Read the book: «Покорение Дракона»

Font:

Книга создана при участии бюро «Литагенты существуют» и литературного агента Дарьи Савельевой.

Копирование, тиражирование и распространение материалов, содержащихся в книге, допускается только с письменного разрешения правообладателей.

* * *

Персонажи:

Легендарные бессмертные:

Представители Верховного неба:

Гуанмин – легендарный прародитель Светлой фракции

Цзиньлун – легендарныйпрародитель Темной фракции

Сюанцин – сын Цзиньлуна

Сюаньлун – Дракон

Представители Судьбоносного неба:

Тяньфэн – светлый бессмертный, солнечная ци

Юэхуа – светлая бессмертная, морозная ци, желтобровая

Хунянь – темный бессмертный, лунная ци, желтобровый

Чилэй – темный бессмертный, водная ци, желтобровый

Хаочжэн – светлый бессмертный, древесная ци, шестой уровень небесного министерства защиты, красноволосый

Шанься – светлая бессмертная, третий уровень небесного министерства защиты, ци водного лотоса, красноволосая

Империя Чжао:

Семья Чжао (Светлые):

Чжао Шэнь – император Чжао, шестой принц, истинный девятый

Чжао Сюин – вторая принцесса, истинная восьмая

Представители фракции светлых:

Лянь Юншэн – императорский алхимик-фанши

Представители фракции темных:

Сяннин – темная, подруга Сюанцина

Инь Гуйин – старшая советница, целительница

Инь Вэньтай – советник, ответственный за продовольствие

Цао Цао – советник, ответственный за военную часть

Инь Лянъюй – советница, ответственная за расчетный отдел

Инь Цзиньхуа – советница, ответственная за работный отдел

Представители людей:

Хэлюй – верный слуга Чжао Шэня

Чжан Мэйлинь – бывшая невеста Чжао Шэня

Чэн Бэйпань – муж Чжан Мэйлинь, чиновник министерства земледелия города Ланьчжоу

Син Ифэй – служанка Чжан Мэйлинь

Музыкальное сопровождение глав:

Глава I:

Angela Zhang – Break the Cocoon

Shania Twain – Man! I Feel Like A Woman

Глава II:

VAVA – My New Swag

Kung Fu Panda 4 – Baby One More Time

Глава III:

Yida Huang – Set Me Free

Black Gryph0n & Baasik – INSANE

Глава IV:

Jam Hsiao – Soul Land

The Tech Thieves – Fake

Глава V:

Lu Hu – Look

Neoni & Burnboy – Champion

Глава VI:

Zhou Yan – I Am An Ordinary Person

Besomorph, Coopex & Riell – Redemption

Глава VII:

Alan – Going Alone, Apotheosis OST

Alan Walker & Ava Max – Alone, Pt. II

Глава VIII:

Ni De Jiu Ba Dui Wo Da Le Yang – Your tavern is closed to me

Alec Benjamin – Let Me Down Slowly

Глава IX:

Alec Benjamin x Zhao Lusi – Water Fountain

Arctic Monkeys – Why’d you only call me when you’re high

Глава X:

Tan Jianci – Deng Bu Dao De Deng Dai

Elley Duhé – Middle of the night

Глава XI:

Yida Huang – Chou Nan Ren

Stileto (feat. Kendyle Paige) – Cravin'

Главы XII:

Mang Zhong – Grain in ear

Kelly Clarkson – Stronger

Главы XIII:

Tia Ray – Boundary

Melina KB – I’ve Had Enough

Главы XIV:

Xiao Zhan Feat. Wang Yi Bo – Wu Ji

Agatha All Along – The Ballad of the Witches' Road

Главы XV:

Zui Xue – Like the Beginning and the End

PEGGY – Villains Aren't Born

Главы XVI:

JJ Lin – Resurgence

Djo – End Of Beginning

Главы XVII:

Zhou Shen – Bright Adventurer

Lady Gaga, Bruno Mars – Die With A Smile

Посвящается
светлой памяти Надежды Павелко.
На протяжении всей трилогии ты крепко держала Чживэй за руку во время ее приключений в других мирах.
Теперь пришла очередь Чживэй найти тебя и держать за руку.

Пролог

– Я вернулась.

Глава I
А слышал ли кто-то, чтоб души умерших рыдали?

