Quotes from the book «Не оглядывающийся никогда»

известно, так одичает, так промерзнет – до самых глухих уголков души! В Москве зима – он видел ее, московскую ненавистную зиму в «Новостях» и  так в нее хотел

– все так же бодро и решительно объявила Маня, – и меня пустила твоя консьержка. А вообще-то я прилетела на самолете. Так сказать, в глобальном смысле. Он взялся рукой за перила, чтобы пойти наверх, к ней, но никуда не пошел и опять спросил: – Это ты?! Маня сбежала по ступенькам, взяла его за руку и втащила на площадку. – Прости меня, а? – За что? – Ну, за то, что я так долго не прилетала! Ты же меня ждал? Ждал изо всех сил?

Он перевел дыхание. Сердце у него стучало. – Почему?.. – Потому что среди них может оказаться упряжка Санты!

промерзнет – до самых глухих уголков души! В Москве зима – он

неприятностях говорили неохотно и как-то вскользь. Пожар на заводе, кажется, в Словакии, забастовка, кажется, на Гаити, самолет сел на вынужденную, вроде в Чили. В Москве установились морозы и еще ограблен банк. Про Москву он не стал смотреть. И мобильный телефон выключил. Даже не проверил, сколько там звонков – должно быть, десятка полтора, и должно быть, все безотлагательные. За окном было серо, маятно, сумерки с самого утра. Он очень любил

громко сказал он в подушку, и собственный голос

пишется». Ну вот, не пишется, и все

нет!.. Весь Париж, пустынный и ветреный, был уставлен елками