– Эндрю?.. Мне завтра с тобой что ли? Масса Джонатан сказал…
– Поможешь днём с бычками, – Андрей спокойно поднял на него глаза. – Меченого забирают границу смотреть.
– Ага, – кивнул Ларри. – А то я с Сэмми-то…
– Толку от тебя всё равно мало, – загудел Сэмми, – хоть к бычкам, хоть куда тебя… Мне без разницы, где ты болтаешься.
Мамми походя стукнула по шее двоим повздорившим из-за куска негритятам, положила ещё каши в миску Сэмми и села сама к столу.
– Ларри себя не перетрудит, – усмехнулась Дилли.
– Ты-то не встревай! – огрызнулся Ларри. – За собой смотри.
– А не то смотреть, что Сэмми один тянет? – Дилли перекладывала из своей миски кусочки мяса в миску Сэмми.
– А то у него на ночь сил не хватает! – съязвил Ларри. – Знай своё место, баба, и не лезь.
Сэмми не спеша поднял от миски глаза и улыбнулся.
– Туго тебе придётся завтра, Эндрю.
Андрей насмешливо пожал плечами.
– Одним бычком больше? Справлюсь.
– Как же, бычок он! – фыркнула Дилли.
Ларри напрягся, но Мамми положила ему ещё каши, и он уткнулся в миску. Мамми выставила на стол кружки с молоком.
– Холодное, – обрадовался Андрей. – В самый раз.
– Нутро не застуди, – улыбнулась Мамми.
– Лужёное, – похлопал себя по животу Андрей.
Все охотно засмеялись.
– Это да, – Ларри шумно отхлебнул из кружки. – Была бы еда, а брюхо вытерпит.
Негритята допили первыми и с гомоном вылетели наружу.
– Чьи? – спросил Эркин.
– А ничьи, – махнула рукой Мамми. – Прибились тут. Масса Джонатан не гонят. Так, подкармливаю. Ну, и работают по мелочи.
– Что ж, и не записались ни за кем? – удивился Эркин.
– У этой мелюзги и справок-то нет, – усмехнулся Сэмми.
– Пусть растут, – Мамми налила всем ещё молока. – Подрастут, сами запишутся.
Андрей не понял, но промолчал: Эркин потом объяснит если что. Молли вздохнула.
– Жалко их.
– А чего жалеть? – не согласилась Дилли. – Не бьют и кормят. Мамми вон только шумит на них. А так, что хотят, то и делают. Чего ещё?
Эркин задумчиво кивнул.
– Кормят и не бьют. Чего ж ещё?
Сэмми внимательно посмотрел на него.
– Меньше хочешь, больше имеешь. Ведь так?
– Так! – Эркин залпом допил кружку и встал. – Доброй всем ночи.
Встал и Андрей.
– Спокойной ночи.
Им ответили нестройным хором.
Они уже почти дошли до сарая, когда их догнала Молли.
– Парни, давайте рубашки, постираю вам. За завтра высохнет, в чистом погоните. Сменка-то есть у вас?
– Есть, – Эркин уже расстегивал рубашку, но поглядел на спину уходящего в ночь Андрея и досадливо прикусил губу: чуть не подставил. – Обожди здесь.
Молли недоумённо осталась. Она слышала, как индеец – трудное у него имя какое, и не запомнишь, и чего за него держится, а Меченым его точно прозвали – догонял Эндрю. Вот они зашли в сарай, о чём-то заговорили. И вот быстрые лёгкие шаги.
– Держи, – Эркин протянул две рубашки. – И спасибо тебе.
– Спасибо не накормит, – фыркнула Молли.
Но он уже убежал, и её ответ с намёком пришёлся ему в спину. Ну, ничего, завтра она их постирает с утра, к вечеру высохнет, и тогда… Молли улыбнулась. А ещё лучше, она их сейчас замочит.
Эркин подтянулся на руках и прошёл к окну. Андрей уже лежал, укрывшись запасной рубашкой.
– Сапоги сними, а то ноги отекают, – посоветовал, разуваясь, Эркин.
– Не дурнее тебя, – сонно ответил Андрей, – а портянки чего ей не дал?
– Она рубашки спрашивала. Обойдусь. – Эркин с блаженным вздохом лёг на сено.
– С удобствами живём, – потянулся Андрей. – Да, слушай, я не понял, чего это ты про мелюзгу говорил, за кем они записаны, что ли?
– А! – Эркин зевнул и стал объяснять. – Нам когда справки давали, ну, на пунктах, можно было записаться в семью. Кто хотел, записывался там братьями, сёстрами, муж с женой, и мелюзгу, опять же кто хотел, себе в дети записывал.
