Хозяин устало потер глаза.
– Степан!
Темная тень неслышно вошла в комнату.
– Убедись, что данный господин больше никогда нас не побеспокоит.
Тень так же неслышно удалилась.
А мужчина, почему-то задумался о той участи, что постигла Патрика Грейфсона.
Глава 11.
После приезда Кевина дом оживился еще больше, если это вообще возможно представить. Луиза, когда увидела пасынка, целый час обливалась слезами, уверяя, что она счастлива и каждые десять минут порывисто его обнимала. Девочки подняли такой писк и визг, что Ральф, наконец-то допущенный в дом, прыгая вместе с ними, опрокинул чайный столик, разбив новый сервиз. Ханна тут же бросилась собирать осколки обратно на поднос.
– Это уже четвертый чайный фарфор, но кто считает? – мисс Мак-Грегор элегантно села в кресло, прикуривая очередную сигаретку.
– И ты разрешил, чтобы эта зверюга жила в твоем доме? Определенно мой брат меняется к лучшему, только чья это заслуга? – Кевин бросил короткий взгляд на Ханну, которая все еще подбирала фарфоровые осколки.
– Дитя, бросьте это, прислуга уберет. Мистер Бенсон, – лакей тут же заглянул в комнату на зов герцогини. – Уберите отсюда пса, ему определенно нужно погулять.
– Ханна, – за общей суетой Калеб обратился к ней так, чтобы никто не слышал. – Я вчера обещал вам сходить в старый особняк, но с этим придется подождать. Меня срочно вызывают в парламент. Вы не против отложить нашу поездку на пару дней?
– Конечно, – девушка не могла заставить себя посмотреть ему в глаза. События вчерашнего вечера были еще свежи в памяти. Их поцелуи, и, Ханна почувствовала болезненный укол в груди, миссис Магдалена Кэллевей. Вчера она набралась храбрости и ответила ей дерзостью на дерзость. Но придя в свою комнату, она почувствовала боль, опустошенность и собственную никчемность. Где ей тягаться с такой красавицей?
– С вами все в порядке?
– Боюсь, что вчера я совершила глупость.
– Вы про наш поцелуй?
– Нет, – она поспешно подняла взгляд от ковра, а ее щеки залил густой румянец. – Я… Об этом я не жалею. Вчера, когда вы остались разговаривать с мистером Грейфсоном в гостиной, я вернулась в бальный зал и столкнулась там с миссис Кэллевей.
Между его бровями залегла маленькая морщинка.
– Женщины бывают, не сдержанны в своих эмоциях, вы не должны воспринимать в серьез все то, что она вам наговорила.
– Скорее это я ей наговорила всякого, сама не знаю, что на меня нашло.
– Вы дали отпор Магдалене? Вот это что-то новенькое, – Калеба это явно позабавило. – Что же вы ей сказали?
– Можно я не буду говорить?
– Нельзя, я заинтригован.
Ханна набрала в грудь воздуха и на одном дыхании произнесла:
– Я сказала, чтобы она наслаждалась рубинами, как единственным даром от вас, ведь ваше сердце ей не получить. Простите меня! – она закрыла пылающее лицо ладошками.
Когда его теплые сильные пальцы сомкнулись на ее руках, она чуть вздрогнула. Он отвел ее ладони от лица, в его изумрудных глазах появился какой-то необычный блеск.
– Не стоит извиняться за правду,– она не могла отвести от него глаз, и, кажется, не могла вдохнуть. Просто стояла и смотрела на него так же, как он смотрел на нее.
– Милая, только посмотрите, сколько цветов вам прислали! Какая красота, – возглас Луизы из прихожей вернул их к реальности. – А это что за чудо? Три черных орхидеи без имени. Никогда не видела таких прекрасных цветов. Очень интригует! Намек прозрачен, кто-то определенно настроен очень серьезно!
Букетов действительно было много, Ханна даже не помнила этих имен, что были на карточках. Розы, альстромерии, орхидеи, астры, лилии, даже огромный букет тюльпанов, которых было не достать в это время года.
– Но от кого же все-таки эти орхидеи? И записки никакой! Знаете, вчера баронет Вилспи был вами очарован. Он вдовец, растит четырёх сыновей и у него свое имение в Хартфордшире.
