщаться во время церемонии. Настала гробовая тишина. Все взгляды устремились на него.

– С этого момента вы вступаете во взрослую жизнь. Любой ваш поступок имеет последствие, и только вы в ответе за него, – сделав паузу, он обвел глазами всех новоявленных. – Существует два строгих табу, которые крылофилам запрещено нарушать: летать за пределы купола и контактировать с водофилами. За нарушение вас ждет жестокая кара – обрезание крыльев и изгнание из клана. Вернуться вы сможете только лишь по воздуху с ними за спиной. Но за всю историю нашего рода таких случаев возвращения не было, ведь единственных крыльев вы лишитесь перед изгнанием, – он посмотрел в мою сторону, от чего мне стало не по себе, а по коже пробежали мурашки.

Ну да, я не отличалась примерным поведением до совершеннолетия и частенько нарушала запреты матери и отца. Но ведь купол и водофилы – это совершенно иное! Все мои шалости и в сравнение с этим не идут! За куполом, отгораживающим наши земли, скрываются неизведанные территории, включая дикую воду. Она – самое опасное для представителей нашего клана. Намочив в ней крылья, мы навсегда утрачиваем способность к полету. А водофилы несут потенциальную опасность, так как живут именно в ней. Конечно, со времен Огненной войны между нашими кланами существует соглашение о запрете контактов для исключения начала очередной вражды, и представители наших рас строго его придерживаются, но для перестраховки нам все равно запрещено вылетать за пределы наших земель.

– А теперь, – речь отца продолжилась, – я рад сообщить, что среди нас впервые за столь долгое время появился Избранный! И я горжусь, что это именно моя дочь!

«О, нет, сейчас начнется», – вздохнула я про себя.

– Аннет, тебе удостоена честь первой подписать соглашение! Подойди к камню правды!

«Только этого круга позора мне еще не хватало» – я закатила глаза и, сделав шаг вперед, медленно начала двигаться туда, где на высоком сером камне уже были выгравированы наши имена.

Проходя мимо толпы, до меня долетали смешки, но я старалась делать вид, что их не замечаю. Отец встретил меня, взял под руку, и подвел к острому штырю, с силой нажав на него моим правым указательным пальцем.

– Ох, – я скорчилась от боли, и стала наблюдать, как алая струйка крови закапала на землю.

– Аннет, будь серьезнее, – папа одарил меня своим строгим взглядом. – На тебе теперь ответственность не только за себя, но и за весь наш род, – произнес он так, чтобы это смогла услышать только я.

От того-то мне и тошно, что теперь отец будет ждать от меня сверхъестественного поступка, а так как я не отличалась храбростью и отвагой, то не оправдать его ожидания – худшее, что может со мной произойти.

«А как тут, скажите на милость, подвиги совершать, если за купол даже нельзя? Кто вообще придумывает все эти сказки про розовокрылых и избранных?» – посыпались у меня вопросы в голове. Но ответов на них у меня, естественно, не было.

Я прислонила указательный палец к ледяному камню и почувствовала боль от ожога.

– Ай…

Холодный взгляд отца вновь остановил мои дальнейшие возгласы, а отпечаток крови моментально запечатлелся сразу под моим именем: «Аннет ван Тьерри», где «ван» означает принадлежность к главенству клана.

Я отошла в сторону, пропуская других новоявленных оставить свою кровавую подпись, и посмотрела на брата. Тот, не скрывая своего злорадства, всем своим существом пыжился от удовольствия и нетерпения меня подколоть. Пока я возвращалась на линию, он успел прошептать в мою сторону:

– Ну что, розовая? Когда оденешь пачку и пойдешь танцевать балет?

Я, как и всегда, проглотила его остроты, но умудрилась, проходя мимо него, как бы невзначай толкнуть его в бок, от чего он только начал хохотать еще сильнее.

– Можно я теперь возьму твою косуху? Она мне явно больше к лицу, чем тебе!

«Чертов гаденыш! – мое лицо стало пунцовым от гнева. – Устрою я когда-нибудь тебе отменную вечеринку в косухе!».

Но тут меня опять спасла Клео.

– Не принимай близко к сердцу слова этого придурка, – она положила свою руку мне на плечо. – Он просто не может сам себе признаться, что его сестра, а не он – Избранная, – и, повернувшись к нему, тихо добавила:

– Ты бы не корчил из себя брутального мужика, Тристан, а то вон, на глазах у всего клана, уже и ширинка не выдержала, – и она отвела нас на законные места.

