Автопортрет с крылами из осоки: стихи о Любви, любви и немного о поэзии

Посвящение

Книгу посвящаю в очередности событий

предкам по материнской и отцовской линиям, сложение поэтических генов которых дало мне возможность писать стихи,

моей маме Краюшкиной Татьяне Александровне за терпеливое многократное выслушивание всех моих стихов, за многолетнюю помощь в превращении меня из поэтической гусеницы в куколку и затем в бабочку,

моему однокласснику Сергею Шевкуну (г. Владивосток), который в 5-м классе поделился мыслью о редкости и ценности поэтического дара,

поэту, канд.филол.н. Юлии Таратухиной (г. Москва) за терпеливое чтение моих стихов,

Юрию Николаевичу Кабанкову, канд.филол.н., чей поэтический гений стал для меня маяком в безбрежном океане поэзии, российскому поэту, написавшему послесловие к первой моей книге стихов, поэту, которого считаю своим поэтическим крестным,

Олегу Доценко (г. Тында) и Алексею Шондину (г. Челябинск), которые случайно-неслучайно в один день, произошедший много лет назад, возникли в моей жизни из интернет-пространства, чтобы наделить меня верой в поэтический талант,

Владимиру Михайловичу Тыцких, Заслуженному работнику культуры, члену Союза писателей России, принявшему меня много лет назад в свои «Паруса»,

ВВК, мужчине, даровавшему моей душе любовь и равновесие, моей музе

Из Владивостока в Санкт-Петербург

выражаю благодарность иллюстратору моих поэтических книг Марии Романовой за ее тонкое чувствование лирики и превращение поэтического слова в рисунок

Предисловие

Идея этой книги возникла 17 лет назад, когда было написано стихотворение «Автопортрет крылами из осоки». Оно стало для меня знаковым, камнем, на котором воздвигнута книга, благодатной почвой, породившей ее, влагой, напитавшей каждую строку. За это время менялось многое: концепция, содержание, расположение стихов. Менялись даты на календаре и тексты, которые пропускала через себя. Менялась я. Только название оставалось неизменным, непреклонным. Поэтому – с крылами из осоки.

«Почему такие странные – осоковые – крылья даны поэтам?» – спросите вы. Да вот почему: взлетать и летать можно только в том случае, если спина изрезана в кровь крыльями. Поэтому – крылья из осоки. Именно так – через кровь – возникают стихи. Кристаллизуются чувства, укутываясь в ритм, натягивая маску рифмы. Что иначе – и не стихи вовсе. Лишь рифмованная сумятица, предисловие, так и не ставшее словом, как выдох – дыханием, амбиция – амбивалентностью. Крылья из осоки вытащили на свет остальные стихи, создали эту книгу. Веером, распускающимся бутоном, протянутой ладонью раскрыли все строки навстречу тем, кому они нужны. Ладонь, с которой взлетает в небо отогретая ласточка. Та, что присела на верхнем левом углу рамы, украсившей обложку. Еще немного, и ласточка начнет вить гнездо.

Книга состоит из пяти блокнотов. Первый блокнот включает в себя циклы стихотворений. Здесь собрано все: женское миросозерцание, любовь и окружающий мир. Второй блокнот объединил стихи о Любви, той, что с заглавной буквы. Это стихи о душе, стремящейся к вере, любви и надежде. И еще сюда попали стихи на библейские и житийные сюжеты и мотивы.

В третьем блокноте – стихи о любви женщины и мужчины. Такой, какая она есть на самом деле: распахивающей миры и надевающей шоры, иссушающей и оживляющей, рассекающей надвое и дарующей цельность.

В четвертом – стихи о поэзии и поэтах, о слове, что рождается где-то в сердце и вытекает через подушечки пальцев на бумагу. О том поэтическом, концентрированном слове, которое непременно нужно передать другим, тем, кому оно особенно нужно. Ведь так, через слово других поэтов, являемся в мир из небытия мы, поэты. Много лет назад меня напитали Марина Цветаева и Иосиф Бродский, пробудили от летаргии молчания Арсений Тарковский и Юрий Кабанков, сейчас говорят с моей душой на родном поэтическом наречии Олеся Николаева и Ольга Старушко. Поэтов, что повлияли на мое поэтическое слово, тех, кого услышала моя душа, – неизмеримо больше. Но эти – главные. И да, добавлю сюда еще двух поэтов-переводчиков: «Витязя в тигровой шкуре» Николая Заболоцкого и «Калевалы» Леонида Бельского.

В пятом блокноте – все прочие стихи. Их объединяет потребность философски осмыслить действительность. Там все, что за рамками любви и восприятия поэзии. И при этом там – тем более о любви и о поэзии.

