В тот день на пути к дому я всю дорогу думал о Вере. Стыдно это признавать, но за два месяца после расставания я так с ней и не связался. Пару раз пытался набрать ее номер, но каждый раз откладывал телефон, боялся, что не найду слов в свое оправдание. Даже смешно это признавать, но про Кристину я практически перестал вспоминать, такой несерьезной оказалась моя первая влюбленность. Зато к мыслям о Вере я стал возвращаться все чаще и чаще. Уйти от гнетущей реальности мне помогали сборы по поводу создания новых игр, ребята не бросили меня, клуб все еще функционировал, что помогало не сойти с ума.

Вскоре я подошел к воротам дома и хотел уже отправиться в свою комнату, но вдруг мне навстречу выбежал Кирилл.

– Ты чего трубку не берешь? Я уже обзвонился!

– Поставил на беззвучный, а что такое-то? – недоумевал я.

Кирилл отдышался, его напряженный взгляд стал меня пугать.

– Да что случилось? Говори уже.

И он выдал эту новость на одном дыхании. Меня так ошарашила эта информация, что я просто замер и не мог прийти в себя. Казалось, что я попал в какое-то странное место, где нет ни холода, ни шума города, никаких чувств. Кирилл начал трясти меня за плечи, а я не мог понять, чем же все это заслужил. Нет, здесь однозначно была моя вина.

– Ты позвонишь Вере? – спросил он.

Позвонить ей после того, что она сделала? Если бы мне было плевать, я бы просто пошел домой и не стал принимать эту новость близко к сердцу. Но я стал иначе относиться ко многим вещам после смерти Виталика. Я набрал номер Веры, руки тряслись то ли от холода, то ли от страха услышать ее голос. Она не отвечала, тогда я твердо решил поехать к ней домой.

– Ты куда? – спросил брат.

– Нужно поговорить с ней! – крикнул я и побежал к водителю, чтобы он довез меня до ее дома. Всю дорогу я представлял наш разговор, чувства злости, обиды, боли сменяли друг друга. Меня раздражало, что такое решение она приняла самостоятельно, не сказав мне ни слова.

Добравшись до ее подъезда, я позвонил в домофон, но услышал голос отца Веры. Тот сообщил, что ее нет дома. Я решил ждать ее до тех пор, пока она не придет. Благо мороз был не такой сильный, я сел на лавочку и опустил голову вниз, рассматривая травинки, которые пробивались через кучку снега. Следовало вернуться в машину, но я боялся упустить Веру из виду.

– Холодно сидеть на лавке, – сказала прошедшая бабуля. – Не май месяц.

Меня поразило, что посторонний человек волновался о моем здоровье. Я кратко улыбнулся и встал с холодной лавки, решив, что бабуля была права. Бабушка ушла, а я бродил вокруг подъезда еще около часа, пока наконец не встретил Веру. Она была поражена, остановилась и некоторое время не могла подобрать слов, но потом все же спросила:

– Что ты здесь делаешь?

Я привык видеть ее веселой и жизнерадостной, но сейчас она выглядела уставшей, измученной и морально уничтоженной.

– Скажи, ты правда это сделала? – спросил я.

Она увела взгляд в сторону и попыталась пройти мимо меня, но я схватил ее за руку. Она со злобой взглянула на меня:

– Какая теперь разница? Тебя это не касается.

– Это прямым образом касается меня! – разозлился я.

– Хорошо, хочешь знать, да, я это сделала! Я сделала аборт!

Я отпустил ее руку, во мне утонула надежда. Где-то в глубине души я надеялся, что это просто слухи и она не стала этого делать. Я ошибся.

– Почему ты не сказала мне? Почему не посоветовалась?

Она усмехнулась, и это выглядело странно, в ее взгляде я заметил боль, но никак не усмешку.

– Да какое тебе до меня дело? Ты был занят своей Кристиной. Думаешь, это бы что-то поменяло? Честно говоря, я даже удивлена, что ты так переживаешь, это же совсем на тебя не похоже.

– Это и мой ребенок тоже. Ты должна была сказать мне, – полушепотом говорил я, она повысила голос:

– Хватит делать меня виноватой! Тебе всегда было плевать на меня! Мне ты даже не позвонил, а Кристиночку обыскался, хотя она тебя даже никогда не любила.

– Не нужно сейчас говорить про любовь.

– Действительно, ты прав. Это слово тебе незнакомо.

Разговор зашел в тупик. Возможно, с моей стороны было странно хотеть рождения этого ребенка, но тогда люди вокруг меня умирали один за другим, и, если бы в моей жизни появился кто-то родной, я искренне был бы счастлив, несмотря на свой юный возраст. К тому же я всегда был обеспечен, подобная новость меня бы не испугала, а теперь я был разбит, я лишился права называться отцом.

