Read the book: «Под знаком огня»
ПОД ЗНАКОМ ОГНЯ.
Дорогой читатель! Приглашаю тебя окунуться в стремительный водоворот приключений вместе с главной героиней “Под знаком огня”. Пройти сквозь запутанный лабиринт одиночества, коварства, и, сокрушающей логику любви, в поисках ключа ко спасению. Встретиться лицом к лицу с собственными изъянами и через трансформации получить возможность выйти на новый жизненный путь.
Искренне благодарю за выбор книги “Под знаком огня” и желаю приятного чтения!
Ссылка на плейлист к книге в телеграм:
Глава 1. День рождения
Шестнадцатое октября. В детстве я любила этот день. Он выпадал на школьные каникулы и практически всегда на бабье лето. Светило солнце, душа радовалась, и я приглашала гостей на свой День Рождения.
Утром квартиру украшали надувными шарами, яркими огоньками гирлянд и картонными флажками с моим именем и возрастом. Я надевала нарядное платье и получала первые подарки от родителей и старшего брата. До сих пор помню их все: от кукол и настольных игр, до косметики и гаджетов. Сколько радости они приносили. Потом я смотрела любимые фильмы в гостиной и принимала бесконечные звонки с поздравлениями от родственников, а мама на кухне резала салаты и пекла огромный шоколадный торт. Мой любимый. Папа без конца бегал в магазин, докупая то, что забыли из списка на кануне. Брат, в свою очередь, хоть и старше меня на пять лет, считал своим долгом подтрунивать над всем происходящим. Он подшучивал над шумихой, создаваемой вокруг моего праздника и надо мной, когда я пыталась присмирить его. При этом мы оба понимали, что Саша говорил не всерьез. Ехидство было присуще его характеру с малых лет и потому воспринималось всей семьей, как должное.
Позже приходили друзья. Да, в детстве у меня было много друзей. В подростковом возрасте с этим стало сложнее. Интересы изменились, и у нас находилось все меньше совместных занятий, тем для разговоров и поводов для встреч.
Со временем ситуация лишь осложнялась. Я не была закрытой, как не была изгоем. Просто так получилось, что глубокой дружбы ни с кем не случилось, и к двадцати шести годам я имела всего одну бывшую однокурсницу и пару приятельниц по работе, с которыми иногда могла встретиться в баре за бокалом вина.
Личная жизнь тоже не стала предметом гордости. Последние отношения, завершившиеся еще в конце прошлого года, оставили внутри глубокий тягостный след. Я до сих пор не могла удалить фото Артема из телефона, хотя старалась не открывать его, чтобы вновь не погрязнуть в воспоминаниях, связанных с этим крышесносным романом.
Артем, вопреки моему вкусу, был, во-первых, глянцево красив. До него я обращала внимание на брутальных, выглядевших слегка гранжево, парней. Его же с самого утра можно было сфотографировать на обложку подросткового журнала. Идеально ровный бело-розовый тон кожи, припухлые губы и ресницы, густоте которых завидовала я сама, вьющиеся светлые волосы, аккуратно уложенные прядками, игриво падающие на лицо. Во-вторых, вопреки популярности у женского пола, не требующей дополнительных манипуляций, его поступки привели бы в благоговейный трепет любого пикапера, ибо убийственные поведенческие схемы так и сыпались со стороны Артема. Он был то был милахой из корейской дорамы, то вытворял дикие поступки намеренно, чтобы меня позлить. Здоровыми эти отношения язык бы не повернулся назвать, и, тем не менее, разрыв оказался неожиданно болезненным. Кажется, он сказал мне, что за год отношений так и не почувствовал то самое, из-за чего стоило бы продолжать…
И, вроде, я давно переросла такое отношение к себе, но почему-то начать что-то новое с кем-то другим казалось более энергозатратным, чем продолжать жить старым, пусть только в своей голове. Нет, все же надо удалить это фото.
Сегодня шестнадцатое октября, и мне исполнилось двадцать шесть лет. Начинаю новую жизнь. Все отжившее прочь! Я полезла в карман куртки, доставая телефон. Приложила палец. На экране блокировки появилось изображение демона Врубеля. Красивый. Но мрачный и безысходно тоскливый. Надо сменить его на что-нибудь другое. Хватит этого отождествления. Мне нужен новый образ, новое восприятие себя, новый виток.
