Read the book: «Ты моя! И это не обсуждается. Часть 1»

Глава 1

– Почему ты такая холодная?

Парень ходил из стороны в сторону и сжимал кулаки. В его взгляде бушевал еле сдерживаемый гнев. Рваные движения, злой блеск глаз и гуляющие желваки на скулах выдавали раздражение.

Знал бы этот человек, как меня выводят его выходки.

Я сложила ладони в замок на уровне живота. Это всегда помогало успокоиться. Глубокий вдох и теперь точно была готова поставить точку.

– Вот! – яростно взревел он. – Опять ты ТАК сложила ладони!

– Как?

– Вот так!

Мой взгляд опустился на руки.

– Ты опять сложила их вместе! Как меня это бесит!

– Не кричи, – спокойно попросила я, чувствуя нарастающую головную боль.

Парень разозлился только сильнее.

– Ты посмотри на себя со стороны! Ходишь, как ледяная принцесса. Никого не замечаешь! Ни с кем не говоришь! Я выполняю все твои прихоти, а ты даже поцеловать себя не разрешаешь!

«Так вот в чем дело».

Удивительно, он действительно верит, что мы с ним пара.

– Я тебя, Себ, ни о чем никогда не просила.

Лицо парня потемнело от злости. Он дышал тяжело и рвано, словно только что пришел с пробежки или выполнил несколько сложных упражнений для боевых магов. Его злость коренилась в собственных мыслях, где он построил наши отношения, хотя я давно пыталась прекратить эти ухаживания. Себ не понимал, с кем связывается. Парня привлекала моя холодность, может, и внешность, и он наивно считал, что настойчивость поможет завоевать сердце.

Наверное, и смог, если бы я не знала, что он поспорил с друзьями. Ему дали месяц на то, чтобы охмурить меня.

Злость Себа исходила от осознания поражения.

Хотя меня даже веселило порой, как он искусно врет, чтобы получить свое. Поаплодировала бы, но сама же была призом.

– Ледышка! – злобно процедил он. – Так и умрешь старой девой, которую никто не полюбит!

Парень презрительно посмотрел на меня и стремительно ушел, продолжая оглядываться.

Я бесстрастно смотрела ему вслед, а когда молодой человек скрылся за поворотом, поджала губы. Вся эта холодность и спокойствие лишь маскирует то, что на самом деле творится в душе. Слова Себа неприятно царапнули, напоминая о том, кем я являюсь.

Пальцы против воли покрутили кольцо, которое блеснуло пурпурным светом.

Я ведь и вправду никому никогда не буду нужна. Такие вот выпали мне карты.

За окном полыхнуло фиолетовым, и коридор опять погрузился в полутьму. На тренировочном поле во внутреннем дворе Академии адепты учили новое плетение. Кажется, это защитный круг.

Я продолжала смотреть в сторону, куда ушел Себ, но думала теперь совсем о другом. Хотелось наведаться к профессору Гройту – мастеру иллюзий и превращений. Он просил зайти еще утром, но я до последнего откладывала встречу. Неужели боялась плохих новостей?

Глубоко вздохнула и решительно пошла в противоположную сторону. Игнорировать человека, который тебе помог, неприлично. Как бы сильно ни хотелось избежать встречи, придется потерпеть.

По лестницам и коридорам сновали студенты. Беззаботные, светлые и радостные, они были воплощением того, что у меня никогда не будет – счастья. Внутренне я иногда завидовала им. Порой хотелось жить душой нараспашку, как они, но понимала, что это невозможно.

Нужный кабинет находился в другом крыле. Чтобы пройти к нему, необходимо миновать стеклянный коридор над ботаническим садом, комнату с наградами и только после этого попасть в башню с куполообразной крышей, где и сидел профессор.

До последнего надеялась, что его не будет в кабинете, но Гройт оказался на месте и сидел на столе, поджав ноги.

– Амелия, – не открывая глаз, сказал он. – Я тебя жду еще с утра.

– Простите, профессор. Срочные дела.

– Дела сердечные лучше решать все стен Академии.

Надо же, как он быстро узнал.

– Верно, – кивнула я. – Так вышло.