Герцогиня еще долго не унималась, перечисляя возможных претендентов в мужья, и только голос Оливии смог ее отвлечь:
– Ох! Опять пошел дождь, боюсь, что сегодня придется остаться дома.
– За это я и не люблю Лондон!
Но тоска герцогини очень быстро прошла, во второй половине дня дом наводнили посетители.
Ханна в очередной раз удивилась тому, насколько быстро распространяются новости в Лондоне. Прослышав о возвращении брата герцога, самые именитые мамаши в компании своих незамужних дочерей заполонили их гостиную. Они продолжали приходить всю неделю, хоть Кевин и Калеб всегда отсутствовали, так что когда в субботу в маленькой голубой гостиной собралась их старая компания, вся семья чувствовала себя спокойно и расслаблено.
Посол Чамбер, герцогиня, Оливия, маркиз Саттен и его дочь, Хелен, играли в карты. Аманда наигрывала негромкие мелодии на пианино, Ханна пыталась читать новый роман, нашумевшего модного писателя, но все время отвлекалась, маркиза Саттен вела тихий разговор с синьором Асари, который сегодня был необычайно тих, и все время бросал угрюмые рассерженные взгляды в сторону Ханны.
За карточным столом велась довольно оживленная беседа.
– Невероятно! – глаза Оливии возбуждено блестели. – Но как вы смогли от них сбежать?!
– О, дитя, это долгий и весьма пикантный рассказ не достойный дамских ушей!
– Но так не честно! Это ведь самое интересное!
– Вовсе нет. Вот однажды в России со мной произошел действительно забавный случай, – мистер Чамбер неспешно сдавал карты. – Знаете, у русских свой особенный темперамент, они это называют "русский дух", – это выражение он произнес на русском. – Так вот, на одном из балов в зимнем дворце…
Ханна не услышала продолжение рассказа, так как ее внимание привлек еще один присутствующий в комнате. Барон Эйрих сегодня сидел в стороне от общей компании, в тени между окном и фортепиано, молча куря сигару. Ханне показалось, что он чем-то огорчен, по крайней мере, девушка пару раз перехватывала его задумчивый взгляд.
Аманда тоже вела себя необычно, она не поднимала взгляд от клавиш, и вообще вся как-то поникла.
Что же со всеми происходит?
Громкий смех вывел ее из задумчивости. Маркиз весь покраснел и утирал слезы.
– Ей богу! И он пытался всучить мне их обратно, уверяя, что так и было! – Чамбер обернулся к Эмилио. – Асари, вы ведь помните князя Барышникова? В тот год вы тоже были в Петербурге.
Писатель встрепенулся от неожиданного интереса к себе.
– Нет. Не помню. Варварская страна и варварские люди, – он почему-то кинул на Ханну взгляд полный ненависти.
– Да? А поговаривают, что вы привезли себе русского слугу, – барон выпустил очередное колечко дыма изо рта, включаясь в общий разговор.
– Вздор! Вы не были в этой ледяной стране, там невозможно найти нормального слугу, – все ее хорошее впечатление об этом человеке рушилось на глазах. Сеньор Асари никогда не был таким грубым и чванливым.
– Почему же? Был. И считаю, что Петербург один из самых прекрасных городов в мире, да и климат его уж очень напоминает Лондонский, с его переменчивой погодой. Там повсюду великолепные дворцы, украшенные золотом, широкие улицы, нечета здешним. А белые ночи, наполнены особым романтическим волшебством, такого больше нигде не встретишь.
– И закаты над Невой, я уже не говорю о том, как там умеют веселиться!– это подключился посол. – Вообще Асари странно слышать от вас такое пренебрежение к России, ведь вы там выросли, разве нет?
Эмилио резко вскочил на ноги:
– Я, пожалуй, пойду, у меня что-то разболелась голова. Ваша светлость, – он слегка поклонился герцогини, и, не удостоив взглядом больше ни кого в комнате, ушел.
– Какая муха его укусила? – теперь карты сдавала Луиза.
– Эти французы, вечно чем-то недовольны! – маркиз Саттен довольно улыбнулся глядя на новую раздачу. – Луиза, теперь карты сдаете только вы!