Я нервно дернула пальцем, желая открыть поисковик, но телефон выскочил из руки и, упав в жухлую, спутанную траву, заскользил по ней в самый низ оврага, у края которого я стояла, любуясь пестрым облачением деревьев на противоположной стороне.
“Вот черт! Этого еще не хватало. Как теперь его найти?”.
Я поспешно зашагала вниз, полубоком, неловко оступаясь на буграх неровной поверхности склона. Трава блестела от влаги, оставленной сырым воздухом. Спуск был резким, еще и я, как на зло, обула в сапоги на каблуке и надела платье по случаю дня рождения. Хоть каблук и не высокий, но все же это не самая удобная обувь для лазания по оврагам. Ноги и без того устали после многочасовой прогулки по парку. Поскользнулась, упав на пятую точку.
“Да чтоб тебя!”.
Поднялась, отряхивая платье, и продолжила движение вниз, пытаясь разглядеть, не застрял ли мой телефон где-то в попутных зарослях. Нет. Видимо улетел, гад, в самый низ. Там вообще реально что-то найти в этом бурьяне? Еще и туман стелется. Надо было идти в бар, а не переться в одиночку в Коломенский парк. Унылый день рождения, зато, как я и хотела, началась новая жизнь. Без телефона…
Спустившись на дно оврага, я возмущенно нахмурилась, бурча себе под нос:
– О нет, это что, ручей? – Сверху он казался узкой тропкой.
Тут, внизу, сырость и холодный осенний воздух сразу набрасывались на тебя, настырно проникая под одежду, словно все это время, притаившись в тумане, наблюдали со дна, только и выжидая, чтобы урвать кусок твоего тепла, когда по необдуманности ты решишь спуститься.
Осмотрев приличный пятачок местности, и не найдя свой гаджет, я покосилась на ручей.
– Ну, что ж… Это последний вариант ответа…
Сделала шаг ближе, вглядываясь в темную воду. Вроде не глубокий. Присела на корточки и задрала вверх один рукав куртки. Следующие насколько минут я чувствовала себя хирургом, наощупь изучая пальцами неглубокое дно ручья. При всем при этом самого дна, на удивление, видно не было, так что смотрела я перед собой. Рука замерзала, потихоньку наступали сумерки, и над оврагом зажглись желтые фонари. Но сюда их свет не доставал, и мне стало крайне неуютно и даже жутковато. Туман густел и во мраке начал казаться каким-то мутно-зеленым, как в фильмах ужасов. Иррациональное чувство страха вспышками выбрасывало в голову картинки из всех страшилок, просмотренных мной за двадцать шесть лет. Я уже почти слышала визги девушек из фильмов про экзорцизм и видела силуэт приближавшейся монахини с того света.
“Черт с ним! Завтра днем приеду еще раз и поищу!”. Резво подскочила я и, оступившись, ушла одной ногой в ручей, да так глубоко, словно дна, которое я трогала секунду назад, там отродясь не существовало. Потеряв равновесие, завалилась назад, целиком погружаясь в обжигающую холодом воду.
“Что?! Это ведь тонкий ручеек! Я от силы могла в нем намокнуть и испачкаться, как в луже, но не утонуть с головой!”
Стало не до шуток. Поганый омут, казалось, имел на дне мощную засасывающую воронку. Меня тащило вниз с такой скоростью, что отчаянные гребки руками больше напоминали попытки воробьиных крыльев сопротивляться штормовому ветру. Свои плавательные способности я назвала бы средними, но, к счастью, с перепугу удалось набрать достаточно воздуха в легкие, и пока что он не заканчивался. Или мне это только казалось, и от шока время замедлилось, превращая каждую секунду в вечность под водой. Серое стекло поверхности ручья нещадно отдалялось, а тянущий вниз поток нарастал. С ужасом осознав, что уже не выберусь, я сделала еще несколько исступленных толчков конечностями, истратив на них последние силы, и на пике неистового всепоглощающего страха, захлебнулась.
