Эйва. Дочь северного ветра

Глава 1

Пробуждение вышло странным… Меня знобило, мысли были тягучими и вязкими словно патока и что-то больно жалило лицо. С трудом, справившись с непреодолимым желанием, продолжить спать, чуть приоткрыв глаза, я отрешённо смотрела на невероятно голубое небо, по которому быстро, обгоняя друг друга, проплывали сизые облака. Парящие ажурные снежинки, кружа незатейливый танец под музыку пронизывающего холодного ветра, приземляясь на ничем не прикрытую кожу, перестали таять, собирая, на моих щеках, носу и ресницах белое покрывало. Где я и как оказалась среди этого безумства холода и белоснежного кошмара, я не знала. Но понимала одно, если останусь лежать – погибну.

Подняться было нелегко, тело сопротивлялось, отказываясь подчиняться, а голову, стоило её только чуть сдвинуть, прострелила невыносимая боль. Превозмогая слабость в теле, мне всё же удалось перевернуться на живот и подняться на четвереньки. От небольшого усилия по левой руке тут же побежал тёплый ручеёк крови, а затылок немилосердно заломило.

– «Выступ!» – паника захлестнула меня мгновенно, стоило лишь только оглядеться. Повсюду, куда ни посмотри, виднелись ледники, покрывающие вершины гор и скалы. Белые, заснеженные, суровые, они стояли сплошной стеной и не было и намёка на живое. Медленно борясь с головокружением и слабостью, я подползла к краю небольшого выступа, грозящего стать моим последним пристанищем, судорожно выдохнула. Два тела… с неестественно вывернутыми конечностями, два тёмных пятна среди острых ледяных кольев. Вниз не спуститься…

С трудом поднялась на ноги, обхватив себя руками, я попыталась согреться. В волосах замёрзли капли воды, одежда задубела от холода. Пронизывающий ветер свистел в ушах и леденил душу. А мысли о том, как можно спастись, сменялись полным отчаянием. Я в западне, вокруг меня лишь лёд, снег и скалы.

– Верёвка… – обрадованно просипела, заметив, тёмную полосу на белом фоне, которую очередным порывом ветра выбросило из-за нависающей надо мной скалы, я тут же поспешила её схватить. Вцепившись в размочаленный обрывок, от которого теперь зависела моя жизнь, я несколько раз его дёрнула, рвано выдохнув – держалось крепко.

Подпрыгнув, схватилась за неё, как можно выше, подтянулась остатками быстро убывающих сил, замерла, покачиваясь под порывами ветра. Я понимала, что, болтаясь на ледяном ветру, легко замёрзнуть и снова рухнуть вниз. Поэтому заставила себя сделать ещё одну мучительную попытку подняться хоть немного, раз за разом перехватывая верёвку. Пальцы с трудом разжимались, от холода я почти не могла двигаться, примерзая к верёвке между небом и землёй и едва не теряла сознание. Уплывая мыслями туда, где я сейчас должна была находиться. Воргольские скалы, куда мы ежегодно приезжали на фестиваль. Туда, где тепло, где друзья и Сашка, где пылающие костры и песни под гитару. Тогда почему я здесь? Помню, лишь как перещелкивала карабин, после испуганный крик участников и меня поглотила темнота.

– Поднимайся, – беззвучно приказала сама себе, нечеловеческим усилием мне удалось оторвать от верёвки одну руку и перехватиться повыше. Движение отозвалось болью во всём теле и вывело меня из состояния оцепенения. Стараясь не обращать внимания на противную слабость, подтянулась, освободила вторую руку и снова перехватила верёвку. Тут же почувствовав, как тёплый ручеёк крови, стекая по руке, впитываясь в застывшую рубаху.

Подтянувшись ещё немного, стараясь не обращать внимания на безумную боль, я с тоской смотрела на ещё такой далёкий край.

– Мне никогда не выбраться наверх. Так, просто отпусти верёвку и всё закончится. Я даже не почувствую ничего… – беззвучно проговорила потрескавшимися от холода губами, усилием воли сжав зубы до скрежета, снова подтянулась, прогоняя безнадёжные и отчаянные мысли прочь.

