Read the book: «Записки (не)правильной ведьмы», page 3

Глава 7. Саратов. Знакомство

Заранее прошу прощения у тех жителей Саратова, которых обидят отдельные детали. Это видение героини и линия сюжета…

Приключения начались сразу с вокзала. В качестве предыстории скажу, что перед тем как ехать в совершенно незнакомый город, постаралась навести справки. Сделала себе карту основных пунктов – вокзал, гостиница, и место сбора для занятий, посмотрела маршруты, расстояние и почитала о самом городе. Но, кроме таких фактических данных, всегда хорошо спросить живого человека об особенностях города. Нашла в сетях общительного парнишку, на пару-тройку лет младше меня, повара из ресторана и задала простые вопросы. Как оказалось, не зря. Первое, что я спросила – это где можно недорого, но нормально поесть. Знаете ли, неправильные ведьмы любят покушать, как и большинство правильных людей. Он назвал сеть ресторанов быстрого питания, назовем условно «Тарелка». Ладно, один вопрос решили. Второй вопрос – какое такси он мне рекомендует заказать. И вот тут я услышала страшный рассказ, о том, что такси к вокзалу не приезжает, ибо боятся мести местной мафии, что обитает на железнодорожном вокзале. Если таксист подъедет к вокзалу, а его увидят местные таксисты, ожидающие улова с приезжих, то потом могут намять бока таксисту, а саму машину разбить, ну или хотя бы стекло лобовое.

Поэтому надо заказывать такси к остановке маршрутки. Для этого придется пройти несколько десятков метров, но туда таксисты приезжают, ибо с вокзала их не видно. Я еще немного удивилась таким разбойничьим порядкам, но запомнила. Такси тоже записала, что он рекомендовал как недорогое и надежное.

Когда я вышла из здания вокзала, то меня «атаковали» дежурящие у здания таксисты. Все бы ничего, но я сразу вспомнила роман «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова. Нет, они были похожи не на Печорина, и не на Максим Максимыча, а на Казбича или Азамата. Разбойничий вид плохо в моем представлении сочетался с образом надежного такси. Но я и не планировала пользоваться услугами «шабашников». Мне едва ли не преградили дорогу.

– Куда ехать, красавица? – раздался басовитый голос с небольшим акцентом.

– Сколько будет стоить до …– и я назвала улицу, где находилась гостиница, из чистого любопытства, признаюсь.

Мой собеседник крикнул кому-то позвать Азамата, его мол клиент. Тот бодро выдвигаясь ко мне из цепочки «коллег», охватывающей выходы из здания вокзала, быстро прикинул

– Пятьсот пятьдесят рублей!

В ответ я засмеялась, эта цена была в примерно в пять раз выше той, что мне назвал парнишка-повар из сети.

– За эти деньги можно по городу экскурсией проехать, сама дойду!

А затем завернула, как меня научил коренной житель Саратова, за угол, дошла до остановки и вызвала такси. Водитель оказался тихий, скромный молодой человек, на мои расспросы про опасность показаться «шабашникам» с вокзала только грустно улыбнулся и сказал, что всякое может быть.

Гостиница, где мы все, волей организаторов, должны были проживать, была не совсем обычной – квартирного типа, если быть точнее – студии. Как меня научили более опытные коллеги, а сразу попросила по возможности никого ко мне не подселять. Приятная женщина администратор в ответ кивнула, и мою просьбу, как показал следующий день, выполнила. Рассчитано было на проживание вдвоем – все номера были рассчитаны на двоих. Это был по моим представлениям роскошный номер. Большой санузел с современной душевой кабинкой, прихожая, в которой можно разучивать вальс, Большая комната с двумя широкими кроватями, два платяных шкафа, большой письменный стол с настольной лампой и два мягких стула, кресла. В моем распоряжении была четырех конфорочная плита, вместительный холодильник, телевизор, в общем все условия. Освещение хорошо варьировалось от яркого света до полумрака. Быстро разложив вещи и приняв с дороги душ я с большим удовольствием растянулась на кровати.