Тристан впопыхах отвернулся, проверяя свои штаны, но, понимая, что всё необходимое прикрыто, зашипел на Клео от злости:

– Нашлась тут, подружка-сказочница! Сверни свои крылышки, Клео, а то как бы они не всколыхнули!

– Только не с тобой, Тристан, только не с тобой, – и Клео, манящим движением руки, спрятала свой кулон в ложбинку между грудей. Брату в это время уже было в пору таз подставлять под слюни, с таким жаждущим взглядом он смотрел на мою подругу. К слову сказать, Клео, одна из немногих, кто отказала Тристану, и он от этого еще пуще бесился.

– Не говори гоп…– но он не успел парировать Клео. Мама дала ему подзатыльник, как заядлому школьнику, и он тут же притих.

Уже все новоявленные подписали соглашение, и настало время завершающего ритуала.

Пипео – наш мудрец (собственно, мудрецом себя считал только он), три раза обошел камень правды по часовой стрелке, затем дунул на свою ладонь, и на камень просыпалась «магическая пыль». Вообще-то, это был обычный песок, но так как мы утратили свою магию по созданию этой самой пыли, а ритуал надо было как-то завершать, то Пипео не нашел ничего более подходящего, кроме этого песка.

– Ну что за цирк, – пробормотала я себе под нос. – Можно уже хоть как-то осовременить всю эту церемонию, а не оставлять старые обычаи.

Клео понимающе кивнула мне в ответ.

Зазвучал гонг, и голос отца произнес завершающую фразу:

– Соплеменники и соплеменницы! Сегодня мы получили новых крылофилов! Носите свои крылья с честью и достоинством! И пусть зов истины услышит каждый из вас!

Снова раздался гонг.

– Ну наконец-то, – с облегчением выдохнула я и свернула за спиной свои крылья.

Сегодня вечером состоится пир в честь всех новоявленных. Хорошо, что эта часть празднества осталась современной: никакой пыльцы, крови и прочей столетней атрибутики, а только еда, танцы и ночные полеты. Вот только мне появляться на этом празднике жизни совсем не хотелось…

Глава 2

Цветочная поляна была украшена разноцветными атласными лентами и вся искрилась огнями. Для ее освещения специально собирали бутоны парящих лилий, которые, вбирая солнечный свет днём, мерцали, создавая в сумерках уютную праздничную атмосферу. Достаточно было отпустить цветок, и он фиксировался в воздухе в том месте, где его оставили.

Посреди поляны уже подготовили место для ночных полетов, оградив его такими же цветными лентами, что использовались в качестве украшения к торжеству, а по всему периметру протянулся праздничный стол, весь уставленный цветами и любимыми яствами крылофилов: ягодами Тифальских деревьев, придающих веселье; Штефальскими яблоками, откусив кусочек которого, сразу хотелось танцевать; Криольскими бананами, вызывающими смех до коликов в животе, а также всеми видами фруктов и орехов, существующих на нашей земле (крылофилы являются фрукторианцами). И, конечно же, по всему столу в графинах было разлито Тизерское вино – ягодный безалкогольный напиток, придающий ощущение дурмана благодаря секретной технике изготовления. Несовершеннолетние на такие вечера не допускались, поэтому все новоявленные таращились на это убранство во все глаза.

Откуда-то сверху лилась расслабляющая музыка, и многие, впервые ощущая свободу в употреблении веселящего напитка и ягод, уже пританцовывали, ожидая небесных полетов.

Я внимательно изучала всё это великолепие, и чем дольше вглядывалась в лица соплеменников, косящихся в мою сторону, тем острее ощущала желание поскорее отсюда смыться. Оделась я на пир как можно непримечательнее – белый топ и синие джинсы. Никаких платьев и украшений. Правда, мама всё же пыталась нацепить на меня свои серьги, но на мне ее драгоценности казались вычурными, поэтому я отказалась от этой идеи. Крылья свои я как могла прятала за спиной, но сделать это было достаточно проблематично – несмотря на их сложенное состояние, сверху все равно виднелось их розовое основание. Будь моя воля, я бы вообще сюда не приходила, но я просто не хотела опозорить родителей перед всем кланом, ведь мне, как Избранной, предстоит открыть ночные полеты. И вот, пока предки восседали в центре стола и обменивались с элитой нашей общины разговорами о небывалых свершениях нации и мечтами о моих будущих мифических подвигах, я стояла в стороне, ожидая своего выхода, и вздыхала от несправедливости вселенской жизни.