Ощущение было, будто ребра до боли сдавило двумя гранитными плитами, и меня куда-то вытолкнуло. Легкие содрогнулись. Я, закашливаясь, выплевывала воду, все еще в ней находясь, но уже не на дне ручья, а на поверхности… моря? Океана? Гигантские холодные гребни волн захлестывали с головой и где-то вдали шумно бились о скалы. Я ничего не понимала. Отовсюду сыпалась белая пузырящаяся пена. Подо мной бушевала вода, прямо над которой, почти ее касаясь, стелились молочные облака.
Словно игрушечная лодочка из древесной коры, я резко взмывала ввысь с криками и так же стремительно опускалась, закручиваясь в плену динамичного потока, и, то и дело, заглатывая его соленые брызги. Очередная яростная волна, диким мустангом несущаяся к берегу, подхватила меня, увлекая за собой в сторону острых массивных скал.
Я, что есть мочи, задвигала руками и ногами, но ни на миллиметр не продвинулась, сопротивляясь бешенному течению. Происходило что-то необъяснимое, ненормальное, но анализировать времени не было, весь психический и физический ресурс сосредоточился на главном – спасти свою жизнь. Хотя мысль о спасении даже на маленькую толику не была подкреплена реальностью. По собственному прогнозу, в ближайшие пару минут меня ожидала кошмарная кончина от удара о скалы или на дне неизвестного беснующегося водоема.
В округе послышался высокий пронзительный визг. Будто бы птичий. Он был настолько громким, что его не заглушал даже грохот прибоя, врезающегося в каменные глыбы. В полноголосой интонации отчетливо прослеживались ноты гнева, ярости и почти человеческий надрывный вопль, полный боли. Крики неведомых птиц где-то впереди стихли так же резко, как и появились, а потом облака прижались вплотную к воде. Глаза застелила сплошная белесая пелена, словно что-то сверху ее всколыхнуло, заставив опуститься ниже.
“Оно и к лучшему – промелькнуло в голове – хотя бы не увижу какой из обломков скалы станет моей надгробной плитой.”
Позади, где-то совсем рядом, послышался звучный шлепок о воду. Я взвизгнула и попыталась обернуться, чего, разумеется, не вышло, но даже акула сзади, наверное, напугала бы меня меньше. Прямо перед моим лицом под хлесткими воздушными порывами, расступилось марево, и из ниоткуда показались гигантские крючковатые птичьи лапы. Они спикировали прямо в воду, обхватив меня острыми загнутыми когтями за плечи и, словно я ничего не весила, вытащили из воды, поднимая в облака. По моей щеке полоснуло жесткое упругое перо громадного крыла второй птицы, тоже выхватившей что-то, перекатывающееся по волнам.
“На этот раз точно конец.” – В голове пролетела шальная мысль о том, что разбиться в один шлепок о скалы было прекрасным вариантом смерти. Внезапным, почти безболезненным на фоне совершенно жуткой перспективы быть живьем разодранной на куски птенцами монстра-великана, у которого только что случился очень удачный улов на пятьдесят пять килограммов.
Сказать, что я была на грани потери рассудка, ничего не сказать. Надо мной раскинулись огромные черные крылья. Я не понимала ни где я, ни что за тварь меня тащит, а предположения о том, чем это может все закончиться были неутешительно прозрачны. Мне хотелось кричать, но смысл отсутствовал, как и в попытках вырываться. Все равно умру от падения.
Мощные гребки крыльев, наконец, подняли нас над облаками и белые клубы волнами отхлынули в стороны. Птицы поднимались все выше, и бесконечный туман внизу начал казаться настоящим белым океаном, окружавшим сушу. Голова закружилась то ли от перепада давления на высоте, то ли от осознания собственного положения. Кажется, я все еще находилась на стадии отрицания, судорожно придумывая, как буду бороться с птенцами-переростками и их родителями.
“Может я, как Гулливер, попала в мир гигантов? Стоп. Что за чушь?! Я молодая образованная женщина в здравом уме! Так… как бы не сойти с ума.”
Внезапно перед моими глазами вырос город. Самый настоящий человеческий город! Только не современный, а будто выстроенный по мотивам готического средневековья.