– Так, вы были в России? – Ханна услышала тихий голосок Аманды, обращенный к барону.
– Да, я много где побывал за жизнь.
– Хотела бы и я когда-нибудь попутешествовать.
– У вас впереди вся жизнь, вы ведь еще очень молоды, Аманда.
– Да, вы часто упоминаете этот мой недостаток!
– И вы не должны сердиться на меня, ведь я желаю вам только добра.
– Все считают, что знают, как будет лучше для меня. Мне не нужно как лучше, мне нужны вы!
– Милая моя не нужно вам ранить свое сердце. То, что вы чувствуете, это не любовь. Я вас не достоин и со временем вы это поймёте, встретите другого и осчастливите его, – голос барона был наполнен такой тоской и болью.
Ханна невидящим взором уставилась в книгу. Они не подозревали о том, что она слышала их тихий диалог. Девушка подняла взгляд и украдкой оглядела комнату, никто больше этого не слышал. Маркиза Саттен, после ухода Асари, присоединилась к игре в карты. То, что Ханна сейчас невольно услышала, ее обескуражило. Неужели между Амандой и Александром был роман? Девушка посмотрела на барона. Несомненно, он был очень красивым мужчиной, его можно было сравнить со статуей греческого бога. Но вот его возраст, ему было, по меньшей мере, тридцать лет или даже больше, и для, столь юной девушки, как Аманды, он был не парой.
– Мисс Робишо, ваши родственники ведь тоже из России? – судя по всему, за карточным столом еще обсуждали эту тему, моржовые усы маркиза раздулись от удовольствия, когда он сгребал кон в свою сторону.
– Да, по материнской линии. Но, они уже давно переехали в Англию.
– Точно! Князь Лопатин ведь должен быть вашим дедом?
– Потрясающий был человек, мы были знакомы, – посол Чамбер обращался скорее к Ханне, чем к остальным. – Веселый, душа любой компании. Любил красивых женщин, говорят из-за этого он, и сбежал из России, закрутил роман с женой какого-то дворянина, а тот был очень уж метким стрелком, – маркиз опять захихикал, – Забрал жену и дочь, поселился в Лондоне, хотя и здесь не отличался особой верностью. А вот ваша бабка легким нравом не славилась. Была женщиной суровой, властной и нетерпимой. Хотя, измены мужу прощала, как говорят.
Ханна сглотнула комок, подступивший к горлу.
– Я бы ни за что не стала терпеть измены мужа! А ты, Ханна?
– Что за тема! Виктор, не забывайте, что в комнате присутствуют четыре незамужних леди, им еще рано о таком знать.
– Это всего лишь история, Луиза, всегда интересно послушать о своих предках, разве не так? – его взор снова был обращен к Ханне.
Она не ответила.
Что-то в словах Чамбера ее зацепило. Словно, она уловила в них что-то знакомое, но не могла понять что. Определенно, этот вечер был наполнен странностями. Отбросив попытки хоть как-то вникнуть в книгу, она, извинившись, рано пошла спать.
Хотя, уснуть сразу ей не удалось. На кровати на красном покрывале она нашла маленькую черную орхидею. Но предположений о том, кто ее оставил, у Ханны не было. Вернее одно было, но оно казалось таким невероятным, что его она отмела сразу. Девушка долго вертелась в кровати и только за полночь провалилась в тяжелый беспокойный сон.
Ей снился кошмар. Она шла среди толпы людей, проталкиваясь между ними, и не могла найти никого знакомого. Сплошь были серые безликие фигуры, одни показывали на нее пальцем, другие больно толкали ее от себя. И она никак не могла защититься от этих толчков.
– За что?
Безликие фигуры повернулись к ней спиной и стали быстро исчезать в подступающем тумане. В холодном, липком, заполняющем рот и легкие тумане, так, что почти невозможно было сделать вдох.
– Помогите, – но ее крик звучал скорее как слабый шепот. Вокруг был лишь туман и холод.
И вдруг сон изменился. Она стояла в незнакомой комнате, обставленной мебелью в африканском стиле, а на стене висела картина из синей гостиной.
– Я прошу вас по-хорошему, вы должны подписать дарственную.
– Я не буду ничего подписывать. Не сегодня. Пару часов назад я похоронила отца и пятилетнего брата! Я не могу думать о деньгах, не теперь, не сегодня!