Стихотворение Ван Фаньчжи.

Лю Мэйцзюнь

Сквозь сон голова ныла от пульсирующей боли, словно кто-то отстукивал ритм на кастаньетах пайбань. Аромат благовонных палочек казался удушающим, усиливая жажду и ощущение пересушенного горла. Однако девушка не открывала глаза, надеясь, что едва ей удастся уснуть покрепче, боль забудет о ней и уйдет.

Даже скребущиеся звуки посреди тиши траурного зала не спугнули и без того беспокойный сон.

А именно в траурном зале сегодня спала Лю Мэйцзюнь, охраняя покой почившей хозяйки и подруги Вэй Шусинь. Павильон был уединенным местом, никто не ходил попрощаться с госпожой, потому что она совершила непоправимое: бросилась в пруд и утонула. Даже несмотря на попытки старшей госпожи Вэй уговорить господина назвать смерть дочери трагической случайностью, казалось, все в доме и за его пределами знали правду. Даже геомант, пришедший в дом, чтобы освидетельствовать тело покойной, видимо, прослышав о правдивых причинах погибели, строго-настрого наказал никому из семьи не появляться в траурном павильоне, а не то дурной дух войдет в их тело.

Незадолго до этого страшного события был решен вопрос с браком госпожи Вэй. Решен ужасно: не только жених был уже в возрасте, да еще и у него было уже две жены. С тех пор госпожа Шусинь посмурнела, и улыбка, еще недавно не сходившая с ее лица, потухла. Мэйцзюнь не уставала обещать подруге, что не покинет ее и будет рядом, несмотря ни на что. Рассказывала, как они славно заживут вдвоем, а семейные распри за власть оставят первым двум женам, говорила, как они много будут смеяться… И, казалось, Шусинь даже повеселела: за неделю до гибели она вновь излучала радость, дарила много любви, много подарков близким, включая и саму Мэйцзюнь. Тогда та испытала облегчение, подумав, что госпожа примирилась с судьбой, но оказалось, что хорошее настроение было обманчивым. Шусинь уже решилась на свой чудовищный план.

Если бы тогда Мэйцзюнь только знала, что хорошее настроение – тревожный знак!

Честно говоря, вначале Мэйцзюнь разозлилась: она и сама пережила немало! Лишилась всей семьи, положения в обществе, да и имени тоже – ей теперь приходилось скрывать свою личность, ведь семья Лю – официально мертва.

Много раз Мэйцзюнь прокручивала день казни в своей памяти. Представители светлой фракции ворвались в поместье Лю, узнав, что они укрывают темную, Чживэй. Укрывательство приравнивалось к предательству страны, и наказанием за него была мгновенная смерть.

Чжунъян, старший брат, приказал им с Чживэй бежать. И они бы сбежали, не реши Чживэй вернуться. А Мэйцзюнь… собиралась тоже пойти за ней. Почти уже решилась, когда раздались мужские крики и злобный хохот. Кто бы ни ворвался в поместье Лю, они получали удовольствие от узаконенной расправы. Мэйцзюнь, даже не успев обдумать как следует, что делает, нырнула за стену их поместья через потайной ход. Отбежала как можно дальше, вплоть до самой кромки леса, после чего долго брела среди деревьев, не в силах осознать происходящее.

Наутро, замаскировавшись под служанку, она вышла к рынку, а там только и было разговоров, что семья Лю получила по заслугам, лишь немногие сожалели о смерти невинных детей. Ее охватил тогда приступ отчаяния; не разбирая дороги, она бросилась обратно в лес, не в силах еще осознать весь ужас происходящего. И тогда по счастливой случайности она едва не сбила с ног богатую госпожу.

Госпожой оказалась Шусинь, подруга детства Мэйцзюнь. Та, немедленно узнав подругу, ничем ее не выдала и привела к себе домой, настояв, чтобы ее взяли личной служанкой.

Так Мэйцзюнь и провела эти два года. Прислуживая Шусинь и втайне надеясь, что однажды Чживэй придет за ней.

О да, она быстро узнала, что Чживэй выжила. И не просто выжила! Держала в страхе всю империю Чжао!