Гройт моргнул и положил руки на колени. На меня уставились пурпурные глаза мастера иллюзий. Только у высших магистров они такие. Почему – профессор не рассказывал. Говорит, что тайна Ордена Магов.

– Хочешь знать мое мнение, Амелия?

Я согласно кивнула.

– Лучше держаться подальше от любителей поиграть чувствами. Тебе ли не знать, к чему приводят эмоциональные срывы.

– Я держу себя под контролем, профессор, – уверила его. – Как вы учили.

Он удовлетворенно кивнул. По глазам было видно, маг действительно верит, что я способна сдерживать себя.

– И все же тебе стоит больше уделять внимания концентрации, а не веселью. Не хочу, чтобы все мои труды рухнули из-за какого-то задиры.

– Я помню, – блеклым голосом ответила я. – Закрыть чувства на замок, стать хладнокровной, как Богиня Зимы и гибкой, как ивовая ветвь.

– А еще молчание, – добавил учитель в список новое правило. – Молчание – золото.

– И молчаливой, как могила.

Профессор внимательно посмотрел на меня. Я понимала, что именно сейчас он роется в голове. Терпеть не могла этого, но Гройт уверял, что ищет только важное. К тому же лишний раз видеть мои мысли он считал необходимым из-за особенностей магии, что отравляли мою жизнь с детства.

– У меня для тебя новости.

Профессор не стал развивать тему мыслей. Видимо, решил, что я сама справлюсь.

– С завтрашнего дня переходишь в мою группу.

– Считаете, что мне пора учиться вместе с остальными?

Свесив ноги со стола, маг снова внимательно посмотрел на меня, но на этот раз его интересовали не мысли.

– Ты здесь уже три года, – ответил со смешком. – Уверен, справишься не хуже обычных студентов.

– А почему именно к вам? – задала я вопрос, который интересовал больше всего. – Почему не к боевикам?

Профессор откровенно рассмеялся от моего вопроса.

– Представляешь, что будет, если на тебя нашлют какое-нибудь проклятье, – сквозь хохот пояснил он. – Ты вдруг запнешься и подумаешь не о том сплетении. Произойдет резонанс в силе или кто-то из студентов решит над тобой подшутить. У боевиков с юмором вообще плохо.

Да, последствия я себе представляла. К сожалению, именно моя сила очень неустойчивая и требует постоянного контроля над собой. Причем не только магического, но и эмоционального. Любой всплеск может привести к плохим последствиям.

– А у меня на занятиях, – с гордостью продолжил. – Ты будешь много медитировать, пить успокаивающий чай и обсуждать темы творения мира. И конечно же, создавать иллюзии.

Я натянуто улыбнулась, хотя в душе до жути захотелось сбежать к боевикам. В любой другой ситуации, наверное, так и поступила, если бы не профессор Гройт. Много лет назад он очень помог мне, устроил в Академию магии и продолжает присматривать и учить. Его поддержка была просто неоценимой.

– Да, думаю я стану самой лучшей иллюзионисткой, – с теплом ответила я, вспоминая, сколько сил потратил маг на мое обучение.

– Ну, это навряд ли, – без тени улыбки ответил он.

Мои глаза чуть не вылезли из орбит от удивления, а сердце обожгла обида. Заметив это, профессор поспешно выставил руки перед собой и сказал:

– Не принимай все близко к сердцу, Амелия. Маг ты отличный, но иллюзионист просто отвратительный.

Мужчина снова рассмеялся, и его гулкий смех громом раскатился под сводчатой крышей.

Я с привычным спокойствием наблюдала за ним, но в душе чувствовала досаду. Профессор много раз вытаскивал меня из беды, помогал, когда это было действительно необходимо, порой защищал, но имел крайне мерзкий характер. Иногда казалось, что он специально создает такой образ.

Маг спрыгнул со стола и потянулся, подняв руки вверх, как лев после охоты. Чуть рыжеватые волосы придавали только большего сходства с хищником.