– «Не сдавайся! Двигайся!» – перехват, подтянулась, не останавливаясь и не отдыхая, я поднималась к вершине. Моё тело протестовало волнами боли, ветер и холод объединили свои усилия, стараясь замедлить движения. Но я продолжала перехватывать верёвку, подтягиваться, снова поднимать руки, одну за другой. Стиснув зубы до скрипа, я подняла голову, ещё не осознавая, что край выступа прямо надо мной. И удвоив силы, наконец достигнув края, пошарив рукой, найдя упор, втащила себя на козырёк.

Некоторое время я неподвижно лежала, глядя в небо, полускрытое облаками. Измученная, содрагающая от боли. Я мечтала лишь об одном, закрыть глаза, а открыв увидеть серые глаза Саши…

Но отдыхать нельзя, мой путь ещё не закончен. С трудом поднявшись на ноги, ладонью заслоняя лицо от порывов холодного ветра, я огляделась. Оледенелые горы и снег, много снега, под ногами он был окрашен в розовый и ярко-красные цвета…

Очередной порыв принёс снежный вихрь, в просветах белой пелены внизу этого плато мелькнули тёмные пятна хижин, наконец указав мне верный путь. Тяжело ступая, то и дело падая под шквалами ледяного ветра. То скатываясь по заснеженному склону, то переходя на бег, подгоняемая в спину сменившей направление пургой, будто бы подталкиваемая ей, чтобы я быстрее схоронилась от разбушевавшейся непогоды. Борясь с тошнотой, пытаясь заслониться от обледеневших прядей волос, которые словно иглами секли моё лицо. Я упорно шла к домам… шаг за шагом приближаясь к долгожданному спасению…

– Эйва! – неожиданно громко раздался истошный женский визг справа, заставив меня обернуться, рассеяно отметить, что я уже иду вдоль невысоких каменных хижин.

– Эйва! Держите её! – рыкнул мужской голос, следом полный ненависти второй:

– Убить!

– Нет! Ведём к вождю, – возразил третий и меня тут же подхватили, грубо дёрнув за шиворот, потянули в сторону большого здания.

– Я не Эйва… – просипела, с трудом сообразив, что обращаются ко мне, но хлёсткий удар по лицу, отчего моя голова резко дёрнулась назад, заставил смолкнуть, а зло брошенные слова повергли в ужас.

– Молчи, ты убила моего сына! Вождь решит твою судьбу.

– Ты ранила Груда, – зло прошипели рядом.

– Я не…, – ещё один болезненный удар и меня поглотила спасительная темнота.

– Нет, мы не будем ее убивать! – громкий рык мужчины, окончательно выдернул меня из пограничья сна и яви, но открывать глаза я не спешила. Сознание было мутным, мысли плавно ворочались в голове. А боль, казалось, только усилилась, руки, ноги, лицо жгло и кололо, в затылке пульсировало, и противная слабость не спешила меня покидать.

– Она враг! Дочь нашего врага! – неистово закричала женщина, в её голосе слышалась боль и отчаяние.

– Грон не отступится, надо прекратить эту многолетнюю войну. Иннес начал её, нашему клану и завершать!

– Как? – заголосили несколько мужских глоток. От их яростного крика я испуганно вздрогнула, чуть приоткрыв глаза, увидела над собой тёмный деревянный потолок. Подняться или даже повернуть голову сил уже не хватило, и я попыталась позвать на помощь, но из горла раздался лишь хрип.

– Кровные узы, – проскрипел старческий голос, своими словами прекратив не недовольный гомон, – Арран не будет нападать на племя, породнившееся с ним.

Тишина радовала мою чумную от невыносимой боли голову недолго, снова раздался взбешённый рёв, в котором невозможно было разобрать ни слова. Вслушиваясь в крики полные ненависти, я думала лишь об одном: «Что это за место такое, где избитой, раненой девушке не оказали первую помощь?»

– Она враг! Она убила Балоха! И вы хотите принять её в наш клан! – кто-то взревел, что-то треснуло, раздался противный звон.

– Эйва не посмеет! – рявкнули в ответ, – иначе будет навеки проклята Вхагаром!

– Я всё решил! – низкий с хрипотцой голос повелительным тоном прекратил дальнейший спор, после этих слов меня грубо подняли на ноги, кто-то сильно сжал мою ладонь, чиркнув ножом по внутренней её части, забормотал.