Завершает книгу самый первый стих. Написала его в 10 лет. Причина пробуждения во мне поэта весьма проста – Вдохновение. Вдохновение в самом приземленном его, буквально физиологическом, смысле. Был стылый ноябрьский вечер. Если точнее, 18 ноября 1986 г. Шла телепередача, посвященная творчеству современной поэтессы. Поэтесса читала стихи. И я подумала: «А почему я не пишу стихи?» Пошла и написала первые шесть строчек. Что это была за поэтесса, история умалчивает. Недавно искала программу телепередач на тот знаменательный день. Но никакой передачи с поэтессой там не оказалось вовсе, хотя ошибки в дате нет. Мне думается, это была Римма Казакова.

В этой книге вы найдете все то, к чему стремится душа, все то, в чем вы испытываете потребность. Вы хотите напитаться радостью и любовью? Они есть в этой книге! Вы нуждаетесь в поддержке и вдохновляющем примере, так как чувствуете, что ваши собственные крылья уже прорезаются под лопатками? Еще чуть-чуть, и вы взлетите в небо на собственных крыльях: вытканных из нитей летнего дождя, питающего сухую землю, цветочных, наполняющих Весну ароматом, вытканных из снежинок, дарующих прохладу. Или на каких-то других. Не знаю, какой именно силой будут наполнены ваши крылья: прозаическим даром или даром живописания, ткачества или талантом проращивать семена, танца или пения колыбельных песен, научного осмысления окружающего мира или способности убирать лишнее с прекрасных скульптур, упрятанных в камне. Но точно уверена: когда прорезаются крылья, значит, пришло время отдать этому миру свой талант. Свой созревший талант. Мы все с вами проводники. И то, что мы делаем, предназначено не нам. Предназначено людям, стране, где мы родились, языку, на котором говорим, думаем и чувствуем. На котором молимся.

Я знаю: все, что вы задумали, исполнится, все, к чему тянутся ваши таланты, обязательно сбудется. Все всегда происходит в нужное время. Тогда, когда вы к этому готовы. Как готова сейчас для вас эта книга, которая росла во мне с самого детства, с самого первого стихотворения, питаемая самой жизнью.

Искренне ваша,

Татьяна Краюшкина,

доктор филологических наук

Автопортрет с крылами из осоки

Господи!

Если под ноги – камень,

То мне не зерном, но домом

Быть.

Если – в игольные уши,

Я не верблюд,

А тончайшая нить.

Синицу,

Избави от сети ловчи.

Мне б в крове Твоём

Водвориться,

Отче.

Ты дал мне писать.

Это крест. Это мука:

Иные цвета, мысли,

Чувства и звуки.

Отныне – иная.

Из этого вырастить сад.

Смоковница, тёрн

И горчица

В саду моём смогут прижиться.

Зерну,

Мне б самой раствориться

В земле.

Возродиться.

Я чувствую:

Кровь изливается в строки.

… И явится миру автопортрет

С крылами из осоки.

17 марта 2005 г.

1 блокнот. Циклы стихотворений

Четыре эпизода из жизни женщины

Эпизод первый

А.

Слово. Что слово? Потребность запеть в одночасье,

С милым встречаться, кататься на санках,

Птички щебечут под сердцем,

Румянятся щеки от взгляда.

Мы навсегда будем вместе,

Мы навсегда будем рядом.

Он уплывает туда, где скупые метели

Режут бинтами огромные белые льдины.

Он уплывает туда, где согреться

Можно лишь только любовью единой,

Пусть загорается небо и пусть загорается море:

Им не согреть, не сберечь этот трепет сердечный.

Лишь Мариам будет ждать бесконечно,

Взглядом лаская тот Север, где друг ее милый.

Вот она, встреча! Столкнулись не взглядом – телами.

Разница есть ли? Раздельное стало единым.

Время не стерло те чувства, что были когда-то.

О, как взросли они, Богом хранимы!

Да, да, конечно, я стану твоею!

Новое сердце забьется непуганой птицей.

Склеятся губы впервые.

Так должно случиться.

10 февраля, 25 февраля 2019 г.

Эпизод второй

Плоские горы Кубанго

Толкают влагу.

Как чресла беременной женщины, мокры.

Душащим покоем,

Взбитым левкоем,

Словно фатой приукутаны.

Пусть будет яркой и пряной

Жизни проснувшейся охра.

О дай же, Господи, успеть

Как можно больше песен спеть

И колыбельных, и потешных.

Пока растет сынок неспешно.