Гройт начал рассказывать мне, какие именно книги стоит взять в библиотеке. Обращал внимание на такие детали, как форма одежды его факультета. Оказывается, у них в «моде» широкие штаны-шаровары и кофты с открытыми плечами. Когда, как мне показалось, список необходимого закончился, профессор резко развернулся и ткнул в меня пальцем.

– Да, тебе стоит переехать в наше общежитие. Защита в комнатах гораздо сильнее.

– Почему?

– Иногда студенты перебарщивают, когда выполняют задания, – ответил тот. – И вместо чудных пейзажей создают самые настоящие ужасы, а не иллюзии.

А говорит, что я плохой иллюзионист. Мне простые миражи даются без труда.

– Это все? – поинтересовалась я.

Больше всего не хотелось переезжать. Я жила одна, и необходимости переселяться не видела. Моя комната за эти годы стала, пожалуй, единственным местом, где чувствовала себя комфортно. Там стояла сильная защита. Из соседей были только несколько старшекурсников, а я могла быть самой собой, а не вечно держать себя в руках. А насколько мне известно, студентов-иллюзионистов много и в каждой комнате по три-четыре человека.

– Не переживай, – сказал профессор Гройт, словно прочитав мои мысли. – Тебя со всеми не заселят. Сама же помнишь, что ты как бомба, которая вот-вот взорвется.

Я кивнула и собралась уйти, посчитав, что теперь точно мне рассказали все.

Мужчина подошел к шкафу в кабинете, открыл дверцу и достал оттуда пузатую бутылку.

– Амелия, задержись еще ненадолго, – глухим голосом произнес он.

Я сложила руки в замок и подошла к окну.

– У вас есть задание ко мне?

– Нет.

– Совет? Напутствие? Предложение? – начала перечислять скорее от скуки.

Профессор смотрел на меня пурпурными глазами.

– Последнее в точку.

Он плеснул в стакан красноватой жидкости и сделал несколько глотков.

– В Академии пить нельзя, – напомнила я.

– Да, но мы же с тобой не первый год знакомы. – Его глаза хитро блеснули. – Ты же меня не сдашь?

Я покачала головой и посмотрела в окно, где на тренировочной площадке преподаватель по физической подготовке гонял боевиков. Стройные ряды студентов бегали по полю, чуть в стороне другие ловко уходили от огненных шаров. Несколько адептов на закрытой площадке учили заклинание-оберег от слабых магических атак. Их окружала голубая аура, которая могла выдержать несколько несерьезных нападений. Большая часть студентов уже прекрасно справлялась с заданиями, но были и те, кто терпел неудачу.

Неожиданно сильно захотелось оказаться рядом с ними и участвовать в настоящей практике, а не пребывать в теплых кабинетах и тренировать свои чувства. Мысленно я представила себе, как сижу на полу и запираю каждую мысль и эмоцию на замок. В реальности все выглядело по-другому, но примерно так это и происходило. Каждую часть своего естества надо было запирать, угнетать и истреблять.

«Сама себе враг», – так профессор описывал мои действия.

Гройт оперся спиной о шкаф и пристально посмотрел на меня.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что попробовала сделать, – наконец, сказал он.

Должна признаться, учитель меня заинтриговал.

Я выгнула бровь.

– Попробовала?

– Да, – кивнул тот.

Профессор не спешил поделиться идеей. Он кусал губы и задумчиво смотрел в пол.

– Я хочу, чтобы ты применила свой дар.

Сердце подпрыгнуло в груди. Теперь стало понятно, почему он так долго тянул разговор. Вот так прямо попросить меня об этом было рискованно.

Я глубоко вздохнула и чуть крепче сжала руки. Сердце застучало ровнее. Немного усилилась головная боль – верный признак того, что магия откликнулась на волнение.

– Нет, – нервно сказала я.

Мой ответ, кажется, удивил профессора. Его лицо вытянулось, а пурпурные глаза округлились. Я заметила, что сухожилия на руках напряглись. Неужели разозлился?

– Нет?

– Это опасно.

– Опасно? – повторил тот за мной. В его голосе послышались стальные нотки.

Мужчина поставил стакан на стол и сложил ладони вместе. Так он делал только когда пытался сдержаться. Недолго придется гадать, от кого у меня такие же жесты.