Странно, но боли от пореза я не почувствовала, как и не видела, кто это сделал. От слабости ноги меня не держали, и я повисла на чьих-то руках, отрешённо сквозь мутную пелену наблюдая за происходящим. Неясные тени, недовольный рокот, моя покалывающая ладонь сплелась с чей-то большой и горячей, поднесённая ко рту чашка, глоток тёплой и противной на вкус жидкости, которая совершенно не утолила жажду и долгожданная темнота…

Глава 2

– Ещё глоток, – произнёс женский голос, заботливо убрав прядь с моего лица, – лучше?

– Нда… спасибо, – просипела, наконец сфокусировав зрение, увидела склонившую надо мной старушку, – кто вы?

– Мораг – улыбнулась женщина, подставив чашку к губам, – травы ведаю.

– Спасибо, – поблагодарила, осторожно, боясь вновь ощутить невыносимую боль, повернула голову набок.

Несколько дней прошли в бреду. Помню, что просыпалась, что-то пила, слышала незнакомые голоса. Кто-то будто я ничего не весила, с лёгкостью держал меня на весу, пока с меня стаскивали обувь, одежду и натирали вонючей мазью. Но кто всё это делал, я не видела, всё плыло перед глазами, а в голове не было ни одной мысли, звенящая, пугающая пустота.

Но сегодня ещё не открывая глаза, я вдруг явственно ощутила запах дерева, травы, парного мяса, чего-то кислого и хвои… её аромат был везде. Терпкий, въедливый, раздражающий.

– Тебе надо поесть, – проговорила Мораг, прерывая мои смутные воспоминания, – бульон ещё тёплый.

– Где я? – пробормотала, настороженно осматриваясь. Небольшая сложенная из ошкуренных потемневших от времени брёвен изба. Потолок с поперечными балками, казалось, даже лёжа можно с лёгкостью достать рукой. На стенах гроздьями висели пучки трав, ягод и кореньев. Три деревянных полки заставлены горшками и бутылками. Массивный стол, рядом два колченогих табурета, печь сложенная из кирпича, труба которая выходила в стену и небольшое окно.

– В клане Кархайг, – ответила ведунья, с сочувствием на меня взглянув, проговорила, – давай помогу.

– Клан? – непонимающе переспросила, чуть приподнимаясь, борясь с головокружением и тошнотой.

– Долго лежала, – улыбнулась Мораг, поправив подушку за моей спиной. – сейчас бульон с сухарями принесу.

– Мораг… а я кто? – чуть замешкалась, прежде чем спросить, с некоторой отрешённостью разглядывая не свои руки.

– Эйва – любимая дочь Аррана, вождя клана Суин, – не выразив удивление, произнесла ведунья, подав чашку с бульоном.

– Эйва…, – рассеянно повторила незнакомое мне имя, мысленно проговорив своё: «Влада. Я Влада»

– Пей, тебе силы потребуются, – ласково проговорила Мораг, положив на одеяло несколько сухариков, – после, отвар выпьешь.

Взяв один, я молча обдумывала услышанное. Странные имена, кланы, вожди всё указывало на то, что я погибла и моя душа, каким-то непостижимым образом попало в тело Эйвы. Конечно, я слышала теории о переселении душ, но никогда не думала, что это, может, случиться со мной.

– Мораг, я правда… убила кого-то? – потрясённо пробормотала, вдруг вспомнив яростные крики людей.

– Тяжело тебе придётся, люди быстро забывают свершённые ими обиды, но долго помнят своих обидчиков.

– Я ничего не помню.

– Может это и к лучшему, – сказала старушка, забирая чашку с остывшем бульоном, к которому я так и не притронулась, – я расскажу о клане Кархайг, ты должна знать о своём племени.

– Ты говорила мой отец – вождь племени Суин?

– Пять дней прошло, как ты стала женой Агнара, – после её слов, воспоминания лавиной обрушились на меня, мелькая неясными образами и рваными фразами: изнуряющий подъём по верёвке, крики ярости и боли, слова о кровных узах, порез…

– Скоро заживёт, – поспешила заверить ведунья, заметив мой очумелый взгляд на ладонь, – рана на плече затягивается, на голове дольше заживает. Я сказала вождю, что не меньше пятнадцать дней у меня будешь.

– Осталось десять, – рассеянно проговорила, с опаской покосившись на дверь, где меня ждут полные ненависти взгляды.