– Что за кислая мина, Аннет? Не удалось перекрасить крылышки? – вот оно – первое колкое замечание от красавицы Гелии с белоснежными крыльями, которая проходя мимо меня, прыснула ядом прямо мне в лицо. – Когда же нам ждать от тебя великого подвига? Или постой… Я же забыла, что кроме как сбегать, сверкая пятками, ты ничего не умеешь, – и громко смеясь, она направилась в сторону моего брата, уже изрядно выпившего и успевшего собрать вокруг себя женскую кампанию.

– Чья бы корова мычала, – только и смогла выдавить я, но Гелия со своими подружками уже отошла вперед на приличное расстояние и не могла меня слышать.

– И долго ты будешь стоять с видом провинившегося и обиженного ребенка? – Клео возникла из ниоткуда, застав меня врасплох. – На, съешь, сразу полегчает, – и она насыпала мне в руку горсть Тифальских ягод.

Мне ничего не оставалось, как повиноваться ей. Почувствовав во рту сладкий вяжущий вкус, на меня сразу нахлынула волна умиротворения, и губы сами начали расползаться в улыбке.

– Эта дылда теперь не даст мне покоя, – жуя ягоды, весело проговорила я.

– Гелии просто завидно, – ответила Клео. – Эта мымра, кроме как крутить задницей вокруг твоего брата, больше ничего не умеет, – и она залпом осушила бокал вина. Я удивленно вскинула брови.

– А что? Теперь могу себе позволить и тебе советую, – она сунула мне в руку второй бокал, – сказочный напиток!

– Нет, спасибо, пока обойдусь ягодами, – смеясь, ответила я ей, и поставила бокал на землю.

– Ну смотри, мое дело предложить, – Клео обвела взглядом поляну. – Пойду-ка, поздороваюсь с Эмилем, – заговорщицки подмигнула мне она. – А ты сильно в депрессию не впадай, – и Клео упорхнула к кучке тусующихся парней.

В последние дни Эмиль и Клео часто проводили время вместе, но звезды на лбу до сих пор ни у него, ни у нее не было видно.

Я махнула ей рукой, а сама решила расположиться на краю поляны, чтобы меня как можно меньше видели и не доставали назойливыми шуточками про розовокрылых.

Отлетев подальше, я опустилась на большой цветок парящей лилии и принялась раздумывать, что мне со всем этим делать дальше? Но так как никаких вразумительных идей в голову не приходило, я достала свой телефон и решила зайти в «Крылограмм». Первое же личное сообщение отбило у меня все желание хоть немного позависать в социальной сети:

«Привет, Избранная! Предлагаю тебе помочь с подвигом, и быть первопроходцем в изобретении навозного удобрения для фруктов…»

Не дочитав до конца, я заблокировала телефон и от злости с размаху швырнула его в ближайшие кусты.

– Твою дивизию! – вдруг услышала я из кустов. – Что за херня прилетела мне в башню?!

Я поджала голову от неожиданности. К моему изумлению, из кустов на меня направлялся чернокрылый парень, оголенный по пояс, от чего не заметить кубики его пресса было просто невозможно.

– Твоя штучка? – злобно проворчал он, протягивая мне телефон. Мельком я заметила, как какая-то белокрылая девица прошмыгнула мимо меня из этих же кустов к центру поляны.

Я медленно протянула руку за телефоном.

– Пппрости…– заикаясь, ответила я ему.

– Ты мне весь кайф обломала, – продолжал он злится, бесцеремонно садясь рядом. Устроившись поудобнее, он вынул небольшой свёрток из карманов джинсов и закурил его. Я осторожно взглянула на него, чтобы он не заметил, как я его рассматриваю.

Внешностью он ничуть не уступал Тристану. Такие же выразительные изумрудные глаза, темные короткие волосы и пухлые манящие губы. Правда он был не такой широкоплечий и высокий, как мой брат, но тоже весь в мускулах, которые играли на его руках и груди, когда он затягивался. На меня он и не думал смотреть. От макушки до пяток я вся покрылась краской. Стыдно признаться, но за свои восемнадцать лет я так ни с кем и не целовалась, и это был еще один из поводов для нахальных шуточек моего брата.

– Так ты та самая Избранная, что ли? – первым нарушил он молчание, и, повернув голову, посмотрел мне прямо в глаза. Я не могла не отметить блеск этих завораживающих омутов.

«Уверенный взгляд красавчика-лавеласа» – сделала вывод я, вот только со мной он флиртовать явно не намеревался.

– Ну типо того, – промямлила я, все еще заливаясь румянцем.