– Удивляюсь, как вообще могла тебя любить.

Мы столкнулись взглядами. Ее голос всегда дрожал, когда дело касалось чувств.

– Теперь, что ни говори, нам жить с этим до конца жизни, – сказал я. – И если ты думаешь, что мне было плевать. Зря. Ты мне очень нравилась, и я хотел помочь тебе, как никому другому. Я бы никогда не стал говорить человеку, на которого мне плевать, чтобы он исполнил свою мечту. Я на самом деле хотел, чтобы ты вырвалась из этого ада. И знаешь, если бы сейчас я узнал, что ты беременна и решила оставить ребенка, я бы сделал все, чтобы вернуться к тебе и заслужить прощение. А если бы у нас что-то не сложилось, я бы всегда поддерживал тебя и ребенка. И знаешь, с тобой мне было хорошо, как ни с кем другим. Даже Кристина не могла дать мне то, что дала ты.

Я выплеснул все, что скопилось у меня на сердце. Глаза Веры наполнились слезами, ее руки задрожали. Я сделал шаг в сторону и вдруг почувствовал, как она взяла меня за руку.

– Миш, прости меня… Я дура, умоляю, только не уходи! Я больше не могу притворяться, что равнодушна к тебе, пожалуйста, останься…

Я посмотрел в ее глаза снова. Отчаяние овладело ею, она упала на колени и начала молить меня остаться. Я поднял ее с холодного снега, мне было больно видеть Веру такой.

– Вер, это все. Прощай.

Я развернулся и сел в машину. Шофер поехал, из окна я видел, как Вера снова упала в снег, закрывая лицо руками. В тот момент я переступил через себя, ведь успел привязаться к этому человеку, и мне было больно видеть ее в таком состоянии. Но я не мог ее простить за то, что она сделала, даже не рассказав мне об этом. Да, я тоже повел себя как идиот, даже не пытался поговорить нормально с ней после расставания. Но если бы я узнал раньше о ее беременности, то приложил бы все силы, чтобы вновь встретиться с ней. Я полностью признаю свою вину. Если бы не моя постоянная увлеченность Кристиной, самообман, то, наверное, у меня сейчас был бы сын.

Глубина пережитых мною впечатлений не знала границ. Этот шквал событий погубил меня, я перегорел. Все, что во мне осталось, – это поток хаоса. Другой мир, в котором я оказался, представлял сочетание множества веков, отсутствия четкой структуры, основного скелета. Заброшенный уголок, пронизанный сюрреализмом и усыпанный многолетней пылью. Это то, чем я стал.

Мне по-прежнему снилось, как я несу мертвого Виталика, я просыпался от ужаса. Иногда по ночам я слышал крики из комнаты Кирилла. Он очень тяжело переживал увиденное в тот день. Мне же еще иногда снился мой сын, он часто гулял со мной по лесу и рассказывал, как теперь живет наверху. Это безумие доводило меня до нервных срывов, я стал более замкнут.

Никогда не забуду тот момент, когда Вика и Аня впервые пришли в мой дом. Я подумал, что это мой шанс загладить вину и помочь Ане выбраться из трудного положения, ведь она так хотела этого ребенка. Думаю, это было частью моего искупления.

Время сыграло со мной злую шутку, если бы Вера была беременна в двадцать, все было бы проще. Но когда подобное происходит в пятнадцать… Порой задумываюсь, как я вообще мог до такого скатиться? Я очень долго жил прошлым, наверное, пора отпустить то, что так долго преследовало меня. Я никогда не избавлюсь от воспоминаний, но хотя бы научусь жить заново.

Машина остановилась, я вышел на улицу и отправился в дом. Тихо прошел в свою комнату и не выходил из нее до утра. Я много думал о своей жизни, о потерянных людях, о том, куда мне стоит двигаться дальше. Мое одиночество прервал Кирилл. Видимо, его волновали те же вопросы, и он хотел попытаться найти на них ответы. Брат сел возле меня, мы оба смотрели в окно, пытаясь найти хоть каплю надежды на лучшее.

– Наверное, не стоило тебе сейчас говорить, – сказал Кирилл.

– Ты все правильно сделал. Я бы все равно когда-нибудь узнал. А знаешь, что странно?

– Что?

– Что все это происходит с нами в пятнадцать, и виноваты в этом только мы сами.

Икс вдруг каркнул, немного испугав меня. Он копошился в коробочке с дешевыми украшениями, которую однажды у меня оставила Вера, а я так и забыл ей вернуть ее.

