Read the book: «Вековая история. Из жизни Ивана Посашкова», page 7
Восток – дело тонкое
До сего времени я знал, как живут болгары. Знал, как живут румыны. Знал, как живут чехи. Знал, как живут немцы, я пять лет жил в Германии. Но в 1962-м на два с половиной года попал я в Сирию советником по внедрению нашей техники – секретная командировка. Это совсем другая, непохожая на другие страна, другие люди, другие порядки, другие взгляды на жизнь. Совершенно противоположные тому, с чем я до сих пор сталкивался!
Не забуду один маленький эпизод. Как-то пришёл на работу и озвучил подопечному арабу, куда надо поехать, что надо сделать, – список дел. А он мне любезно ответил: «Месье Иван, у вас смыслом жизни является работа, а у нас смыслом жизни является жизнь. А работа – это средство для жизни, вот почему у нас отношение к этому разное». И не спеша выпил чашечку кофе, побеседовал со мной и только потом заглянул в список.
Задумался я. Действительно, мы живём, чтобы работать, а они работают, чтобы жить!
В Сирии правят кланы. Там клановая зависимость и клановая вражда стоят на первом месте. И у власти будет тот клан, на чьей стороне больше людей. И что особенно важно: клановая дисциплина выше государственной.
Что ещё меня поразило? Хрущёв выгнал кучу офицеров из армии, оставив их без средств к существованию, обозлив их против советской власти. Арабы же, при любой революции, любой войне, ни одного офицера не увольняли без пенсии и пособия. И назначенная компенсация должна быть достаточной, чтобы бывший военный мог вложиться в мастерскую или другое предприятие, торговлю или ещё что-то, чтобы он жил с семьёй безбедно и к государству никаких претензий не имел. И за те два с половиной года, что я служил в Сирии, при любой смене власти все режимы придерживались этого главного принципа – офицеры должны быть обеспечены!
Нейлоновая рубашка
В Дамаске вручили нам по 1 000 долларов. И я решил сходить одеться. А тогда только в моду входили белые нейлоновые рубахи. Захожу я на торговой улочке в первый магазин.
– Добро пожаловать! Мы рады вас видеть! Да благословит вас Всевышний! Вы что-то хотели купить?
– Да, рубаху!
– А! Русский?
– Русский, русский!
– Русский – хорошо! Хрущёв – хорошо! Дружба – русские и арабы! Для вас как для русского – эта рубашка белоснежная с галстуком, с запонками – 20 долларов!
Думаю, Господи – у нас эта рубаха стоила больше двухсот рублей! (Тогда 4 рубля давали за 1 доллар.)
Гостеприимный хозяин душевно спросил:
– Что вы будете пить? Чай, кофе, лимонад?
– Кофе буду…
Выпили мы с ним за здоровье! Завернул он мне рубашку в пакет. Вышел я, и через пару метров мне опять такой же магазин попадается.
– А, русский, заходи! Вы у Махмуда купили эту рубаху?
– Ну да!
– А, у Махмуда много детей, ему надо много денег! У меня чуть меньше детей, я вам такую же рубаху отдам за 15!
Как не взять за такие деньги? Чай, кофе, наговорились, как мёду напились!
Через улицу перешёл, опять магазин!
– А, вы у Ахмеда были? О, у Ахмеда шесть детей! Каждому лепёшку надо! А у меня только четверо! Я для вас такую рубаху отдам за 10 долларов!
Пока я прошёл всю торговую улицу, в конце мне такую рубаху отдали за 3 доллара!
У последнего торговца я спросил: а сколько же на самом деле стоит эта рубаха? Он говорит – два с половиной доллара. Я на вас заработал только 50 центов! А Махмуд хорошо на вас заработал!
– Почему же они так бессовестно со мной поступили?
– Нет, это не бессовестно! Вы почему с ними не торговались? Я уверен, что они бы вам отдали её по 3 доллара, но вы-то не торговались!
И собралось у меня шесть штук белоснежных новых нейлоновых рубах с галстуками и запонками! И получил бесценный опыт восточной торговли!