– Опасно, – повторил он, но теперь спокойнее.

Профессор встал рядом. Пурпурные глаза впились в меня с такой силой, будто собирались как минимум сжечь.

Снова пошло колебание магии, но на этот раз я без труда успокоила ее.

– Разве не было опасно для МЕНЯ, – на последнем он сделал акцент. – Браться за такую студентку, как ты?

Я продолжала смотреть тому в глаза, не боясь их отводить.

– Разве не было опасно МНЕ возиться со студенткой, не умеющей себя контролировать, и каждое волнение и слезы которой приносят беды.

– Это не одно и то же.

На скулах мужчины заходили желваки. Он шумно вдохнул.

– О, поверь, обучать тебя было гораздо хуже того, о чём я хочу тебя попросить.

Профессор вдруг закрыл глаза и когда открыл, то в них больше не было злости. Он улыбнулся и положил руку мне на плечо.

– Где твоя благодарность, Амелия? – ласково сказал он. – Столько лет я тебе помогал, а ты теперь не желаешь помочь мне.

Я выдохнула и посмотрела на кольцо. Давным-давно профессор подарил его в качестве талисмана, который должен оберегать меня от самой себя.

Слова Гройта заставили снова почувствовать, будто я опасный зверь, изо рта которого капает ядовитая слюна. Вернулось ощущение страха перед тем, что я так тщательно скрывала.

Профессор добился своего и меня начала грызть совесть. Насколько бы сильно мне ни претило, что он хочет применить мой дар, я у него в долгу.

– И что мне нужно сделать?

Лицо мужчины заметно оживилось. Пусть я не дала согласия, но он понял, что почти у цели.

– Ничего плохого, Амелия, – профессор потрепал меня за плечо. – Ты ищешь подвох там, где его нет.

– И все же, – настаивала я на прямом ответе.

Если мне и придется применять магию, то хотелось бы знать для чего.

Профессор ответил не сразу. Он некоторое время смотрел в окно, будто собирался с мыслями. Может, думал, как правильно преподнести новость, чтобы не спугнуть. В его глазах, по крайней мере, я не заметила злого умысла.

– Я хотел попробовать научить тебя думать целенаправленно, – наконец сказал он.

Я вопросительно приподняла брови.

– Все просто, Амелия. Мы с тобой садимся в удобные кресла. – Профессор мягким жестом указал на мебель в конце кабинета. – А потом ты должна будешь расслабиться и заглянуть в себя.

Он замолчал и вопросительно уставился на меня.

– И все? – с сомнением спросила я.

– Да, – кивнул он. – Всего лишь расслабиться и подумать о чем-то.

Мужчина сделал неопределенный жест кистью. Глаза были уставлены в потолок, но я все равно заметила предвкушение.

Профессор вдруг вздрогнул всем телом и выставил перед собой руки.

– Или вот сама представь, – воодушевленно начал он. – Ты думаешь о каком-то конкретном месте и представляешь, что будет, если твоя сила выйдет на свободу.

Я скривилась. Вот уже чего мне действительно не хотелось.

– Потом ты делаешь усилие, – продолжил профессор. – И возвращаешь все на свои места. Что-то вроде тренировки.

– Вы же говорили, придется применить мой дар.

– Так я это и имел в виду.

Меня одолело сомнение.

– Не думаю, что это хорошая идея, – твердо сказала я. – Такое обычно плохо заканчивается, а я не настолько собой владею, чтобы в нужный момент остановить.

Мужчина махнул рукой.

– Я в тебя верю.

– Я тоже, – парировала я. – Но это опасно.

Профессор потемнел лицом. Он едва заметно поджал губы и холодно посмотрел на меня. Видеть его недовольство было неприятно, но смириться и сложить руки не в моем духе. Любая сила опасна, если не уметь ею пользоваться, а когда она еще и разрушительна, как огонь, то и вовсе не стоит идти на эксперименты.

В душе появилось тягостное чувство упрямого отчаяния. Мне не хотелось разочаровывать профессора, но и ставить под угрозу жизнь студентов было легкомысленно.

