Read the book: «Жабёнок-лягушонок, или Проблемы с памятью и ложью»
Иногда мне кажется, что в памяти у меня не память, а комната смеха с кривыми зеркалами и дразнящими отражениями. Вытянутые, расширенные, низкие, кривые, закрученные – все они лишь смеются надо мной, двоятся, словно в глазах пьяного, и ничего не дают, кроме издевательских намеков и ничего не подсказывающих подсказок.
Должно быть, это банально – сидеть, ничего не делая, но размышляя о прошедшей юности, о потерянной памяти, и делиться этими мыслями с самим собой, делая вид, что хоть кто-то услышит их и оценит, поймет, пожалеет не их, но меня.
Как же глупо и странно помнить так многое, но не знать, что из этого – правда. Сказал непонятно, поясню: с самого детства я любил лгать. Поначалу это были лишь простые фантазии, произнесенные вслух, небольшие, почти незаметные, но придающие пикантности и остроты, словно маленькая щепотка специи. По сути, она блюда не меняет, эта щепотка, мясо остается мясом, суп – супом, а каша – кашей, но без этой самой щепотки (совсем малюсенькой, всего в несколько песчинок) вкус будет пресным, и повара никто не похвалит. Так все началось – со специй, добавленных умелой рукой мастера-лжеца, но на благородном уровне лжи, на который можно поставить половину населения нашей планеты, я продержался недолго. Мне было мало, пучина лжи и соблазнительных, любимых вымыслов затягивала меня. И я начал лгать неладно, грубо, неосторожно, начал вплетать в речь нелепейшие истории, которые придумывал на ходу, сбивался, повторялся, путался, снова повторялся и снова ошибался.
Кажется, вы, мой многоуважаемый воображаемый собеседник, меня не совсем понимаете, вы начинаете утешать меня, мол, все дети неумело врут, в этом нет ничего постыдного, не стоит мучить себя бессонницей и страстными попытками задушить себя простыней в приступах стыда. Вы, мой милый друг, не понимаете, – ах, как приятно обращаться к самому себе на «вы»! – позвольте привести пример.