Пришёл я на работу и рассказал своему персональному переводчику, как рубашки покупал. Он так смеялся, что даже свалился на диван и продолжал хохотать над моей простотой.
– Точно такой фокус они сделали с английской королевой. Она покупала себе блузку и к концу торговой улочки узнала, что эта блузка стоит в 10 раз дешевле!
«ГАЗ-63»
Арабы считали, что американский джип – самый совершенный в мире. Я же утверждал, что наш «ГАЗ-63» круче американского джипа. Настолько наш спор зашёл далеко, что решили проверить машины в деле.
Я, конечно, знал, что американцы машину сделали лучше нашей, и наш «ГАЗ-63» хоть и с ведущими передними и задними колёсами, но очень неповоротливый и скорость у него низкая. Но я-то с войны был за рулём и знал, как на этой машине по песку надо ехать!
Нашли песчаную горку, и соперник мой на американском джипе лихо взревел и через несколько секунд благополучно зарылся в песок, сел на ось.
Арабы с интересом смотрели на меня. Я тихонечко завёл «ГАЗик» и на второй скорости как таракан вполз на эту песчаную горку.
– Ну, русские хитрые! Даже здесь сумели обогнать американцев!
Под крики арабов: «Да здравствует Россия!» я победно проехал на «ГАЗ-63» в советское консульство.
Сок
Уже через год, когда освоился и хорошо понимал арабский, я спокойно ориентировался на улицах Дамаска. Жара стояла – 40 градусов! Возле лавок, торговавших овощами и фруктами, регулярно останавливался, мне делали свежевыжатый сок, брали с меня доллар, и я шёл дальше.
Как-то я спросил своего переводчика:
– Почему с меня берут за стакан сока доллар, а с других 10 центов?
Он засмеялся от чистого сердца!
– Так если бы вы давали 10 центов, так же с кучей благодарностей делали бы вам этот сок!
– А почему тогда берут доллар?
– Так вы сдачу не требовали! Видят – одеты вы хорошо, часы у вас швейцарские, рубаха и галстук американские! Вы состоятельный человек. И вам самому неприлично платить за этот сок 10 центов! Но если вы попросите сдачу, с превеликим спасибо вам дадут эту сдачу!
На следующий день я подошёл к лавке, протянул 10 центов за сок и в ответ услышал такую же кучу благодарностей и пожеланий заходить ещё, как и за доллар.
Кальсоны
В Сирии, где большинство семей многодетные, меня часто спрашивали – сколько, месье Иван, у вас детей?
– Двое.
– А что вы делаете, чтобы детей не становилось больше?
– Это большой секрет, и я смогу его вам рассказать, только когда буду уезжать – на прощальном банкете.
И вот прошли мои два с половиной года службы в Сирии, пришло время прощаться с сослуживцами-арабами.
Погрузил я свои пожитки на пароход, попросил капитана накрыть приличный стол и пригласил восточных друзей. Я поднял тост со словами благодарности за дружбу, сотрудничество и тёплый приём. Но сирийцы замахали руками:
– Мы не за этими словами пришли! Мы два года ждали, когда ты нам секрет раскроешь, как делать, чтобы детей больше не становилось!
– Что же, если вы так настаиваете… Секрет прост. Я, когда с женой ложусь спать, кальсоны задом наперёд одеваю…
Ох, как они смеялись!
– Провёл ты нас, Иван!
Дальше пошли дружеские объятия, и мы попрощались, зная, что больше никогда не увидимся.
Старое место
Вернулся я в свой полк на своё старое место в Казань, проработав в Сирии военным советником два с половиной года. В 1972 году приехал начальник отдела кадров Приволжского военного округа и задал мне такой вопрос:
– Посашков, а тебе не надоело быть начальником штаба полка?
– А если надоело, так что?
– Сколько ты вырастил командиров полков?
– Четырёх…
– Последнему ты давал рекомендацию, чтобы его назначали командиром дивизии?
– Я.
– А что ж ты сам сидишь?
– Вы знаете, я разные шутки слыхал и умею шутить, но такой я не слышал, что сижу тут только потому, что мне хочется.