– Так, слушай, а в Цветном же полно детей… все с родителями.
Эркин снова зевнул.
– Кто цветной, ну, свободным был, у тех и раньше семьи были. А с рабами… все записанные. Ну, и кого раньше хозяева в дети дали. Десятого ребёнка рабу оставляют.
– Ты ж говорил, что в год отбирают.
– Ага, – голос Эркина потерял сонное благодушие, стал напряжённо тихим. – Отбирали и продавали. Но вот хочет хозяин, пришло ему в голову старого раба заменить, но не сразу, а постепенно. Или ещё что взбредёт… Ну, так покупает он мальчишку там или девку и даёт кому из старых рабов, вот, дескать, твой десятый.
– Подожди, а как же они находили, ну десятого?
– А на фиг им искать. Меня вот тоже привезли, обломали и старику-скотнику сунули. Вот твой десятый. Он негр, а я индеец. Ну и что?
– И… что же… верили?
– А куда денешься? Не хочешь, не верь. Только другого родителя и другого ребёнка тебе не дадут. Верили. – Эркин вздохнул и как-то жалобно попросил. – Давай спать, а?
– Давай, – не стал спорить Андрей. – Растревожил тебя? Ты не сердись.
– А чего сердиться? – уже спокойно ответил Эркин. – Было это, и никуда я от этого не уйду. А мелюзга эта на пункт, видно, не попала. Туда ведь не все пошли. Нас, бездокументных, тоже навалом.
Эркин потянулся, зевнул.
– Всё, спим.
– Спим, – согласился Андрей.
Эркин ещё раз напряг гудящие мышцы и резко распустил их, провалившись в сон до утра…
Утром началась та же круговерть.
Управившись с бычками, Эркин пошёл к лошадям, оседлал Принца. Потом подошёл Андрей. Ожидая Джонатана, они сидели на жердях конского загона.
– Попробуй на Резеде, – негромко говорил Эркин. – Она подменная, с ней тоже надо уметь.
– Я со своим ещё… – Андрей сплюнул.
– Ты ей хлеба дай. Как вчера.
– Мелюзга эта… глазеет.
– Шугани. Кому дотянешься, по шее, – засмеялся Эркин. – Днём тебе Ларри поможет.
– Ага, слышал я вчера…
– То же самое. Раз сказал, два по шее.
– Вляпались мы.
Андрей сказал это так сокрушённо, что Эркин засмеялся.
Джонатан мимо них быстро прошёл в конюшню. Эркин хлопнул Андрея по плечу и спрыгнул в загон.
– Всё, Андрей. Я пошёл.
Когда Джонатан вывел из конюшни осёдланного высокого светло-серого коня, Эркин ждал его уже верхом. Джонатан только усмехнулся и легко вскочил в седло. Эркин на скаку обернулся и махнул рукой. Андрей поднял руку в ответном жесте, но Эркин уже не смотрел на него.
Джонатан так гнал своего коня, что Эркин с трудом держался на полкорпуса сзади – Принц хотел вырваться вперёд.
На вершине очередного холма Джонатан остановился и, не оглядываясь, через плечо бросил.
– Хорош. Держись рядом.
Эркин подстроился.
– Смотри. Вон там дорога, по которой приехали. Вот по дороге до того моста граница.
Эркин кивнул.
– Карты ты, конечно, не знаешь.
Джонатан по-прежнему не смотрел на него. Сказанное не было вопросом, и потому Эркин промолчал.
– Так что смотри и запоминай. Понял?
– Да, сэр.
Джонатан покосился на него. Лицо Эркина было спокойно и сосредоточенно.
– К мосту, – приказал Джонатан, посылая коня вперёд.
До полудня они скакали по холмам. Короткими резкими жестами Джонатан показывал границы пастбищ, водопои, проходы… В полдень Джонатан свернул в рощу к роднику.
– Переднюем.
Эркин молча кивнул, спешиваясь. Не рассёдлывая, пустили лошадей пастись. Родник был расчищен и прикрыт маленькой изящной беседкой. Джонатан махнул рукой затоптавшемуся было у входа Эркину.
– Заходи, садись.
Но Эркин всё-таки сел не рядом, а напротив, по другую сторону крохотного круглого бассейна с водой, пузырящейся от бившей из-под земли струйки. Джонатан вытащил свёрток с сэндвичами и усмехнулся при виде извлечённых Эркином сушек.
– Подсаживайся, тянуться смысла нет.