– Что ж, – сухо сказал Гройт. – Тогда и держи себя всю жизнь в узде.

Его слова задели за живое.

– Значит, буду, – упрямо ответила я. – Буду держать в ежовых рукавицах, если это необходимо.

Я сложила ладони вместе и крепко сжала их.

Ссориться с профессором было ни к чему, но он задумал опасную авантюру, с которой я могу не справиться. Ставить под угрозу жизнь невинных куда хуже трусости или бравады. Особенно последнее ни к чему хорошему не приводит.

– Мне жаль тебя, Амели.

Я вздрогнула всем телом. В горле встал ком и захотелось поскорее уйти, чтобы побыть немного одной.

– Ведешь себя, как трусиха, – неожиданно маг поменял тон. Теперь в голосе слышался упрек и даже брезгливость. – А ведь я тебя не этому учил.

– Да, так и есть.

– Сейчас ведешь себя так, словно бы тебе все равно.

– Это неправда, – возразила я.

Мужчина подошел ко мне и заглянул в глаза.

– Тогда почему противишься? Почему предпочитаешь прятаться за стеной?

– Вы меня этому учили.

– Не этому, – надавил тот. – Я хочу, чтобы ты могла справляться с собой, а не пыталась зарыть талант в землю.

– Но это проклятье!

Профессор схватил меня за плечи и приблизил ко мне свое лицо.

– Нет, Амели, если уметь пользоваться.

Пурпурные глаза вспыхнули, и следом пришло чувство, похожее на усталость.

Я покачнулась. Профессор подставил мне плечо и отвел к креслам.

– Ты плохо себя чувствуешь?

Слабый кивок был пределом моих возможностей.

– Ничего, Амелия. – Слова профессора зазвучали приглушенно, словно он находился очень далеко. Мир перед глазами расплылся, пахнуло корицей. – Сейчас отдохнешь и пойдешь дальше заниматься.

Дышать в какое-то мгновение стало просто невыносимо из-за усилившегося аромата корицы. Иногда он становился слабее, и тогда я чувствовала другой запах, который навевал ужас и погружал в те дни, когда рядом совсем никого не было. Я ощущала запах каштанов – горький аромат детства.

Когда коричный дух снова усилился, перед глазами все потемнело, и я утратила связь со своим сознанием.

Глава 2

Медленно подняв веки, я тут же пожалела, что это сделала. Сознание было вязким, как густой кисель. В голове перекатывался железный шар, а живот судорожно сжимался, собираясь выплеснуть наружу завтрак или ужин.

Какое сейчас время суток?

Несколько минут я пролежала в кровати с закрытыми глазами, чтобы дать себе возможность привыкнуть. И когда мне стало полегче, снова открыла и осмотрелась.

Я лежала в своей комнате и почему-то в академической одежде, а судя по пятнам на подушке, еще и с косметикой на лице. Не хотелось знать, как сейчас выгляжу, но наверняка мною можно пугать детей.

Часы показывали если утро, то раннее. До начала занятий еще много времени. Я осторожно встала и открыла окно, так как в комнате было просто ужасно душно и до противного сыро. Климат северного побережья летом создавал по ночам невыносимо влажную жару. Почти как в тропиках.

Воздух из открытого окна чуть освежил комнату, но прохладнее не стало.

Я села обратно на кровать и задумалась.

В голове царил такой кавардак, что впору было идти к медику за волшебной настойкой. Или в таверну, чтобы там дали то же самое. Хуже боли было осознание: я совершенно не помнила, что происходило за день до сегодняшнего тяжёлого пробуждения. Кажется, был разговор с Себом. Парень, не выдержав моей холодности, разорвал несуществующие отношения. А потом сплошная пустота и темнота. Только неясные образы носились в голове, приносящие с собой боль.

Я настроилась на те воспоминания, что у меня были. Прошло не так много времени – всего ночь, а восстановить все было крайне трудно.

Завтрак. Медитация. Потом занятия и вот уже обед. После очередных лекций Себ позвал меня поговорить наедине. И вот здесь-то начинались провалы, которые не хотели заполняться и были похожи на дырявое одеяло.