– Ааа… – только и протянул он, и отвернулся снова, съедая окурок.

Я поняла, что он курил вольграсс – медовая трава, смешанная с лимонными листьями и дурманящим табаком, завернутая в лист банана. Придавала чувство расслабленности и кайфа, но была под запретом среди крылофилов. Такой травкой иногда баловался мой брат втайне от предков. Я его раз спалила, но расстраивать родителей не хотела, поэтому молчала. Уж не знаю, где они ее достают, но пахнет просто бомбезно.

– Будешь? – он протянул мне новехонький косяк.

Повинуясь какой-то неведомой силе, я взяла из его рук вольграсс, и впервые в своей жизни, затянулась. В тот же момент я ощутила как ноги и руки становятся ватными, и я будто стекаю по цветку, а на лице появляется дебильная улыбка.

– Первый раз, что ли? – он, оценивающе, на меня посмотрел. Я кивнула, понимая, что выгляжу как полная дура.

– Тогда тебе хватит, – он забрал у меня из рук траву, вдохнул ее сам и выпустил кольцо дыма из своего рта. Я, как завороженная, смотрела на его манящие губы, из которых он так умело выпускал ровные колечки. Он молча курил, а я не могла выдавить из себя ни слова. Сидела, как умалишенная, и пялилась на него во все глаза. Закончив с косяком, он встал, так что его пятая точка оказалась рядом с моим лицом, благодаря чему я сразу оценила его накачанный зад, отлично упакованный в синие джинсы, затем он повернулся ко мне, и, подмигнув, весело сказал:

– Потрясная из тебя кампания, Избранная. Никаких надоедливых вопросов и попыток соблазнения. Может ещё увидимся, – и, расправив свои крылья, улетел к толпе танцующих. Я так и осталась сидеть с открытым ртом, не понимая, как оценивать его реплику.

Просидев в цветке ещё пару минут, я кое-как себя собрала и двинулась в сторону Клео, которая мило ворковала с Эмилем. Завидев меня издалека, она встала, что-то шепнула ему на ухо, и направилась ко мне.

– Ты чего, пьяная что ли? Тебя шатает из стороны в сторону. Ты же не пила вина, – удивленно таращилась на меня подруга, отводя подальше от стола, где сидели мои предки.

– Хуже, – хихикая ответила я. – Обкуренная, – и из меня непроизвольно начал выходить громкий смех.

– Аннет, перестань молоть пургу. Через несколько минут открытие полетов. Что ты ела?

– Говорю же, – смеясь во весь голос, ответила я. – Курила вольграсс.

Клео вскинула брови.

– И где же ты его взяла? – все еще не веря моим словам, допытывала она меня.

– Вон у того красавчика, – и я махнула рукой в сторону парня, имя которого даже не соизволила узнать.

Клео посмотрела туда, куда я указывала, и в ее глазах вспыхнуло еще большее удивление.

– Ты курила траву с Нэшем?! – завопила она. Хорошо, что музыка заглушила ее вопли, и они не долетели до ушей моего отца

– Я не узнавала, как его зовут, зато пялилась на его зад, – я хохотала взахлеб, не в силах это остановить. – А что?

– Да ты в курсе, что твой отец терпеть его не может и, знаешь, есть за что! Он тот еще «Казанова», не лучше твоего брата! И к тому же, постоянно нарушает всевозможные запреты и влипает в неприятности! – Клео просто кипела от злости. – Как ты вообще оказалась в его кампании?!

– Очень просто, сидя у кустов, – я все еще задыхалась от смеха.

– Неудивительно, – фыркнула она. – Кусты – излюбленное место таких парней. Ты, мать твою, осознаешь…

Но она не успела завершить фразу. Раздался громкий гудок, означающий открытие ночных полетов. Отец, уже стоящий в центре старта, поманил меня к себе рукой.

Я перестала смеяться и начала двигаться в его сторону, стараясь как можно медленнее идти и не шататься. Клео опустила глаза на землю, дабы не видеть мой позор. Но скрыть до конца свое состояние мне так и не удалось. Почти дойдя до цели, я запнулась о корень какого-то растения и умудрилась эффектно грохнуться лицом в единственную лужу, находящуюся на поляне. Мои розовые крылья накрыли меня с головой. Вмиг, все умолкли, и настала гробовая тишина. Но когда я все же умудрилась поднять лицо с земли, всё залепленное в грязи и траве, среди толпы раздался смешок, который подхватил кто-то еще, и вот уже громкий ржач стоял среди всех присутствующих. Все без исключения, пялились только на меня.