Read the book: «Свет его души»

Глава 1

Барон Наярд Хорн по всем статьям был отличным женихом. Богат, красив и при делах. Наследник знатного рода Железных драконов служил главой крепости на границе королевства Дерхон и Фасли – страны кочевников, что бестолковыми набегами мешали ему созерцать красивейшую природу горного края. Но не так чтобы очень мешали. Они словно блохи на теле собаки – кусали, но жизни не угрожали. Лорд Хорн даже проявлял к ним милость – ни разу не сжег ни одного поселения. Так, развлекался, гоняя по степи.

А вот немилостив бравый пограничник был к свахам и девицам на выданье. Они для него – отрава. Поэтому редко бывал в столице, где имел личный особняк. Стоило ему появиться по делам службы хотя бы на день, как туда тут же стекались с визитами мамаши с дочками. Это милая маменька старалась обуздать непокорного сына. Заждалась внуков.

Но сын придумал отличный способ избегать гостей. Столичный дом держал заколоченным, а сам останавливался во флигеле, где гостям даже сесть было не на что. Единственное, что Най мог предложить – это широкую постель, которая занимала большую часть комнаты. Но туда девицы на выданье не спешили. А топтаться на пороге, чтобы раскланяться и уйти ни с чем – такое себе удовольствие. Поэтому, взвесив все за и против, визиты вежливости откладывались на более благоприятные времена.

Одна беда – если блох с собаки вывести можно, то «невестам» не было конца и края. Только Наярд отмахивался от одних, как тут же подрастали другие. И с новыми силами продолжали штурмовать завидного жениха.

Вот и нынешний приезд в столицу начался с «истерики» леди Хорн, которую, хочешь–не хочешь, а любящий сын должен навещать.

– Когда? – спросила мать в лоб, стоило закончиться приветствиям и лобзаниям, и сын занял место за накрытым к завтраку столом. Была кратка, так как знала, что витиеватую речь Най пропустит мимо ушей.

– Когда–нибудь, – Наярд поднес к губам крохотную чашечку с ароматным напитком. Его ладонь была слишком крупна для столь изящной посуды. Глотнув кофе, дракон поморщился. Ох уж эти столичные нововведения пить горечь! – Сейчас не до жены, мам. Фаслийцы опять что–то замышляют. На границе опасно. Как везти туда нежную девицу?

Отложив чашку, Най с тоской посмотрел на расписной потолок, где метались меж облаков голые младенцы с крылышками. И каждый из них целился из лука в неженатого дракона, суля тому головную боль.

– Отговорки все это. Они каждый год у тебя что–то замышляют, – страдающая без внуков мать обиженно поджала губы.

– Я не буду рисковать невинной душой. Женщины на границе – это уязвимость позиций.

– Не гарнизон, а монастырь какой–то! Надо бы нам с королевой однажды наведаться к вам. Сердцем чувствую, что ты не один такой, кто прячется в Хоффене от брачных оков. Не понимаю, как вообще можно обходиться без женщин?

Най выразительно задрал бровь, и Ада прикусила язык, поняв, что женщины у сына все же есть. Чтобы стереть неловкость момента, дракон ласково похлопал мать по руке. Красивая, с всегда идеально уложенными волосами цвета пепла, с тонкими чертами лица, гордо задранным подбородком, несгибаемая и своенравная, леди Хорн всю жизнь служила при дворе. И оттуда выносила правила и суждения.

Главным правилом королевы, при которой Ада исполняла роль фрейлины и близкой подруги, было следующее: «Ни один из скольких–нибудь приятных для женского глаза мужчин не должен избежать женитьбы». Дворец ломился от хорошеньких дебютанток, которых леди Хорн неустанной рукой отправляла к сыну, как только тот появлялся в столице.

– В моем доме уже живет одна горячо любимая женщина. Мне вполне хватает ее бесконечный болтовни. В два голоса они сведут меня с ума.

– Ты о Пенелопе? – мать метнула на сына недовольный взгляд.

Еще бы, ее отпрыск держал в столичном доме человеческую женщину, которая ухаживала за ним в дни приезда. По меркам драконов она была ребенком. Ей всего–то перевалило за семьдесят. Но выглядела Пен неважно – сухонькая, морщинистая, седая. Непокорные вихры растрепаны, а фартук вечно засален.

