Холодная пустыня

1. Рассвет

Стакан кажется прозрачным под первыми лучами солнца. Я осушаю его одним глотком. Наливаю ещё. Руки сами делают движения. Бутылка ощущается скользкой под пальцами. Я удивляюсь тому, что она не падает. Уже лёгкая, осталось немного.

За оконным стеклом бара снова стоит эта фигура. Чёрный длинный балахон, коса в руках. Лицо скрыто под капюшоном, края висят вуалью по бокам. Смерть. Я осушаю ещё один стакан. Ей придётся подождать.

Тела у барной стойки смотрят мёртвыми глазами. Несколько пар пустых глаз. Я уже сказал им перестать смотреть, но они не отворачиваются. Их бледная кожа всё больше чернеет, ночью была не такой. Мне неприятно чувствовать их взгляд.

Моё внимание привлекают лежащие на барной стойке руки барменши. Короткие ногти абсолютно чёрные, болезненные, как будто она копала землю или они должны сейчас отвалиться. Другие тела сидят в пол оборота ко мне. Они не отвернулись за ночь ни разу.

Рассвет приобретает алые краски, лучи падают на стол, оттеняют бутылку со стаканом. Тени на стене, солнечные блики. Мои руки бледные под светом. Но не такие как у мертвецов, ногти здоровые. Рассвет должен был быть не таким. Меня ждут в другом месте.

По привычке, я посмотрел на наручные часы, но понял, что они разбиты. За трещинами невозможно различить циферблат. Множество трещин как поломанные ветки деревьев.

За окном деревьев нет.

Я замотал голову шарфом и посмотрел на бутылку. Оставшиеся капли ничего не стоят, я достаточно выпил за ночь. Но мои руки всё же берут бутылку и бросают в стену за барной стойкой. Сидящие тела не обращают внимания. Как я и ожидал, они абсолютно мертвы, и внутри и снаружи. Их лица провожают меня пока я иду к двери. Тела медленно поворачиваются. Глаза продолжают смотреть мне в след.

Фигура в балахоне стояла за окном, в паре метров. Стоило мне выйти на улицу, её след простыл. Я сделал большой вдох сухого воздуха чуть не поперхнувшись. Всюду песок. В воздухе чувствуется пыль и жар.

Бескрайние просторы. Всё в бежево-жёлтых тонах. Цвет, ставший привычным.

Зная направление, не будет тяжело найти город. Путь ведёт меня на восток, и ноги сами ведут. Прямо, не сворачивая, иначе можно заблудиться. Я там был лишь раз, но дорогу держал в памяти всегда. Тёплый восточный город на краю мира.

По лицу течёт пот, чувствую жар под одеждой. Солнце днём жаркое в этих местах. Спать хочется, глаза закрываются. Сам виноват, что не пошёл ночью. Я опять делаю непроизвольный большой вдох, песок попадает в лёгкие и кашель заставляет согнуться.

Откашлявшись, вижу в небольшом отдалении ту же фигуру в балахоне. Стоит неподвижно, передо мной, лицом ко мне, пусть самого лица и не вижу. Под капюшоном темнота. Коса блестит в свете солнца. Видно, что острая и чистая, в ней отражается небо.

Я обхожу фигуру стороной, придерживаясь своего направления. Если она хотела преградить дорогу, то всё равно не мешает идти дальше. Она даже не поворачивается, когда прохожу мимо. Оставляю Смерть позади.

Тяжело припомнить сколько занимает дорога от бара до города. Не больше дня пути, в чём я уверен.

Отойдя подальше, я оглядываюсь. Смерть исчезла. На улице у бара никого нет, как и вокруг меня. Ни единого существа.

Тени двигаются за стеклом окна. Мурашки по коже. Должно быть тела подошли к окну, их мёртвые глаза смотрят мне в след. Я легко представлял себе эти глаза, бесцветные и бледные. Но, может, это лишь солнечные блики. Солнце становится всё ярче.