Сначала Мэйцзюнь не верилось, что ее нежная сестра способна на такое. По крайней мере, так она сказала вслух Шусинь. В глубине души она призналась себе, что Чживэй вполне способна на это. И даже еще кое в чем себе призналась: ее сердце горело такой же ненавистью к светлым, как и сердце ее сестры. Они были убийцами! Убили маленьких детей! И за что? За то, что якобы темные – зло? Однако семья Лю жила чудесной мирной жизнью, никому не несла вреда.

И с тех пор в сердце Мэйцзюнь поселилась мечта: однажды Лю Чживэй ворвется в поместье Вэй на коне, за ее спиной будет развеваться пламя (так она себе это представляла), и скажет: я пришла за своей сестрой. Протянет руку Мэйцзюнь, и они вместе ускачут в счастливую жизнь! А светлые признают свои ошибки, раскаются и прилюдно объявят, что зря убили семью Лю.

Однако мечтам не суждено было сбыться. Любые упоминания о ее сестре исчезли год назад, одновременно с великой битвой светлых и темных. Тогда же вышел указ о том, что темные отныне равны со всеми жителями империи Чжао, ничем не отличаются от светлых и простых людей. За притеснение темных полагались теперь такие же наказания, как и за притеснение любого человека.

Мэйцзюнь не сомневалась, что в этом заслуга ее сестры, однако с горечью в сердце была вынуждена признать, что та погибла.

После этого мир, казалось, окончательно потускнел: надежды ушли, а впереди ждала долгая жизнь прислугой. И только госпожа Шусинь была единственной подругой, единственным светом в туманном мраке будущего. Постепенно, незаметно для самой Мэйцзюнь, счастье Шусинь стало ей важнее собственного.

Но, похоже, семья Лю проклята – всем ее близким суждено умирать.

И так на смену злости пришла тоска. Такая острая, щемящая и безнадежная, что когда Мэйцзюнь оставили в траурном зале прислуживать посмертно госпоже, она зашла внутрь и как побитая собака упала на пол у ног своего почившего хозяина и не вставала больше.

Никто их не навещал в эти дни: слуги дома знали правду о ее смерти и боялись, что госпожа Шусинь вернется переполненным гневом призраком, чтобы отомстить за свои обиды.

И хотя эти суеверия были глупыми и даже злили Мэйцзюнь, все же отчасти она радовалась, что никто их с Шусинь не трогает. Никто не мешал ей предаваться отчаянной и мучительной скорби, в которой даже не было места для жалости к самой себе. Даже наоборот, она видела в этом искупление за то, что бросила тогда свою семью. А ведь могла бы погибнуть вместе с ними, и тогда они навсегда были бы вместе.

Головная боль, однако, усиливалась, становясь невыносимой. Может быть, ей все же не следовало пропускать приемы пищи?

В тишине траурного зала вновь послышались шебуршания. Очень настойчивые, словно неизвестно откуда взявшееся полчище мышей пыталось прорыть себе путь из зала.

Раздался стон.

Мэйцзюнь было перевернулась на другой бок и накрыла голову белой траурной тканью, как резко распахнула глаза. Стон?

Замерев, она прислушалась: звуки доносились от гроба! Госпожа Шусинь вертелась в нем, словно неупокоенный дух. Мэйцзюнь обернулась к почившей и зажала руками рот, хотя крик и без того вышел беззвучным.

Покойная госпожа (Мэйцзюнь своими глазами видела бездыханное тело!) уже перевесилась через стенку гроба.

Неужели она и правда обернулась злым духом, чтобы отомстить?!

Шусинь, словно в подтверждение ее мыслей, вытаращилась прямо на Мэйцзюнь, губы обезобразили ее лицо в злой усмешке. Да в такой, какой никогда не было на лице всегда учтивой госпожи!

Мэйцзюнь прокусила палец до крови в надежде, что сейчас проснется, однако это не сработало. Погибшая хозяйка продолжала карабкаться из гроба, перевешиваясь все больше и больше, пока наконец кулем не упала на пол.

С предсмертным (или послесмертным?) хрипом тело бывшей госпожи неловко поднялось на ноги и уставилось на нее карими глазами.

– Мэйцзю-ю-юнь, – завыло оно потусторонним голосом. – Среди всех мертвых я так рада видеть именно тебя. Чжунъянь здесь?

Мэйцзюнь немного подумала, взвесила все шансы и упала в обморок.