Посмеялись. Он говорит: «Ну всё, шутки в сторону. Есть решение командующего округом назначить тебя начальником штаба дивизии». Это значит перепрыгнуть должность командира полка и стать начальником штаба дивизии. Это значит восстановить шесть командиров полков дивизии против себя. То есть раньше по статусу я подчинялся им всем, а теперь, наоборот, они будут подчиняться мне. Уже был человек, запланированный заранее, и всё всем было известно. И вдруг взяли и так сделали – вместо него меня назначили. Командиры против меня бунтовали как могли. Но я своё дело знал. Знал, зачем пришёл, и знал, на чём могу заработать авторитет. Абсолютно чётко знал – только на постоянной и очень тяжёлой работе.
Начальник штаба дивизии
Когда меня назначили начальником штаба мотострелковой дивизии, я проверил состояние вооружения и понял, что надо срочно менять ситуацию. Суть заключалась в том, что всё вооружение боеприпасов наша дивизия должна содержать на две дивизии. И все танки, пушки, машины – всё должно быть обслужено и готово к запуску. То есть если привезти солдат, то посадить – сели и поехали. К тому времени когда я пришёл на эту должность, вся техника стояла на улице, открыто. И всё мокло и ржавело.
И я поставил перед собой задачу – всю эту технику закрыть. Закрыть её сверху так, чтобы дождём не поливало, снегом не засыпало и солдатам перекрыть прямой доступ к ней. И я принялся за работу. Начал с того, что поехал в военкомат, а по закону того времени военкомат был обязан высылать на переподготовку определённую категорию военнослужащих каждый год. Там строго расписано по количеству и качеству: куда специалистов и сколько. Почему?
Да дело в том, что после того как Хрущёв ликвидировал артиллерийские училища и полки, подготовки артиллеристов не было нигде, и стрелять никто не умел. И с заводов на 60 дней набирали призыв для решения этой задачи.
Я приехал в областной военкомат к своему другу.
– Разреши мне пошевыряться в твоих карточках и отобрать специальности, которые мне нужны.
– Ты что, хочешь сказать, если ты на авиационном заводе отберёшь лучших токарей, слесарей, то заберёшь их к себе?
– Мне токари и слесари не нужны, мне нужны другие – монтажники. Ты меня пойми, я взялся за дело и хочу его до конца довести. Ты же в этом тоже кровно заинтересован.
Уговорил я его. Дал он мне возможность выбрать специальности, какие мне нужны были. Отобрал я их. И на 60 суток призвал в дивизию. И вот вместе с этими монтажниками мы за 60 суток собрали, смонтировали всё, что полагалось сделать для того, чтобы укрыть всю дивизионную военную технику.
Я об этом никому не говорил, даже командир дивизии не знал, но кто-то доложил командующему. Звонок. Мне дежурный сообщил: «Товарищ полковник, командующий приехал». – «Ты что, с ума сошёл, – без звонка, без телеграммы, без ничего?!» – «Да, командующий из Самары приехал. Стоит у дверей».
Я выскочил как ошпаренный! Докладываю по всей форме.
– Давай показывай, где ты тут что настроил?
Посадил меня к себе в машину, поехали. Показал ему. Посмотрел он так и эдак. Обошёл со всех сторон, потрогал.
– Ну что? Молодец! Ничего не могу сказать.
Снимает часы командирские: вот тебе за службу. Сел и уехал. Прошло, наверное, месяца полтора или два, и я получил телефонограмму: «Должность сдать и переехать в Самару на должность начальника штаба 43-й учебной дивизии». Вот так я сюда и перебрался.
Самара
Через год по приезду в Самару случился приказ, в котором говорилось, что если офицеру, полковнику или генералу исполнилось 50 лет, он должен быть уволен. Умный, молодой, здоровый, сильный, дурак ли он? Должен быть уволен, и всё. И я попал в эту струю, мне исполнилось 50 лет, и меня чинно, добросовестно уволили. Ну, так как я по натуре человек деятельный, я не могу сидеть без дел, у меня должно быть какое-то занятие обязательно.
Я пришёл в райком партии:
– Мне нужна работа.
– А мы тебя тут ждали.
– И что?
– Давай в госуниверситет. Пойдёшь проректором.
– С чего вы это взяли?