Вспомнились чёрные ногти барменши. Такие не бывают у людей. Я непроизвольно встряхнул головой. Стоило взять бутылку с собой, разбивать её было бессмысленным жестом, я ведь знал. В баре имелись и другие напитки. Никто бы не возражал если бы я взял с собой любой из них, но мысли пришли поздно.

Дорога могла стать легче, или ей суждено было стать легче, но всё изменилось по воле бессмысленного жеста. Повернув назад, я снова увижу эти тела, и Смерть, наверняка, вернётся. Хватит на сегодня мёртвых глаз.

Ноги проваливаются в песок, тем больше, чем дальше я иду. В памяти осталась дорога, ровная, ведущая на восток. Я шёл пешком, как и сейчас, но в то время не было так много песка. Солнце осталось прежним. Тогда у меня были очки. Чёрные очки, защищающие от слепящих лучей.

Я проверяю карманы рубашки и брюк. В них нет ничего. Мне думалось, что у меня есть рюкзак, но его на мне нет. В баре не было тоже. Там, куда я иду, ничего не нужно, меня ждут. Но я бы хотел, чтобы мои вещи были со мной.

Глаза уже слезятся от света. В городе смогу скрыться от солнца. Могу выспаться в отеле, задёрнув шторы. Тот самый отель, со стенами цвета слоновой кости и длинными балконами.

Воспоминания о городе навевают грусть, заставляют сжиматься сердце. Там было хорошо, но события пошли не так. Такое случается, бывает у людей. Обрывки моментов и слов нагромождаются в мыслях. Там всё произошло слишком быстро, а в памяти осталось больше. Секунды тянут за собой дни.

Я продолжаю идти. Пот льётся ручьём. В стороне, вдали, смутный силуэт. Коса блестит, ярко, снова и снова. Смерть следит издалека, не подходит близко. Силуэт с трудом различимый, сливается с горизонтом, песком и жёлтыми лучами. Чёрная точка на бескрайней земле. Когда она подойдёт ближе в следующий раз, надо сказать, чтобы оставила меня в покое.

2. Топор

Я шёл около часа, а может больше. Вспомнить бы сколько времени занимает дорога. Увидеть бы часы. Главное – не сворачивать. Дорога должна быть прямой. Если встретится Смерть, обойду её снова.

Пот вытекает и впитывается в кожу, потом всё повторяется. Хочется снять с себя одежду, но я получу солнечный удар. Вдали, вижу бурю, скоро эта волна песка настигнет и меня. Солнце меня радует и отвращает. Оно напоминает о лучших днях и заставляет страдать.

Смерть иногда появляется на горизонте. С трудом различаю её в песке. Стоит неподвижно, смотрит. Почему-то она не спешит забрать меня. Мне не страшно, мёртвые пугают больше, чем острая коса. Мёртвых быть не должно, конец есть всегда.

Буря уже близко. Я ощущаю ветер на открытых участках кожи, щурю глаза, стараясь чтобы в них не попал песок. Ноги то и дело проваливаются. Мне кажется, я слышу гул в воздухе, тихое непрекращающееся рычание издалека.

Ветер настигает резко. Сажусь на колени придерживая шарф. Эта буря может длиться часами. Но если я пойду дальше, то потеряю направление.

Не смотря на ветер, влаги на коже становится больше, ручьи стекают до кончиков пальцев.

Я чувствую прикосновение к плечам, локтям. Кто-то прощупывает меня. Отчётливо ощущаются пальцы. Цепкие, со всех сторон. Оглядываюсь, но вокруг только песок. Отдёрнув рубашку, смотрю на свою руку, – оказываюсь прав, видны еле заметные отпечатки пальцев.

Буря усиливается, я закрываю глаза. Рычание раздаётся в ушах. Пот впитывает песок, кожа покрывается коркой. Ноги провалились в пустынную землю. Чья-то рука касается шеи. Я резко отмахиваюсь и вскакиваю на ноги.

Светит солнце. Бури нет.

Мне не верилось, что всё это могло привидеться. Может я перегрелся на солнце, или много выпил сегодня.