* * *

Лю Чживэй

Резкий вдох разорвал легкие, словно опаляя грудь огнем, боль отдалась во всем теле и за долю секунды стала такой невыносимой, что Чживэй закричала. Вместо крика у нее, правда, получился лишь позорный булькающий стон. Еще не придя в себя, однако будучи жадной до любого движения, она усилием воли подняла руки – мышцы казались вялыми, как желе – нащупала некий бортик и крепко его сжала, поднимая следом все тело. Приняв сидячее положение, она почувствовала подкатывающую к горлу тошноту. Голова закружилась, а запах ароматных палочек и масел так стремительно наполнил ноздри, что она поперхнулась. Почувствовав во рту какой-то инородный предмет, она его сплюнула, заливая подбородок слюной.

В глазах все расплывалось, но Чживэй поняла, что лежит в некоем углублении. Находиться в нем и дальше было невыносимо, как будто он был причиной ее плохого самочувствия. Хотелось выбраться незамедлительно, пусть даже она не до конца понимала, где находится и куда ей нужно.

Ухватившись за левый порожек, Чживэй перевалилась через него. Силы в этот момент окончательно покинули ее, рука задрожала, подломилась, и Чживэй шлепнулась ребрами на край. Дыхание опять перехватило, и у нее вырвался мучительный полустон-полумычание. Переждав, пока боль утихнет, Чживэй вновь поползла вперед, пока тело не перевесило, и она не свалилась вниз, ударившись локтем о пол.

Взгляд отказывался проясняться и фокусироваться, все вокруг было смазанным.

Даже девушка, что сидела перед Чживэй, зажав рот, не имела четких очертаний. Шум в голове и бледные пятна, прыгающие перед глазами, не помешали узнать ее. Лицо, которое жило в сердце болезненным шипом: ее первая неудача, ее сожаления и ее слезы.

Лю Мэйцзюнь. Дорогая сестрица ждала ее на том свете!

– Мэйцзюнь, – прохрипела она, протягивая руки для объятий. Их, впрочем, не последовало, потому что сестра завалилась в обморок.

Осматривая бездыханное тело (не иначе как от радости, Мэйцзюнь всегда была впечатлительной), Чживэй подумала о несправедливости того, что даже после смерти она ощущает боль во всем теле. Или это наказание за ее злодеяния?

История Лин Юн в империи Чжао началась с момента, когда она проснулась в теле Лю Чживэй.

Тогда она узнала, что империя Чжао делится на три фракции: светлых, темных и людей. Светлые, голубоглазые и беловолосые, с семьей Чжао во главе правили страной; люди подчинялись законам светлых, но жили и по собственному уму тоже; темные, красноглазые, подвергались гонениям и издевательствам.

Лю Чживэй оказалась темной, семья скрывала ее существование, ведь таких, как она, полагалось немедленно сдавать властям, сокрытие каралось смертной казнью. Чживэй не успела даже освоиться в мире, получив сразу указание «спасти их», спасти семью Лю, однако ей это не удалось. Семья погибла, и виной этому стало переселение душ Лю Чживэй и Лин Юн – всплеск энергий не прошел незамеченным светлыми.

На этом ее беды не кончились: Чживэй отправили в трудовой лагерь, где она нашла друзей, которых тоже вскоре убили.

Стремясь отомстить убийце семьи, Чжао Юхэ, Чживэй все больше ощущала, что мести только ему ей будет недостаточно. Вся империя Чжао с ее законами прогнила: угнетение слабых, ненависть к непохожим на себя, процветающие насилие – Чживэй приняла решение разобраться со всем этим.

Конечно, не одна. У нее образовалась четверка друзей: Чжао Шэнь, принц светлых, отверженный семьёй; Лин Цзинь, правительница свободных; Сяо До, ее верный помощник и весельчак; Сюанцин, Молчун – темный, которого она спасла из пещеры Дракона, который, как оказалось, делил тело с Драконом.

И вместе с ними она решила вернуть темным права и свободы. Отомстила Юхэ, создала из свободных темных армию, растила собственную силу и на этом пути превратилась в безжалостную демоницу (и прекрасную, зачем отрицать очевидное?). Чживэй самодовольно откинула черные распущенные волосы за спину. В демоницу, которую волновало только одно: привести темных к победе над светлыми. И ей это удалось!

Она помнила, что ей удалось. А дальше… она умерла. Погибла в битве?