– Легко не думать о том, чего у тебя в избытке.
– А вот это уже мое дело, а не ваше. То, что вы мой опекун, не дает вам права распоряжаться моим наследством. А теперь отвезите меня к бабушке!
– Вы не поняли, милочка. Вы никуда не уйдёте пока я не получу свое.
– Это уже просто нелепо! – Ханна быстрым шагом направилась к двери, но сильные руки схватили ее сзади.
– Если вы сейчас меня не отпустите весь свет узнает, чьих детей вы воспитываете, так ловко, выдавая за своих! – она увидела испуг в его глазах, герцог отступил от нее на шаг. – О да! Совсем не сложно догадаться, когда ты умеешь смотреть и слушать! Зря вы рассказали об этом моему отцу. А теперь с дороги! – Но мужчина не дрогнул, он схватил ее снова, крепко прижимая к своему телу. Ханна стала брыкаться, но герцог лишь усиливал хватку, обдавая ее запахом алкоголя.
– Пустите, мерзкий вы человек!
– Каким наслаждением будет приручать тебя! – его грубый рот впечатался в ее губы и она, что было сил, сжала зубы, чтобы его язык не проник внутрь. Ей удалось изловчиться, и она сильно пнула его по ноге. Хватка тут же ослабла, но на смену желанной свободе пришел сильный удар по лицу.
– Сучка! Я научу тебя повиноваться, нет, не отключайся, мне нравится, когда жертва дает отпор! – очередной болезненный удар пришелся ей в живот, отчего у девушки потемнело в глазах от боли, и она упала на пыльный ковер.
– Черт вас возьми, Питер! Вы что ее убили? От вас требовалось лишь получить ее подпись!
Ханна резко села на постели. Сердце гулко билось в груди. Она вся покрылась липким, холодным потом, от которого ночная рубашка прилипла к телу. Этот голос!
– Там был кто-то еще! – девушка вскочила с кровати и тут же задрожала от холода. Окно в ее комнате было настежь открыто, пропуская в комнату ледяной воздух. Портьеры трепыхались от ветра, и Ханна еле прорвалась сквозь их тряпичные оковы, чтобы захлопнуть стеклянную створку. Девушка точно помнила, что окно перед сном она не открывала.
Глава 12.
Все началось с их встречи с Чарльзом Милтоном, давним другом семьи. Вечером они с Кевином отдыхали в клубе, в гостинице которого брат временно поселился.
– Ну уж нет! Я слишком привык к свободе, чтобы снова жить под одной крышей со старшим братом, мачехой и сестрами. Пока меня устроит квартирка и в клубе!
– Ты же собирался строить свой дом?
– Когда-нибудь, возможно, – Кевин сверкнул белозубой улыбкой. – Будь я проклят! Посмотри, это ж старина Милтон!
Так и начался их загул. Чарльз был лучшим другом их дяди Грэма, брата близнеца Луизы. Его не было в городе пару лет, и, обрадовавшись встрече, он уговорил их выпить бутылку французского коньяка.
– Как твоя плантация?
– Процветает! Атланта великолепный штат с плодородными землями. Лучшее место для жизни, которое только можно найти! После того как я выкупил земли соседа, дела пошли бойко. На хлопок и индиго всегда был хороший спрос, но теперь я еще выращиваю табак. Отменный, между прочим. И у меня, ребятки, к вам предложение: как насчет объединения наших интересов? Вы займетесь перевозкой табака в Европу, а прибыль поделим тридцать на семьдесят.
– Милтон! Давай об этом не здесь и не сегодня. Ты же знаешь, что бизнес не терпит хмельной головы.
– Твоя правда! Ну и хватка стала у тебя, сынок!
Калеб лишь развел руками.
– Такие времена. А что твоя семья? Они тоже в Лондоне?
Лицо Чарльза чуть помрачнело.
– Кейти не стало два года назад. А Энни уже вышла замуж, за американского банкира. Живут в Чарльстоне, так что я могу часто видеть внука. Шустрый мальчуган, для своих лет, весь в отца! А что Луиза? Не вышла снова замуж?
Братья мельком переглянулись. Живой интерес Милтона к их мачехе не был для них новостью.