О дай же, Господи, взрастить,

Пока не истончилась нить,

Пока не заскорузла кожа

В ветрах и соке сорняков.

Сынок и Солнце так похожи!

О дай же, Господи, отдать

Тебе и людям. Благодать

Неслышно пухом покрывает

Маршрут, куда сынок шагает.

Ту пуповину разорвать

Немыслимо, невыносимо.

О Господи, о Господи,

Ежесекундно сына

Храни!

Возносится непрестанно

Срочной телеграммой молитва:

– Божья раба Анна

Просит сберечь сына

В той, самой страшной, битве,

У ручья от скользкого камня,

У деревца развесистого от шипа,

От града холодного,

Года голодного,

От шальной пули, от злого взгляда.

Ничего больше этого

Не просит, ей не надо.

О Всепетая Мати, изнемогающая от скорби

У креста Сына Твоего и Бога!

Лишь бы не прервалась пуповина,

Что от меня и до сына!

Как нас таких много!

От порога родного дома и до порога

Береги моего сына!

Русская, немка ли, полька.

Их было таких сколько?

Их сколько таких будет?

Трансвааль, Трансвааль, страна моя,

Горе веру разбудит.

Глас любви непреходящей

Стремится вглубь сердца и сквозь облака вдаль.

Каждое десятилетие

где-то горит Трансвааль.

Конец 2018 г. – 10 февраля, 24 февраля 2019 г.

Эпизод третий

С.

Клавиши песка вдавливая коленями,

Сюзанна плачет морю отдать мужево

Тело.

Пенное

Кружево

Клюет ее ноги белее белого,

Рвет ее волосы чернее черного

Заоблачное дуновение.

Чепец – перекати поле,

Песком присоленный, застрял в зарослях морской осоки.

Чайки свое что-то кричат с обрыва неба,

Кому – неведомо.

Зачем – неведомо

Носятся в ритме сальсы.

Невидимая боль пересекает потоки

Воспоминаний, как Окаванго.

Чайки уже передвигаются в ритме танго.

Хлопая ладонями по волнам,

Будто белье выполаскивая, вымешивая слоеное тесто,

Вытряхивая кусочки сухого мха из льняной заштопанной простыни,

Сюзанна рыдает морю,

Скулит обрывками текста.

Чайки из неба творят крылами нарезку

Как на поминки.

Дождь стремится скрыться в песке – страус.

Счастье, которое осознаешь постфактум,

Улиткой

В раковине навсегда затерялось,

Милостыней каждому дню без него

И каждому часу роздано.

Чайки в ритме лезгинки.

Сюзанна бьет море, выбить стараясь тело мужа.

Глаза все ярче

То ли от заполонившего одиночества,

То ли от вчерашней паприки.

Где-то Окаванго змеится в болота по высохшему телу Африки.

24 июня 2018 г.

Эпизод четвертый

И в каждом вдохе и выдохе будут мниться

Твои растерзанные колесницы,

Трава поломанная,

Небо, ветвями порванное.

И шоры, сжимающие пространство в кулак

До хруста,

И шпоры, пронзающие бока.

И враг,

И недоумение Пруста,

И зависшая жужжанием шмеля недописанная строка,

Что тянется нитью от сердца-веретена,

Что сыплет мукою от жёрнова в самые корни волос.

Чу! Линия горизонта постепенно перетекает в погост.

В угол памяти загнанный зверь – безысходная женская доля –

Воет волком, стрекочет сорокой,

настырно мурлычет котом.

Ей бы вырвать ту боль, да от боли

Утрачена воля –

Не вчера, не сейчас, но потом.

В уголь памяти переплавлена вера.

Но зачем этот уголь? Вернее же будет графит

Без унынья, тоски и страданья.

Поэзия – единственно верный способ существованья.

13–14 октября 2018 г.

Ковылий цикл

Зарождение любви

БМ

Рыдать ковылю

Над вчерашней отавой.

Стыдливо замерзшею ряской прикрыться болотам.

И журавлю

Покидать милый Север, ныряя на юг

Сквозь решетку небесного сита.

Пусть осенью смежные грозам проснутся агавы

Хотя бы в картинке журнальной смешной позолотой.

И гром по-апрельски воспрянет и грянет

Хотя бы почти в онемевшей шкатулке,

Что музыку то ли минуту назад, то ли сто лет издавала,

Словно указ государь,

Ну а нынче посыпана стружкой

Табачной,

Крошкой наждачной

Или засохшей пыльцой вдохновенья.

Наших путей закоулки –

Не избежать столкновенья! –

Сомкнутся навек.

Станем – как должно – два тела,

Един человек.

14 марта 2019 г.