– Как думаешь, может, нам пора остановиться? – спросил Кирилл.

– О чем ты?

– Ты ведь все меньше занимаешься чтением и программированием, а я совсем забросил машины.

– Ты прав, знаешь… – согласился я.

У нас состоялся откровенный разговор. Мы через многое прошли вместе, потому понимали чувства друг друга. Обсудив все искренне и без утайки, мы пришли к общему мнению, что пора выбираться из этого пагубного состояния. Если бы не Кирилл, уже тогда я бы сдался, разговор с ним придал мне уверенности.

На этой обнадеживающей ноте брат отправился спать в свою комнату. Я еще некоторое время просто лежал в постели и постарался отвлечься от тяжелых мыслей на компьютерные игры, которые хоть немного разбавляли жизнь яркими красками. В попытках найти что-то новое мне пришла в голову идея о создании более масштабной компьютерной игры. Игры под названием «K.R.E.D.I.».

№15

Благодаря зимним каникулам у меня было достаточно времени, чтобы полностью отдаться созданию игры. Я продумывал сюжет и решил, что целесообразнее будет разделить игру на эпизоды. Сама идея заключалась в том, что некий школьник по имени Макс, которого часто травили одноклассники, вдруг заходит в класс с ружьем, чтобы всем отомстить не только за себя, но и за свою сестру Элис, та стала жертвой насилия. Я решил добавить в эту игру право выбора за игроком. Игрок от лица главного героя выбирает из нескольких запуганных за партами ребят кого-нибудь одного и отправляется в прошлое выполнять задания. В ходе этих заданий игрок узнает, что связывает главного героя с этим человеком, издевался он над ним или нет, и в итоге принимает решение: убить этого человека или оставить в живых.

Естественно, по сюжету игрок не может убить всех, останутся люди, которые будут играть в массовке, и их связь с главным героем невозможно будет узнать. В конце игроку предоставляется выбор: он может застрелиться из ружья или сдаться. Само название «K.R.E.D.I.» не имеет структурированного перевода, это просто набор слов, которые описывают главного героя:

Killer, Rage, Extremity, Dead, Ill.

Сложно было бы сразу создать крутую графику, поэтому упор я решил сделать на сюжет. Один я, безусловно, не справился бы, поэтому подключил всех своих ребят, пригласил новых, и в общей сложности наша команда насчитывала пятнадцать человек, включая меня и Саню.

Кирилл не участвовал в разработке, так как ничего в этом не смыслил, но он помогал тестировать, давал советы и предложения, касаемо управления, сюжета и так далее. Мы уговорили отца стать нашим спонсором, видимо, ему надоело, что мы в последнее время были сами на себя не похожи, а создание игры нас отвлекало от пагубных развлечений. Теперь я полностью погрузился в работу, и времени практически ни на что не оставалось. По этому поводу я и не переживал: игра помогала мне отвлечься и легче пережить смерть Виталика и известие об аборте.

Наша команда собиралась у меня дома. Одну из комнат мы перестроили под кабинет для разработки игры. Я стал руководителем этого проекта. Мой брат Сережа часто переживал, что я практически перестал уделять ему время, но мне тогда некогда было заниматься с ним. Я мечтал создать игру, которая прославила бы нас. Со временем я хотел вернуть деньги отцу, поэтому вел учет затрат. Над игрой я работал днями и ночами, порой спал часа по четыре несколько дней подряд.

Прошел год, мы создали первый эпизод игры. Приближался конец одиннадцатого класса, экзамены. Некоторые начали уходить из команды, кто-то приходил, и нужно было заново все объяснять. Процесс из-за этого тормозился, но когда все было готово, мы были счастливы. Последующие эпизоды уже создавались быстрее, но об этом позже. Нужно было что-то делать с первым эпизодом нашей игры, а именно продавать его. Мы пытались податься к нескольким издателям компьютерных игр, и одни ребята нами заинтересовались. Это была победа, нашу игру взяли в оборот.

Свое будущее я определил: решил сдать школьные экзамены и не идти в университет. Мне не нужна была учеба, если я хотел что-то узнать, у меня были книги, которые я быстро прочитывал. Все мое внимание было сконцентрировано на игре.

Сейчас, проживая свою жизнь заново, я по второму кругу создавал игру и совершал те же ошибки. Этот отрывок воспоминаний оказался самым длинным и мучительным. Я хотел развернуться и бросить создавать эту игру, но мне приходилось каждый день вставать, чтобы работать. Единственное, что меня удерживало от мысли о смерти, это Вика. Я думал о ней все это время, размышлял, сколько времени уже лежу без сознания.