Сколько раз леди Хорн упрекала сына, что он выбрасывает деньги на ветер, не меняя никчемную служанку на более подходящую кандидатуру. Мало неряха, плюс ко всему, человеческие женщины долго не живут. Только привыкнешь, а у той уже силы иссякли. Но Най, несмотря на упреки матери, как–то быстро и опасно–сильно привязался к Пен. И та была горазда – сначала, пока была юна, платила привязанностью дочери, а со временем, как состарилась, ее любовь переросла в материнскую. Ада даже отчасти завидовала их теплым отношениям. И заранее переживала, что будет с сыном, когда Пенелопа закончит жизненный путь.

– Да, о милой Пенелопе, – на лице Наядра появилась такая нежная улыбка, что леди Хорн вздрогнула. Что эта старуха сделала с его сыном? Перед ней сидел не суровый дракон, а мальчишка–романтик.

А сын вспоминал разговор, который случился со стареющей служанкой накануне.

– Милый, мне тяжело, – простонала Пенелопа, бухая на стол блюдо с пирожками. Наярд скривил лицо. Опять завела свою шарманку. – Попробуй потаскать тяжелые доспехи, чтобы почистить их песочком. Ты у меня мальчик крупный, каждая перчатка с мою голову будет, что уж говорить о кирасе. Мне бы помощницу.

– Зачем? – Най сдвинул брови. – Только для того чтобы чистить доспехи? Так с ними вполне справляются в гарнизоне. Не взваливай на себя еще эту работу.

– Утром встать не могу, все кости болят. Пока доковыляю до кухни, пока приготовлю завтрак, тебя уже след простыл.

– Мне к определенному часу во дворец нужно было явиться.

– Вот видишь. Ушел голодным. А была бы у меня помощница, она бы накормила тебя. Со стиркой опять–таки трудности. Любишь, чтобы тебе каждый день постель меняли, а попробуй–ка огромные простыни в ледяной воде выполоскать. Сам знаешь, магии во мне нет, чтобы в быту ею пользоваться. Все приходится вот этими рученьками, – Пенелопа показала ему узловатые пальцы.

Старуху было жалко, но Най никак не мог смириться, что в его доме появится кто–то еще. Место, куда поселить новенькую, конечно, нашлось бы: открыл бы второй этаж флигеля, но две женщины – это уже перебор.

Всякий раз, как заходил разговор о помощнице, лорд Хорн не придумывал ничего лучшего, как ссылаться на нехватку денег. Старуха велась. Видела же, как скромно живет дракон – ютится во флигеле, все больше о службе думает, излишеств себе не позволяет. Вот и в этот раз Наярд решил урезонить служанку старым способом.

– Если бы нашлась такая, что ни пить, ни есть не просила, была бы скромной и до постели хозяина не охочей, тогда бы я ее взял, – он специально перечислил невыполнимые требования.

Знал, что Пенелопа помнит, как приведенная ею в дом помощница этой же ночью оказалась в его постели. Только поманил пальцем, как тут же скинула с себя одежду. А любовниц дракон дома предпочитал не держать. Они же сразу наглели: начинали требовать блага. И не скрыться от них никуда. Разовое приключение превращалось в тягость. Слезы, упреки, показные страдания. Нет, хватит ему прошлого опыта.

– Так возьми женщину в возрасте, – не отставала старуха. – Или ты не их боишься, а себя? Должно быть, давно без женской ласки, касатик.

Най только усмехнулся. Наивная.

– В каком бы возрасте ни взял, все равно старше буду, а это опять–таки постель.

Ну не мог он удержаться, если рядом находилась человеческая женщина. Один запах теплой кожи сводил с ума. А к служанкам–орчанкам, которых предпочитали все богатые дома Дерхона, он и под страхом смерти не приблизился бы. Их грубые лица с клыками, приподнимающими верхнюю губу, отчего орки выглядели туповатыми, смущали его эстетический вкус. Пусть живут в два раза дольше людей, но все равно не вечные.

– Я ж к тебе в постель не лезу, хотя младше чуть ли не в пять раз, – Пенелопа пустила в ход весомый аргумент.

Дракон хмыкнул.

– Пен, я с тобой от рождения. Твоего. Помню, как ты к нам прибилась. Видать, кочевники тебя с мамкой украли, а ребенка за ненадобностью бросили. Какая постель, если я тебя вырастил? Ты всегда была и будешь для меня родной.

– Так возьми маленькую девочку, – тут же ухватилась за идею старуха.