Эркин пересел. Теперь они сидели рядом, разделённые только салфеткой с едой. Ели не спеша, запивая родниковой водой. Для воды на краю бассейна лежали свёрнутые из тонкой коры кульки.
– Индейская работа, – Джонатан вертел в руках коричневый прошитый жилами конус. – Умеешь так?
– Нет, сэр.
Голос Эркина был спокоен, но Джонатан уловил еле заметную напряжённость и решил уточнить.
– Ты из какого племени?
– Не знаю, сэр.
Напряжённость усилилась, и Джонатан решил уйти от этой темы.
– До самого освобождения был в имении?
– Да, сэр.
– И все время в скотной, так?
– Да, сэр.
– Каких коров держали? Какой породы?
– Я не знаю названий, сэр.
– Опиши.
– Такие, коричневые с сединой, рога прямые, короткие, голова маленькая, к заду очень широкие, сэр.
– Ясно, – кивнул Джонатан. – Знаю, это шортгорны. А бычков гонял таких же?
– Нет, сэр, как у вас, белоголовых.
– Хорошо нагуливают?
Эркин пожал плечами.
– Если не теребить попусту, сэр.
– Что ж, пусть лежат, так что ли?
– Н-нет, – Эркин на секунду свёл брови, – нет, сэр, медленно гнать и давать кормиться дорогой. Если захотят бегать, бегают сами, сэр.
– Ясно. А ты тогда что делал?
– Заворачивал, сэр.
Джонатан кивнул.
– Вдвоём будет тяжело. Но третьего я вам не дам, – еле заметная тень облегчения скользнула по лицу Эркина, и Джонатан, мысленно отметив её, продолжил: – Нет у меня третьего. И лошади для него нет. Волки здесь редкость, бродяги в эту глушь не заглядывают, – про резервацию Джонатан решил пока не говорить. – Припасы вам раз в неделю подвозить будут, это обещаю твёрдо.
Эркин вежливо кивнул. Грегори брал всё с собой, и тоже обещали подвозить, а кончились тогда продукты… Джонатан покосился на него.
– Убережёте стадо?
– Лучше меньше сказать, сэр, – Эркин оборвал фразу, сочтя её дерзкой, но Джонатан подхватил на лету.
– И больше сделать, так? – Эркин кивнул. – Что ж, это по мне.
Джонатан положил кулёк на край бассейна, стряхнул на пол салфетку.
– Поехали.
– Да, сэр, – встал следом Эркин.
Отдохнувшие кони пошли резво.
…Солнце стояло ещё высоко, когда Джонатан остановил коня и с усмешкой посмотрел на Эркина.
– Ну, вот и всё. Теперь домой. Езжай вперёд, – и в ответ на его недоумённый взгляд рассмеялся. – Сам сообрази, куда.
Эркин огляделся, отыскивая взглядом имение. Но они были в негустой роще, да ещё на склоне, горизонт заставляли стволы. Так, ещё одна проверка? Ну, неугомонный беляк попался, всё у него не просто так.
– Давай-давай, веди.
Выбраться наверх? И уже оттуда? И вдруг сообразил. Лошади-то знают дорогу. Он чуть не засмеялся от радости, что избежал ловушки. Эркин похлопал Принца по шее. К словам они приучены, проверял, ну, попробуем.
– Вперёд, Принц. Домой. Пошёл домой, Принц.
Фыркая, попрашивая повод, Принц пошёл размашистой рысью. Поводья Эркин держал свободно, не мешая коню выбирать дорогу. Серый конь Джонатана сам, не дожидаясь посыла, пошёл следом. Джонатан расхохотался.
– Ловок ты, парень. Сообразил!
И Эркин невольно улыбнулся этой похвале.
Почти до дома Джонатан давал ему ехать первым и опередил только на подъездной дороге. Эркин вежливо придержал Принца: хозяин въезжает первым. Но тут Джонатан резко осадил коня.
– Это вы что же, – голос его был угрожающе спокоен, – за весь день столько сработали?!
Он спешился, нетерпеливо отбросив поводья, и Эркин еле поймал их. Вразвалку, как все после долгой езды, Джонатан пошёл к толпящимся на дороге мужчинам. Индейцы – сразу определил Эркин. От толпы отделился и подошёл к Джонатану высокий молодой индеец с длинными, до плеч, волосами, перевязанными поперёк лба узким ремешком. Сзади за ремешок были вставлены два пера. Рваная рубаха непонятного цвета свободно болталась на его костлявом теле. Да и остальные… были одеты не лучше. Эркин понял, что это их старший.
– Нет, этот день я не засчитаю, – твёрдо сказал Джонатан. – Сделали мало и сделали плохо.