Раньше при создании этой игры мною двигало неудержимое желание, игра полностью завладела мною, все мои мысли были посвящены именно ей. Я посчитал себя гением, когда наша игра начала хорошо продаваться. Мало того, она стала популярной. Над вторым эпизодом мы работали несколько месяцев. K.R.E.D.I. стал частью моего существования, я спал и видел новые идеи, повороты сюжета, я не мог ни о чем думать, кроме этой игры.

За время создания игры я сильно исхудал, со стороны был похож на безумца. Кирилл часто говорил мне об этом, но я не воспринимал его слова всерьез. Он волновался, что я схожу с ума, пытался меня образумить хоть немного, вытащить на улицу. Я был с ним резок, грубил в ответ. Из-за моего сумасшедшего увлечения игрой наши отношения с Кириллом стали холоднее. Мы уже меньше проводили времени вместе, моим близким другом стал Саня. С ним мы каждый день что-то придумывали вместе. Тогда я не замечал, что происходящее было скорее похоже на надвигающийся кошмар, но теперь отчетливо видел в зеркале красные уставшие глаза, бледную кожу, костлявые плечи, лохматые грязные волосы. Все терялось из-за моей одержимости игрой, я был полностью уверен, что создал настоящий шедевр, вложил всю свою ненависть, которая у меня накопилась за последнее время.

Мое отношение к главному герою было двояким. Я и осуждал его за то, что он делает и в то же время понимал. Мне самому иногда хотелось ворваться в класс и пристрелить Пашу с его дружками. Эта экспрессия меня и погубила, изначально я был неправ, строя игру на одной лишь ненависти, не закладывая туда и капли любви.

Все произошло, когда мы закончили пятый эпизод игры, и она вышла в продажу. Мне тогда уже исполнилось восемнадцать. Был март, когда раздался роковой звонок.

№16

Я подошел к телефону и взял трубку. Вся жизнь пролетела перед глазами, когда я дослушал новость до конца. Я с трудом вдыхал воздух, он обжигал меня изнутри. Кирилл медленно подошел ко мне. По моему лицу было отчетливо видно, что произошло что-то ужасное. Телефонная трубка выпала у меня из рук и ударилась о край стола.

– Скажи мне, что произошло, – испугался Кирилл.

Мне было тяжело сказать хоть слово из того, что я услышал. Я не мог пошевелить губами и медленно тонул в бездне.

– Хватит молчать! – закричал он.

– Сережу застрелили в школе.

В этот момент я взглянул на брата, у которого, кажется, начали подкашиваться ноги. Он спрятал трясущиеся руки в карманы и отошел немного назад. Разум помутнел от отчаяния. По мне словно прошлась сотня людей и затоптала в грязь. Я стал этой грязью, я умирал.

Мы сели в машину с водителем и поехали в школу. По дороге я вновь испытывал весь тот ужас, что пережил тогда. Мне не хватало времени для осознания случившегося, я не верил в произошедшее до тех пор, пока мы не приехали и не увидели нашего брата.

Милиция сказала, что один девятиклассник застрелил охранника и проник на урок в свой класс. Он заставил учительницу сесть за парту и устроил урок «воспоминаний» своим одноклассникам. Сережа никогда бы не попал под пулю, но его учительница попросила отнести журнал девятому классу. До сих пор непонятно, почему учительница послала Сережу отнести журнал, а не сделала это сама. Так или иначе, Сережа зашел в класс, а перепуганный подросток от неожиданности выстрелил в него. Был убит еще один юноша, который был во враждебных отношениях с убийцей.

Позже милиция вмешалась и предотвратила дальнейшие жертвы. Убийцу арестовали, он сидел в машине и все время орал, что K.R.E.D.I., – это он. После того как мы с Кириллом услышали это, брат набросился на меня с кулаками. Нас еле растащили, он матерился, кричал, что теперь ненавидит меня, проклинает, желает, чтобы я умер, и жалеет, что застрелили не меня. Я никогда не слышал столько ярости в его словах, никогда не видел столько злости во взгляде. Я не мог ничего ему ответить, ведь он был прав. Я чувствовал вину за произошедшее, моя ненависть обернулась против меня.