– Вторую такую же на мою шею? Нет уж. К вам только привыкать начнешь, как вы морщинами покрываетесь и подслеповато в вечность смотрите. Да и не умею я детей воспитывать. Ты до сих пор нос рукавом вытираешь, – Хорн ласково погладил Пенелопу по щеке. Его взор затуманился от нежности.

– Неужели на моей могиле плакать будешь?

– Вот еще. Драконы не плачут.

– Если боишься от постели со служанкой не удержаться, так возьми не живую барышню, а поднятую некромантом. На ярмарке приличные экземпляры попадаются. Правда, медлительные очень. И как ни крути, неряшливые.

– С меня неряшливых хватит. Уже есть одна, – Наярд поморщился, когда Пенелопа не удержала горячий пирожок и тот шмякнулся на пол. Ей ничто не помешало поднять его и продолжить, как ни в чем не бывало, есть.

– Тогда возьми в помощники мужчину. Мне будет неудобно с ним, конечно, но ради тебя потерплю, – старуха говорила с полным ртом. Как в детстве, когда была несмышленой девчонкой.

Най отвел глаза, но не от брезгливости, а от жалости к Пенелопе. Трудно видеть, как нежно любимое существо угасает. А какой она была в молодости! Живой, смешливой. Кровь с молоком. Это она научила его любить людей.

Сначала была обузой. В гарнизоне даже посмеивались, что их лорд завел себе вместо собачки девчонку. Когда смогла обслуживать себя сама, отправил в столицу. Даже пытался подобрать ей жениха, но Пен не захотела уходить от него. Да и он привык к ней, считал чуть ли не дочерью. Потом считал сестрой. Теперь матерью.

– Мужика нельзя, – покачал голой Най. – Чем он будет заниматься, когда я в гарнизоне? В потолок плевать? Начнет к тебе с разговорами лезть. Или по девкам шляться. Потом сюда приведет, скажет, что беременная, поэтому женился. Дальше больше – пойдут дети, а если отселю, то не всякий раз дозовешься, когда нужда приспичит. Если бы мне нужен был в столице денщик, я бы его с собой приволок, бегал бы за мной дрессированным псом. Но опять–таки, сейчас я сам себе хозяин, а тут таскайся с ним туда–сюда, команды давай, чтобы ничего лишнего в голову не лезло.

– На тебя не угодишь, – старуха, доев пирожок, отряхнула руки.

Глава 2

Хитро улыбнувшись, Пенелопа пошаркала к комоду. Погремела крышкой от кофейника и извлекла из него свернутую в несколько раз бумажку.

– Вот, – старуха бережно расправила ее. – На ярмарке взяла. Теперь тебе не отвертеться. Будет у нас такая помощница, о какой ты мечтаешь.

Дракон в изумлении вытаращил глаза.

– Когда это я о помощнице мечтал?

Но старуху уже нельзя было остановить.

– Не спит, не ест и не пьет! И тебя, касатик, переживет, – она хлопнула перед ним на стол пожелтевшую афишку с отпечатками жирных пальцев. На ней кричали, восхваляя товар, крупные буквы.

– Сказал же, поднятых некромантами не хочу, – Най, даже не вчитываясь в текст, брезгливо отодвинул от себя бумагу. – Смотрел как–то. От них мертвечиной несет.

– От этих не пахнет тленом. Совсем, – старуха вновь придвинула листок и ткнула пальцем в выделенное красным слово. – Потому как предлагается Душа.

– Что за Душа такая? – Наярд сдвинул брови. В его глазах зажегся огонек любопытства.

– Сходи сам посмотри. Да поторопись, пока всех не разобрали.

Старуха посмеялась в кулачок, поняв, что не напрасно завела разговор. Попался голубчик на крючок.

Сейчас, сидя за одним столом с матерью, лорд Хорн прикидывал, стоит взглянуть на необычный товар, или ну его. Все равно через пару дней возвращаться в гарнизон. Но в то же время, он переживал за Пенелопу. Опять останется одна. А ведь дряхлая совсем. Только ради нее присмотрелся бы к помощнице. На себя Душа затрат почти не потребует, ведь написано же, что не есть и не пьет. Пусть бы за Пен ухаживала.

– Мам, что ты знаешь о Душах? – он вытащил скомканный листок из кармана и отдал его матери. Та развернула засаленную бумажку осторожно, кончиками пальцев. Убедившись, что родительница несколько раз прочла, Най спросил. – Как думаешь, такую можно взять в помощницы Пенелопе?