– Но, масса, – развёл руками индеец. – Тяжело, масса.
– Нет. Если болен – лечись, а нанялся – так работай.
Эркин ловил на себе не слишком дружелюбные взгляды, но его это не беспокоило. Он сам по себе, они сами по себе. Ему с ними не работать. Но рассматривать их он рассматривал. Его сразу удивили длинные волосы почти у всех. Зачем это им? Длинные волосы мешают. Уж на что у него самого только прядь на лбу, а так короткие, и то на скотной мешала. Тронешь ненароком грязной рукой, потом долго у лица держится запах. А такие? И ремешки эти толком ведь не держат. Но… их дело. И одежду они что, совсем не берегут? Пусть и рабская, но зашить-то можно. А то щеголяют… дыра на дыре.
– Нет, – закончил Джонатан. – Хотите работать, так кончайте урочное. Нет, так убирайтесь. Других найду, – и махнул рукой, подзывая Эркина.
Эркин подъехал, ведя в поводу хозяйского коня. Джонатан забрал поводья и взмыл в седло.
– На закате подъеду, посмотрю. Еду получите по сделанному, – твёрдо сказал Джонатан и послал коня прямо на них.
Индейцы расступились, образовав проход, по которому и проехали оба всадника.
Эркин ехал на шаг сзади и еле слышный шёпот, вряд ли уловленный Джонатаном, был ему различим.
– Сволочь белая, ничего их не берёт.
– Прихвостня таскает.
– Ну, этот ещё попадётся.
И ещё какие-то непонятные гортанные фразы.
Индейцы уже были сзади и не видели, как дрогнули в злой усмешке губы Эркина. Этих он не боялся. Шакал он шакал и есть. Шакал опасен, когда за ним белый с плетью стоит и шакал на него работает. А от этих… отобьётся!
Зная, что белые легко срывают гнев, вызванный одними, на совсем других, Эркин до самого дома предусмотрительно держался сзади Джонатана. Тут главное на глаза не попасться. Тот, Симменс, что купил его тогда вместо отработочного, так год, наверное, пока не уволился, в каждую ихнюю зарплату, сволочь пьяная, отыскивал его, чтобы излупцевать за свой вычет. А у Джонатана нрав покруче. Чего рисковать?
Джонатан словно не замечал его и уже у конюшни, не глядя, распорядился.
– Убери своего в загон, поешь и приходи за припасами.
– Да, сэр.
Подошёл Фредди и молча забрал у Джонатана его коня. Эркин спешился и повёл Принца в загон. Ломило с отвычки тело, даже голова кружилась. А Андрей где? С бычками, что ли, ещё колупается?
– Ну как? – неслышно подошёл Андрей.
– Молча, – огрызнулся Эркин.
– Иди поешь, – спокойно Андрей, – Мамми для тебя на плите держит, – и отобрал у него повод. – Иди, я сам расседлаю.
Но Эркин сначала пошёл к колодцу и долго умывался, потом скинул рубашку и облился до пояса. И на кухню пришёл уже спокойным, хотя и хмурым.
Мамми навалила ему такую полную миску, что он ел долго, к концу еды совсем пришёл в себя и уже не понимал, чего он так рассвирепел и вызверился на Андрея. Мамми поставила перед ним кружку с молоком и улыбнулась. Он невольно улыбнулся в ответ.
– То-то, – хмыкнула Мамми.
Эркин посидел ещё с минуту, отдуваясь, и встал.
– Спасибо, Мамми.
– А на здоровье. Ступай, масса Джонатан уже ждут. И Эндрю тамочки.
– Понял, – кивнул Эркин, выходя.
По дороге он застегнул и заправил в джинсы рубашку. Что ж, явимся перед хозяином в наилучшем виде. Прибавить не прибавят, так хоть не вычтут.
Джонатан и Андрей курили у длинного, с множеством дверей сарая-кладовки.
– Ну, – встретил Джонатан. – Смотри и забирай, что нужно. Правило знаешь?
– Да, сэр, – спокойно и очень серьёзно ответил Эркин. – Что не влезет во вьюк, несёшь на себе.
Андрей фыркнул, а Джонатан засмеялся.
– Ну, раз знаешь, лезь и смотри. Здесь ещё не разбирались. Навалом всё.
Порядка особого тут действительно не было, но Эркин быстро нашёл разборную маленькую решётку для костра, два котелка для хлёбова и воды и низкий пузатый, больше смахивающий на чайник, кофейник. Готовить им не для кого – без надзирателя едут, так и все эти кастрюльки-сковородки им ни к чему. Но Джонатан, глядя, как он осматривает на просвет котелок, вдруг спросил.