“Это еще что?!”
– Помогите! – Не своим голосом заорала я. – Люди! Кто-нибудь!
По улицам действительно сновали люди, но, кажется, им не было до меня никакого дела, как и до монстров, которые в любой момент могли утащить их самих. Рвала глотку, прося о помощи, я недолго. Птицы подняли меня над остроконечными шпилями высоченного замка, одна из башен которого заканчивалась широкой площадкой. Когти разжались в метре над гладкой каменной поверхностью, и, едва я рухнула на нее, тут же подскочила на ноги, ошалело осматриваясь в поиске путей для побега.
Оказалось, вместе со мной из воды птицы выловили еще одного человека. На площадку упало обнаженное неподвижное мужское тело.
“Этому повезло меньше. Тварь прикончила его прямо на ходу. Что делать? Не знаю как, но я буду бороться за жизнь! Буду биться до конца!”. Я еще раз пробежалась глазами вокруг, но ничего похожего на оружие или хотя бы палку не обнаружилось.
Только сейчас заметила, что у дальнего конца площадки, выходившего из башни, была расположена высокая двустворчатая дверь. У нее стояла пара стражей при мечах и луках, но в руках они держали что-то другое. Мужчины быстрым шагом направились в сторону птиц. Самоубийцы ненормальные. Я, окончательно перестав что-либо понимать, перевела взгляд на тварей. Они, к моему удивлению, не нападали. Более того, оказалось, что и птицами, в полном понимании, существа не являлись!
Передо мной двумя исполинскими статуями величественно замерли два грифона. Орлиные головы, крылья и передние лапы сочетались с задними львиными конечностями и длинными хвостами с кистями. Перья на головах и шеях плавно перетекали в лоснящуюся шерсть. Один грифон был черного цвета, второй золотисто-рыжий.
– Твою ж… − Вырвалось у меня.
Воплощенные мифические существа, совсем реальные, выглядели могущественно и сурово. Один из них смотрел на меня в упор, и в его орлиных глазах полыхало безжалостное презрение. Я перепугалась, не набросится ли он сейчас, хотя отойти назад не смогла, парализованная происходящим.
К этому времени подоспели стражи, и прямо на моих глазах грифоны начали уменьшаться, плавно перетекая в другую форму – человеческую. Крылья втягивались, клювы тоже, глянцевые перья превратились в кожу. Я почувствовала бешеный скачок своего сердца где-то в горле, породивший звон в ушах, в глазах потемнело. Очнулась я, снова лежа на каменном полу. Передо мной стояли двое совершенно голых молодых мужчин. Их волосы метал ветер, а сами они выглядели, как скульптуры античных героев.
С этого момента моя вегетативная нервная система отказалась выдавать привычные реакции и я, не стесняясь чужой наготы, просто уставилась на них, от потрясения не в силах вымолвить ни слова. Мужчины подошли к лежавшему рядом телу и, присев, осмотрели его.
– Вот харсак… Упокой Аристей его душу… – Сказал тот, чьи волосы и аккуратно стриженая борода, переплетенная в узкую косичку с крупной черной бусиной на конце, при перевоплощении из золотистого грифона стали темно-рыжими, как многолетняя ржавчина. Второй только хмыкнул, нахмурившись.
Взяв из рук стражей одежду, оба мужчины принялись натягивать ее на себя. Черноволосый облачился в синего цвета шелковую рубаху с воротником стойкой и серебряной оторочкой. На ноги надел прямые брюки с серебристыми лампасами и остроносые сапоги с металлическими наконечниками. Поверх рубахи на плечи он накинул удлиненный графитовый жилет. Подпоясал толстым ремнем с пряжкой в форме орла. Так же мужчина взял с золоченого подноса перстни с черными жемчужинами и нанизал их на пальцы. На вид ему было около тридцати, а вот второй казался старше лет на десять. Одежда медноголового отличалась по цвету. Темно-коричневая с красными лампасами. Колец не полагалось. Первый подошел ко мне вплотную, застегивая пуговицу на манжете и жестким ровным тоном отдал приказ:
– Убить.