– Мошенничество какое–то, – леди Хорн с сомнением покачала головой. – Как Душа может быть служанкой? Насколько я понимаю, всякая душа – призрачное создание. Существует только в живом теле, а после смерти тут же улетает прочь. Ну или мается неприкаянным фантомом. Стенает, воет, мешает спать. Я слышала, что душа весит всего–то шесть грамм. Какой помощи можно ожидать от существа весом с новорожденную мышь?

– Написано же, «магически измененная».

– Ну не знаю. Ни у кого из моих знакомых такой в доме нет. Да и я бы побоялась подпустить к себе чужую душу. Мало ли какая история у нее была при жизни. Может, за ней душегуб какой–то скрывается.

– Смешно. Душа душегуба. Теперь мне даже интересно взглянуть на нее, – Най выбрался из-за стола.

Мать поспешила нежно попрощаться с сыном. Чтобы Ада поцеловала его в щеку, Наярду пришлось наклониться.

– Весь в отца, – леди Хорн вздохнула.

Она уже много лет была вдовой и всякий раз видела в Наярде горячо любимого супруга.

Ада стояла у окна и взглядом провожала обожаемого сына, направляющегося верхом на лошади в сторону ярмарки. Най был такой же, как отец, высокий и статный. Его темные пряди с годами изменились и обрели тот поразительный платиновый оттенок, который отличает драконов из рода Железа от остальных.

Она любила в сыне все. И суровый взгляд, где иногда проскакивала пугающая искра, и выразительный с горбинкой нос, и крупноватый рот, так удивительно изгибающийся в усмешке, и живые брови, которые помимо воли выдавали, какие эмоции испытывает ее мальчик. Красив, но не той красотой, что поражает утонченностью и слащавостью, а гордой неприступностью. И только она, мать, ну или разве что еще Пенелопа, знают, что за лицом с хищными чертами скрывается тонко чувствующая душа.

От материнского особняка до ярмарки у крепостной стены было не близко. Но Най ехал не спеша, с удовольствием разглядывая старинные здания, что окружили стоящий в центре столицы неприступный с виду королевский дворец. Тот возвышался над городом черной громадой. На каждой из восьми башен сидело по дракону, готовому сорваться в небо в случае опасности, появившейся где–либо на горизонте. Хотя какая опасность может грозить столице? Люди слабы, орки глупы, остальные расы вполне миролюбивы, а неприятели, могущие хоть сколько–нибудь навредить Дерхону, сдерживаются на укрепленных границах.

Бывали, конечно, нападения. Не так давно сосед натравил на западные поселения диких виверн, но с теми быстро разделались. Еще долго на границе гнили их головы, насаженные на пики рядом с головой короля, пославшего их. Как наука другим, что не стоит против Дерхона строить козни. Драконы и сами хорошо справляются. Лично он, Най, совершил тот тайный налет на Беркур, когда вражеский правитель был выдернут из постели и еще до утра казнен. Наследник сумасшедшего, отважившегося напасть на Дерхон, с тех пор притих, боясь высунуть нос.

Лорд Хорн за успешно проведенную операцию возмездия был награжден Алмазной звездой первой степени. Она украшала его парадный мундир и вызывала у дворцовых вельмож неподдельную зависть. Помнится, как сильно королева была удивлена, когда Най в качестве поощрения выбрал все ту же южную границу. Ему прочили высокий чин при дворе, а он предпочел продолжить гонять кочевников. Не для него все эти расшаркивания и блеск драгоценностей.

Останься он во дворце, был бы уже женат, имел кучу детей и пару любовниц. Без последних ни один придворный дракон себя не мыслил. Холеные и капризные содержанки – это как знак отличия на мундире. Значит, дракон силен. Значит, мужик, хоть и украшают его руки перстни, а из–под дорого кафтана торчат еще более дорогие кружева. Наярд же предпочитал тяжесть лат и вольный ветер гор и степей.

Пока размышлял о дворцовой жизни, добрался до ярмарки. Она широкой полосой раскинулась вдоль городской крепостной стены. Миновав ряды с зеленью, мясными изделиями и вкусно пахнущим печеным, нырнул под арку, с которой начинались павильоны торговли живым и неживым товаром. Лошади, коровы, птица и дикие звери в стойлах и клетках. Люди и орки, ищущие найма. Мертвяки, поднятые некромантами и используемые как грубая рабочая сила. Срок их второй «жизни» зависел от места службы и тяжести труда. Здесь воздух пах хуже, чем в загоне для баранов. Что уж говорить, товар предлагался лежалый. Наярду пришлось приложить к носу надушенный платок.