– Тебе лучше самому ее навестить. Она будет рада. Мама и девочки сейчас живут на Парк-Лейн, в моем доме.
Губы Чарльза дрогнули.
– Не уверен, что она будет мне рада.
– Не спросишь, не узнаешь! – Кевин отсалютовал им бокалом и осушил свой до дна.
Когда Милтон ушел, братья остались чуть на веселе, и тогда к их компании присоединились друзья Майкл Лапетти и Дэнис О`Донохью. Гулянка продолжилась. К четырем часам утра, сменив три увеселительных заведения, они разошлись. Более или менее крепко, на ногах стоял только Калеб и поэтому он помогал кучеру грузить совершенно невменяемых Майкла и Дэниса в экипаж последнего.
Кевин же стоял на мостовой, прислонившись спиной к стене какого-то дома, и насвистывал веселую мелодию.
– Какого лешего мы так напились? – он изо всех сил старался говорить четко, но гласные буквы все равно звучали протяжно.
– Не знаю как ты, а лично я совершенно трезв! – и как бы в противоречие своим словам Калеб споткнулся о выступающий из земли камень и чуть не упал. Чтобы сохранить равновесие он раскинул руки в сторону, и сделал движение похожее на гимнастическую ласточку.
– Вы сама грациозность, ваша светлость!
– Пойдем, я провожу тебя, где-то возле твоего клуба осталась моя карета, – весь путь до него Кевин продолжал смеяться и отпускать шуточки.
Когда Калеб ввалился в двери собственного дома, напольные часы в прихожей пробили пять. Особняк был погружен в абсолютную тишину, а свет, падающий из окна, придавал предметам синеватый оттенок. Он бросил пальто, перчатки и шляпу прямо на пол возле лестницы, там же остались ботинки, пиджак и галстук. Пол под его ногами немного кружился, и он мечтал оказаться в своей постели. Поднимаясь по ступенькам, мужчина неожиданно споткнулся о человека и чуть не свалился. Препятствие вскрикнуло, зашевелилось и поднялось на ноги, оказавшись молодой женщиной в белой ночной рубашке без халата.
– Ханна?!
– Ох! Вы ушибли мне бедро, точно будет синяк!
– Какого дьявола вы торчите посреди лестницы в такое время?
– Вас жду, конечно! Где вас носит всю ночь?
– В вас проснулся материнский инстинкт, – Калеб невольно покачнулся и от греха подальше поднялся до конца лестницы, чтобы не упасть и не скатиться со ступенек, свернув себе шею.
– Просто мне очень нужно было с вами поговорить, а вас не было не в спальне, не в кабинет.
– Вы ходили в мою спальню, серьезно? – девушка поднялась вслед за ним и встала рядом.
– Да вы пьяны!
– Дорогая, видели бы вы остальных! Знаете, у меня был замечательный вечер, – он уже стащил с себя белую рубашку и теперь стоял перед ней в одних брюках.
– Не сомневаюсь. Мне нужно было с вами поговорить, но, по-видимому, придется ждать утра. Доброй ночи, ваша светлость,– она развернулась, чтобы уйти, но герцог перехватил ее, заключив в тесные объятия.
Он видел, что она нервничает от его наготы и прикосновений, но в ней не было ни капли страха. И это радовало.
– Как же вы уйдете, – Калеб склонился к ее шее и стал покрывать ее нежными неторопливыми поцелуями, она не сопротивлялась, лишь издала тихий стон, когда он добрался до ключицы. – Я думал, у вас ко мне срочное дело.
Теперь он играл с мочкой ее уха, слегка покусывая ее.
– Почему вы не надели халат?
– Я думаю, мне нужно в мою комнату… Что вы делаете?! – Калеб не терял времени даром, и его ловкие пальцы уже развязали тесемку ночной рубашки, и та норовила соскользнуть с тела хозяйки, так что пришлось ее ловить.
– Наслаждаюсь моментом! – его бесстыдные руки уже двигались по всему ее телу.
– А если кто-нибудь увидит нас в таком виде?! – девушка одной рукой все еще держала ночную рубашку, а другой обнимала его за плечи, чтобы не упасть. Ее глаза горели страстью.