– Что?! – Опешила я одновременно от ужасающего приказа и факта, что грифон говорил на понятном мне языке. Вновь поднялась на дрожащие ноги, но, даже вытянувшись во весь рост, я едва равнялась с плечами обоих мужчин.
Вообще, надо сказать, одна их комплекция давила на меня. Оба рослые, широкоплечие, с рельефными торсами и удлиненными конечностями. Даже одежда не скрывала их мужественные фигуры. Такие тела могли иметь только беспощадно истязающие себя в зале культуристы и, очевидно, грифоны. Движения мужчин были скупы, но грациозны. Черный буравил меня острым непроницаемым взглядом изумрудных глаз.
Мою грудь сдавило от испуга, а частое прерывистое дыхание обещало паническую атаку, но я собралась и сипло выдавила:
– Я ничего не сделала. Вы не имеете права прикасаться ко мне! Вообще, я случайно здесь оказалась. Вы сами выловили меня из воды! Все это какой-то бред, я не понимаю, что происходит…
– Происходит то, что ты, иноземка из мира за зеленым туманом, убила правителя Аскелаза.
– Убила правителя?! – Опешила я. – Да вы издеваетесь! Я сама чуть не погибла в воде, а потом на скалах! Я понятия не имею ни о том, кто ваш правитель, ни о том, кто вы сами и вообще, не представляю, где я сейчас нахожусь! Я гуляла по парку и уронила телефон в ручей!.. Подо… Вы сказали зеленый туман?.. В этом проклятом овраге был зеленый туман! – По моей коже пробежал холодок.
Кажется, я когда-то читала статью о Голосове овраге. Что-то с ним было не так. Все четверо присутствующих внимательно смотрели на меня, но на их лицах не отражалось ни единой эмоции. Ни удивления, ни сочувствия, ни, тем более, желания помочь. Черноволосый наклонился к моему лицу так близко, что его гневное дыхание, вырвавшееся из тонких, но раздувшихся ноздрей, обожгло мне кожу. Он крепко сжал в кулак мою промокшую куртку на груди, притянув к себе вплотную.
– Ты убила моего отца и понесешь наказание. Немедленно. – Свирепо, делая отчетливые расстановки пауз между словами, произнес он. Тонкая верхняя губа мужчины слегка приподнялась в оскале, являя полосу идеально ровных зубов. Я дернулась.
– Подожди, Гэбриэл. – Подошел второй. – Нужно разобраться в произошедшем. Девчонка правда выглядит потерянной. Не уверен, что она убила правителя Эйтаху. – С сомнением произнес медноволосый, изучающе рассматривая меня. Я быстро закивала головой в подтверждение спасительной теории.
– Ее подослали косолапые. Мы выловили ее прямо на границе. – Раздраженно покосился на меня, как теперь мне стало известно, Гэбриэл. – Похоже, они считают, что не смыли кровь Ролодара кровью Левана. Хотят еще. Вот и отправим им обратно их мертвую подосланку. Они не получат больше ни капли крови грифонов, ни миллиметра нашей земли.
У меня внутри все содрогнулось, и я кинула молниеносный взгляд на медноволосого, ища поддержки, которая ко мне лично не имела никакого отношения, но хотя бы один из мужчин рассуждал в моих интересах.
– Ты теперь правитель Аскелаза, Гэбриэл, бесспорно. И в твоей власти прикончить ее прямо здесь и сейчас. Но нет никаких доказательств, что убила твоего отца она… Взгляни на ее одежду. Она не похожа ни на что из нашего мира. Разве что так стали одеваться на Континенте.
– Мы выловили их вместе. В двух метрах друг от друга. – Не разжимая гневно стиснутых челюстей, настаивал черноволосый.
Мои аргументы, очевидно, в судьбоносном диалоге ни кого не интересовали.
– Я не увидел на теле правителя следов оружия. Возможно, его сначала отравили, а потом утопили… Нужно вызвать следователя с Континента.
– Следователя… Никогда не понимал ни своего отца, ни тебя Ацэр. Якшаться с людьми… С этими отродьями из зеленого тумана.
