Read the book: «Запрос на возвращение к себе»

Глава 1. Мой брат

Солнечные лучики мягко играли на щеках, напоминая о том, что весна в самом разгаре, воздух наполняется запахами цветущих деревьев и кажется, что начинается какая-то новая, особенная жизнь. Все в этой наступившей весне, хорошей погоде, ласковом солнце, зеленой траве будто шептало, что должно что-то измениться, и измениться обязательно к лучшему. А какое лучшее ожидалось мною? За последние два года произошло много перемен, о которых в двух словах и не расскажешь. Пожалуй, нужно начать, возвратившись в то время, которое было, по моему мнению, отправной точкой очередного витка в жизни.

Очередное понимание того, что в жизни что-то происходит новое, смешалось с очередной серией неприятностей. Стали замечаться и беспокоить какие-то перемены со здоровьем. Вот ты бежишь и думаешь, а где была та незаметная грань, когда хотелось всего и много, и сразу, и по максимуму?.. А теперь все чаще думаешь о том, что нужно уметь отдыхать, что нужно рационально рассчитывать свои силы, что и торопиться-то смысла нет. И здесь успокаиваешь себя и сама себе объясняешь, что это усталость, что монотонность удручает. И находится масса всяких аргументов для своего нездоровья. А еще некоторое короткое время назад казалось, что все еще впереди. И вот в этом беге по жизни, когда мы делаем карьеры, когда живем на полную катушку, смеемся до хрипоты, плачем и страдаем, не жалея сердца своего, еще и успеваем заниматься домашними делами, воспитывать детей, пытаемся успеть все, мы и не замечаем, как меняемся и мы сами. Так происходило и у меня. В какой-то момент я стала чувствовать какую-то острую необходимость что-то поменять в жизни, но что? И в это же самое время в моей жизни произошло то, о чем я долго мечтала, стремилась, было уже, что и отчаялась. Все дело в том, что в нашей семье было некое табу на одну запрещенную тему, это мой младший брат. Он появился во втором браке нашей матери, был третьим ребенком у нее, но уже от другого мужчины, мы же со средним братом были от первого брака нашей мамы. Так случилось, что он, наш младший брат, воспитывался в деревне у родителей нашего отчима, и мы видели его в последний раз, когда ему было два года. Возможно, что в процессе написания в дальнейшем я опишу всю эту историю, но пока хотелось бы остановиться на том, как долго я носила эту мечту о воссоединении с младшим братом. Я считала несправедливым, что мать бросила своего ребенка, не борется и не старается изменить ситуацию, что родной человечек живет, возможно, с чужой женщиной и называет ее мамой, да и что мы не вместе. Но в семье был запрет даже на упоминание об этом, и это еще больше раздражало.