– Без хлеба обходитесь?
Эркин опустил котелок и растерянно посмотрел на Андрея, а Джонатан деловито пояснил.
– Хлеба на неделю не завезёшь. Возьмёте муку на лепешки.
Да, сразу вспомнил Эркин. Они тогда для Грегори пекли лепёшки, ну, и им перепадало. А хлеб только и был один, много два дня, когда подвозили припасы. Так к поклаже прибавилась сковородка.
От палатки Эркин отказался. Их двое, её ставить да разворачивать больше времени уйдёт. У них куртки, да ещё по одеялу возьмут. Жёсткие шершавые одеяла он знал. Грегори однажды, когда уже ночи стали холодными, дал им одно на всех, и они спали по очереди. Джонатан кивнул, но усмехнулся. Ремни, верёвки, вся мелочь, какая только может понадобиться… Набиралось порядочно. Да ещё продукты. А вьючная лошадь одна.
– Всё, – решительно сказал Эркин. – Больше ничего брать нельзя. Ещё продукты и наши мешки.
– Резонно, – кивнул Джонатан. – Лишнего ты не взял. Многого не хватает, но… надеешься обойтись?
Эркин хотел промолчать, но Джонатан так явно ждал ответа, что, вздохнув, сказал.
– Придётся, сэр.
– Резонно, – задумчиво повторил Джонатан. – А, вот и Мамми. Вовремя.
Мамми, важно сопя, торжественно открывала продуктовую кладовку.
– Выдай им всего на неделю, Мамми. Есть им надо, как следует.
– А как же, масса Джонатан. Мамми своё дело знает.
Мука, крупа, сахар, жир, бурый порошок «рабского» кофе, копчёное мясо, даже соль и перец у Мамми были приготовлены в маленьких мешочках. Да, где был порядок, так это здесь. В кладовку Мамми, правда, их не пустила, сама возилась там, вынося им отобранное. И не Эркин сказал, что хватит, а она решительно вышла из кладовки и заперла дверь.
– Всё, хватит с вас, – и так же решительно удалилась на кухню, ворча, что ей ещё целую ораву кормить.
Джонатан, с удовольствием хохотавший над этой сценой, отсмеялся и вытер набежавшие от смеха слёзы.
– Всё, укладывайтесь, – и, уже повернувшись уходить, бросил через плечо. – После еды зайдёте ко мне.
– Да, сэр, – недоумённо ответил Андрей.
Эркин, занятый укладкой продуктов, только молча кивнул.
Пока перетащили всё к загону, пока сделали вьюки и прикинули, как это придётся на Огоньке, подошло время вечерней суматохи с бычками. Сено, вода…
– Как днём-то? – спросил, наконец, Эркин.
– Я жив, бычки тоже, – Андрей улыбкой смягчил ответ.
– Ларри-то хоть помог?
– А! – отмахнулся Андрей. – Дыхалка у парня ни к чёрту.
– С чего это? – не поверил Эркин.
– А я знаю? Браться он берётся и сдыхает сразу. То ли отбили ему, то ли ещё что. Я и послал его… Вон мальцов двоих отловил и на насос посадил. Им потеха… вместо качелей. Они и накачали мне.
– Ты… ты не говори про Ларри, – попросил Эркин. – Узнают, что… – и с трудом выговорил страшное, – что больной…
– Заткнись, – спокойно ответил Андрей. – Сортировки везде были.
То ли, в самом деле, уже привыкли, то ли ещё что, но управились быстрее. И на кухню они шли не как вчера, волоча ноги, а бодро.
Проходя на своё место, Андрей щёлкнул по макушкам двоих негритят, и те ответили ему улыбками.
– Помощнички, – подмигнул Сэмми. – А поломали б насос?
– Его поломать, много трудиться надо, – усмехнулся Андрей.
Ларри настороженно ждал, Эркин чувствовал эту настороженность, но сказать, успокоить не мог. Да и не поверит он ему.
– Завтра на рассвете? – спросила Молли.
– Уйдём на рассвете, – ответил Эркин. – А выйдем раньше.
– А эти, на дороге, страшны-то как, – Дилли передёрнула плечами. – Мы с Мамми еду им возили, в котле. Брр.
Эркин смотрел в свою миску и словно не услышал сказанного, но Дилли дёрнулась и удивлённо посмотрела на сидевшего рядом с ней Сэмми, видимо, тот толкнул её под столом ногой.
– А Ларри ловок, – Сэмми шумно отхлебнул из кружки. – И от меня сбежал, и у Эндрю его не видели. Ты где ж был, Ларри?