«Почему ты такая холодная?» – вспомнила я его вопрос.

Удивительно, что парень верил, будто смогу растаять от его комплиментов и нескольких бесед наедине. Все ухаживания с самого начала выглядели фальшивыми, а после того как я узнала о нем чуть больше, то и вовсе убедилась в его эгоизме. Но мне ли судить о характере, когда сама любого доведу своей отстраненностью и замкнутостью.

Я погладила лицо, стараясь себя разбудить. Голова продолжала болеть, а живот заурчал, требуя еды.

После завтрака, надеюсь, все встанет на свои места. Но первым делом стоило привести себя в порядок, прежде чем появляться на людях. Помимо всего, хотелось принять душ или даже немного полежать в теплой воде.

Из зеркала посмотрело настоящее пугало. Косметика растеклась, будто ночью меня пытались искупать в пруду у Академии. Бледное от рождения лицо и светлые волосы в сочетании с размазанной тушью сделали меня похожей на мертвеца не первой свежести.

Я умылась и теперь восприняла свое отражение с куда большим спокойствием. На меня смотрела симпатичная девушка с розовыми от воды щеками и голубыми глазами.

Взгляд зацепился за руки. Я заметила, что несколько ногтей были сломаны. Где я могла быть ночью, раз под утро выгляжу, словно сцепилась с пещерным троллем?

На руках и ногах были синяки. Несколько заметила на животе. Чем внимательнее я изучала себя, тем больше находила царапин, синяков. Пока их не увидела, даже не заметила, что все тело болит и ломит.

Я плеснула в лицо еще прохладной воды и снова попыталась вспомнить прошлую ночь. Но как бы сильно ни старалась, ничего, кроме объяснения с Себом, в голову не приходило.

Сознание на мгновение озарила мысль, что я собиралась сходить к профессору Гройту. Но сделала ли это – не помнила.

Живот опять заурчал, требуя еды.

Я наскоро приняла душ, накрасилась и пошла на завтрак.

Коридоры Академии пустовали. Обычно адепты поднимались минут за двадцать до начала занятий. Как и все они очень любили поспать, поэтому на лекции собирались впопыхах. Сейчас еще не было семи утра. Через полчаса эти коридоры заполнятся студентами и здесь будет не протолкнуться.

Столовая также почти никого не было. Всего несколько человек сидело в углу и сонливо потягивало чай. Пахло свежей выпечкой и кашей. От многочисленных котелков и кастрюль исходил пар. От мысли о вкусной каше у меня потекли слюнки.

Позавтракав, я поспешила покинуть столовую. Скоро начнут появляться студенты с преподавателями и занимать столы. Я не любила большое скопление людей, поэтому пошла к профессору Гройту.

Тот просил зайти к нему еще вчера. И если я приходила, то стоит узнать, что произошло прошлым вечером и ночью. Надеюсь, хоть он прольет свет на то, что случилось.

Профессора в кабинете не оказалось.

Обычно маг приходил намного раньше начала занятий и порой оставался на ночь. Жил он недалеко от Академии и, насколько я знала, семьи не имел, а, значит, мог себе позволить задерживаться сколько душе угодно.

Я пожевала губы и задумчиво посмотрела на закрытую дверь.

Сердце гулко застучало, предчувствуя надвигающуюся беду. Интуиция редко меня подводила, но, к сожалению, не говорила, что именно произойдет. Лишь предупреждала.

Сейчас я только ощущала, что просто обязана пойти домой к преподавателю, а не ждать его здесь.

Тревога усилилась.

Я решительно двинулась к выходу из Академии. В это же время в город прибыли незваные гости.

* * *

Утро выдалось туманным. Город укутывала густая молочно-белая пелена, которая укрывала дома так, что не было видно даже окон на вторых этажах. Подобное было редким явлением. Прежде я не замечала, чтобы такой туман накрывал Росинки – маленький городок недалеко от границы Хардона. Обычно здесь царила жара и сырость. Даже снег почти никогда не выпадал, а если и появляться, то сразу таял.

Я направилась в сторону дома профессора. Идти до него всего пару минут.