На самом отшибе высился новый павильон. Сколоченный на скорую руку, он был украшен куском длинной ткани с надписью: «Душа – лучший друг и помощник». Дракону пришлось спешиться. Площадь оказалась под завязку забита желающими приобрести необычный товар. На входе в руки сунули свернутый вдвое листок, где перечислялись прелести приобретения Души.

В первых строках указывалось, что Душа не нуждается в питании, сне и одежде. Продавец с гордостью сообщал, что выбирались только те экземпляры, что с честью прожили короткую жизнь. Здесь шел намек на молодость выставленных Душ. Дополнительно оговаривалось, что родственники не пожалели денег на достойные похороны, что означало – ушедший человек был ими горячо любим. А это явно покладистый характер и хорошее воспитание.

Отдельно указывалось, что Души прошли магическую обработку, поэтому, хоть и являлись призраками, были вполне материальны и разумны. Правда, владели только теми знаниями, какие приобретались в процессе жизни. Ничему новому Души обучиться не могли за неимением мозговой активности, поэтому покупателю не стоило надеяться на какой–либо прогресс. В конце восхваляющего текста мелкими буквами было дописано, что Души возврату или обмену не подлежат.

«То есть, ошибся, выбрал не ту, и майся сам всю жизнь? – хмыкнул Най. – Надо бы крепко подумать, прежде чем тащит такое приобретение домой».

Крупно было выделено одно единственное условие поддержки Души в рабочем состоянии: «Душе требуется любовь и бережное отношение».

В принципе, дракон был с этим согласен.

«За любой вещью нужно ухаживать, если хочешь, чтобы она служила долго. Взять хотя бы сапоги – не будешь мыть, чистить, набивать на лето бумагой, чтобы не потеряли форму, и года не прослужат».

Взглянув на выставленные экземпляры, Най с удовлетворением отметил, что товар хорошего качества. Не было ни одной Души, от вида которой хотелось бы поморщиться. И пахло как–то волшебно. Дракон повел носом и уловил цветочные ноты.

– Розы? Интересно…

– Раз, два, три, продано! – выкрикнул шустрый человек со сцены, подталкивая вперед одну из Душ. – Торговка фиалками, погибшая в давке при коронации, уходи господину в черном.

Хорошенькая девушка со светлыми кудряшками присела в реверансе. Ее лицо освещала улыбка.

«Вот такую бы взять в помощницы Пен. Сразу видно веселая и общительная. Жаль, что уже продана», – Най проводил взглядом девушку, отошедшую вглубь навеса, где ждали окончания торгов проданные Души. Наярд понял, что они ждут, когда за них внесут плату. Человек за конторкой активно пересчитывал деньги.

– Жокей, попавший под копыта на бегах! – торговец указал на худенького паренька в белых бриджах и короткой курточке. – Можно использовать для дрессировки лошадей, при обучении детей держаться в седле, на посылках. Вполне сойдет за компаньона в дальней поездке.

– А в качестве секретаря? – подала голос дородная дама, активно обмахивающаяся веером.

– Простите, но он грамоте не обучен, – торговец сделал скорбную мину. – Что нисколько не принижает прочих его достоинств. Стартовая цена пятьсот золотых.

У лорда Хорна захватило дух. Хотелось спросить: «Сколько–сколько?!». Отличный скакун стоил вдвое меньше.

– Господа, не забывайте, что Душа бессмертна! Достойное вложение денег. Она послужит еще вашим детям! – торговец повертел жокея, чтобы тот показался со всех сторон. – Итак, пятьсот золотых! Кто даст больше? Пятьсот десять мужчина с саквояжем. Отлично! Пятьсот двадцать? Кто даст пятьсот двадцать?

Наярд перестал следить за торгами, когда с удивлением обнаружил, что в ряду Душ, которых еще не продали, остался всего один экземпляр. Остальные ждали своей очереди у конторки и готовы были отправиться к новым хозяевам.

– Надо было раньше прийти, – с досадой прошипел дракон.

Брать последнюю девицу совсем не хотелось. Главным ее недостатком было наличие свадебного платья и фаты. Какой дурак согласится, чтобы по дому расхаживал призрак мертвой невесты?

– Жокей продан господину с саквояжем! – объявил торговец и тут же подтолкнул вперед следующий лот. – Девушка в свадебном платье! Начальная цена двести золотых! Грамотна, аккуратна, скромна.

Желающих торговаться, как и ожидалось, не было.