Открыли партийцы моё личное дело, до сих пор не понимаю, как оно у них-то оказалось, и прочитали результат аттестации в Академии.
– Склонен к педагогической работе!
Так я на три года попал проректором в Самарский госуниверситет.
Через три года меня назначили директором детской автомобильной школы. Тогда появилась тенденция в государстве приобщить пацанов и девчонок к автомобилю, чтобы они дурака не валяли на улице, а занимались делом. И в Московской, Ленинградской и Саратовской областях были организованы первые детские автомобильные школы. Что это значит? Это значит, что мальчики и девочки с пятого класса привлекались в эти школы на добровольной основе. В свободное от учёбы время приходили и изучали по-настоящему дорожное движение, устройство и вождение автомобиля.
Меня вызвал начальник Средневолжского транспортного управления: «Предлагаем тебе должность директора этой школы. Ты её организовываешь от начала до конца».
Я ответил: «Хорошо, дайте мне время, чтобы я поехал у кого-то посмотрел, разобрался, что к чему». И организовал эту детскую автомобильную школу. Мне понравилось работать в автомобильной школе, очень интересно преподавать детям то, чего они не знают. Это чрезвычайно увлекательно – смотреть в их глаза, как они воспринимают новые знания об автомобиле и дорожном движении. И сколько гордости в ребёнке, если он что-то понял быстрее и лучше, чем другие. Проработал я в этой школе четыре года.
В это время мне удалось решить свой жилищный вопрос, но была одна проблема – во всём доме не было телефона, а мне он – ой, как нужен был!
Телефон
Подал я, как участник Великой Отечественной войны, заявление на телефон, а мне в ответ:
– У-у, таких, как вы много. И все стоят на очереди. Записывайтесь в общую очередь, когда перед вами получат, ваша очередь настанет. Сколько в вашем доме участников войны?
– Восемь.
– Значит, будете девятым.
Вышел я из кабинета начальника, навстречу мне прапорщик, который служил у меня в дивизии начальником узла связи. Я к нему: «Петро, а как же мне телефон сделать?»
– Ой, проблемы нет. Через два часа будет телефон, но ваш телефон будет работать так – вы можете звонить куда хочешь, а вам никто.
– Меня такой телефон не устраивает, совершенно. Мне нужен нормальный телефон, чтобы можно было звонить куда хочешь и когда хочешь и чтобы мне звонили.
– Дело так не пойдёт.
– И что? Да я был сейчас у начальника, он сказал, пока всех не удовлетворят, не дадут. Что делать-то?
– Вы ж мне когда-то говорили, что вы закончили техникум связи?
– Да, и что?
– Так идите сюда работать!
– Ну, молодец! Отличное решение!
Я возвращаюсь назад, прихожу, за столом сидит начальник Советского телефонного узла связи.
– Товарищ начальник, я прошу нанять меня на работу.
– Зачем?
– Чтобы поставить мне телефон.
– А что вы умеете?
– То, что ваши все умеют, то я лучше всех умею.
– Ах-а-ах, это что за самоуверенность такая?
– Во-первых, я закончил техникум связи, а во-вторых, я закончил академию общевойсковую, где кафедра связи лучше, чем кафедра связи в академии связи.
Посмеялись от души.
– Хорошо, но у меня есть одна проблема.
– Какая, говорите? Если я её решу, остаюсь у вас работать?
– Там видно будет. Суть вот в чём… Меня вчера вызвали на заседание в горком партии и объявили строгий выговор за большое количество жалоб, за плохую работу телефонной линии. Сумеете эту задачку решить?
– При одном условии: вы на месяц берёте меня, не платите мне денег за этот месяц, буду приходить на работу и изучать, что к чему и как. Через месяц напишу проект приказа, вы его подписываете или не подписываете, это ваше право. И если вы его подписываете, я остаюсь и буду работать. Обещаю, что через два года жалобы не будет ни одной.
Посидел, подумал.
– Ладно!
И начал я работать. Проработал месяц, поглядел, что да как, написал проект приказа, принёс начальнику, он просмотрел этот проект.
– Да вы что, хотите меня поссорить со всеми, кто работает со мной?!