– Здесь есть такие же люди, как я?! – В общей хаотичной картине происходящего забрезжил луч надежды. – Вызовите следователя! Я расскажу, как было! Я никого не убивала, клянусь! – Я инстинктивно подняла вверх обе ладони, но мужчины продолжали игнорировать мое присутствие.
– Я уважаю тебя, Гэбриэл, и твои решения, но помню и о своих обязанностях. Если она ни при чем, значит настоящий виновник останется на свободе. Если цель убийцы − изничтожить правящий род, он постепенно подберется к тебе, как к твоему отцу. К тому же, представь, какие последствия может повлечь смерть пришлой, когда о ней прознают на Континенте. Ты ведь знаешь, что их волховка сильна… Она не только держит в узде кровавую чуму… Я не хотел бы продолжать этот разговор здесь при чужачке.
– Ты слишком труслив для советника правителя и начальника стражи, Ацэр… Даю месяц. Если по истечении этого времени следователь не докажет ее невиновность, приговор ты знаешь.
Медноволосый едва заметно кивнул, явно не разделяя мнение своего оппонента. Тот же развернулся и широкими шагами направился к выходу. Перед ним, еле успевая, неслись стражи, торопясь открыть правителю дверь.
– Позовите управителя. Пусть займется телом отца. – Рявкнул он и скрылся за металлическими створками.
– Ну, что ж… − Проводив взглядом Гэбриэла повернулся ко мне начальник стражи Ацэр. – Как твое имя?
– Настя. – Робко пролепетала я.
– Идем, Настя. – Бесцветно ответил он и последовал к башне.
Я на негнущихся ногах пошла за ним. Сразу за дверью начиналась винтовая лестница приблизительно в три этажа вниз. Считая шагами выходящие из стен ступени, я пыталась понять, повезло ли мне, что мою казнь отложили, и я все еще жива или через месяц меня все равно прикончат? Нужно было что-то делать. Терять время, разбираясь в происходящем, я не собиралась, поэтому решила найти способ снова выплыть в океан в то место, откуда меня выловил грифон. Раз через воду и туман я сюда попала, значит и выход там же.
Оканчивалась лестница круглым помещением с узкими окнами и темным коридором в одной из стен. Факелы, подвешенные в кольцах на каменной кладке, сейчас не горели, а в центре на полу разноцветные лучи дневного солнца нарисовали красивый орнамент из переплетающихся орлов, львов и шипастых цветов. Я подняла глаза вверх. Крыша башни была плоской, выложенной витражом.
– Нравится? – В голосе начальника стражи проблеснули неожиданные нотки заинтересованности.
Я молча кивнула, будто хоть единое произнесенное слово могло сыграть против меня.
– Лучше бы тебе никогда не видеть этого узора… Но раз уж так случилось…
Ацэр продолжал стоять на месте, заложив руки за спину. Я замялась, не понимая, чего мы ждем и прежде, чем, осмелев, собралась задать вопрос, из темного коридора послышались многочисленные шаги. Сначала вышел один из стражей, что спускался за прислугой по приказу Гэбриэла. За ним управитель. Иссохший сутулый мужчина с обветренным лицом, на вид даже больной, и следом пол дюжины слуг. Все спешно затопали по лестнице, мимоходом отвешивая поклоны Ацэру. Последним на ступеньки поднялся молодой парнишка лет семнадцати.
– Салас! Поди сюда.
Парень послушно подошел и встал между мной и начальником стражи, ожидая дальнейших указаний.
– Отведи эту иноземку к Госпоже Тайанэль. Скажи, что это мой приказ. Пусть найдет ей какое-нибудь занятие, чтобы отрабатывать еду и койку, пока ее не казнят либо не отправят на Континент.
Я опешила, так как ожидала, что меня отправят в тюрьму, но, чтобы не спугнуть мелькнувшую удачу, не стала выяснять причин такого решения. Парнишка покорно кивнул и, посмотрев на меня с явным пренебрежением, даже учитывая свой статус слуги, махнул рукой, веля следовать за ним.
– А ты ни ногой с острова, пока не закончится следствие! Иначе понесешь наказание раньше, чем для того найдут основания! − Обстоятельно предупредил Ацэр и зашагал в сторону лестницы, ведущей на взлетно-посадочную площадку грифонов.