Смерть всё ещё стоит вдали и смотрит. Если есть она, то была и буря. Теперь она закончилась, не важно каким образом это произошло, я могу идти дальше.

Я уверен, что прошло много часов. Обед уже, наверное, позади. Не могу припомнить, чтобы ел в баре. Странно, что голода не ощущается.

Нога ударяется об камень. Нет, это не камень. На земле лежит тёмная вещь. Я наклоняюсь к ней и смахиваю рукой песок. Это мой рюкзак, несомненно. Однотонный, большой, местами потёртый. Удивительно, найти его здесь.

Я открываю главное отделение. Ветки. Куча поломанных веток. Выкидываю их. Под ними документы. По крайней мере, у меня они теперь есть, как и деньги. Может пригодиться в городе. Но как только беру их, они осыпаются в руках, как старая бумага. Под ними есть что-то ещё.

Выбросив очередную часть веток, моя рука наткнулась на твёрдую поверхность. Гладкая. Я заглядываю внутрь. На дне рюкзака лежит топор. Несколько секунд, а может минут, я смотрю на него, не понимая как подобная вещь могла здесь быть.

Протягиваю руку, и ощущаю тяжесть, когда вынимаю топор из рюкзака на свет. Всё лезвие в тёмных засохших пятнах. Я не сомневаюсь, что это кровь. Кто-то забрал мой рюкзак и подкинул мне эту вещь. Я провожу пальцем по кровавым пятнам, они явно старые, стали его частью.

Мне не остаётся ничего, кроме как вернуть топор в рюкзак, продолжая свой путь с ним.

Я оглядываюсь на горизонт. Смерти нет. Опять исчезла. Если она подойдет слишком близко, то я смогу использовать топор.

Небо становится темнее. Похоже, я и правда шёл весь день. Возможно, тут время идёт иначе.

Я продолжаю идти под жёлтым солнцем. Город пока не видно. Дышать этим воздухом становится тяжелее. На плечах тяжесть. Мои мысли возвращаются к бару, стоило взять с собой бутылку. Легче думать о чём угодно, кроме самого важного.

Смерть не появлялась с того момента, как я нашёл рюкзак. Но я был уверен, что она не забыла про меня.

В песке на горизонте, прямо на моей дороге, заметил тело. На всякий случай, быстро достал топор. Мёртвые за ночь меня достали, я готов пустить его в ход.

Тело утопало в песке. Мне было сложно его разглядеть, пока я подходил. Похоже ошибся. Это не человек и не мёртвый.

Большой сгусток шерсти, огромная пасть. Я никогда не видел таких собак. Это, скорее, волк. Он лежал на боку с высунутым длинным языком. Тело размером с человека.

На нём нет ран. Я предположил, что его убило солнце. Точно не Смерть.

Не совсем убило, глаза прикрыты, дрожат, шерсть чуть приподнимается от еле уловимого дыхания. Тварь жива.

Решение пришло сразу. В моих руках топор, передо мной умирающий зверь. Всё кажется простым. Я бы даже мог съесть его мясо. Только аппетита нет.

Я подошёл к нему ближе, сжимая в руке оружие. Никогда не убивал животных. Вздыхаю. Если не смогу использовать топор сейчас, то и не смогу против Смерти.

Моя рука замахнулась. Лезвие угодило животному в шею. Тварь издала непонятный звук, похожий на человеческий всхлип, потом начала захлёбываться кровью. Я думал, что это произойдет иначе, легче для животного.

Моя рука замахнулась вновь. На этот раз голова почти отошла от тела, но не до конца. Я сделал ещё один мах. Голова запрокинулась в сторону носа животного, полностью отделившись от тела. Брызги крови попали мне на одежду. Жидкость стекала по топору. Я смотрел как с него капают капли, в этом было нечто знакомое. Напомнило дождливую погоду.

Смерть не пришла, что меня удивило. Думается, это место ей подходит, человек или животное не имеет значения, этим же она питается в конце концов. Топор её словно отгоняет.