Мораг промолчала, подала кружку с отваром пахнувшую сладким сеном и смолой. Дождалась, пока я выпью тёплую жидкость, помогла добраться до стоящего в углу ведра. И уложив на кровать, по краю которой лежала ароматная хвоя, занялась разбором трав. Глядя, как тщательно ведунья разбирает каждую веточку, по ей известным признакам, раскладывая по разным пучкам, я незаметно для себя уснула.

Очнулась я от тихого разговора. Мужчина, в голосе которого слышался повелительный тон, выспрашивал о моём состоянии. Хотелось посмотреть ещё на одного человека, которому я была не безразлична, но услышав последние слова, я передумала открывать глаза.

– Арран должен увидеть свою дочь живой, а после я запру её в своём доме.

– Ей лучше, но потребуется больше времени, – ответила Мораг, чуть помедлив продолжила, – Агнар, она ничего не помнит, даже своего имени.

– Почему? – слегка повысил голос мужчина, зло прошипев, – как такое случилось?

– После раны, что у Эйвы на голове – умирают, а она всего лишь память потеряла.

– Это пройдёт?

– Один Вхагар ведает, – ответила Мораг, в её голосе не было страха, лишь усталость.

– Пусть так, – задумчиво проговорил мужчина, послышался скрип отодвигаемого стула и вскоре надо мной раздался яростный шёпот, – тебе не удастся одурачить меня.

Через минуту дверь хлопнула, и я, наконец, смогла выдохнуть. Кажется, меня навестил муж, и он точно не рад нашему союзу.

– В твоих силах это изменить, – произнесла ведунья, будто подслушав мои мрачные мысли, – тебе нужно снять повязку.

– Мораг, почему мой отец напал на клан Кархайг?

– Давняя то история и свидетели той битвы покинули мир Эрин, – начала рассказывать ведунья, разматывая узкую полосу ткани на моём плече, – Иннес, предок Агнара холодной ночью напал на клан Суин. Неведома мне причина, бабка рассказывала, жадный был до чужого добра вождь клана Кархайг. Убил он тогда много… много крови было, Атроп смог отогнать в горы воинов, спас своё племя, да только жену и дочь не уберёг. С той поры с наступлением холодов, приходят воины племени Суин и мстят за гибель Прекрасной Эйвы.

– Эйвы?

– Отец так назвал тебя, именем женщины, которая возродила племя Суин.

– Арран, Атроп, Агнар…, – с трудом произнесла я непривычные имена, вдруг осознав, что говорю на незнакомом мне языке, в котором странно растягивают рычащие буквы.

– Сын, принявший дар Вхагара, получает имя вождя, – ответила Мораг, но я совершенно ничего не поняла.

– А Иннес?

– Он не был отмечен Вхагаром, оттого имя другое, – сказала ведунья, втирая в края раны, дурно пахнувшую, словно прогорклое масло, мазь, – не должен он стать вождём, бабка сказывала, что Атол, брат его младший утонул в реке, а больше у отца сыновей не было.

– Спасибо, – поблагодарила старушку, пытаясь осознать услышанное. Вхагар это бог, который отмечает детей, назначая их вождями. И за ними безоговорочно следует племя. Инесс предок моего мужа напал на племя Эйвы, это случилось давно, но каждый вождь клана Суин до сих пор мстит за гибель моей тёзки. Агнар хочет прекратить это многолетнюю вражду и женившись на мне, по их традиции стал кровником Аррану. Господи… как не сойти с ума, разбираясь в этом кошмаре.

– Мораг, я сколько лет прошло с гибели Эйвы?

– Двести лун.

– Лун? – с недоумением переспросила, окончательно запутавшись, – а лун это сколько?

– Семнадцать лемов, – улыбнулась ведунья, предупреждая мой следующий вопрос, ответила, – в леме двадцать четыре дня. Ты как ребёнок, приходится объяснять то, что дети учат в три луны.

– Угу, – задумчиво кивнула, мысленно повторяя услышанное.

– Тебя проводить в угол?

– Нет… да, – смущённо улыбнулась, чувствуя себя неловко, но сил подняться не было.

– Завтра воду нагрею и печь пожарче протоплю. В мовницу рано тебе ещё, но грязь с тела смыть надо, сразу легче станет.

После небольшой прогулки до угла и обратно, на которую ушли все мои силы, я с тихим стоном опустилась на кровать. Выпила очередной отвар, на этот раз с приятным ароматом чабреца, через пять минут осоловелым взглядом смотрела в небольшое окно, наблюдая, как парят белые пушистые хлопья, незаметно уснула.