– Верное замечание! Только не вздумайте кричать, перебудите весь дом! – мгновение и она висит у него на плече вниз головой.
Ханна издала какой-то странный звук, очень похожий на хихиканье, и попыталась вывернуться, но он твердо держал свою добычу, приближаясь к своей комнате.
Алкоголь, что туманил его мозг, под наплывом страсти и адреналина словно испарился. На его место пришло кружащее голову желание. Но Калеб знал, ему нужно будет остановиться.
Когда дверь за ними захлопнулась, он отнес ее на кровать и только тогда отпустил.
В отличие от коридора здесь ярко горел камин и картина, что предстала его взору, завораживала дух. Ее огненные волосы разметались по матрасу вокруг головы, глаза возбужденно блестели, кожа покрылась легким румянцем смущения. Развязанная им ночная рубашка окончательно слетела с плеч и груди, открыв его взору два небольших полушария с розовыми сосками.
Ханна лежала тихо, не шевелясь и не делая попыток прикрыться или уйти. Ее взгляд так же изучающе блуждал по его наготе.
– Почему вы не убегаете? Не сопротивляетесь?
Ей понадобилось мгновение для ответа, во время которого ее глаза задумчиво смотрели в его глаза.
– Я не хочу убегать. Я потеряла столько моментов в своей жизни, что теперь боюсь упустить даже мгновение счастья и удовольствия. Поцелуйте меня…
– Вы меня убиваете! – не в силах больше терпеть он лег на нее, впившись в ее губы поцелуем.
Его руки без остановки гладили и ласкали ее тело, пока язык и губы продолжали свою магическую игру.
И она отвечала ему тем же. Ни тени смущения, ни капли сомнения. Она была вся его без остатка, здесь и сейчас. Белое облачко ткани полетело на пол, и теперь она предстала перед ним вся как есть. Следом последовали его брюки и белье.
– Ты очень красивая.
– Ты тоже. Не то, чтобы мне было с кем сравнивать, ты, по сути, первый мужчина, которого я вижу голым, но я совершенно уверена, что ты самый красивый из большинства мужчин! – он закрыл ее рот очередным поцелуем.
Его губы проложили дорожку поцелуев по ее шее, и он сместился чуть ниже. Маленький твердый сосок попал в плен его языка, пока ладонь ласкала и поглаживала вторую грудь. Ханна издала блаженный стон и выгнула спину, ее руки инстинктивно впились в его волосы. Тем временем, язык ласкал уже вторую грудь. Жаркие поцелуи покрыли плоский живот и, чем ниже он опускался, тем сильнее она извивалась на простынях.
Его рука быстро нырнула между ее ног, Ханна вскрикнула и приподнялась на локтях, глядя на него.
– Просто расслабься.
Продолжая целовать Ханну, он заставил ее раздвинуть ноги и засунул пальцы в жаркие глубины ее лона. Чувствуя, какая она влажная, он ласкал ее сначала нежно и осторожно, потом все настойчивее. Ханна выгибалась и стонала, интуитивно отзываясь на движения его пальцев, открываясь ему, предлагая себя. Он опустил голову и на смену пальцем пришли его губы. Калеб услышал протестующий вскрик и в последний момент успел поймать ее руки, которыми она собиралась прикрыться, прижав их к матрасу. Он знал, что нужно делать, чтобы довести ее до исступления. Девушка уже просто металась в его объятиях, не сдерживая громких стонов наслаждения. И вот он настал миг наивысшего удовольствия, ее тело на секунду замерло, а потом его сотрясла волна, за ней еще одна и еще.
Калеб лег рядом с ней, крепко прижав ее к своей груди и слушая, как постепенно успокаивается ее учащенное дыхание. Его собственное тело настойчиво требовало разрядки, но он смог обуздать свое желание. Ещё слишком рано.
Когда он накрывал их обнаженные тела одеялом, Ханна уже крепко спала, тесно прижавшись к нему. Что ж, впереди у него еще много времени в ее компании, похоже, что другого выхода у него просто нет. Погружаясь в глубокий сон, он улыбался.
Пробуждение его было уже не таким сладким.
Во-первых, у него жутко болела голова, и пересохло во рту.
Во-вторых, неудовлетворенное желание все еще сильно ему досаждало.