3. Город

Каменные постройки я замечаю издалека. Радость сменяется непониманием, чем ближе подхожу к городу. Он выглядит иначе. Медленно зарождается отчаяние.

Небо начинает темнеть, но огни в домах не горят. В них нет жизни. Каменные стены пустые и холодные. Город выглядит брошенным. Но он не мог стать таким так быстро. Я думал, что прошло мало времени. Моя память оставила образы жизни, свежие, как будто это было вчера.

Прохожу мимо таблички с названием. Кто-то его выцарапал, оставив белые дыры, невозможно прочитать. У города нет больше названия.

Запах бьёт в нос. Неприятный, тошнотворный. Так пахнет гниль. Я останавливаюсь на минуту, пытаясь понять откуда он исходит, но причину найти невозможно. Пытаюсь меньше дышать.

Пустая дорога. Вся в песке. Дома засыпаны тоже. Песок падает с крыш.

На улице никого нет. Здания знакомые и чужие одновременно.

Иду по главной улице, рассматривая дома, вспоминая места. Всё живо в памяти, но мертво наяву.

Плечи болят сильнее, снимаю рюкзак, бросая его на землю, протираю глаза. Я пришёл куда хотел, но место изменилось и обратно ничего не вернуть.

Отдышавшись, привыкнув к свету, решаю идти дальше. Тут, за углом, должен быть бар, помню, как светились в сумерках алые фонари.

Поворачивая за угол, нахожу пустую местность. Выжженная земля, чёрный песок. Здание будто вырвали из земли, или сожгли дотла. Вот только дома в этом городе каменные.

Все постройки на месте, только бар исчез, оставив чёрный круг на песке. Я смогу найти другие заведения, если захочу пить. Но этот бар мне нравился, здесь я был в последний день перед тем, как покинуть город.

Солнце начинает заходить за горизонт. Между домами образуется всё больше теней. Иногда краем глаза я вижу движения. Тени движутся, вытянутые силуэты, быстрые и неуловимые.

Что-то внутри, возможно одиночество, заставило остановиться и прокричать:

– Здесь кто-нибудь есть?!

Мне ответила тишина. Мёртвая. Даже песок сыпется беззвучно.

Я направился в сторону отеля. Отдохнуть после дороги будет лучше всего.

Тень пронеслась близко. Совсем рядом. Я встрепенулся. Вокруг меня никого. То, что я успел увидеть, напоминало тень не от человека, а от животного. Собаки. Или волка.

"Это место небезопасно," – пронеслось у меня в голове. Одной рукой я обхватил рюкзак, повесив его спереди, готовясь вытащить топор в любой момент. Если город заброшен, то тут могут обитать дикие животные. Сам видел огромного волка по пути сюда. Его стая может жить здесь.

Звуков не было. Но теперь я прислушивался постоянно, часто оглядывался, был начеку. Смерть по-прежнему не появлялась. Мне пришла мысль, что она появится вместе с волками. В момент моей слабости. Я слепо верил, что топор защитит меня. Потому что больше верить было нечему.

Отель возвышался над всеми зданиями. Три этажа, длинный, белый. Балконы бросались в глаза. Мне не терпелось зайти внутрь, оказаться в привычной обстановке. Красивое уютное здание оставалось прежним даже под песком и с облезлыми стенами. Брошенное, но прекрасное.

Я нетерпеливо открыл дверь, споткнувшись у порога. Спешил сам не зная куда. Может в постель, в сон.

Внутри отель не выглядит заброшенным, ни пыли, ни паутины. Всё чистое и готовое для прибывающих, если бы они были. Даже гнилого запаха улицы в помещении не ощущалось.

На ресепшене никого нет. Я несколько раз нажал на кнопку вызова на столе. Подождал. Решил, что никто не придёт. За окном становилось всё темнее. Я попытался найти часы в холле, но нигде их не обнаружил.

Оставалось пойти в комнату, в которой проводил последние ночи. Она находится на самом верхнем этаже.