Мы шли по тускло освещенному коридору-перешейку, соединяющему две башни между собой. Я, хлюпая набравшими воду сапогами, приблизилась к стене с редким окнами и оценила, что нахожусь на высоте не меньше, чем двадцатиэтажного здания по меркам обычных человеческих построек. Лжеокеан из тумана вокруг суши перемещался мягкими белыми волнами, то редея, то сгущаясь, и стелился до самого горизонта.
Коридор вывел нас на огражденную площадку внутри другой башни, и мы начали спуск по лестнице, идущей вдоль стены. Идти приходилось друг за другом по узким высоким ступеням. Насколько я понимала, башня состояла из ряда жилых комнат, расположенных друг над другом, а лестница связывала их между собой. По пути нам встретилась пухлая служанка с подносом в руках. Утонченный чайный сервиз устойчиво держался на гладком металле, несмотря на резвый бег женщины, и не издавал ни единого бряцающего звука. Служанка, плотно прижимаясь в узком проеме сначала к моему провожатому, а потом ко мне, виртуозно пронесла посуду с кипятком над нашими головами и так же проворно продолжила свой бег. Должно быть, сказывался многолетний опыт работы.
– Я слышала, тебя зовут Салас? – Прервала тишину я. – А меня Настя.
Парень покосился на меня, но продолжал молчать, сохраняя при этом важный вид. Я решила воспользоваться самым простым психологическим приемом, открыться первой, чтобы расположить к себе собеседника и, не смотря на его показное игнорирование, продолжила:
– Знаешь, я оказалась здесь случайно… Что это за место?
– Не задавай глупых вопросов, чужачка, – грубо брякнул мой проводник.
– Меня обвиняют в чудовищных вещах. По ошибке. Я просто пытаюсь во всем разобраться.
– Раз обвиняют, значит поделом тебе! – неприветливо отрезал парень.
– Я уверена, что ты хороший человек, Салас, – с минуту выждав, продолжила я. – У тебя есть семья, родители? У меня тоже есть семья. Я попала сюда из мира за зеленым туманом. Там остались мои родные, они ждут меня, понимаешь?
– Мой отец продал меня в служение правителю Эйтаху, когда разорился, чтобы тот покрыл его долги перед Континентом, – мрачно констатировал Салас.
Я поджала губы. Разговор явно не задался. Еще немного поразмыслив, решила попробовать с другого конца.
– У вас, наверное, процветает рыбный промысел?
– Процветает. Хотя это и не твое дело, иноземка.
– Видишь, ты и сам понимаешь, что я здесь чужая… Экхм… Интересно, каждая семья в отдельности занимается рыбной ловлей или есть какой-то ангар с арендными снастями и… лодками?
– Ты чего удумала? – угрюмо произнес парень, сдвинув брови.
– Да ничего! Просто я раньше не бывала в таких местах и временах! Интересно узнать, как все устроено! Какой сейчас год?
– Аристей… – утомленный моими расспросами, выдохнул Салас. – Да никто уже и не припомнит сколько времени прошло от рождения Вероники!
– Вероники? – переспросила я, не сдержав смешок. Наверное, кто-то вроде нашего Христа.
– Ох, и глупые вы там за туманом! – всерьез рассердился Салас.
– Так, а кто она, эта Вероника?
– “Приносящая победу” по имени, и по судьбе так случилось!
Мы вышли в нижнюю комнату. Огромную и идеально квадратную. Это была гостиная или приемная. Во тьме высокого потолка тонуло несколько канделябров, отблескивающих черной слюдой и пестрящих длинными свечами. Повсюду стояли обитые темно-бордовым бархатом пуфики и маленькие столики на кованых ножках. В нише одной из стен располагался камин с аккуратно сложенными дровами. В верхушках мутноватых толстостекольных высоких окон, почти полностью завешенных плотными шторами, были выложены витражи. И снова тема грифонов. Однозначно себя правители очень любили и чтили, что не удивительно. В помещении сохранялся приятный полумрак, создавая ощущение сакральности и тайны.