Мама наша умерла рано, заболела вдруг сильно, неизлечимо. Средний брат служил в рядах Советской Армии, я с ребенком на руках. Нам пришлось пережить много в связи с этим… Узнав о смерти матери, брат заикался, наверное, года два, таким это было потрясением для него. На мои плечи легло все, что связано с похоронами и транспортировкой. Мне 25, брату 19, и мы справились с этой нелегкой для нас задачей, тем более что, проживали мы в Сибири на 69-й параллели, где нет железной дороги, а только авиасообщение. А хоронить мы решили ее на родине, на Украине, где мы, собственно, и родились. И вот после того, как мамы не стало, ничего не препятствовало начать розыски младшего брата. Я писала письма везде, куда только можно, позже писала в передачу «Жди меня», ответа не последовало. В общем, отчаялась на какое-то время, подумала, что затея не очень-то и хороша ворошить прошлое, но в течение жизни постоянно возвращалась к мысли о поисках. И вот лет пять назад я его нашла, случайно, думала, что он живет где-то в Подмосковье, где и проживал его отец все годы после развода с нашей матерью, но оказалось, что он живет в украинской деревне. Найти его помогла жена двоюродных родственников, которая нашла меня сама в ОК. И вот я, заполучив его номер телефона, набравшись храбрости, набрала его и… через много, много лет услышала долгожданный голос своего брата, того мальчика, которого я помнила двухлетним белокурым ребенком. Это невозможно описать словами, эти эмоции, слезы, смех сквозь горесть, радость, все краски чувств, которые можно было бы передать. Это было осенью поздней, и летом я отправилась уже в чужую для меня страну, на родину, где я не была 25 лет. Нужно было побывать на могилке матери, чтобы она увидела, что мы вместе, нужно было, чтобы он смог простить ее, нашу маму. Встреча на вокзале была такой трогательной, что я боялась, что мое сердце не выдержит такой радости. Мы, уже взрослые достаточно люди, наконец-то нашлись! Две недели мы не отходили друг от друга, все не могли наговориться. Все секреты семейные стали ясны, во многом пришло понимание и прощение. Это были самые чудесные дни в моей жизни. Хотелось творить, что-то менять. И с этим удовлетворенным чувством выполненного долга, если хотите, и насыщенностью родным воздухом и встречей, окрыленная, я улетела домой… Зима прошла незаметно, мы строили планы, хотелось подумать о том, как бы нам жить поближе друг к другу. Средний брат на тот момент также был свободным, без семьи, решили, что можно жить и у него, и у меня. Я радовалась, что наконец-то, хоть и запоздало, мы сможем все вместе встретить старость, тем более что уже и наши дети подарили нам внуков. Так что все радовало и обещало быть безоблачным. Следующим летом я столкнулась с тем, что не умею отдыхать одна в отпуске, следовало уговорить себя и настроить на новую себя, свободную женщину. Вот такая у меня натура, не могу жить в одиночестве, а отдыхать и подавно, но в тот год выбрала интересный маршрут, полетела в Грузию, в Батуми. И как же я была права, выбрав это место. Грузия заворожила меня и гостеприимством, и величием, и красотой, и своей кухней, и даже вкуснейшей водой. И я решаю переехать в Грузию в следующем году. Но по прилете домой, буквально с самолета отправляюсь в магазин за продуктами, по дороге домой поскальзываюсь, ломаю лодыжку и остаюсь в квартире без выхода на 2 месяца. В тот год выпало так много снега, что перебраться через сугроб даже без гипса было проблематично, и вот тогда я стала задумываться: а ведь это один из звоночков, когда ты один, дети далеко, все заняты своими делами, и ты, будучи свободной, никому не нужна… «Да ты не дрейфь, – говорила я себе, – тебе реально всегда везет». Бизнес у меня был в соседнем подъезде, поэтому о своем материальном положении я не переживала, больше удручало моральное состояние. Стала все чаще задумываться, что нужно куда-то переезжать. Одна мечта с поисками брата наконец-то увенчалась успехом, теперь нужно поставить себя на ноги и продолжать свой путь. Мысли, как червячки, точащие яблочко, постоянно напоминали о том, что нужно что-то менять. Вдруг любимый десятилетиями город стал давить, просто стало невыносимо находиться в нем, все раздражало, никакого позитива и развития. Ждала лета. И этим же летом закрывают границу с Грузией, будто кто-то посадил меня в гипс, чтобы я не допустила ошибки, уехав в чужую, хоть и красивую страну. Этим же летом вдруг, еще ничего не зная о ковиде, я заболеваю пневмонией, как потом, гораздо позже, поняла, это и был он – ковид. Июнь, июль были кошмаром, непрекращающийся кашель, сумасшедшее самочувствие, депрессия, все смешалось в одном теле. «Нет уж! – подумала я. – Такая жизнь меня не радует». И отправилась я к морю, в Анапу. Этот курорт я никогда не любила и тем более не воспевала, всегда не понимала завышенных цен на дешевое обслуживание, грязное море и малокомфортабельный отдых, но понимала, что это сейчас то, что мне нужно для здоровья. В это лето я познакомилась с массой приятных, умных людей, ни одного дня не находилась без дела: массажи, спа-процедуры, вкуснейший кофе с потрясающими десертами (кстати, до ковида я была многолетней курильщицей, пытавшейся бросить эту заразу множество раз). Теперь в силу привычки мне приходилось дефилировать мимо огромных пепельниц вонючих, расположенных по всему побережью, и вдыхать родной такой аромат сигаретный. Даже запах дешевого табака приводил меня в дикий восторг. С тех пор прошло более четырех лет, я до сих пор люблю легкий сигаретный дымок и безумно горжусь своей силой воли.