Я обошёл стол администратора и подошёл к шкафу с ключами от номеров. Не помню какой номер принадлежал мне, взял наугад один из самых последних. Во всяком случае, это будет третий этаж. Все ключи выглядели старыми и ржавыми. Взятый мной, чувствовался шершавым и тяжёлым.

Я быстро сориентировался, поднимаясь по белой лестнице. Ступеньки чистые, даже блестящие, как будто их мыли перед моим приходом.

Ступив на длинный балкон, я остановился, посмотрев на улицу вниз. Это было вовремя. В этот момент, в сумерках, два огромных волка медленно пересекали дорогу.

Они не заметили меня. Их огромные морды опущены вниз, они принюхивались к земле, к песку. Я продолжал наблюдать за ними с балкона третьего этажа. Волки шли беззвучно, их легко принять за тени.

Чёрная длинная шерсть свисала с их тел. Я мог различить песок, застрявший или плотно прилипший к ней. Они не спешили, но и не останавливались.

Значит город не мёртв. Здесь обитают твари. Топор в рюкзаке напомнил о себе тяжестью на плечах.

Я отвёл от них взгляд только когда они скрылись с улицы.

Мой номер расположен в самом конце балкона. Это было не то место, где я ночевал раньше, но сейчас подойдёт любой.

Ключ повернулся со скрипом. Дверь открылась. Электричества не было, но сумеречный свет освещал комнату достаточно. Вещи и обои в светлых тонах. Бежевых, как и раньше.

Я сразу проверил воду. Как ни странно, холодная имелась. Выпил немного из-под крана, хотя жажда меня не мучила. Аппетита тоже не было, до сих пор.

За окном простирался вид на город и пустыню. Мне он понравился ещё в прежнее время. Я часто останавливался, чтобы посмотреть на горизонт. Он прогонял все мысли прочь, особенно во время плохого самочувствия.

Перед тем как лечь на постель и закрыть глаза, я поставил рюкзак рядом. Чтобы ни случилось, лучше иметь топор при себе.

4. Тень

Звон шагов по дороге. Тонкий каблук по камню. Я выхожу за ней, смотря на её обнажённые ноги. В свете алых фонарей, её кожа светится красно бледным цветом. Запах розы следует всюду.

– Остановись, – мои ноги подкашиваются.

Она разворачивается. Пухлые губы, вытянутые уголки глаз. Всегда, когда смотрю, хочется поцеловать. Вижу, как впервые, особенно когда пьян.

Поздний вечер. Позади меня, из бара, выходит группа людей. Смеются, пусть и такие же пьяные.

– Мы уже поговорили, – она смотрит в сторону с грустью. Но уже не плачет. Отдала все свои слёзы.

– Ну, извини. Всё ведь не так плохо. Посмотри, мы уехали, как и хотели. Мы на краю земли, – я чувствовал, как заплетаются мои слова, было сложно говорить, – мы можем приезжать сюда снова.

Она посмотрела на меня в упор своими светлыми глазами.

– Какой смысл, если ты только пьёшь.

Снова об этом. Разговор как стена, которая строится бесконечно.

Она подошла ко мне ближе.

– Ты давно потерял связь с реальностью, Валентин.

Её слова звучат издалека, эхом проносясь в моей голове. Голова так кружится, что сложно понять значение, не то, что задуматься о нём.

– Если хочешь, мы можем пойти в номер, – мой голос тоже звучит издалека.

– Я именно туда и иду.

Она хочет сказать, что-то ещё, но продолжает смотреть в сторону. Не на меня. Видеть меня таким ей всегда неприятно. Она предпочитает смотреть на алые фонари. Яркий свет, освещающий улицу во тьме. В её глазах отражается красный блеск. Кожа под алым светом выглядит ещё нежнее.

– Когда это всё закончится? – спрашивает она, прикрывая глаза, и скрывая отражение огней.

Я хочу дотронуться до неё, но ноги с трудом меня держат. Одно движение рукой, и моё падение неминуемо.

– Я бы хотела, чтобы это закончилось.