Ортопедический матрас, белоснежное, пахнущее чистотой постельное белье быстро погрузили меня в мягкую полудрему. Настойчивый стук в дверь выдернул меня из состояния безмятежной неги, как сказали бы классики. Пришлось встать, накинуть халат и открыть дверь. На пороге стояла молодая женщина и она позвала меня гулять.

Пары минут хватило, чтобы понять, что она прибыла еще вчера и с нетерпением ждала, когда прибудут остальные на наше запланированное мероприятие. Меня «сдала» администратор, которая назвала номера, куда заселились приехавшие коллеги.

Пришлось отложить сон и идти знакомиться. Тот вечер стал началом двухнедельного приключения. Среди трех десятков приехавших на обучение, а это были все исключительно образованные люди, разного возраста и сфер применения своих профессиональных навыков образовалось несколько «диад» -из тех, кто проживал в одном номере вместе, остальные были «одиночками», и выделялся наш «квартет», хотя задачи обращать на себя внимания мы не ставили. «Квартет» образовался стихийно. Нас объединяло три вещи: молодость, мы жили все четверо в своих номерах по одной, а самое главное – мы были все ведьмами.

Местом сбора стал один из номеров, куда остальным было удобнее добираться. Мы вместе закупали продукты, готовили, завтракали и ужинали. На занятия и обедать мы тоже ходили вместе. Да вообще везде ходили вчетвером, абсолютно не напрягаясь от постоянного и интенсивного общения, ходя все были интровертами. Расходились по своим номерам поздно вечером и в семь утра собирались утром.

Кто был в нашей четверке?

Марина. Она приехала из-за Урала, была темноволосой, с лукавыми черными глазами и миленькими ямочками на щеках.

Майя. Недавно ставшая москвичкой евреечка, с крайне благородной внешностью, напоминала Наталью Гончарову и своей утонченностью, и воспитанием. Она выделялась огромными карими глазами с бархатными ресницами и локонами, что делали ее похожей на аристократку позапрошлого века.

Алевтина. Или Аля отличалась шикарными светлыми волосами, что чаще всего собирала в тугую косу. Ей была присуща северная красота – серые с едва заметной зеленью глаза, точеные черты лица. Из нее бы вышла отличная Снегурочка без использования какого-либо грима.

Четвертой была я.

Глава 8. Саратов. Учеба

В первое же утро наша стихийно образовавшаяся четверка выдвинулась на занятия коллективно. Наши коллеги проживали в соседних номерах, но как-то вот с первых же минут общения, видимо по принципу «рыбак рыбака видит издалека», а в нашем случае – ведьма ведьму сплотились только мы.

Идти было недалеко, буквально пару кварталов, и благодаря небо за хорошую погоду, а Интернет за путеводитель, мы быстро сориентировались. Настолько, что на следующий день, когда утром дружно шагали на занятия объяснили прохожей, как ей дойти до больницы. Просто она была на пути нашего следования.

Повторюсь, мы были все люди образованные, подготовленные в плане профессии и теоретических знаний. Первое занятие при этом было посвящено структуре атома и объяснению его свойств. Это преподавалось под предлогом освежить наши знания. Все вежливо прослушали, хотя записей, естественно, никто не делал. Все это было известно либо из школьного курса, либо университетского, причем первого года обучения.

Потом нам долго рассказывали, какая замечательная организация, что организовала наше обучение, свою деятельность, закупку дорогостоящего оборудования для экспериментов за счет гранта.

Прослушав несколько часов нашего первого лектора, мы немного проголодались и осведомились, где можно покушать, желательно недорого и вкусно.

Ответ поверг в шок. Нам честно сказали, что есть лучше в каком-нибудь ресторане быстрого питания, например, в «Тарелке», ибо в столовых и буфетах той организации, куда мы прибыли, есть опасно для здоровья.