В-третьих, кто-то настойчиво стучал в его дверь, и проклятия, которые он посылал в ответ, совсем не прогоняли визитера.
– Да, в чем дело?!
Его камердинер просунул голову в дверной проем.
– Ваша светлость, извините, прислали срочную записку из парламента. Требуют вашего присутствия. Нужно быть через час.
– Только этого не хватало, – морщась от головной боли, он встал с кровати. Кстати, Ханны в ней уже не было, он смутно помнил, как она выскользнула из его объятий, уходя к себе, и невольно улыбнулся.
Камердинер, Жан, от взора которого не укрывалось ни что и никогда, удивленно приподнял брови.
– У вас, судя по всему, была хорошая ночь, я пол утра собирал вашу одежду по всему дому.
– Утро у меня уже не такое хорошее. Принеси мне кофе, завтракать я не буду, и спроси у миссис Дикенсон какую-нибудь настойку от головной боли.
Калеб в простыне прошел в ванную комнату. Погружаясь в теплую воду, он ощутил приятное чувство блаженства.
После ванны он почувствовал себя гораздо лучше, а когда Жан принес странный напиток темно-зеленого цвета, который попахивал виски и заставил выпить весь до конца, ему стало вообще хорошо. Головная боль и чувство тошноты прошло.
– Герцогиня уже встала?
– Да. Она и все три мисс уже уехали в картинную галерею. Выставляется какой-то модный художник. Вечером маскарад у леди Баво, вы пойдете?
– Да. Конечно, пойду, приготовишь мой черный костюм.
Выходя из дома, Калеб прищурился от яркого солнца. Стояла необычайно теплая погода, для последнего дня октября. Улыбаясь своим мыслям, он прошёл от ступенек до калитки и замер возле экипажа. На противоположной стороне улицы, стоя рядом с оградой парка за ним наблюдал человек. У Калеба похолодело в груди. Ведь тот, кого он увидел, никак не мог сейчас быть в Лондоне. И тут фигуру заслонил чужой экипаж, а когда он проехал, человек уже исчез.
– Что же подсыпала миссис Дикенсон в отвар, что я стал видеть призраков? – ведь тот человек, которого он увидел, был уже мертв.
Садясь в карету, герцог вспомнил тот зимний день. Камердинер их отца нашел Кевина и Калеба в их конторе.
– Милорд, он очень хочет видеть вас двоих. Доктор говорит, что долго ему не протянуть, – Калеб посмотрел на брата, чье лицо оставалось непроницаемо бесстрастным, когда слуга рассказывал им о болезни герцога, но теперь в глазах Кевина мелькнул страх.
– Мы поедем.
Входя в старый особняк, оба брата поежились от холода. Все окна в доме были завешаны тяжелыми портьерами, и в воздухе ощущалось приближение скорой смерти. С момента, когда они были здесь в последний раз, дом совсем не изменился. Старый дворецкий проводил их на второй этаж, и Калеб задержался лишь для того, чтобы бросить взгляд на портрет своих родителей.
Спальня отца была в самом конце коридора, и пока они шли, их шаги эхом отражались от стен. В спальне герцога было так же темно, как и в остальном доме, и даже ярко горящий камин и свечи, словно утратили способность дарить свет.
Калеб не узнал мужчину, лежащего на кровати. Отец сильно исхудал. Щеки и нос впали, а подбородок заострился. Он был бледен, а с полуоткрытых потрескавшихся губ срывались хрипы при каждом вдохе.
– Сифилис. Мне кажется, что это самая справедливая смерть для такого человека, – Кевин скрестил на груди руки и смотрел на постель больного сузившимися голубыми глазами.
Герцог чуть встрепенулся от звука голоса и приоткрыл опухшие глаза.
– Вы пришли, – свистящий шепот сорвался с его губ.
– Ты же хотел нас видеть, – Калеб услышал, что его голос слегка дрожит.
– Меня настигла кара. Я не хочу так умирать, но я заслужил…
– В самом деле? Ты ждешь, что мы упадем перед тобой на колени в рыданиях?
– Нет. Не жду. Я никогда не любил вас, а вы не могли любить меня…
– Зачем ты хотел нас видеть?
Герцог захрипел еще сильнее, и никак не мог справиться со своим дыханием.