Туман не рассеивался, а, казалось, становился только гуще. Люди ходили от дома к дому и их фигуры были похожи на блуждающих призраков, которые не смогли обрести покой и теперь скользили по улицам, пытаясь найти приют.

От этих мыслей меня пробрала дрожь.

Завернув за угол, я остановилась около небольшого дома, ничем не отличавшемся от остальных вокруг. Мне часто приходилось бывать здесь. Особенно в первый год занятий. Профессор учил меня справляться со своими эмоциями. Получаться у меня стало не сразу. Управление собой – не такая легкая наука, как может показаться со стороны.

Когда я встретила профессора Гройта, то находилась в состоянии, близком к нервному срыву. Одинокая, никому не нужная, опасная. В сердце царил настоящий ураган, который я не могла усмирить.

Но маг терпеливо отнесся к моему случаю.

«Первое правило, – мысленно повторила я его слова. – Всегда держи себя в руках. Будь хорошей ученицей. Второе правило – хранить в секрете дар. И третье: никому не доверять».

Благодаря его постулатам, стала такой, как сейчас.

– Ледышка, – едва слышно прошептала я.

Приблизилась к двери и постучала.

В окнах свет не горел, но было утро, а, значит, профессор мог еще спать.

Повторила стук, но теперь гораздо громче.

Дверь никто не открыл.

Мне это показалось странным. Неужели профессор уехал? Навряд ли он сейчас сидит в преподавательской. Она была заперта, когда я проходила мимо. Видела, как ее открывал помощник декана.

Может, мы просто разошлись.

Я оглянулась в надежде увидеть профессора на улице.

Тревога неожиданно стала настолько явной, что ее можно было потрогать руками. По спине пробежали мурашки, а волосы на затылке встали дыбом.

Я снова передернула плечами и спустилась на ступеньку ниже, чтобы уйти. Мой взгляд остановился на замке, который едва просвечивался между косяком и дверью. Не заперто.

Я покусала губы и осмотрелась.

Интуиция била тревогу, но из-за чего именно, понятно не было. В голове закрутились мысли одна хуже другой. Может, профессору стало плохо или он упал. Вдруг свернул шею.

Вламываться в чужой дом не было поступком воспитанной леди, но я решила убедиться, что на самом деле все хорошо и профессор просто-напросто забыл закрыть дверь.

Я повернула ручку и вошла внутрь. В доме царила пугающая тишина. На полу в коридоре стояла большая дорожная сумка с вещами учителя. Она была расстегнута и напоминала раскрытый рот чудовища.

– Профессор Гройт!

Мой голос прозвучал непривычно громко.

Никто не отозвался.

Наверное, просто забыл закрыть дверь.

Я решила подождать его немного. Подумала, что если в течение получаса маг вернется, то смогу поговорить. Если нет, то отправлюсь обратно в Академию.

Дом профессора выглядел необжитым. С тех пор как я была здесь в последний раз, прошло не больше года. Вокруг лежала пыль, полы были грязными. На столах почти ничего не стояло, а мебель была накрыта простынями.

Я подумала, что Гройт намерился переехать, и поэтому было не до уборки.

Хотя здесь, кажется, не прибирали полгода минимум.

Села в кресло и перекинула ногу на ногу. На стене напротив висела картина с изображением всадника. Тот смотрел на меня с вылупленными от гнева глазами и замахивался мечом. Это мне неожиданно показалось очень знакомым, в памяти эпизод не сохранился, но неведомо навеял ощущение дежавю.

Скрип половицы вырвал меня из мыслей.

Я повернулась и замерла, увидев на пороге гостиной трех людей… точнее, нелюдей.

В высоких и широкоплечих, будто только что сошедших с картин, сразу же признала воинов – росов. Нелюдей из вымирающего рода. Опасные противники, не обделенные умом, раньше они создавали много проблем империи. Среди них достаточно прославленных воинов, и совершенно нет наемных убийц, ибо купить их расположение невозможно.

Росы с интересом рассматривали меня. Тот, что стоял ближе, был несколько выше двух позади. Черные волосы, собранные в конский хвост, были спутанными и грязными, как будто он провел много времени в дороге. Абсолютно черные глаза с зелеными радужками сверлили во мне дыру.