Последнее воспоминание было о том, как она обманула светлых в Тенистой Прогалине. Те пришли с армией, уверенные, что не встретят сопротивления, но Лю Чживэй смогла их перехитрить.

Дальше же шла пустота.

Чживэй села в более удобную позу тело ломило так, что даже разогнуться было сложно. И все же ей хватило силы воли не падать вслед за сестрой, а выпрямить спину и оглядеться. Зрение понемногу улучшалось, однако все еще казалось, что она смотрит через маску. Чживэй даже потрогала лицо, убеждаясь, что никакой маски нет.

«Тот свет» выглядел вполне обыденно, напоминая траурный зал. Не самый роскошный траурный зал, скорее даже весьма нищий. Чживэй при жизни не следовала добродетельному пути, развивая дух и смирение, поэтому, пожалуй, ничего удивительного, что почести в загробном мире ее не ждали.

Однако если эта траурная комната отражала ту, в которой ее похоронили, то это было даже оскорбительно. Особенно этот нищенский гроб.

Для Спасительницы, Императрицы темных просто убого.

Ее проткнули мечом! Воспоминание озарило ее вспышкой. Вот входит меч в грудную клетку, а дальше чьи-то пальцы, обрывающие ей жизнь: «Прости, Чживэй».

От этого видения накатила тошнота. Незадолго до смерти Чживэй перестала доверять друзьям. Не совсем так: она доверила бы им жизнь, но не решения. Лин Цзинь, Сяо До – все они, казалось, хотели топтаться на месте, все они не видели картину так широко, как сама Чживэй.

На пути к цели – вернуть темным права – Чживэй не слишком волновали чувства друзей. И если она не могла довериться Лин Цзинь и Сяо До, потому что те были слишком вовлечены в свои переживания, то Сюанцин обманывал ее, деля тело с Драконом, которому совсем нельзя было доверять, а Чжао Шэнь оказался повинен в гибели ее семьи – именно он обратил взор императора на семью Лю.

«Прости, Чживэй. Все было не зря».

И тело цепенеет. Она убита кем-то из ее верной четверки. Не было никакой дружбы, не было дружбы, которая победит все: зависть, предательство, ненависть – все, что двигало всеми в империи Чжао.

Кто бы ее ни убил, он поплатится за это.

– Я вернусь и отомщу за свою смерть, – громче сказала Чживэй, опускаясь на каменный пол и прикладывая пальцы к носу сестры, чтобы убедиться, что та еще дышит, или что там делают на «том свете».

Но как ей вернуться из загробного мира? Как пересечь Желтый источник в обратном направлении? Если Сунь Уккун из «Путешествия на Запад» смог посетить дом умерших душ и вернуться обратно, то чем она хуже? Перед возвращением надо только узнать, кто именно повинен в ее смерти. И можно ли насылать проклятия на мир живых? Если можно, то Чживэй очень постарается. Даже если ей придется собрать миллион добродетелей ради бородавки на лице убийцы.

Чживэй прислушалась к чувствам: собственная смерть ее не смущала. Вот она двигалась (хоть и с трудом), размышляла (относительно ясно), а значит, так или иначе существовала. А пока она существует, то не сдастся. Такого удовольствия она не принесет никому.

Даже наоборот, вместо ожидаемого уныния ее словно распирало от жажды деятельности.

В конце концов, к чему унывать, это не первая ее смерть.

– Мэйцзюнь, вставай! – Чживэй потрясла сестру за плечо. – Мы должны найти, кто меня убил.

– Г-госпожа Шусинь… – Мэйцзюнь распахнула глаза, сжалась в комочек и попыталась отползти подальше от Чживэй. – Вы сами бросились в пруд… Вы вернулись отомстить за свое горе?

– Дорогая сестрица. – Чживэй непонимающе наклонила голову и еще раз вгляделась: перед ней точно была Мэйцзюнь. – Если бы я сама бросилась в пруд, уж поверь мне, я запомнила бы подобную дурость.

Мэйцзюнь непонимающе захлопала глазами. Ее взгляд судорожно рыскал по сестре, меняя выражение от полного ужаса до смутной надежды.