Опасно, так опасно. Послушно пошли в «Кастрюльку». Сразу скажу, что мы с коллегами были с разных уголков России, из разных городов. Но цены неприятно удивили многих. Второе, что неприятно удивило – это долгое стояние в очередях. Ибо все из принимающей нас организации шли на обед в «Тарелку», и полагаю из соседних тоже. Первую очередь надо было отстоять на пути к еде. Тарелки были большие, а порции маленькими и настоль точными, что возникал вопрос – «Не аптекарь ли хозяин сего заведения?». Каждая тарелка ставилась на весы и вес методично в течении двух десятков секунд, а то и больше доводился до точного. Повар на раздаче сыпал мою порцию гречки буквально по пять крупинок, не сводя строго взгляда с весов. Порционной ложечкой, естественно, «без верха» мне положили кетчуп. Вторая очередь вела к кассе. Когда клиент добирался до столика, то еда была холодной, не теплее температуры помещения.

После обеда занятия продолжились. Вновь ничего нового кроме школьного курса физики. Но ничего, это же первый день.

Первый совместный ужин нашей четверки прошел за обсуждением дня и обменом впечатлений.

Трудно было тогда предположить, что все две недели занятия будут идти по, практически, одному и тому же сценарию. Каждый новый преподаватель начинал со структуры атома. К пятому дню группа не выдержала и хором стала произносить ожидаемые фразы. Каждый новый лектор расхваливал свои таланты и кичился стоимостью закупленного по гранту оборудования. На вопросы о том, когда можно будет воочию увидеть это самое оборудование нас «кормили завтраками» или неопределенно сообщали, что «когда поедете в другой корпус».

Оборудование, что было приобретено за валюту в европейских странах, мы действительно увидели. Большая часть его при этом была не распакована, и размещалась на старом картоне, на грязном полу. То, что все же использовалось, чтобы отчитаться по гранту чаще всего простаивало. Работать на нем мог только один молодой парнишка, аспирант, что сумел разобраться в инструкции и обладал аналитическим умом. Позже станет известно, что сразу после защиты диссертации он уволится и перейдет в другое место, где станет выполнять только свою работу, а не работу еще четверых сотрудников.

Разочарование росло с каждым днем. Но вот в середине второй недели мы поехали в корпус где стояли, как нам сказали изобретения их ученых. Первым прибором, который нам показали наглядно стал тепловизор. Действительно оригинальное применение нашли ему саратовские ученые – решили, что он будет работать как детектор лжи. На закономерный вопрос, а как они различают ответы, что были даны на значимые и важные для человека вопросы как лживые или правдивые, ответа не последовало. Доцент, рассказывающий о своих экспериментах на детекторе даже не предполагал, что человек может волноваться, слыша значимый вопрос, отвечая и ложь, и правду. Иногда можно бояться, что не поверят. Не все люди уверены в своих ответах, можно же и сомневаться…

Лектор пошел красными пятнами, стал немного заикаться. Но жаль его не было. Делать серьезные выводы на основе опроса двух студенческих группа как-то, извиняюсь за тавтологию, несерьезно и опрометчиво. Тепловизор может указать на волнение, указать на предполагаемые эмоции – страх, гнев, например. Но определить ложь… Сколько людей совершенно спокойно лгут, глядя в глаза, а как много волнуются, даже если говорят чистую правду…

Вторым прибором, который мы с коллегами жаждали увидеть со дня приезда был «Нюхач». Уже в первый день преподаватель вдохновленно рассказывал о возможностях этого прибора. Мол на основе запаха, содержащего молекулы вещества изучаемого объекта, или субъекта, можно довольно точно определить материал, структуру и прочие особенности. Особой сферой применения была названа медицина. А в частности «нюхач» может выявить раковую опухоль уже на ранних стадиях, сказать и проблемах почек или желчного пузыря. Рассказ про возможности использования в онкологии никого не оставил равнодушными, и мы с нетерпением ждали встречи с этим удивительным прибором. В назначенный день. Когда мы всей группой прибыли в этот корпус и сразу, едва ли не с порога, спросили о том, где находится «нюхач» и как его увидеть в действии, нам спокойно сказали, что его как раз разобрали для чистки. Мы его не увидели, ни в собранном, ни в разобранном виде. Существовал ли он в реальности? Не знаю.