Те, что стояли позади, рассматривали комнату такими же черными глазами, только с красноватыми радужками. И были похожи друг на друга как две капли воды. Даже одежда и рыжий цвет волос одинаковые.

Рос с зелеными глазами ступил в комнату, не сводя с меня внимательного взгляда. Половицы под воином пронзительно заскрипели. От внушительного вида гостя с дальнего севера, по-моему, плакал весь дом.

Мужчина остановился в двух шагах от кресла, где я сидела.

– Эльгра кипа, – проговорил за его спиной один из рыжих.

Рос с зелеными радужками бросил взгляд через плечо.

– Говорите на хардонском.

Его голос был на удивление приятным и мягким. Легкая хрипотца лишь добавляла тембру волшебного звучания. Только вот холодные и суровые глаза не давали обмануть себя.

– Любовница? – спросил второй рыжий.

Я бросила на него яростный взгляд. С какой вдруг стати он принял меня за любовницу?

В голову запоздало пришла мысль, что на мне отсутствует ритуальное брачное кольцо. А девушка, спокойно сидящая в доме мужчины, либо дочь, либо любовница. Или представительница характерной профессии.

Я встала с кресла и бросила рыжего роса колючий взгляд.

– Студентка, – сухо представилась я, сложив ладони в замок.

Рыжий нагло усмехнулся и бросил многозначительный взгляд на того, кто стоял со мной рядом. Как я поняла, зеленоглазый был главным.

Я повернулась и посмотрела на него настолько холодно, насколько только могла. Обычно люди при виде такого «фирменного» взгляда, начинали чувствовать себя неуверенно и спешили уйти.

Но роса мой приём не взял, что совсем не удивило.

– Где хозяин дома? – спокойно спросил он.

– Профессор Гройт? – сдержанно уточнила я, хотя на самом деле чувствовала себя неуютно. О росах рассказывали много ужасов и что из них правда, можно было лишь догадываться.

Зеленые глаза роса сверкнули, как изумруды, только красивым это не назовешь. Воин явно не желал тратить на меня время, и был зол, что приходиться это делать.

– Мне нужен тот, кто живет в этом доме, – повторил он, чуть повысив голос. – Отвечай!

Наверное, если бы я умела пользоваться магией, обязательно прокляла бы мужчину. Очень уж не нравилось, когда повышают голос.

– Я не знаю, – сухо ответила я. – И даже если бы знала, не сказала.

Один из рыжих прыснул. И судя по реакции, сказала бы и даже больше.

– Ты его ученица? – спросил второй рыжий.

Я кивнула.

Братья-близнецы – как я их обозначила – переглянулись. Они как будто обменялись мыслями, но о чем именно подумали, не поняла.

Зеленоглазый пристально смотрел на меня. Его взгляд пришлось выдержать и удивительно, но удалось это без труда.

– Долго еще будете сверлить меня? – холодно поинтересовалась я, борясь с дискомфортом внутри.

Суровая маска на лице мужчины треснула. Он надломил бровь, а уголок его губ едва заметно дернулся.

Пока я переглядывалась с росом, близнецы обходили кругом помещение, рассматривая содержимое полок и шкафов. Их интерес переместился дальше, в другую комнату, и через секунду в гостиной я осталась одна с зеленоглазым.

– Знаешь, что в нашей стране означает долгий зрительный контакт с девушкой? – неожиданно спросил рос.

Я не ждала такого вопроса и поэтому на мгновение потеряла над собой контроль. Ледяной взгляд сменился на удивленный. Даже не по себе стало от насмешки в его глазах.

– Что?

– Надеюсь, в вашей Академии есть учебники этнологии, – только и ответил он. – Загляни, пригодится.

В соседней комнате что-то упало и со звоном разбилось.

Мужчина посмотрел через плечо.

В это самое мгновение интуиция включила такую тревогу, что даже сердце подскочило к горлу. Мне хватило доли секунд, чтобы принять решение. Я круто развернулась – благо сегодня на мне была удобная свободная юбка и туфли без каблука – и выбежала из дома.