Смотрю на неё, но не нахожу что ответить. Столько разговоров, столько воды утекло. Годы проходят, но некоторые вещи остаются прежними.

– Мы можем пойти куда-нибудь в другое место, – сказал я, собирая все свои силы.

– Куда?

– Здесь есть много мест. Пройдёмся, – слова всё ещё заплетаются, – можем прямо сейчас.

– Ты с трудом ходишь. Завтра поговорим, и можем пройтись, если ты не забудешь об этом, – она вздохнула, – скорее всего, забудешь.

Ничего больше не говоря, мы пошли к отелю. Она шла рядом, иногда я бросал взгляд на её профиль, запоминая изгибы, будто завтра мы не окажемся рядом. Завтра всегда может не наступить.

Отель нам обоим пришёлся по вкусу. Здесь мы нашли то спокойствие, на которое рассчитывали. Край мира, пустыня. Сколько бы не было постояльцев, внутри всегда царила тишина и покой.

Внезапно она схватила меня за руку.

– Там, – она указала рукой в сторону между двух домов.

Громадная тень собаки, двигается, ест что-то с земли.

– Это всего лишь собака. Всего лишь тень, —сказал я.

– Пойдём быстрее, – ответила она.

Между нами снова повисла тишина. Лишь в номере, она заговорила вновь.

– Я слышала, что здесь пропадают люди. Просто исчезают, и их никто не ищет. Тут не работают никакие службы, даже больницы нет. Как здесь люди вообще живут?

Я прилёг, как только мы вошли, и чувствовал, как закрываются глаза.

– Все как-то живут. Привыкают.

Она что-то делала рядом с окном, но я не видел. Не смотрел.

– Это не первая тень, которую я видела. Эти собаки настоящие. Они любят гулять по ночам. Когда ты напиваешься и засыпаешь, я слышу их рычание. А когда смотрю в окно, вижу, как они ходят туда-сюда.

– Ложись тоже спать, – ответил я.

– Мне сложно уснуть, ты знаешь.

– Ты взяла свои таблетки?

Она не ответила. Я повернул голову, но рядом с окном её не было.

– Где ты? – спросил сонно я.

Никто не ответил.

Я с трудом встал, проверил ванную, потом вышел на балкон. Она стояла, облокотившись на перила и смотря вниз.

– Что ты делаешь? – спросил я, понимая, что вопрос бессмысленный. Наверняка, ей захотелось просто подышать. За годы мы узнали друг друга достаточно хорошо.

Я всё равно встал рядом с ней и тоже посмотрел вниз. Редкие люди проходили мимо отеля. Некоторые были пьяны, большинство шли в спешке.

– Думаю, посмотреть, что будет, – сказала она, не взглянув на меня.

Проходили минуты. Я смотрел на дорогу, чувствуя, как засыпаю. Бывало, бросал взгляд на ее лицо, которое было сосредоточенным, бодрым. Иногда я завидовал её бессоннице. Она могла заниматься ночью, чем захочет. Сон только тратит время.

– Посмотри вон туда, – она указала в сторону, на край улицы.

По дороге шла большая чёрная тень. Собака, но слишком большая для собаки. Шла медленно, как хищник, готовящийся к броску.

– Что это? – спросил я, – это ведь не собака.

– То, о чём я говорила. Здесь происходит что-то непонятное, – она задумалась, – ты предложил пройтись завтра. Я знаю одно место, можем сходить туда. Нам рассказывали о нём в баре, но ты вряд ли запомнил.

Похоже, я многое забываю. Зверь всё ещё медленно шёл по улице, оставляя ощущения нереальности. Улица озарялась светом фонарей. Шерсть твари блестела чёрным цветом.

– Постой, мы видим дикое животное, а ты хочешь пройтись по городу?

– За эти ночи, я уже поняла, что собаки выходят по ночам. Но мы можем взять какое-нибудь оружие. Поищем что есть поблизости.

Я посмотрел на неё, понимая, что соглашусь и что выхода нет.