Чживэй решила дать ей пару мгновений, чтобы прийти в чувство, и еще раз осмотрелась. Недалеко от них стоял бронзовый поднос, прислоненный к стене. В нем отражалось еще одно существо: белое опухшее тело с черными, слипшимися, словно водоросли, волосами, и мутновато-белыми глазами. Чживэй обернулась и поморщилась от мгновенной боли в висках.

Позади никого не было. Тогда она вновь посмотрела на поднос и поняла, что нечто в нем движется одновременно с ней. Она медленно подняла руку, совершенно не желая принимать уже созревшую в голове мысль о том, что это трупное существо – это она и есть.

В другой ситуации Чживэй оценила бы иронию: уже второй раз она приходит в себя подле Мэйцзюнь и второй раз изучает свою внешность в отражении подноса.

В прошлый раз ее напугали красные глаза, но сейчас причин пугаться было больше. Если раньше «демоница» было забавным и пугающим прозвищем, то теперь, видимо, ее характер и внешность уравнялись. По крайней мере, это единственная причина данному внешнему виду, которую Чживэй могла придумать.

– Мэйцзюнь, как ты назвала меня?

Вместо ответа сестра подскочила было и рванулась в сторону дверей, словно собиралась сбежать, но затем остановила себя и понуро вернулась, присаживаясь подле Чживэй.

– Госпожа Вэй Шусинь, третья дочь господина Вэя.

– Хм-м… – Чживэй продолжила разглядывать свое лицо. Даже сквозь белую пелену она видела, что глаза у нее были карими, а не красными.

Почему она оказалась в чужом теле?

– И я умерла?

– Утонула, – поспешно кивнула Мэйцзюнь.

Это объясняло внешний вид. Но почему она после смерти находилась в другом теле?

– Несмотря на это прелестное личико, я не Шусинь, – произнесла Чживэй, выделяя каждого слово. – Я Лю Чживэй, твоя сестра. Поэтому хватит трястись, возьми себя в руки и не глупи. – Сделав паузу, она, смакуя, добавила: – Нас ждет сладкая месть.

Губы невольно растянулись в улыбке. Странно или нет, но месть теперь вызывала в ней лишь азарт. Никакой горечи, никакой обиды, одна лишь месть, словно она неупокоенный дух.

– Чживэй! Правда? – робко переспросила сестра. – Это ты?

Мэйцзюнь неверяще смотрела на нее, а затем ее лицо осветилось радостью, и она кинулась в объятия Чживэй, практически роняя девушек на пол.

– Нефритовый Император услышал мои мольбы! Я просила тебя вернуть, каждый день я горевала по тебе и просила тебя вернуть. Это было неправильно – не давать тебе упокоения, однако я не верила, не могла поверить, что ты просто ушла! Ты мне снилась почти каждую ночь, умоляя внести за тебя побольше денег! Ты все повторяла: «Нас ждет сладкая месть».

Чживэй нахмурилась.

– Я сказала, кто убил меня?

Мэйцзюнь покачала головой, из-за чего ее волосы защекотали шею Чживэй.

– Ты все говорила, что тебя предали, что убийца лишь притворялся тебе другом… Я думала, у меня фантазия разыгралась, но усиленно жертвовала тебе деньги!

Чживэй не помнила ничего из того, что говорила Мэйцзюнь. Ни убийцу, ни разговоры с сестрой. Странно, что она пришла во снах к ней, а не к Чжунъяну, их брату.

При попытке вспомнить что-либо голова заболела еще сильнее, а воспоминания в памяти запрыгали калейдоскопом картинок.

Итак, она не погибла от руки неизвестного (кто ещё стал бы извиняться перед ней?), ее убил кто-то из близких друзей. К счастью, список был короткий.

Сюанцин, что таил в себе злобного Дракона? Лин Цзинь, которую Чживэй напоследок сместила с ее престола? Сяо До, который ненавидел всех, кто обижал Лин Цзинь? Чжао Шэнь, который мечтал о троне отца?.. Нет, из всех именно он не мог. Такое предательство Чживэй бы запомнила, но помнила она только поцелуи, что они разделили. Как же он, наверное, страдает по ней!

– Меня предали, – произнесла она хриплым голосом и вскинула голову, задумчиво приложив пальцы к подбородку.

Объятия стали крепче, словно Мэйцзюнь хотела ее поддержать. Чживэй с недовольством глянула на прижавшееся к ней хлипкое тело сестрицы. Что такого очаровательного она находила в ней раньше? Мышка среди ястребов не выживет, и если мышка не готова стать ястребом, значит, смерть и есть ее удел.