Но вернемся к рассказу о перемене в жизни. И вот зимой официально объявили о ковиде, и все сели на карантин. «Ну вот, снова препятствия», – подумала я. Все напуганы, сидят по домам. В нашем вечно заснеженном городе, кроме аптеки и магазина, никуда не выйдешь. Информация пугающая, работы нет, налоги есть, в общем, время невеселое все пережили. И вот за все это время я постоянно сталкиваюсь с одиночеством, с мыслями о том, что так продолжаться не может, и в какой-то день я решаю продать все, чем владею, и уехать туда, где тепло. Не хотелось думать ни о работе, ни о болезнях, даже о любви не было мыслей, было только точное убеждение, что время пришло, время перемен.

Обстоятельства сложились как нельзя лучше, бизнес продался быстро, квартира еще быстрее. Этого хватило на жилье у моря. А что еще нужно человеку, у которого так много позади? Пожалуй, по Бродскому, высадиться у моря!

Глава 2. Здравствуй, море!

Когда же я так полюбила весну? Сложно вспомнить, но это пришло как-то вдруг, будто ты выросла из платья, которое тебе мало и перестало нравиться. Так и любовь к весне с ее слякотью, ручейками, ветрами и затем стремительным буйством красок и запахами вдруг открылась другими ощущениями, другим восприятием. Вот в такой день марта, а точнее, первого числа, мой самолет приземлился у моря. За обустройством своего нового жилища пробежало первое лето. Организму пришлось нелегко, адаптируясь, но что может сравниться с ощущением, что, несмотря ни на что, начинается новый и приятный виток жизни… Если еще некоторое время назад мне сказали бы, что я решусь на резкий переезд и расстанусь с привычным местом, с привычными вещами, я бы возмущалась и протестовала, что, мол, я так никогда не поступлю. Но, видимо, пришло время перемен. И вот уже два года я живу у самого берега Черного моря, имею возможность наблюдать за всеми четырьмя временами года (меня поймет только тот человек, который имел опыт проживания в местах, где 9 месяцев зима), гулять в любую погоду по берегу моря, вдыхать этот потрясающе пьянящий морской воздух. Именно здесь пришло понимание, что хочется вспоминать все, анализировать, возможно, что-то еще исправить и обязательно писать об этом. За эти два года произошло много перемен, как-то сразу закончился ковид, и мы всем миром перешли в режим СВО. Живя теперь сравнительно рядом со своим братом, таким желанным, таким родным, мечталось о том, что когда-то мы воссоединимся, и здесь наступило нечто, что разделило нас. Разность взглядов на ситуацию, непонимание появились внезапно, будто я и не искала его всю свою сознательную жизнь. Столько разочарования и горести в моей душе, столько недоговоренности. Общение наше прекратилось. На мои многочисленные попытки ответом было полное отсутствие и молчание. Видимо, что-то мне подсказывало тогда, что нужно ехать на родину, нужно попасть на кладбище к родственникам, нужно отдать дань памяти всем родным, кто был там упокоен. Успокаивало одно – что я выполнила задуманное, нашла брата, посетила все родные места, наведалась к упокоенным и ныне здравствующим.