– А ты что ж, заместо работы меня выглядывал?
– Я-то что, по мне все бока отлежи под кустиком, а вот масса Джонатан тебя выглядит…
Дилли злорадно хихикнула.
– Меня масса Фредди послал конюшню чистить, – неохотно бурчит Ларри.
– И много вычистил? – язвит Дилли.
– Тебе что? Делать больше нечего? – взрывается Ларри. – За бугаём своим смотри, черномазая дрянь! Трахалка вонючая! Цепнячка!
Негритята замирают в предвкушении драки, потому что на последнем слове Ларри Сэмми сопя выкладывает на стол могучие кулаки, но тут Ларри заходится в приступе кашля, не в силах с ним справиться, выдирается из-за стола, чуть не опрокинув скамью с негритятами, и выскакивает из кухни. И в наступившей тишине вдруг звучит голос Андрея.
– Точно, отбили дыхалку.
Отдышавшись, Ларри вернулся и снова сел к столу. Недоеденную миску живой не оставит.
Эркин допил кофе и встал.
– Ну, всем счастливо оставаться.
– Удачи вам, парни, – ответил за всех Сэмми.
Встал и Андрей.
– Ну, чтоб всем всего и надолго.
– И вам того же.
– Тем же концом по тому же месту, – не удержался от шутки Андрей.
И дружный смех, негритята даже визжали, провожал их, пока они шли через тёмный двор к домику Джонатана.
Джонатан курил на крыльце и, увидев их, кивнул.
– Заходите.
Чем был этот домик раньше, не понять. Но Эркин этого и не пытался. Джонатан, ловко ориентируясь в темноте, зажёг небольшую лампу на столе.
– Идите сюда. – Джонатан быстро расстелил на столе большой лист бумаги. – Смотрите. Это карта. Ты в картах не разбираешься, ты? – он быстро вскинул глаза на Андрея.
– Нет, сэр, – мотнул головой Андрей.
– Всё равно. Вот имение, где мы сейчас. Это мост, это дорога. Мне надо знать, где вы. Искать вас каждый раз по всему кругу… смысла нет. Поэтому так… Вот это, – теперь он смотрел на Эркина, – что это?
Эркин вгляделся в значок.
– Родник, сэр, – ответил он неуверенно.
– Угадал, – кивнул Джонатан. – Теперь ты стоишь у родника. Что будет на восходе?
– Имение, сэр, – твердо ответил Эркин.
– Ещё раз угадал. Соображаешь. Запомни, восход – это восток, на карте всегда направо, закат или запад налево, север наверху, юг внизу. Поняли?
– Да, сэр, – ответили они одновременно.
– Так, поверните карту, чтобы имение было за спиной. Вы у родника, помните. Где север?
Со второй попытки они назвали правильно.
Джонатан гонял их по карте, пока не убедился, что они могут ориентироваться.
– Читать не умеешь, но цифры знаешь, так?
Эркин кивнул.
– Пастбища я пронумеровал. А вторая цифра – сколько недель оно выдержит. Разберётесь?
– Да, сэр.
Ответ прозвучал не очень уверенно, но Джонатан посчитал его убедительным.
– Вот так и будете гнать. Теперь вот что. – Джонатан выпрямился, поглядел в упор. – Оружие. У вас что, ножи?
Они медлили с ответом, и Джонатан нетерпеливо мотнул головой.
– Это вы в полиции будете глаза отводить. Ножи у вас есть. Что вам дать? Винтовки, пистолеты? Ну?
– Я не умею стрелять, сэр, – тихо сказал Эркин.
– Так, ясно. А ты?
– Не знаю, не пробовал, сэр, – попытался пошутить Андрей.
Но Джонатан не принял шутки.
– Тогда не стоит, ещё друг друга пристрелите ненароком.
– А… зачем оружие, сэр? – рискнул спросить Эркин. Джонатан молча смотрел на него, и он был вынужден продолжить. – Вы сказали, что волков нет, сэр. И что бродяги сюда не заходят.
– Так, – кивнул Джонатан. – Это все так. Но вот здесь, уже за границей, резервация.
– Ну и что? – недоумённо пожал плечами Андрей.
– Так, – Джонатан внимательно смотрел им в глаза. – Так, ладно. Тогда это на мне будет. Ладно. Не стоит вас впутывать ещё и в это.
Он сложил карту и протянул её Эркину.
– Спрячь. А теперь слушайте. Стадо на вас целиком. Премию получите по головам и привесу.
Они молча кивнули.