Она коснулась указательным пальцем лба Мэйцзюнь и отодвинула ту от себя. Ее лицо было мокрым от слез.

– Я знала, что ты не умерла! Знала, что ты вернешься! – Она вдруг нахмурилась. – Или, быть может, от горя я сошла с ума?

Едва договорив, Мэйцзюнь упала на колени, собираясь удариться лбом о пол, но Чживэй успела подложить руку, после чего приподняла голову сестры, заглядывая ей в лицо.

– Подожди убиваться. – Чживэй смутило сказанное Мэйцзюнь. – Я не умерла?

– О нет, Чживэй! Ты умерла! Ты уже год как умерла!

Проглатывая раздраженный вздох, Чживэй проговорила как можно сдержаннее:

– Тебе придется быть немного доходчивее в том, что ты пытаешься донести до меня, дорогая.

– Ты погибла год назад, изменив мир! Я сразу поняла, что это именно твоя заслуга!

Мэйцзюнь рассказала о том, что темные теперь могли свободно ходить по улицам, и больше нельзя было на них нападать или держать их в трудовых лагерях.

Чживэй довольно улыбнулась.

– И теперь мое имя на устах у каждого?

Мэйцзюнь покачала головой.

– Нет, никто не знает о тебе! Сразу после похорон было запрещено произносить твое имя. Когда я побывала у твоей могилы, никто за ней уже не следил. Императрица Лин Цзинь запретила любые упоминания о тебе. Сейчас восхваляют четверых героев, вернувших баланс империи Чжао: императрицу Лин Цзинь, императора Шэня, озорника Сяо До и молчащего Сюанцина.

Чживэй едва не прикусила себе язык от ярости.

– Меня не только убили, но и стерли из мира?!

Она стремительно поднялась, игнорируя боль во всем теле, и начала мерить ногами зал. Чживэй хотелось бы сказать, что она испытывает лишь гнев, но сердце словно проткнули длиной острой шпилькой. Ее друзья так легко избавились от нее? Все четверо?!

Горечь заполнила ее душу, рискуя обрушиться на землю водопадом слез, но Чживэй сжала руку в кулак. Она облекла горечь злостью. Знакомая, успокаивающая, защитная злость – вот что ей нужно. Никто не может противостоять ее ярости.

Однако сначала нужно разобраться с одним вопросом. Потому что происходящее напоминало плод ее больного воображения. Может, загробные демоны играют с ее рассудком?

– Мэйцзюнь, моя сладостная радость. – Чживэй нежнейше улыбнулась. – Как получилось, что ты жива? Я помню, как твоя кровь окропила землю.

Сестра смешалась, побледнела, покраснела и, едва дыша, произнесла:

– Прости меня. Я сбежала… Я должна была вернуться! Но едва ты ушла, раздались страшные звуки, кто-то ворвался в твои покои… и я сбежала…

– Я видела, как тебя казнили.

Мэйцзюнь покачала головой.

– Казнили мою личную служанку. Милая Ли Лан всегда была мне верна. Вероятно, она переоделась в мои вещи… Я же сбежала, как трусиха.

– Зато ты жива. – Чживэй посмотрела на нее. Для нее жизнь была самым ценным даром, безрассудная смелость не стоила того, чтобы умереть. Пока живешь, можно бороться, пока живешь, можно находить радости. – Если бы ты не сбежала, то была бы мертва.

Чживэй нахмурилась, вспоминая события того вечера. Момент гибели родных Лю теперь напоминал дрожащий мираж.

Вот Мэйцзюнь притащили солдаты… Кровавая пелена застила глаза Чживэй, несмотря на попытки стереть ее… Да, она не разглядела четко лица сестры, она просто видела то, что, ей казалось, она должна была увидеть.

Чживэй кивнула. Значит, Мэйцзюнь все же не была такой уж глупой, если ей хватило мозгов не лезть в драку, которая ей не по силам.

Пожалуй, даже побольше мозгов, чем у меня, – невольно фыркнула она про себя. Теперь было сложно понять, на что Чживэй надеялась, бросаясь на помощь семье Лю и выступая тогда против светлых, ведь она была обречена проиграть.