Глава 3

– Эта от кашля, две ложки в кружку сыпешь и тёплой водой заливаешь, пусть ночь и день настаивается.

– А эта?

– Дурман, – ответила Мораг, чуть помедлив, – женщинам даю, когда дитё долго идёт. Воинам с ранами тяжёлыми… осторожно с травой надо.

– Эта чтобы дёсны не болели? – спросила, уводя разговор от опасной травы, заметив нахмуренный взгляд ведуньи. Мне не хотелось сердить или давать повод плохо обо мне думать единственному человеку, который не смотрит на меня с ненавистью в этом странном мире.

– Полоскать отваром надо, – улыбнулась старушка, продолжив обучать меня травоведению, я же всё старательно запоминала, полагая, что эти знания мне пригодятся. Да и чем ещё заняться в маленькой избушке ведуньи? Кроме как изучать травы, выспрашивать о мире Эрин и людях, живущих здесь и понемногу расхаживаться.

Прошло ещё три дня. Каждый я отмечала хвоинкой, воткнутой в мох между брёвен, со страхом ожидая выхода на улицу. Уверенная, что там за дверью тёплой избушки Мораг, меня встретят нерадостно. Достаточно вспомнить насупленные мохнатые брови мужчины, зашедшего к Мораг за сбором трав от болей в животе. Или кривую злобную ухмылку парня лет семнадцати, принёсшего ведунье молока и замёрзший кусок мяса.

– Эйва, брось в котелок крупу, – прервала мои мысли старушка, измельчая в ступе горсть семян.

Где лежит мешок с крупой, я уже знала, молча кивнула, осторожно поднялась на ноги, стараясь не делать резких движений, иначе снова закружится голова. Я прошла к небольшому ларю, вытащив из него тканевый мешок с гречкой, высыпала две горсточки на стол, принялась выбирать из неё мусор.

– Не люблю, когда на зуб попадает камешек, – пояснила удивлённой старушке.

В печи весело потрескивал огонь, тёплый свет двух ламп освещал небольшую комнатку, создавая уютную атмосферу. Едва слышное постукивание и шорох семян в ступе, умиротворяли. Странно, но сейчас мне было хорошо и покойно.

– Завтра уйду, сутки меня не будет, – проговорила Мораг, искоса на меня взглянув.

– Что-то случилось? – спросила, вдруг ощутив необъяснимую тревогу.

– Битэг время пришло, дите надо принять.

– А я?

– Ты сбор доделай, как я учила.

– А если придёт к тебе кто? Что я скажу, – проговорила, чувствуя, как меня захлестнула паника, – можно я с тобой?

– Куда? Силы сперва верни, и сотню шагов не сделаешь, – усмехнулась старушка, чуть помолчав, добавила, – люди знают, что меня не будет.

– Хорошо, – обречённо кивнула, ссыпала в ладонь выбранный из крупы мусор. Промыла гречу от грязи и пыли и только тогда высыпала её в котелок.

– Агнар присмотрит за избой, не бойся, – произнесла ведунья, пристально на меня взглянув, – слухи ходили – Эйва жестокий воин. Арран научил свою дочь убивать…

– Я не помню, – быстро проговорила, взяв из корзины морковь, предложила, – обжарим её на масле? Суп повеселей будет, а то синюшный вид не вызывает аппетит.

– Делай как знаешь, – ласково улыбнулась Мораг, продолжив своё неспешное занятие.

Сковорода нашлась быстро, масло тоже и вооружившись ножом, я принялась мелко крошить морковь и небольшую головку лука. Стащить с огня котелок оказалось не просто. Как ведунья, поднять нагретые ручки голыми руками я не могла. Пришлось поискать, чем можно ухватиться, тряпки, которой мы вытирали со стола, было недостаточно.

Мораг заметив мою растерянность, подсказала заглянуть в сундук и выбрать подходящий кусок ткани, при этом пытливо вглядываясь в меня. Ощущение, что я букашка под микроскопом не покидали меня с того самого момента, как я здесь очнулась… Взъерошив волосы, прогоняя мрачные мысли, невольно поморщившись от боли, задев рану на голове, я вернулась к печи.