Этот мягкий ласкающий лучик весенний будто всколыхнул во мне все воспоминания. Вот я маленькая белокурая девчонка с большими голубыми глазами и очень бойким характером, лежу в высокой траве в поле, и такие же лучики солнца пригревают мои щеки, ветерок ласкает, будто усыпляет. Очень я любила убегать в поля, находить там нужную травинку, в которой был наивкуснейший сок, выдернув ее аккуратно, я грызла ее, лежа в высокой траве, мечтая. Лучшие воспоминания – это воспоминания детства. Старшая сестра у братьев, я всегда была лидером в этой команде, да и на улице среди мальчишек пользовалась авторитетом. Воспитывались мы у бабушки с дедушкой, т. к. наша мама устраивала свою личную жизнь. Хоть мы и жили все в одном дворе, но наше воспитание лежало целиком на бабушке с дедушкой, хотя их и стариками назвать было невозможно. Бабуля была у нас генеральшей, и все подчинялось ей, и дед, и хозяйство, и мы. Все были любимы одинаково, где находилось столько любви в этой маленькой, но сильной женщине, я до сих пор не понимаю. Все было в этой простой, но мудрой женщине, и характер, и доброта, и чувство собственного достоинства. Ее пронзительный взгляд не давал возможности нам говорить неправду, совершать нелепые поступки, но и в то же время именно за спиной нашей миниатюрной бабули чувствовалась такая защита, что мы всегда могли быть уверены в том, что нас никто и никогда не обидит. У деда были золотые руки, он мог сделать из стиральной машинки соковыжималку, привить на одну грушу десять сортов груш, но также он мог и все остальное, чего не могли многие люди. У него было много утвержденных рационализаторских грамот, я помню, как они лежали стопкой в старинном буфете, с красными печатями, перевязанные также красной нитью. Украдкой частенько я их доставала, пересматривала, поглаживала и очень гордилась дедом. Работал он много, и на основной работе, и дома по хозяйству, также частенько где-то кому-то что-то налаживал и чинил. В те годы рассчитывались не деньгами, а тем, что было у людей. Поэтому у нас дома всегда было все и даже больше. Если дед подрабатывал на шоколадной фабрике, то у нас были горы конфет, шоколада и даже сахарной пудры. Если же на колбасной фабрике, то вы можете представить, что у нас были все виды колбас и деликатесов. Это были годы сплошных дефицитов (забытое всеми слово). В промышленных магазинах продукция только советского производства. Но были и такие отдельные полочки, где продавались импортные товары, обычно они лежали как образец, на прилавке, под стеклом. Вот куда меня тянуло всегда, трусики-«недельки», цветные колготки и обувь… Какая там была обувь…

Рано утром, когда я уходила в школу, мне выдавалось 30 копеек, брату 15, этого хватало на обед, молоко нам выдавалось бесплатно (стаканчик в большую перемену). Мне же хотелось тратить деньги не на еду, а на другие ценности в моем понимании. Наша школа находилась прямо на ж/д вокзале, и, проходя утром по перрону, а там было много различных ларьков, я покупала пудру «Лебяжий пух« в круглой яркой коробочке за 10 копеек или сережки за такую же цену и много чего другого и нужного на тот момент. Зачем мне нужна была пудра или сережки, если уши не были проколоты, сама не знаю, видимо, я хотела быстрее стать взрослой. Хотя я и не помню себя ребенком. Когда мне было шесть, родился брат, и все воспитание его и уход за ним лег на меня. «Почему?» – спросите вы. Здесь также есть своя история. У нас был очень красивый отец, женщины ему просто проходу не давали, и он, конечно же, этим пользовался. Родилась я, отец постоянно говорил, что хочет наследника-сына, и когда мама забеременела, почему-то никто этому не обрадовался, бабушка, зная похождения отца, была против многочисленных детей с нерадивым зятем, мама этого хотела для отца, а отец на тот момент, как выяснилось позже, был влюблен в официантку Раю. Вот так и текли дни, месяцы, бесконечные ссоры, слезы матери. В один вечер, я это хорошо помню, дед, вооружившись разводным ключом, бабуля с молотком и наша беременная мать ушли в ночь на выяснение отношений с нашим отцом и Раей, пришлой официанткой.

Пришли они поздно ночью, я делала вид, что спала. По разговору я поняла, что мы теперь будем жить без отца. Мама плакала и собирала его вещи. В общем, ушел он к Рае, наш отец, а постоянно нервозное состояние матери дало отпечаток на здоровье моего брата. Он родился каким-то хилым, мне казалось, что он уродлив, у него постоянно были зеленые сопли, которые стекали от носа по щекам, если их никто не вытер, какие-то красные глаза, и, конечно же, в годы, когда не было памперсов, приходилось несладко всем, и младенцам в том числе. Именно все это и лежало на мне тяжким грузом… Прогулки с коляской, протирание глаз, носа, попки и кормление из бутылочки. Приходя из школы уставшая, я все это делала через силу, поэтому, когда мой брат подрос, я его считала своей собственностью, и никому не было позволено обижать его, за исключением меня. Вот так я стала взрослой в шесть. Конечно же, все делали все, чтобы нам было сытно, тепло и уютно, но мне казалось, что я очень несчастна. И одним из моих капризов было то, что я постоянно клянчила у бабушки купить мне что-нибудь из красивых вещичек, особенно счастливой меня делали покупки, которые лежали именно там, под стеклом, под названием «импортные товары». Бабуля мне никогда не отказывала, у меня было все, о чем только можно было помечтать.