– Грозить не буду, много обещать тоже. Но сбережёте стадо, заплачу, как следует. Не убережёте… тоже… как положено. Ясно?
– Да, сэр, – ответили они в один голос.
– Так, а теперь ступайте. Удачи вам.
– Спасибо, сэр.
– И вам удачи, сэр.
Они повернулись и ушли. Джонатан потёр лицо ладонями, потянулся. Неслышно вошёл Фредди.
– А! – сразу откликнулся Джонатан. – Садись. Выпьешь?
– Если нальёшь.
– Возьми сам. И мне плесни.
Фредди покопался в маленьком баре и поставил на стол два стакана с тёмно-жёлтой жидкостью.
– Ну как, отправил?
– Да, – Джонатан сел, удобно вытянув ноги, взял стакан и отхлебнул.
– Оружия им не дал?
– Они не умеют стрелять, Фредди. Не хочу рисковать.
– Чуднó, – пожал плечами Фредди. – Ну, индеец ещё ясно, ему научиться было негде. А белый? Странно. Впервые вижу парня, чтоб не умел. Может, придурился?
– Это его проблема, Фредди. Говорит, что не умеет, значит, верю, и пусть обходится ножом. Но тебе надо будет навестить резервацию и немного припугнуть краснокожих.
– Не проблема, Джонни. Когда?
– Сейчас они заняты на дороге. Те, что остались в резервации – слабаки и трусы. Так что позже. Думаю, через месяц. Эти как раз проедят и пропьют заработок, а стадо подойдёт к резервации.
– Не проблема, Джонни. – Фредди отхлебнул из своего стакана и задумчиво покачал его. – Что делать с Ларри? Работать он не может, это все видят, а кормить его просто так…
Джонатан кивнул.
– Я благотворительностью не занимаюсь. Пусть восстанавливает огород, – и усмехнулся. – Свою еду он отрабатывает.
– А прибыль?
– Её даёт Сэмми. Ну, и остальные.
Фредди задумчиво кивнул.
– Как дорога?
– Неделю они проколупаются. Под жёстким контролем.
– Жалеешь, что нельзя выпороть парочку? – усмехнулся Фредди.
– Я и раньше это не любил.
– Но порол.
– Это входило в мои обязанности, и я не хотел терять место из-за пустяков, – пожал плечами Джонатан. – Порка азартна. Я знавал неплохих и, в общем-то, толковых парней, которые на этом теряли работу. Увлекались и заламывали. Умный хозяин не любит таких потерь.
– А глупый?
– А глупому не стоит служить, Фредди. Его глупость всё равно обернётся твоим проигрышем.
Фредди усмехнулся.
– Что-то ты расфилософствовался, Джонни.
Джонатан ответил улыбкой.
– Хочется почувствовать себя мудрым и опытным.
– Ну, давай, – согласился Фредди, – а я послушаю, наберусь мудрости.
И фыркнул, не выдержав смиренного тона. Рассмеялся и Джонатан…
…Они уже подходили к своему сараю, когда Андрей хлопнул себя ладонью по лбу.
– Ах ты, чтоб тебя!
– Чего ты? – не понял Эркин.
– Да рубашки ж наши у Молли!
Эркин улыбнулся, но голос его был серьёзным.
– Сходи и забери. Я спать пойду, устал, – и зевнул для правдоподобия.
– Ага, – согласился Андрей, – я быстренько, – и исчез в темноте.
Эркин рассмеялся ему вслед. Так, смеясь, он и вошёл в сарай. И залезал на помост, и укладывался, смеясь.
Когда Андрей вернулся, Эркин крепко спал. Андрей осторожно положил рядом с ним его рубашку, разулся и вытянулся на сене. Покосился на Эркина. Спит. Надо и самому соснуть. Всего ничего осталось… он заснул, не додумав до конца и не увидев, как Эркин улыбнулся, не открывая глаз.
…Вроде только закрыл глаза, как мокрая пятерня Эркина проехалась по его лицу. Андрей сел, ошалело моргая.
– Ты чего?! Я ж только лёг.
– Когда ты лёг, твое дело, – смеялся Эркин. – А собираться пора.
– Темно ж ещё, – простонал Андрей.
– Пока соберёмся, посветлеет.
Подрагивая то ли от утреннего холодка, то ли от недосыпа, Андрей обулся, собрал вещи. Когда он подошёл к конскому загону, Эркин уже вьючил Огонька, Принц стоял осёдланный.
– Давай мешок и седлай своего.
– Господи, – зевнул Андрей, – втравил ты меня… Я спать хочу…
– Я тоже, – Эркин отобрал у него мешок и куртку, – Ничего не забыл? Иди, облейся у колодца. Все спят, никто не увидит.