– Нет. Просто хочу убрать все жалобы. Это единственное, что хочу, и ничего больше.
– И вы думаете, после всего этого что-то изменится?
– Непременно. При моём постоянном контроле это изменится непременно. А в обязанности функции начальника штаба дивизии, коим я служил в Казани, входит постоянный контроль за распоряжениями, отданными командиром. Это его основная работа. Я уж как-нибудь, если подпишете этот приказ, найду, что и как проверить.
Начальник подписал. Собрали сотрудников, прочитали приказ. Всё, на другой день со мной никто не разговаривал, кончилась дружба.
Когда я пришёл, было 12 000 жалоб в год. Проработал год, осталась 1 000. Потом я полгода ещё проработал и ушёл.
А в чём же суть приказа была?
Во-первых, я сам, как связист, знаю, как организована связь, знаю, где могут быть какие повреждения, знаю, как устранить эти повреждения. И от кого зависит, вовремя или не вовремя устранены эти повреждения. Монтёры устраняли порывы у одного номера за счёт другого. И контроля за их работой не было никакого. И вот поставили задачу: найти причину и объяснение каждой жалобе. А если ты причину нашёл, то надо её просто устранить, и всё.
Потом что я выяснил? Оказывается, очень много старух, именно старух, не стариков, писали жалобы! Вот телефон у неё есть. Подняла трубку – ага, шуршит, пищит и ещё что-то. И она тут же пишет «телегу» в обком партии: телефон у неё плохо работает. Если не помогло, она пишет в ЦК КПСС, лично первому секретарю партии. И так было заведено. Значит, старух таких оказалось очень много. А со мной работала помощница, которая печатала эти ответы всем на первых порах. И в обком партии надо было отписать, что сделано или не сделано и когда это сделано.
Я дал помощнице номер телефона одной старухи:
– Вот эта женщина постоянно звонит, надоедает, что телефон у неё не работает. Утром приходишь и с утра каждый час ей звонишь и спрашиваешь, как у неё работает телефон. И следующей точно так же! Итак, в течение дня у тебя должно быть человек 40–50 окучено. Ты их должна теребить и проверять, как у них работает телефон.
Это дело продолжалось четыре дня. К исходу четвёртого дня все старухи взмолились: мы больше никуда ничего писать не будем, говорить никому не будем, телефон работает хорошо.
Однако передо мной стоял конкретный вопрос: надо себе поставить телефон! Как опытный начальник штаба, я прикинул, что в одиночку этот телефон не сделаю. Итого у нас в доме восемь человек, значит, эти восемь номеров надо где-то найти, надо кого-то нанять, чтобы кто-то провёл кабель по дому. А свободных номеров нет.
Приближался День Победы. Я пришёл к начальнику станции.
– Хорошо бы ветеранам ко Дню Победы подарок сделать – телефон поставить.
– Согласен, надо. Только, кроме номеров, ещё кабель, коробки и много чего нужно!
– Мне от вас требуется 9 номеров, остальное я всё сделаю сам.
– А как?
– Это дело моё.
– Ну-ну…
– Единственное, что я буду обязательно соблюдать, так это технологию установки телефонных коробок.
– Ладно.
Я собрал мужиков-ветеранов, которые стояли в очереди на телефон, и спросил: «Кто из вас чем и как может помочь с установкой телефонов?»
Один ответил, что может кабель 30 пар привезти.
– Да нам 30 не надо. У нас всего 10 телефонов. Нас десятка устроит вполне.
– На всякий случай, потом ещё пригодится.
– Ну тогда давай 50 пар, чтобы на каждый подъезд по 10 пар.
– Договорились.
Он привёз кабель, заодно коробки и всё остальное. Отлично! Это учитывалось при оплате за установку телефона.
Вызвал я бригаду монтёров и говорю: «Работа сверхурочная, платим живьём, заключайте договор на индивидуальную установку телефонов». Заключили договор, подписали.
Привезли кабель, в течение четырёх часов всё подсоединили, всё подключили. Вот так в День Победы заслуженных ветеранов ожидала настоящая радость. Все получили телефоны, все восемь участников войны, и я – девятый.