Когда я была классе в шестом, у нас появилась классная, географичка. Молодая, неопытная, но очень амбициозная училка. После ее появления у меня были только тройки и двойки по географии, она невзлюбила меня, и причиной тому было то, что при небольшом разнообразии вещей в продаже у нас появлялись почти в один и тот же день одинаковые туфли или японский зонтик «Три слона». Конечно, я подросток и у меня вещи как у учительницы, это было недопустимо для ее амбиций. Но моя тяга и любовь ко всему красивому не омрачала тот факт, что у меня два по географии. Она, училка, была еще и классной у меня. В каждое родительское собрание она рассказывала, насколько я невыносима, и я не давала ей усомниться в обратном, просто ненавидела ее. И один случай мне запомнился на всю жизнь, было мне уже лет 14, это седьмой класс, я была уже рослая девочка, без особых форм, но выглядела уже девушкой постарше. Мы с бабулей отправились за чем-то в центр, в универмаг, и там – о, боги! – висело оно, это чудесное чудо, малиновое пальто с чернобурковым воротником. Оно было в талию, высокие плечи и расклешенная юбка годе, и этот струящийся воротник из чернобурой лисы. Первой заметила его бабуля и даже взвизгнула от такой красоты, а я стояла как зачарованная, открыв рот. Продавец, подойдя к нам, видимо, подумав, что я чуть старше, сказала: «Примерьте девушке это пальто! Есть только два размера – 42-й и 44-й». «Да вы что, – ответила ей бабушка, – ей еще рано такое носить» и через паузу: «А сколько же оно стоит?» «127 рублей», – ответила продавец. «Матерь Божья!» – воскликнула моя бабуля и потянула меня в другой отдел. Но начало было положено. Я тихо и вкрадчиво ныла: «Ба, а можно хотя бы примерить?» «Нет! – просто завопила она. – Это же огромные деньги!» Деньги и вправду были огромные в то время, но так хотелось его хотя бы примерить на себя, ощутить мягкий мех, покрасоваться перед зеркалом… И я продолжала тихонько ныть, умоляя о примерке, только о примерке. Уже на выходе из универмага бабуля резко остановилась и сказала: «Только примерить». И мы побежали на второй этаж. Представить сложно, каково же было удивление всех, когда я стояла в этом пальто. Я себя чувствовала королевой, не меньше, а проходящие люди просто восторгались. Это было мое пальто, будто его шили по моим меркам. Бабуля долго смотрела, думала, вздыхала и даже смеялась, но в конце концов сказала продавцу: «Снимите его с манекена на склад, мы завтра придем за ним». В те годы, позволить себе такую покупку не всякий мог, а купить такое пальто подростку – это подвиг! Шли до остановки автобуса молча, в автобусе я взяла бабулю за руку и всю дорогу шептала ей на ухо: «Любимая моя, люблю тебя, спасибо, спасибо!« Бабуля молчала. А вечером за ужином, бабуля вдруг начала рассказывать деду, какая я умница, что лучше меня нет. Дед соглашался, кивал. И тут бабушка начала говорить, да так тихо, что обносилась я вся, что нужно как-то обновить мой гардероб. Дед согласился и на этот раз, не зная, на что подписался. Следующий день тянулся, я не могла дождаться окончания уроков, сама мысль о том, что я обладательница такого шикарного пальто, поднимала меня до небес. И вот во второй половине дня я стала обладательницей шикарного малинового пальто с чернобуркой. Описывать, что мы выслушали от деда, матери и остальных членов семьи, не имеет смысла, а вот рассказать о классной-географичке стоит. Когда я переступила порог класса, это был урок географии, которую она и преподавала, нужно было видеть глаза этой молодой женщины, в них и злость, и зависть, и отчаянье, она не могла смолчать, только и нашлась сказать: «Попова, ты замуж собралась или пришла на урок?» Никто не понял, при чем здесь замужество, но все заржали, и не надо мной, а над учительницей. Может, это стечение обстоятельств, а может, и нет, но она со следующего дня оказалась на больничном, а потом и отказалась вести класс, сославшись на здоровье. Как я хорошо запомнила этот ее взгляд, потом на протяжении жизни я еще много раз буду ощущать подобные взгляды на себе, но уже буду готова ответить на них! А пальто я носила много лет, почти до дыр сносила, оно перешивалось множество раз, пока совсем не пришло в негодность.