– Угу.
Андрей потащился к колодцу. В предрассветном синем сумраке он рискнул на мгновение скинуть рубашку и, как Эркин, облиться до пояса холодной водой. Но Эркин оставался обсыхать полуголым, а он сразу натянул рубашку и застегнулся. Намокшая ткань липла к телу и холодила его. Но зато весь сон действительно прошёл.
Андрей покосился на барак. Рядом с кухней новенькое недавно прорубленное окошко, затянутое изнутри лоскутом цветастой ткани. Рама кривая, неплотно прилегает. Он бы лучше сделал. Да когда ж теперь делать? Тонкий переливчатый свист, которым Эркин обычно на станции или рынке извещал о своём приходе, позвал его.
– Ты купался, что ли, или насос чинил? – встретил его Эркин. – Седлай своего. У меня всё готово. Огонёк и Резеда у тебя. Я к загону. Потом подойдёшь, будешь их сзади подпирать.
– Ага.
Эркин вскочил в седло. Принц попытался крутануться, получил от Эркина шлепок по крупу с обещанием оторвать башку – за два дня они «договорились» начинать с этого – и унёс всадника к загону с бычками. Бобби требовательно ткнул Андрея в грудь мордой. Андрей сунул ему кусок хлеба и начал седлать.
…Джонатан сквозь сон услышал стук множества копыт, мычание бычков и открыл глаза. Шторы ещё не повесили, и комнату заливал серый предутренний свет. Джонатан посмотрел на часы и улыбнулся. Парни держат сроки. С такими работать легко. Дорогу они минуют стороной и с индейцами не столкнутся. По крайней мере, сейчас. Ларри надо будет отправить перекопать загон, где были бычки. Пусть колупается. Не перетрудится и делом занят. А потом засеять. Травой-скороспелкой. Второго стада он пока брать не будет: ещё одну такую пару пастухов найти – это здорово помотаться надо, а у него сейчас другие проблемы. А белые ковбои жрут и пьют столько и такого, что невыгодно. Нет, белых работников ему не надо. Бывшие рабы нетребовательны, но, правда, и старательных мало. На всю резервацию не найдёшь и троих, чтобы действительно работали. Кто не может, кто болен, и все не хотят. И если это поветрие с переселением докатится сюда… то перспективы весьма и весьма. А индейцы… Пока от них нет пользы, а скоро начнут мешать. Что рабы, что работники никудышные. И раз русские их вывозят на… как её, Великую Равнину, то пусть убираются. Главное, что эта Великая Равнина за Русской Территорией, и границу будут держать русские. Что совсем даже не плохо и просто хорошо. А кто от племени отбился, вроде этого, то может и остаться. Хорошего работника даже и прикормить можно.
Джонатан усмехнулся. Прикормить бывшего раба несложно и не накладно. Особенно дворового работягу, что и не знает о существовании другой еды, кроме каши, хлеба и рабского кофе. А дать ему ещё мяса и молока – то и готово. Он твой с потрохами. Вон эта пятерка безымянная лопает и крутится при деле. Один уже за Сэмми хвостом бегает, остальных Мамми жучит, посмотрим, что вырастет. Глядишь, к осени и имена получат. Дворняжки, щенки. А из одного хороший цепняк может получиться. Но с этим теперь надо поаккуратнее.
Шум угоняемого стада затихал, и Джонатан опустил голову на подушку. Часок он ещё поспит. Наверняка Фредди встал проверить парней. Но Фредди достаточно умел и опытен, чтобы не показаться им на глаза. Пусть парни думают, что на полном доверии. Здесь это должно сработать. Засыпая, Джонатан прислушался и удовлетворённо ухмыльнулся, когда за стеной упали на пол сапоги и скрипнула койка Фредди. Эх, не с кем было поспорить, хороший куш сорвался.
Серый свет постепенно светлел, наливался золотом. Просыпались птицы. Скоро Дилли и Молли побегут к коровам, а Мамми встанет принять удой… И начнётся новый день, суматошный и размеренный сразу, как все дни в имении.
Джексонвилл
Женя вертела в руках тенниску Эркина. Так-то она всё зашила, но это ненадёжно. После стирки ткань подсела, тенниска даже на глаз стала мала. Она и раньше на нём в обтяжку сидела, а теперь… Ну, влезть в неё он влезет, но первое же резкое движение, и всё поползёт. Нет, надо будет ему сказать, что её теперь только как майку для тепла поддевать. Но он маек не носит. Ну, тогда для дома оставить, чтоб не сидел полуголым.