В дверь постучали, когда в котёл с супом я сбрасывала пассированные овощи. От неожиданно громкого стука я вздрогнула, испуганно, уставившись на заходящего в избу мужчину. Дверной проём был слишком низким и ему пришлось наклониться, чтобы пройти. Не сводя взгляд с гостя, отряхивающего с одежды налипший снег, я поставила сковороду на стол. Вытерла руки о тряпку и осторожно сдвинулась к Мораг, понимая, что старушка навряд ли справится, вздумай ему наброситься на меня.

– Агнар? Три дня уж прошло, – произнесла ведунья, своими словами заставив моё сердце болезненно сжаться. От вдруг охватившего меня страха, ноги подкосились, и только усилием воли я осталась стоять.

– Уезжал, как она? – проговорил мужчина, наконец заметив меня за спиной ведуньи, удивлённо вскинул бровь.

– Лучше, но ещё слаба, – с улыбкой в голосе проговорила женщина, добавив, – суп будешь? Вижу продрог, горячая еда быстрее согреет.

– Буду, – кивнул Агнар, снимая с себя тёплую одежду, небрежно бросил её на пол, продолжая смотреть на меня. Я же словно загнанный зверёк в угол, следила за каждым его движением и не дышала.

– Эйва, подай Агнару и себе налей, – распорядилась ведунья, успокаивающе погладив меня по руке.

– Конечно, – ответила, сжав кулаки, больно впиваясь ногтями в кожу, сбрасывая оцепенение. Мысленно себе напомнив, что вождю клана Кархайг я нужна живой и невредимой.

– Я вижу ей гораздо лучше, – с усмешкой сказал мужчина, усаживаясь за стол, – Эйве пора вернуться в дом мужа.

– Нет, Агнар, девушка ещё слаба, – возразила Мораг, убирая травы со стола, – Эйва понемногу стала ходить, помогать мне и не забывай, что она как дитя и ничего не знает. Я учу её, а кто сделает это в твоём доме?

– Семь дней даю, – расщедрился мужчина, взяв ложку, утопил её в тарелке с супом, которую я перед ним поставила, озадаченно посмотрел на бульон.

– Отправлю к тебе, когда Эйва вернёт свои силы, – проговорила Мораг, продолжая настаивать на своём.

– Хм… ты хорошая ведунья и семи дней будет достаточно, – ухмыльнулся Агнар, запихивая в рот полную ложку супа, прожевав, проговорил, – вкусно.

– Эйва приготовила, – ехидным голосом сказала Мораг, поставив перед мужчиной чашку с лепёшками.

– Вкусно, – повторил Агнар, пристально на меня взглянув.

– Спасибо, – наконец смогла выдавить из себя хоть слово, медленно опустилась на табурет, разместившись как раз напротив мужа, сетуя, что стол слишком мал и мы сидим очень близко друг к другу. Украдкой поглядывая на мужчину, аккуратно утопила ложку в суп, набрав немного бульона, выпила. Агнар ел шумно, отламывая большие куски от лепёшки, поддевая им ломтики мяса, быстро проглатывал, словно не ел минимум сутки. Как только его тарелка опустела, не осознавая ещё свои действия, я вдруг поднялась из-за стола, устремилась к печи, вновь её наполнила.

– Кхм…, – кашлянул мужчина, коротко кивнув, снова принялся есть. Я же искоса взглянув на Мораг, заметила одобряющую улыбку на её лице, тихонько выдохнула.

Спустя десять минут с супом было покончено, Агнар отодвинув от себя тарелку, встал и неторопливо прошёл к выходу. Молча ни слова не сказав, надел шубу, вывернутую мехом внутрь, меховую шапку, покрытую капельками воды, и только тогда проговорил:

– Мораг, одного лема будет достаточно, чтобы Эйва вернула свои силы?

– Да, Агнар.

– Один лем, – подытожил вождь клана Кархайг, прежде чем покинуть избушку ведуньи.

– Двадцать четыре дня? Он разрешил мне остаться у тебя на двадцать четыре дня? – потрясённо пробормотала, стоило двери закрыться.

– Да, видно твой суп понравился, – лукаво улыбнулась Мораг, накладывая и себе.

– Спасибо, – поблагодарила женщину, с трудом сглотнув, появившийся в горле ком.

– Тебе всё равно придётся перейти в дом мужа.

– Я знаю, – задумчиво проговорила, подойдя к единственному окну, смотрела на кружащие в танце снежинки, добавила, – мне просто нужно время.