– Теперь это будешь ты, – голос стал еще тише. – Ты так на него похож… Пусть я делал ужасные вещи, но вас воспитал правильно…
Больше герцог не мог говорить.
Братья вышли из комнаты. Они ждали в отцовском кабинете, и через полчаса доктор объявил о смерти Патрика Грейфсона.
Глава 13
Светские сплетни леди N
…Очередное предложение руки и сердца и очередной отказ. Кто еще может похвастаться таким количеством разбитых мужских сердец как мисс Д?! Но когда твой отец знатный лорд, можно позволить себе немного сумасбродства. Леди N, только хочет предупредить: время, как и возраст, остановить невозможно… И, разумеется, автор побывала на долгожданной выставке в художественной галерее. Судя по собравшейся там толпе, Лондон наводнили ценители искусства. Но никто так и не удосужился сказать парню, что он бездарен…
Ханна благодарила небо за то, что не встретилась с Калебом утром. Она наверняка бы сгорела от стыда. И о чем она только думала вчера, точнее уже сегодня. Она проглотила завтрак не чувствуя вкуса еды, и стараясь, чтобы ее пальцы не тряслись. Что он теперь о ней думает?
Хотя эти мысли были далеко не единственными, которые кружились в ее голове. Она не сводила глаз с Аманды и Оливии, которые оживленно беседовали. Обе были миниатюрные, кареглазые, со светлыми прямыми волосами. Обе были похожи на Луизу, а вот сходства с братьями в них совсем не наблюдалось. Как, впрочем, и с герцогом. Разве такое возможно?
Но ведь за десять лет их мнимой супружеской жизни Патрик Грейфсон, за исключением одного единственного раза, не пробовал посягать на ее честь. А верить в его порядочность не приходилось. Значит ли это, что его совсем не интересовали женщины? Точнее взрослые женщины. Она четко помнила свои слова, сказанные во сне «не так уж сложно догадаться, чьих детей вы растите. Зря вы рассказали моему отцу».
Выходит, она знала. Подслушала их разговор?
Девушка взглянула на Луизу, сейчас ей было чуть за сорок, выходит она была совсем юной, когда вышла замуж. И что это было? Игра памяти или она ослышалась, почему герцога назвали Питером?
– Так какой костюм ты наденешь? – Оливия вопрошающе на нее уставилась.
– Что, прости?
– На бал маскарад леди Баво! Ух! Как бы я хотела туда попасть, говорят, что там творится настоящее волшебство! Акробаты, фокусники, певцы, актеры, – ее темные глаза горели живым блеском. – Он же уже сегодня, Калеб и Кевин ходят каждый год. Но от них добьешься мало подробностей, так что все запоминай!
– А разве вы не приглашены? – вопрос был адресован Луизе.
– Нет, дорогая. Мадам Баво на этот праздник собирает исключительно мужчин, и женщин, вышедших из юного возраста, но не вошедших в преклонный. Только не подумай, там все прилично и мальчики будут за тобой приглядывать. Не найдётся в Лондоне мужчина, который рискнет обидеть протеже Калеба. Да и Кевин теперь выглядит как сущий пират! Это его серьга и загар портят всю картину.
– А мне нравится то, как он выглядит! Немного дико и опасно, правда? – Оливия подмигнула Ханне. – Во всяком случае, он уже не такой мрачный и нелюдимый, как был раньше.
– В самом деле? – Ханне было сложно поверить, что младший брат Калеба мог быть мрачным. Каждый раз при их встрече он улыбался, поддерживал со всеми беседу, шутил. Хотя, конечно, шутки у него были скорее странными, чем веселыми.
– О да! Поездка в Америку точно пошла ему на пользу, – Аманда с задумчивым видом отщипывала кусочки от поджаренного хлеба и крошила их в тарелку. – До этого он был скорее похож на поэта, такой же бледный, высокий и худой как месье Асари.
– Молодые люди склонны к излишнему драматизму. И если Калеб всегда был немного скуп на эмоции, то Кевин напротив, выражал их слишком бурно. Я рада, что этот этап его жизни прошел. Хотя, его сарказм тоже ни к чему хорошему не приведет. Ладно, девочки, нам пора торопиться, если мы хотим успеть попасть в галерею до толпы.