Но худшее еще только начиналось. Отец, услышав эту новость, помчался домой. Он сам в этот раз был за рулем, не рассчитал расстояние, выехал на встречную полосу и столкнулся с грузовиком. Два самых близких человека умерли в один день, это казалось немыслимым. У меня была жуткая истерика, я орал до изнеможения, но никто не мог помочь мне, все близкие люди меня покинули. Осталась только бабушка, которая тоже тяжело пережила этот удар, но смогла выстоять ради нас с Кириллом. Бабушка никогда не винила меня, повторяла, что проблема конкретно в этом убийце, но я не мог избавиться от мысли, что моя игра послужила неким толчком к этому страшному событию. После того рокового случая брат так меня возненавидел, что не желал видеть лишний раз. Я ушел из нашей команды и вообще из игрового бизнеса. Ребята пытались доказать, что моей вины здесь нет, но я не мог принять их слова за правду. Все, чего я хотел, – уехать из этого пустого города, который сжег меня дотла.

После похорон Сережи и отца я хотел застрелиться, но так и не смог. Пистолет не был заряжен, помню, как истерически рассмеялся, что даже застрелиться у меня не получилось. Все, что у меня осталось от младшего брата, это цепочка, которую он невзначай подарил мне.

Я добился того, чтобы мою игру запретили, так как не смог бы спокойно жить дальше, осознавая, что подобное может повториться снова. Поселился в провинциальном городке подальше от всех, впервые жил в полном одиночестве. Часто мне очень не хватало близких людей, они начали мерещиться мне, я постепенно сходил с ума. Когда бабушка приехала навестить меня, она была в ужасе и меня срочно отправили в психиатрическую больницу.

Я пролежал там около года, меня постоянно преследовали зрительные галлюцинации. Я видел Сережу, отца, маму, Виталика, моего ребенка. Врачам удалось подправить мое здоровье, я вышел на свободу, но потом начал пить, чтобы как можно меньше возвращаться в реальность. Через меня прошло столько женщин, что однажды я просто сбился со счета.

Бабушка заставила меня переехать к ней, она как могла боролась с моим недугом. Не знаю, как у нее хватило столько сил и смелости, ведь я часто унижал ее, когда был невменяем. Меня снова отправляли лечиться, только теперь от алкогольной зависимости. Я не пытался сражаться за свою жизнь, пока мне не исполнилось двадцать три.

Однажды я зашел на страницу «Вконтакте» к Кириллу и увидел, что он вполне себе успешен, ведет один из бизнесов отца и выглядит презентабельно. Взглянув на себя в зеркало, я ужаснулся, ведь перестал быть похожим на человека, даже с животным меня нельзя было сравнить. Все было настолько плохо, что я в самом деле испугался самого себя. Мне нужна была помощь, и наконец наступил тот день, когда я был готов ее принять. Поэтому подошел к бабушке и признался ей, что хочу выкарабкаться из этого ада, она расплакалась и сказала, что никогда меня бросит и будет помогать всем, чем сможет.

Я начал бороться со своей зависимостью. Срывы, но они становились все реже, борьба за разум длилась, пока мне не исполнилось двадцать пять. Семь лет я жил в аду. Бабушка не сдавалась, она билась за меня до последнего. Я был очень дорог ей, хоть и сильно измучил. Но однажды бабушке поставили диагноз – рак легких. Она попросила Кирилла приехать к ней и пожить некоторое время, чтобы в последний раз увидеть внуков вместе.

Кирилл винил меня во всем. Он ненавидел каждый мой шаг, старался не встречаться со мной. Я понимал, что в день похорон Сережи и папы для меня умер еще и Кирилл, теперь он отрицал любые родственные связи со мной. Мы не виделись семь лет, даже не верилось в это. Я часто вспоминал, как все было раньше и как все стало сейчас. Мы оба прошли через сложный путь, только я сломался, а он выдержал.

Все семь лет я ненавидел себя за то, что произошло. Я достаточно гнобил себя, жил в прошлом, не пытался перелистнуть эту страницу. Застрял в ней, топил себя среди сгнивших обломков. Допустил немало роковых ошибок в своей жизни, но теперь, пройдя через это еще раз, понял, что пора отпустить. Я достаточно пережил и не в силах что-то изменить, это прошло, как бы печально это ни было.

Я боялся, что все эти семь лет мне придется прожить заново, но меня пощадили и переместили в день первой встречи с Викой и Аней. И сейчас, приближаясь к тому моменту, как я снова их встречу, я подумал над тем, что пора все исправить. Пора оставить те воспоминания, которые убивали меня эти годы. Я никогда не изменю их, но я могу изменить свое будущее и настоящее. Не знаю, получится ли у меня искупить то, что я сотворил, но я попытаюсь. Я попробую оставить прошлое и начать строить мое настоящее.

Я сидел на диване на первом этаже и считал минуты, когда раздастся звонок и я увижу ее – девушку с черными волосами. Я не заслуживаю такой чистой любви, но искренне благодарен Богу за этот дар.