Глава 9. Саратов. Впечатления

Критика стимулирует умного на развитие, а «тупенького», как говаривал один мой коллега на обиду.

Саратов произвел очень двоякое впечатление.

Правильная застройка и довольно широкие улицы, великолепная архитектура в старой части города, прежде всего в центре сочеталась с чудовищной грязью и ужасными дорогами. Если среди бела дня свернуть с центральной улицы в проулок, то был высокий риск встретить парочку крыс, несущихся с мусорки или к ней. Ну а дороги… Движение по тротуару требовало постоянно глядеть себе под ноги, чтобы, не дай Бог, не просмотреть очередную «волну» на дороге. Асфальт действительно был волнами, и нужно было быть очень внимательными. Поэтому восхищаться красотами следовало с осторожностью, желательно стоя.

Некоторые дома, перешагнувшие двухсотлетний рубеж и спроектированные известными архитекторами, пугали пустыми «глазницами»-окнами. Они были разбиты, а бывало отсутствовала и сама дверь и можно было увидеть в пустой, полный мусора проем винтовую лестницу, ведущую на второй этаж. Дома упрямо держались, несмотря на отсутствие ремонта и пригляда, разве что внешняя отделка стен не выдержала испытания временем, и облупившаяся штукатурка делала дом похожим на бродягу, одетого в лохмотья. Это было очень печально.

В первый же день мы отправились на прогулку и поняли, что это красивый, но «запущенный» город. При этом выделялись отдельные «зоны», очень благоустроенные, ухоженные и поражающие своей чистотой. Наша «учеба» была в нескольких корпусах.

В первый день мы столкнулись с некоторыми бытовыми неудобствами. В корпусе на «нашем» этаже, а на другие этажи времени идти проверять не было, в женском туалете не было воды. Наша компания неприятно удивилась, но спокойно воспользовалась влажными салфетками в целях гигиены. Эта деталь вообще бы никак не запомнилась и не отложилась бы в памяти, если бы не одно «но». На следующий день наши занятия были в другом корпусе и там просто отсутствовала раковина. Руки было помыть снова негде. Третий корпус встретивший нас тоже входил в число «обделенных» – раковина была, но отсутствовали кран. Вернее, он был сломан и торчал кусок трубы, естественно без каких-либо вентилей. Четвертый по счету корпус нас удивил. О чудо! Там была раковина, был и кран. Но он был длинный и выходил за пределы раковины. Мыть руки было нельзя однозначно. Однако из любопытства, и по невнимательности проигнорировав куда направится струя воды, я все же решила проверить наличие воды. Тихонечко повернув вентиль, я была облита от груди и до щиколоток. Напор оказался сильный и видно все рассчитано на быстрое заполнение подставляемой емкости. Но мытье рук не входило в планы тех, кто устанавливал сантехнику. Надо мной весело посмеялись. Ладно хоть я включила чуть-чуть, иначе промокла бы.

Больше всех отсутствие воды и каких-либо условий для нормального пользования туалетной комнатой поражало Майю. Наша москвичка каждый раз округляла глаза так, что они занимали чуть ли не пол лица. А отсутствие не только щеколды, но и ручки на дверце туалетной кабинки привело ее в ужас. Вместо этого в дверце было небольшое, диаметром сантиметров пять-восемь, по-разному, отверстие. В это отверстие нужно было просунуть палец и потянуть на себя, чтобы открыть или прикрыть дверцу. Майя назвала это «пальцевым методом». Конечно, так было не везде. Один из корпусов, где проходили наши занятия, был оборудован современной дамской комнатой, со всем необходимым внутри. Предположительно, из-за того, что там был конференц-зал рядом, и прибывающих в командировку иностранцев встречали именно в этом здании.