Ты хотела защитить невинных людей, – прозвучал упрямый голосок в голове.

Чживэй аж замерла от такого неожиданного вмешательства в ее мысли. До смерти она не испытывала сомнений и не оправдывала глупые и бессмысленные поступки добродетелью. Что это за внезапная попытка поставить чужие жизни выше своей? Какие глупости!

– Какой была твоя госпожа Шусинь? – спросила Чживэй.

– Очень нежная душа, мне кажется, поэтому она…

– Ясно. – Чживэй прервала сестру, успокоившись простым объяснением, что, видимо, характер почившей как-то влияет на нее.

Значит, она в теле мертвой, но в мире живых. Интересная загадка!

– Сколько времени прошло с Битвы темных и светлых?

– Уже год, сестрица. – Мэйцзюнь все продолжала утирать поток слез.

Спустя год она вернулась к жизни в этом странном человеческом теле? И вернули ее вовсе не восхваления и молитвы в ее честь, раз ее имя было предано забвению. Может, назад ее вернула чистая ненависть?

– Сестрица! – Мэйцзюнь опять прижалась к ней, а Чживэй не стала сопротивляться. Она уже думала, как быть дальше.

– Пошли. – Чживэй стремительно поднялась. – У нас много дел.

Нужно было выбраться из особняка Вэй, собрать последние слухи о ее друзьях, ныне «героях», и попытаться разгадать тайну собственной смерти.

– У тебя есть деньги? Ценные вещи?

Мэйцзюнь растерянно кивнула.

– Принеси их. И переоденься. – Похоронные белые одежды привлекали бы к ним ненужное внимание.

Мэйцзюнь убежала быстро, все равно что растворилась в воздухе, словно не желала расставаться с Чживэй.

Чживэй подошла к гробу. Теперь она знала, что во рту у нее была нефритовая бусина, а за нее можно будет выручить деньги. Пошарив в гробу, она нашла еще ценности, которые собирались отправить в загробный мир с Шусинь. Останется ли та теперь в загробном мире без даров? Что если она даже не пройдет через Желтый источник? Где теперь душа Шусинь? Там же, где душа Чживэй? Или, может, они просто испарились, обратившись в воздух?

Возможно, ей стоило задуматься о том, где она сама провела этот год, или подумать о поступках, которые довели ее до нынешнего положения, но Чживэй знала одно: если она остановится, если задумается, то умрет уже по-настоящему. Стоит ей начать вспоминать все, что с ней случилось за последние несколько лет – с ней как Лин Юн, с ней как Чживэй – и она уже никогда выйдет из траурного зала. Действия ей были необходимы как воздух. А может, еще нужнее: умело ли трупное тело дышать по-настоящему?

Собравшись, Чживэй вернулась к подносу, чтобы разглядеть себя как следует: она была одета в лучшие одежды Шусинь – лиловое платье, расшитое цветами, в волосах красовались золотые шпильки: семья Вэй была явно не из бедных. Красоту нового тела портили только раздутое лицо и помутневший до белого левый глаз.

– Готово! – Мэйцзюнь вернулась в траурный зал, одетая теперь в простое розовое платье.

Чживэй взяла сестру за руку: она представила Бяньцзин, где собиралась оказаться. Именно там она хотела устроиться.

Переместиться не получилось. Она все крепче сжимала руку Мэйцзюнь, пока та не кинулась опять в ее объятия, очевидно, не так поняв ее намерения.

– Я тоже по тебе скучала, сестра.

Не в силах оттолкнуть Мэйцзюнь, Чживэй прислушивалась к себе, к своим внутренним силам. Она не видела нитей ци, которые до этого пронизывали мир вокруг нее, она словно стала опустевшим сосудом. Энергии мира были совсем рядом, но от Чживэй их словно отделяла стена воды сильнейшего водопада. Пробиться к истинной себе казалось невозможным. Ослабевшая от попытки дотянуться до силы, она вдруг задрожала.

Ее жизненная сила иссякала. Было ли дело в человеческом теле? Или в том, что это человеческое тело было мертво? Но Чжунъян мог призвать немного ци, люди не глухи к энергиям мира. Однако еще одна попытка переместиться с Мэйцзюнь оказалась безуспешной.

Это расстраивало больше, чем все предыдущие новости. Это что же… Она теперь обычный человек?