– Не отставай, – бросил Салас, когда я замешкалась, рассматривая интерьер в готическом стиле. Нагнала его на выходе. Парень распахнул дверь, и мы оказались на просторной террасе из черного мрамора, с которой вниз вели еще несколько рядов, отражающих солнечные лучи, ступеней. В лицо ударил белый свет, больно жгущий глаза после тенистых комнат дворца.
– Так что там с Вероникой? – возобновила я прерванный разговор, скользя взглядом по открывшемуся впереди за пустынной площадью городу, выглядевшему, как одна сплошная историческая достопримечательность. Графитового цвета каменные стены особняков заканчивались остроконечными крышами. Окна и двери были сплошь узкими и вытянутыми. Практически в каждом здании “роза” витража. За арками, ведущими во дворы, проглядывали зеленеющие сады.
– Ты пришлая. Зачем тебе знать это?
– Салас, тебе что, совсем не знаком живой интерес? Я очутилась в новом месте, для меня необычно все, к чему ты привык.
Паренек пожал плечами:
– Видно так оно и есть… В общем… Раскол между грифонами и медведями произошел давно. Враждуют наши кланы издревле.
– Кланы? – уточнила я. – А что за медведи? Настоящие или оборотни, как грифоны?
– Как грифоны, – утвердительно закивал Салас. – Сильнющие − страх! На задние лапы встанет, с любым грифоном сравняется. Не говоря уже о более тяжелом весе! Но у наших – крылья! Тоже себя в обиду не дают, да и потрепать косолапых хорошенько успевают!.. – он сделал небольшую паузу, во время которой я, прокручивая в голове услышанное, еще раз попыталась выявить у себя признаки прогрессирующей шизофрении. Вроде бы сознание было ясным, а все происходившее вполне реальным. Между тем, Салас продолжал:
– Остров поделен на две части и соединен перешейком. Всегда так было. Одна часть наша, вторая принадлежит медведям.
– Мы на острове? – подняла брови я.
– Можно сказать, что да. Так мы величаем нашу гору. Она выходит со дна океана и раньше, до смерти Вероники, вода поднималась к вершинам. Говорят, ладьи заходили в пристань там, где сейчас пастбище. Теперь на ее склонах туман стелется и нечисть бродит.
– Нечисть?! – мое лицо перекосило недоумение.
– Ну да. Вампиры.
– Да ладно, – расплылась в улыбке недоверия я. Салас молча на меня смотрел со всей серьезностью. – Что, честно?! Настоящие вампиры?! Еще скажи, граф Дракула!
Парень замотал головой:
– Граф Алазар.
Наверное, у меня начался нервный припадок или просто психика сбрасывала перенапряжение, я расхохоталась, как ненормальная. Громко. Запрокинув голову назад.
Салас смотрел непонимающе.
– Чего ты усмехаешься, твои сородичи ведь.
Веселье мгновенно улетучилось, и я поперхнулась собственным смехом:
– В смысле, мои сородичи?!
– Вампиры – это первые из пришлых. Вас еще с начала времен на Континент выкидывает. Разумный народ там не живет, по тем землям ходит зараза. Некоторые из ваших подцепили ее. Тела умертвились, а сами они стали кровью питаться.
Я замолчала, осмысливая услышанное. Надо скорее делать ноги отсюда, а иначе это действительно плохо кончится.
– Надеюсь, не к ним меня отправят, если оправдают?
– Не, там же и нормальные есть, как ты, – и Салас тут же сморщился, усомнившись в собственном заявлении о моей адекватности. – Волховка древняя нашла способ остановить распространение заразы. Всех заболевших попытались излечить, но не вышло, помешали какие-то мутации… Отселили их на самый непригодный для житья участок и отгородились двумя стенами: каменной и магической. С одной стороны она прилегает к горе, с другой лежит до самого океана. Знания защитные волховки из поколения в поколение передают своим дочерям. С их помощью удерживается ограда от кровососов. Питаются эти гады зверьем, а кому удается до острова доплыть, на наших охотятся, в тумане засады устраивают. Но не часто. Грифоны и медведи патруль ведут каждодневный. Не дают тварям подобраться к населению. Ипостаси-то имеют только правящие и к ним приближенные. Обычным жителям острова вампиров не одолеть и не спастись от них.