Любопытство сгубило кошку. А в нашем случае едва не сгубило Майю. Настоятельная просьба ничего не есть в местной столовой, и пожелание ничего не пробовать в буфете, ее, как настоящего исследователя, толкнуло на необдуманный, и как оказалось, опасный эксперимент.

На третий день нашей учебы с одного занятия нас отпустили чуть пораньше, буквально минут на пять. И пока мы в коридоре беседовали с преподавателем, мы это наша компания и несколько коллег, Майя тихо исчезла с наших глаз. Ее отсутствие вызвало замешательство, но решили чуть подождать, а потом искать. Наша подруга нашлась быстро, а куда отходила не призналась, мол недалеко тут была, смотрела что да как на этаже. Эти объяснением все удовлетворились, и на этом бы все и закончилось, вероятно, но вечером Майя пару раз сбегала, извинившись, в туалет, когда мы собрались для приготовления ужина и собственно ужина, а затем застенчиво спросила, нет ли у кого таблетки от поноса.

Тут остальные переглянулись и практически хором спросили:

– Что ела?!!

Майя ответила

– Ничего такого…, тоже что и все…

Марина сразу подобралась и устроила небольшой допрос.

– Признавайся! Мы ели все вместе. Одно и то же. Что ела ты, отчего тебе плохо? Мы же тоже в зоне риска, если ты ела только с нами, тоже, что и мы.

– Да ничего не ела! – упорствовала Майя.

– Тогда мы тоже должны были отравиться! – поддержала Марину Аля.

– Что ты ела такого, чего не ели мы? – спросила я. В ответ последовало молчание. Тогда я продолжила – Где ты была, тогда, когда нас отпустили чуть пораньше?

Майя тяжело вздохнула и призналась

– В буфете…

– Что ты там ела?!! Что ты там купила? – снова практически хором спросили мы втроем. Майя снова тяжело вздохнула, и решила признаться.

– Нам сказали, что в буфете ничего нельзя покупать, опасно, а я решила проверить…– и она понуро опустила голову.

– Что ты там купила? – повторила вопрос Марина. Майя набралась мужества и призналась до конца

– Я пришла в буфет и подумала, что там может быть самое безопасное. Решила, что булочка. Я купила маленькую булочку с лимонными корочками.

– Ну и как? Вкусно? – немного с издевочкой в голосе уточнили мы.

– Ну как вам сказать, девочки… Я думаю, что в тюрьме лучше кормят – подвела итог своего эксперимента Майя.

– А почему сразу не призналась – уточнила Аля, сверкнув позеленевшими глазами.

– Стыдно было – тихо произнесла Майя.

На этом тема была закрыта, а выданная таблетка спасла нашу экспериментаторшу. Таблетку-то ей дали перед «допросом» конечно, иначе это был бы допрос «с применением пыток». В буфете мы потом как-то покупали по мелочи, но в другом и исключительно в запаянной, магазинной упаковке.

Глава 10. Саратов. Отдых

Город Саратов воспринимался как большой, правильной застройки. В музеи мы попасть в будни не могли, из-за учебы, что заканчивалась вечером и было время только дойти за продуктами, приготовить ужин и посидеть поздним вечером нашей дружной компанией за чашечкой чая. Но не могли не воспользоваться случаем, чтобы не сходить в театр. В Драматическом нам не повезло, так как попали на какую-то экспериментальную постановку и долго пытались разобраться кто из актеров кого играет – у них была полностью идентичная полосатая одежда, минимум декораций. До антракта так и не разобрались, а перекусив в буфете чем-то черствым и стаканом чая, решили не возвращаться в зрительный зал, а пошли любоваться вечерним городом, что можно было делать каждый вечер с удовольствием.

Когда через пару дней шли в театр, уже другой, на оперетту, то немного побаивались повторения истории. На этот раз эксперимент был вполне удачный. В постановке на тему греческого эпоса неожиданно смотрелась роликовая доска, на которой вовсю катался один из сатиров. Но делал он это виртуозно и юморно, и благодарные зрители награждали его аплодисментами. Идти на третью постановку ни в один из этих театров больше не решились – как бы не попасть на еще один эксперимент, что вновь пошатнул бы благоприятное впечатление о театральном искусстве Саратова.

В выходной день, единственный, что мы могли спланировать от и до сами, посвятили поездке в Энгельс.

Маленький город, беднее «миллионника» Саратова, однако он показался гораздо чище и дружелюбнее.

В Саратове жители часто жаловались на то что им не дают денег, что мало грантов, на то, что жить плохо. И лейтмотивом звучало, что «не дают», а кто, что и почему им «должен» пояснить никто не мог. В результате кто-то из коллег назвал Саратов «городом с протянутой рукой». Нет не дружбы, не помощи, а денег испрашивала эта рука.

Город Энгельс и не думал ничего просить. Поразил их музей. В двухэтажном доме постарались собрать все ценное, что хотели показать потомкам. В результате мы увидели и собрание картин местного художника, творившего в разные исторические эпохи. Отчетливо все полотна делились на две части, точно разделенные историей. Он учился у итальянских мастеров, и то, что было создано до революции являлось ярким примером классического искусства: реалистичность, тонкая проработка деталей, богатство цветовой палитры. После революции картины художника стали напоминать «Купание красного коня» по стилю – символичность, совсем немного цветового разнообразия, и ощущение будто «разучился» рисовать проснувшись как-то утром и осознав себя при новом политическом строе.

Один из залов был посвящен космосу. Кто-то кропотливо собрал все доступное и представляющее интерес – от баночек консервов до скафандров и макетов. В силу моей приземленности запомнились больше всего именно консервы, со сложными и маняще звучащими названиями типа «уха из семги с зеленью», «телячьи отбивные в сырном соусе» и все в таком духе. Суть одна – все названия прочно ассоциировались с блюдами в очень-очень приличном ресторане.

Огромное внимание было уделено национальному многообразию саратовской земли. Здесь в музее, на первом этаже была национальная одежда местных народов, предметы быта, а также исторические справки, позволявшие воссоздать в воображении местный колорит и непростую историю, в частности репрессии поволжских немцев. Их погибло много. Ни в чем не повинных людей, только из-за их происхождения.

Огромный зал был выделен и под оружие времен гражданской войны. Оно висела без стеклянных витрин и даже ограждений. Поэтому как ведьма я не могла сдержаться, чтобы не ощутить ауру многочисленных сабель, кинжалов, шашек и т.д. На близком расстоянии рука отчетливо воспринимала смерть, нестертую до конца кровь, что лилась по клинкам. Смерти и крови было много, очень много. Настолько, что оружие «фонило» на расстоянии нескольких сантиметров. Пару раз я тайком притронулась к клинкам. Оружие было как живое, но действительно холодное и равнодушное. Оно и сейчас легко бы рассекло человеческую плоть в умелых руках. Страшное ощущение. Мысленно я поклонилась всем невинно убиенным, павшим на этой земле в те страшные годы.

Назад из Энгельса мы ехали практически молча.

У моих подруг возникло желание покататься по реке на прогулочном катере, но одна из нас категорически отказалась из-за лежавшей на роду угрозы утонуть. Остальные проявили солидарность и тоже ограничились прогулкой по берегу.

Речной порт был довольно ухожен, благоустроен и красив. Глаз отдыхал, найдя осенью изумрудную зелень травы, выбеленные бордюры, лавочки с ажурной ковкой и … о чудо, ровные асфальтовые дорожки. Здания в поле нашего зрения тоже были в хорошем состоянии.